Путешественница Звездочка и силы хаоса

      Тишина поглотила проулок. Холодея, я в профиль смотрела на скалящуюся звериную морду. Курильщик смотрел на кролика глазами дикого зверя — маленькими и круглыми, холодными, таящими первобытный голод.  — Неожиданная встреча… — проговорил зверь в плаще. — Но только для тебя. — в его рычаще-хрипящем голосе явственно слышалась злая насмешка.       Нойз стоял почти неподвижно, опустив руки, с незажжённой сигаретой в зубах и холодным ужасом во взгляде. Это единственное, что я успела рассмотреть, прежде чем отстраниться от щели, через которую смотрела. Болезненный ком ужаса вырвался из глотки и заполнил рот мерзкой жижей. Заткнула рот ладонью, стараясь не издать ни звука. Горячая, неоднородная жидкость замочила перчатку. Вдыхать удавалось урывками, во рту было так противно, что подступала новая волна рвоты, желудок стремился сократиться снова.       Выталкивая остатки обеда изо рта языком, я позволила этой горьковато-кислой мерзости сквозь пальцы капать на джинсы. Страшно было хоть чуть-чуть сдвинуться и создать ещё больше шума.  — Не суй свою пасть в мои дела. Я работаю на Эггмана!.. — донёсся до меня надменный голос кролика, как только отпал риск захлебнуться.  — Я сомневаюсь… что доктор приказывал трепать о его планах. — насмешка Курильщика звучала как угроза.       Что-то резко шаркнуло, скрипнуло, раздалось глубинное рычание. Утёршись тыльной стороной ладони, я снова приблизила глаз к отверстию. Курильщик держал сжатый кулак Нойза, плотно обхватив длинными, когтистыми, крючковатыми пальцами. Кролик щерился, оголяя большие резцы, и рычал. Но в исполнении травоядного этот звук был больше похож на человеческое пыхтение.       Неожиданно Нойз подпрыгнул и в воздухе, поджав ноги к груди, резко лягнул противника в живот. С звериным воплем Курильщик вылетел из моего поля зрения. Кролик от этого трюка тоже отлетел к стене и, сползя по ней спиной, приземлился на пятую точку.  — Брыкаешься ты бодро. — после недолгого шороха, раздалось от входа в проулок. — Но это тебя не спасёт… Включай камеру. И убедись, что мы не попали в кадр.  — Готово. — ответил отдалённый шипящий голос.  — Ты знаешь, что делать. — Курильщик явно отдавал приказ.       Тяжело сглотнув, я с новой остротой ощутила вкус желудочного сока во рту. Нойз, смотря в сторону говорившего, вдруг дёрнулся, спешно поднимаясь на ноги, но, не отводя от чего-то, невидного мне, взгляд. Он щурил глаза, рвано подёргивал ушами, тёмно-зелёный кроличий нос трепетал, поблескивая колечком.       Приближались шаги — кто-то подходил к Нойзу, уже совсем близко. Он должен быть в моём поле зрения, но… Я его не видела! Слышала, он был здесь, в трёх шагах перед кроликом, но глаза находили лишь пустоту.       Может, если бы шёл дождь… Или дул ветер…       Нет — то касалось Эспио, а этот невидимка, он… Он ростом с человека — это всё что я знаю.       Перед внутренним взором снова прокрутилась та ужасная сцена (словно в реальности ужаса было недостаточно): напуганная лисица с ножом отбивается от невидимого высокого противника; лисица оступается, словно пьяная; стеллаж падает, а сверху падает и второй. Если она погибла от несчастного случая, то можно ли считать её жертвой Невидимки?       Вот только… Часто ли полицейские, подвергшиеся нападению, гибнут от несчастных случаев? Сколько вообще людей погибло под заваленными стеллажами?       Совпадений не бывает! — сказал бы Пятно.       Невидимка шагнул к кролику, я это чётко расслышала, и Нойз наверняка тоже. Мне даже кажется, его взгляд стал более прицельным — он видел противника, его контуры, или, по крайней мере, точно определил, где противник находится.       Нойз выжидал, и я затаила дыхание.       Вдруг кролик изогнулся, резко выдохнул и я осознала, что Невидимка его ударил. Но Нойз молниеносно ухватил бившую руку и ударил в ответ. Невидимое тело ударилось о землю с воплем боли вполне живого существа. Значит, у него есть плоть, по которой можно бить.       Пирсингованный парень не стал ждать, пока Невидимка очухается. Всего шаг и он пинает воздух ногой, именно в правильном месте. Невидимый охнул.       Нойз замер, снова всматриваясь в пустоту и водя длинными ушами. Пара серёжек звякнула.       В плечо кролику прилетел удар, а он незамедлительно ответил тем же. Невидимка охнул. Воздух перед кулаком Нойза дрогнул и в месте соприкосновения проявились три-четыре маленьких матово-белых ромбика. Они отпрянули и исчезли.       Значит, это не способность тела как у Эспио! Эти ромбики наверняка покрывают Невидимку целиком и мимикрируют под окружающую среду — это какой-то механизм. Может, он вообще робот? Но тогда чего он так охал, когда его били?       Став снова невидимым, Невидимка всё-таки потерял своё превосходство. Теперь он пыхтел, как разозлённый боров, и шоркал по земле, перемещая ноги. Он явно был зол, но это лишь делало его неосторожным. В то же время Нойз оставался холоден и решителен, как заточенное кровью лезвие.       Увернувшись от невидимой руки, кролик легко нанёс мощный удар, снова обнажая белизну ромбиков. Затем снова и снова.  — Довольно… — донеслось издалека. — …выключай.       Нойз изловчился ухватить невидимого противника за руку и вывернуть её, что-то хрустнуло. Невидимка закричал:  — Гр*баный заяц! Отпусти!  — Я - кролик. — ледяным тоном поправил Нойз и снова дёрнул руку.       У меня побежали мурашки, иголки на затылке ощетинились.       Пока Невидимка корчился на земле, пронзительно вопя, одна сторона его тела полностью проявилась, как и повреждённая рука местами. Прижимая уши, я поражённо оглядывала силуэт Невидимки — он, действительно, был высок и даже фигурой напоминал человека.  — Достаточно. — рявкнул внезапно подошедший Курильщик, мощным ударом в щёку откидывая кролика к стене. — Похоже, придётся по старинке.       У меня внутри всё похолодело. В горле стало горько и приходилось часто сглатывать, чтобы побороть рвотный рефлекс.       Вскочил на ноги Нойз столь же резво, как и прежде, но рядом с Курильщиком появились ещё два Плаща, с покрытыми капюшоном головами. Я отвела лицо от щели, через которую смотрела. Не хотелось больше видеть…       Я не хотела знать, что будет дальше!       Прижимая уши к голове, я попыталась зажать рот рукой, но она была противно-влажной. Прижав левую ладонь ко рту, просто сжалась, прижалась грудью к коленям и зажмурила глаза.       Его там били… убивали… Но я ничего не могла сделать. Мне ему не помочь.       Оставалось только вздрагивать при каждом шорохе.       Не сказать, что здесь тепло, но я ощущала, как спина промокла от пота. Меня отчего-то трясло.       Резкий удар по контейнеру, заставил меня пискнуть и распахнуть глаза. Они пришли за мной?!       С крыши контейнера соскользнуло тело, завалившись головой в проём, незакрытый отсутствующей крышкой.       Мы встретились взглядом и через мгновение, его лаймовый глаз распахнулся от изумления. Второй глаз заплыл и не открывался, кролик лежал на боку, одно ухо выше середины выгнулось в обратную сторону. Прямо на моих глазах покалеченного Нойза вытянуло из контейнера.  — Кончай с ним. — донёсся до меня голос Курильщика, и я снова дёрнулась в конвульсивном порыве освободить желудок.       В горле стало горько, но мне удалось сдержаться.       Последовал глухой удар.  — Всё? — спросил зверь. — Давай сюда. Это точно его?  — Да. — отозвался противный шипящий голос. — Это орушшие нинсзя. А это крокодилас.  — Отлично. Не забудь стереть запись… Ё**ные людишки. — выругался напоследок Курильщик.       Шаги стали отдаляться. На какое-то время тишина уподобилась вакууму, поглотив и мысли, и разум.       Наконец я опомнилась, прислушалась. Только далёкий шум города, словно из другой жизни. И какое-то тихое сопение.       Наконец осмелилась двинуться к выходу. Ноги так затекли, что я чуть не упала. Осторожно выглянув наружу, снова столкнулась с лаймовым глазом. Ужас разрядом пронзил грудь, перекрывая доступ кислороду. Но глаз моргнул. Плечи, покрытые ядовито-зелёным мехом, едва заметно поднимались и опадали. Кролик лежал на животе, повернув голову на бок. Из спины торчал… то ли лом, то ли кусок арматуры. Но он был ещё жив!       Заметив меня, кролик дёрнулся, словно хотел что-то сделать и не смог.  — Не двигайся. — предостерегла я, жестом призывая оставаться в прежнем положении. — Я, я… я… — я замолчала, понимая, что начала заикаться, а потом попыталась снова. — Пойду вызову скорую. Они тебе помогут. Только не-не двигайся.       Из контейнера я буквально вывалилась, шлёпнувшись животом о землю, чуть не расквасив нос. Но тут же подтянулась как при отжимании и поднялась на ноги. Некогда ныть.       Нойз захрипел и снова зашевелился.  — Не шевелись! — снова призвала я.       Но он продолжал двигать рукой и я заметила в ней какую-то чёрную цепь с украшениями в виде крупных кругляшков. Он тянул её в мою сторону. Рефлекторно я подалась к нему и кролик протянул мне эту штуковину.       Наверно он не в себе от боли, но нет смысла его расстраивать.       Я постаралась улыбнуться, но навряд ли получилось ободряюще.  — На осу… только… с дробовиком… — пытался с выдохом он выдавить слова.       На каждом вдохе ему приходилось задерживать дыхание явно от боли.  — Хорошо. — тепло согласилась я.       Может, он не понимает, но, возможно, поймёт интонацию.       Прямо перед носом у парня лежали заострённые железяки и белая рваная тряпка — это то, что подбросил Курильщик, это нельзя оставлять. Сгребя всё, я вместе со странной цепочкой Нойза засунула в сумку.  — Лежи! Не двигайся. Я вызову скорую. — пообещала я и тут же развернулась.       Не хотелось снова увидеть его взгляд. Тогда бы я точно не смогла бы оставить его одного. И мне пришлось бы сидеть рядом. И смотреть. И ждать…       Надо вызвать скорую! Полицию… Хоть кого-нибудь!       Я не хочу быть одна! Не хочу это видеть!       Чистый воздух обжигал лёгкие, в ушах шумело, в висках пульсировало давление, а в голове стояла тишина…