Путешественница Звездочка и силы хаоса

      Прежде чем открывать ячейку мистера Вульфа, я проверила её с помощью «часов» на все, какие только смогла вспомнить, функции. Может, я всё же что-то делала не так, а, может, содержимое ячейки, действительно, было безопасно.  — Классный прибор, — отметил Бродяга, пока я неуклюже играла в учёного.       Даже гордость пробрала. Надо передать похвалу Тэйлзу, что-то мне подсказывает, что ему будет приятно.  — Ага. Ну давай открывать.       Пёс напряжённо приоткрыл ящичек с такой аккуратностью, будто оттуда что-то могло выскочить. Я придвинулась ближе, коснувшись плечом его локтя, чтобы тоже заглянуть внутрь. Ничего сверхъестественного там не обнаружилось, только толстый тёмно-зелёный блокнот и пара пачек денег. Поверх блокнота лежал листок.       «Дорогая Леди…» — начал читать с листа мой друг и на секунду прервался, чтобы бросить на меня удивленный взгляд, а затем продолжил:       «Если ты читаешь это, то я, скорее всего, уже мёртв. Было совершено много ошибок в том, что я делал, но боюсь, что для раскаяния уже слишком поздно. Я много врал тебе и мне нечем себя оправдать, кроме искреннего желания тебя защитить. Я люблю тебя!       Пусть моя жизнь с тобой была наполнена подлостью, но я всё же надеюсь, что моим последним поступком ты будешь гордиться.       Я был слаб и врал даже себе, делая вид, что не понимаю, какие последствия могут повлечь за собой мои поступки. Но под конец я поступил правильно — я покаялся детективу Пятно.»  — «Пятно»?! — удивленно прервался Бродяга.  — Наверно, это его имя, — предположила я.  — О, ну да, — согласился парень и продолжил читать записку:       «Я надеялся ему помочь. Сдать полиции тех, на кого работал. Я хотел помочь! Хотел поступить по справедливости! Но они узнали.       Это страшные люди и я надеюсь, ты никогда с ними не столкнёшься. Но… Они нашли Пятно! Он знал… Его загнали в угол и он пришёл за помощью ко мне.       Я оставляю рядом с этим письмом дневник детектива. Он явно наткнулся на след. Но они узнали!       Прошу тебя, дорогая, отнеси этот дневник в полицию! Он поможет им найти убийц Пятна.       И уезжай! Уезжай к моим родителям. Прошу тебя! Я не заслуживаю твоего прощения, но, уверяю тебя, они ничего не знали. Клан защитит тебя.       Люблю тебя.       Навеки твой преданный пёс»  — «Преданный пёс»? — удивился Бродяга, растерянный и немного смущённый.  — Наверно, это что-то личное, между ними… — предположила я, — В любом случае, теперь мы знаем, что это за документы, из-за которых на Леди Вульф напали.       Доберман кивнул, отложил записку и взял из ячейки дневник детектива. Открыл ближе к концу. Мне было видно только, что чернила чёрные, почерк мелкий и убористый.       Мой друг всмотрелся и нахмурился.  — Не могу разобрать… — пробормотал он.       Я протянула руку и парень передал блокнот мне. Рассмотрев поближе, поняла, что почерк Пятна лишь чуть неразборчивей моего собственного. Прочистив горло, я начала медленно читать вслух:       «Волчий дух в переулке поутру, след шин как разорванная рана на брюхе города… Они боятся меня. ОН боится! Я знаю его истинное лицо…»       Эти престранные объяснения ничего не проясняли, а мне не терпелось понять: в чём таком был замешан муж Леди Вульф. Пролистав в конец, я продолжила читать на последней странице:       «Я должен вернуться туда! Он может убить нас всех. Любой из них может убить меня.       Но я вступаю в долину смертной тени без сожалений…»       Просочившийся сквозь мой голос шум заставил прерваться. Приблизились шаги и в комнате появился работник банка. Мы встретили его удивленными взглядами. Не знаю как Бродяга, а я в потоке эмоций успела забыть, что в здании есть кто-то, помимо нас.  — Прошу прощения, но банк закрывается через пять минут, — оповестил рысь.  — Оу, — удивилась я и полезла в карман за часами.       Было, действительно, поздно, наверно, вот-вот стемнеет, если не уже. А мне надо вернуться домой до того, как Соник начнет волноваться.  — Да-да, спасибо. Мы сейчас закончим, — раньше сообразил что ответить мой друг.       Работник банка снова оставил нас.  — Я верну свой камень обратно в ячейку, — решил доберман, реализуя сказанное.  — Ага, — согласилась я, а потом подала ему и ячейку мистера Вульфа, где оставались только деньги, — И это обратно убери. Отдадим Леди Вульф ключ вместе с запиской.  — А дневник? — уточнил парень, следуя моим указаниям.  — Надо быстрее доставить его в полицию. Ведь об этом мистер Вульф просил в записке. А его жена пусть уезжает сразу, как выпишется из больницы.  — Ты права, — согласился он, пока мы покидали сейфовую комнату, — Но я всё же хотел бы прочесть дневник и выяснить: в чём был замешан муж Леди Вульф. Ну, в смысле, я хотел бы, чтобы ты мне помогла прочесть дневник, — попросил пёс, пока мы шли к выходу.       Призадумавшись, не послать ли друга сразу в полицию, всё же не смогла отказаться. Мне было интересно. Несмотря ни на что, мне тоже было очень интересно. Ведь в те незапамятные времена — когда я ещё жила в родной Вселенной, когда мир ещё не сдвинулся, когда родители были живы — самым слабым моим местом было любопытство. Порой мне хотелось знать всё на свете: от жизни муравьёв до устройства галактик. И какие бы изменения ни произошли со мной, видимо, где-то в глубине души я осталась всё той же любопытной мечтательницей.  — Да, мне тоже хочется разобраться, — согласилась я, когда мы вышли из здания под оставшуюся после ливня морось.       Пахло озоновой свежестью и мокрым асфальтом, редкие машины гоняли лужи.  — Но я бы не хотел задерживать тебя дотемна, — обеспокоился парень, глядя на освобождённый от облаков багреющий в закате горизонт, — Давай завтра снова встретимся в кафе?  — Хорошо, — согласилась я, передёрнув плечами под очередной порыв ветра.       Сама как раз гадала: как ему предложить перенести чтение. Этот эмоционально выматывающий день казался бесконечным и тянуть ещё… Мне просто уже хотелось вернуться домой к Сонику, выспаться и дать всему устаканиться в голове. Сомнений не оставалось, но всё же до конца не могла поверить, что не одна из другого мира.       Интересно, почему я стала ежихой, а он — доберманом?  — Может, возьмёшь мой плащ? — предложил Бродяга, видя, как я обхватила себя за плечи.  — Не. Если что, у меня с собой плед, могу закутаться, — отказалась я, а очередной порыв ветра кое о чём напомнил, — Только шляпу верну тебе попозже.  — Да… — разрешил пёс, но запнулся, — Ты носишь с собой плед?       Почему-то раньше я об этом не задумывалась, но да — мягко говоря, необычно.  — Просто… — мне даже стало неловко от того, как это всё глупо выглядит, — Это мой плед. Ну, из того мира…  — Ух ты! — оживился он, — Ты с собой вещи взяла? А у меня только одежда осталась.  — Да нет, я просто укрывалась им, когда меня… Когда я… Когда попала сюда, — мысли как-то замедлились в голове, похоже, я устала больше, чем думала, — Лучше я пойду, пока совсем не стемнело.       Ещё раз убедив Бродягу, что меня не надо провожать, попрощалась с ним и поспешила домой. Но я и на двадцать шагов отойти не успела.       Сбоку, в переулке, в алом нимбе умершего солнца замерли четыре сгорбленных фигуры в чёрных плащах. В их неподвижном безмолвии затаилась угроза, заставившая меня невольно прирасти к месту. Невзирая на напряжение повисшей паузы, никто из них даже не шелохнулся. Только длинный голый хвост, начинающийся под одним из плащей, размеренно подметал асфальт, пуская искры, попал в лужицу, оставшуюся после ливня. Другой плащ привлёк внимание, поднеся к лицу сигарету и щёлкнув зажигалкой. Вспыхнувший огонек на мгновение высветил… Морду, укрытую капюшоном. Это не было плоское лицо, покрытое шёрсткой, как у большинства антропоморфных жителей этого мира. Это была пасть. Вытянутая, клыкастая, хищная…  — Так вот, какие нынче детективы? — хриплый голос курильщика зацарапал наждачкой по ушам.       Чёрные плащи поддержали его тихими смешками, но один смеялся громче, почти истерично.  — Астра! — откуда-то сзади позвал проникающий голос Бродяги, заставляя замершее от страха сердце болезненно разогнаться.       Только я начала поворачиваться, как сокрушительный удар в висок повалил меня наземь. Неожиданность нападения совершенно обескуражила и ко второму удару я была готова ещё меньше.       Тьма оттесняла боль и только фиолетовые искорки изредка рассеивали бесконечное безмолвие.       А потом боль снова ударила в голову. Я застонала в голос, хватаясь за источник боли, исколов пальцы о короткие иглы у начала пучков.  — Астра! Астра! — рядом прогнусавил голос Бродяги.       Кто-то поглаживал меня по плечу. Я лежала на чём-то твёрдом. Посторонние голоса или звуки не просачивались в мой кокон боли. Наконец, немного придя в себя, я попыталась разомкнуть веки. Перед глазами вспыхнули и исчезли искорки. Простонала снова. Голова была тяжёлой как чугун и будто распухла со стороны удара. Попробовала коснуться пострадавшего виска и нащупала сухую корочку. В нос пахнуло запахом крови. Я снова простонала.  — Астра? — он почти шептал.  — Бродяга? — устало пропищала я.       Источника света не было, но глаза стремительно привыкали к темноте, проявляя силуэт моего друга, стоящего на коленях, сгорбившись надо мной. Мы были в какой-то комнате. Больше ничего рассмотреть не получалось.  — Чт… Что происходит? Где мы? — недоумевала я полушёпотом.       От любого звучания в голове пульсировало болью.  — Я не знаю, — расстроенный голос добермана искажался, будто он что-то держал во рту или обжёг язык, — Они надели мне мешок на голову, пока везли сюда.  — Долго? — я ощупывала свою голову, силясь оценить повреждения.       Стоило коснуться виска и голову снова пронзила дьявольской пикой боль.  — Полчаса… Может, час. Кажется, вокруг лес. Здание очень старое, — предположил Бродяга, шмыгнув носом.       Только что-то мне подсказывало, что он не плачет.  — Ты в порядке? — мне вдруг стало страшно за друга.       Как они заставили его ехать? Тоже ударили?  — Жить буду, — от холода в его голосе по спине пробежал холодок.       Внезапно в стене распахнулся проём, резанув светом по глазам, только усугубляя боль в голове. Зашипев, я закрыла глаза руками.  — Очухалась? Хорошо, — проскрипел знакомый голос.       Курильщик! В дверном проёме стоял тот самый… Волк.       Что-то ударило мне по коленке и я вскрикнула.  — Эй! — возмущённо воскликнул доберман, — Не смей!  — Лучше заткни пасть! — из-за хриплости голоса, злодей скорее шипел, чем рычал, — Или много целых зубов осталось?       Рядом со мной раздалось гортанное вибрирующее рычание. Я вздрогнула от близости этого звука и только через несколько мгновений поняла, что это рычит Бродяга.  — Вам повезло, — Курильщик явно проигнорировал угрозу, — Боссу вы нужны живыми, так что можете пока выдохнуть. И не советую глупить: мы далеко от города. Не заставляйте нас вылавливать вас по лесу. Охота только разжигает аппетит, — последнее предложение он прорычал с насмешливой угрозой и захлопнул дверь.