По лезвию ножа или как ужиться с копом, если ты - убийца

Артур

Несмотря на свою работу и пунктуальность до мозга костей вставать рано утром Артур никогда не любил. Для него это была целая мука, избавиться можно было от которой только с помощью «священного ритуала». А заключался этот так называемый «ритуал» в том, что мужчина просто заводил будильник на полчаса раньше, чем это было нужно и как только он просыпался, то целых полчаса просто валялся в кровати, пытаясь свыкнуться с бренностью бытия, в чьи объятия ему вновь придется упасть новым днем. На выходных, разумеется, работала абсолютно иная схема: проснувшись тогда, когда самому Саллэну будет угодно, он мог спокойно еще пару часов провести в постели, наслаждаясь лишь самим фактом того, что он может спокойно остаться дома и заниматься чем угодно. Этим утром все случилось по обычной схеме. Будильник, вылеживание и подъем. Не зная наверняка, спит ли его новый сосед или уже нет, Артур решил собираться тихо, дабы не разбудить Эвана, если тот все же еще спит. Хотя особой нужды в тихих сборах у рыжего не было. И вовсе не потому, что он вдруг решил перестать корчить из себя благодетеля или что-то около того, нет. Просто он не только тихо ходил, но и тихо делал абсолютно все, к чему прикасался. Тихо готовил утренний кофе, тихо точил карандаши для рисования, тихо собирался. Все тихо и бесшумно. Чертова привычка, которую он приобрел за годы криминала. Это было необходимо для выполнения его задач. Напряженная и молчаливая обстановка лучше всяких угроз, порой, действовала на жертв. Обычно. Почти всегда. Если бы не тот чертов случай. Тот случай, когда тишина не помогла, толкнув Артура и его сообщников на крайние меры. На меры, которые они не применяли еще ни к одному из своих пленников. Меры, которые подвели всю группировку. Тот оглушительно-случайный выстрел еще долго будил Саллэна по ночам, заставляя вскакивать посреди ночи, лихорадочно сжимая спрятанный под мокрой подушкой нож дрожащей ладонью. С тех самых пор его жизнь навсегда разделилась на до и после. Покинув свою спальню, рыжий притворил дверь, видя, что дверь напротив закрыта. Думая о том, что Харт все еще спит, он прошел на кухню и только сейчас понял, что ошибся. На столе стояла тарелка с тостами, рядом упаковка творожного сыра и нож. Дополнял весь этот завтрак чашка кофе. Удивленно вскинув брови, Артур подошел к столу, беря чашку с кофе, которая была не слишком горячей, но достаточно теплой, что свидетельствовало о том, что напиток был приготовлен прямо перед уходом. Часы, показывающие без пятнадцати минут девять, тихо тикали на стене. Значит, Эвану нужно на работу к девяти. — Забавно. Думаю, что любой коп был бы рад выплеснуть мне в лицо это чертово кофе, а не сварить его для меня, — хмыкнул мужчина, но его довольное выражение лица ясно говорило о том, что такой сопливый жест, схожий чем-то на те, что делают друг для друга парочки, не мог не льстить ему. Что ж, значит мистер детектив решил позаботиться о нем, укрепить дружеские отношения таким образом. А может он и вовсе благодарит его таким образом за квартплату. Черт его знает. Но в любом случае это было мило, с какой стороны ни глянь. Он приступил к завтраку, думая, как он может отблагодарить Харта за его кофе. А вот тут возникали проблемы. Ответить готовкой на готовку он не мог при всем своем желании из-за отсутствия такого таланта. Да и как тут что-то приготовить, если он не знает, когда вернется с работы его сожитель. Оставалось не так много вариантов, а точнее всего один — купить продуктов для готовки. Глупый и немного странный вариант, но ничего другого мужчина не мог предложить. Разве что сделать доставку. Но он не знал, насколько это будет уместно. Все еще прибывая в раздумьях, мужчина пошел собираться, предварительно убрав за собой всю посуду и оставив небольшую записку с благодарностью на холодильнике.

Эван

Привыкший к ранним подъемам, Эван спокойно встал в семь утра. Несмотря на то, что спалось ему не очень из-за того, что это была первая ночь в новой квартире, он все равно был рад. Потому что, по крайней мере, он спал в своей комнате на своей кровати, а не на раскладушке в кухне. Не то, чтобы он был таким привередливым, но все же лучше иметь свое личное пространство, чем не иметь его вовсе. Начав свое утро с контрастного душа, Эван уже заранее продумывал план своей работы на день. Ее было не особо много. Дело застопорилось из-за недостатка улик, а закрыть его не позволяли из-за того, что главный свидетель еще не прошел терапию и не может им ничем помочь. Все завязывалось друг на друге. Так что оставалось просто анализировать имеющуюся информацию и пытаться найти что-то новое по делу. Уже будучи одетый в деловой костюм, состоящий из классических брюк, белой рубашки и зеленого галстука, подчеркивающего глаза, Харт покинул свою комнату, закрывая дверь. Взгляд его уперся на дверь напротив. Спит ли Артур? Или уже нет? Снедаемый любопытством, Эван приблизился к двери, прислоняясь к дереву ухом и пытаясь что-нибудь услышать. Он не был любителем врываться в чье-то личное пространство, но сейчас ему просто было любопытно. Не услышав ничего, мужчина тихо приоткрывает дверь, через щель заглядывая в комнату и видя очертания Саллэна, а также его ногу, выглядывающую из-под одеяла. Что ж, значит его сосед не любил рано просыпаться по утрам и на работу ему тоже рано не нужно. Прикрыв за собой дверь, Эван направился на кухню, ловя себя на мысли о том, что хочет приготовить завтрак для своего нового знакомого. Еще один милый жест дружбы, так сказать. В конце концов, ему не сложно. Да и вдруг Артур не силен в готовке и еще спалит ненароком их новую кухню и что тогда? Нет, уж лучше перестраховаться. Не то, чтобы он прямо так уж сильно сомневался в способностях Саллэна, но тем не менее. Приготовленное кофе для Артура специально перед уходом уже стояло на столе рядом с тостами, а сам же Эван, тихо закрыв квартиру, покидал подъезд, выходя на улицу, где уже было тепло, несмотря на свежий ветер. Дорога до офиса, несмотря на утренние пробки, была недолгой. Да и добираться из этого района в полицейский участок было гораздо удобней. И это еще было одним новым плюсом жилья, отметил про себя Харт, оставляя машину на служебной стоянке. В большом остекленном здании уже давно кипела жизнь. Кто-то носился с кипой различных бумаг, кто-то разбирался с нарушителями правопорядка, а кто-то, как и Эван, только приехал на работу. — Саманта, привет! Не передашь, пожалуйста, Бену, чтобы он зашел ко мне? Я ему ключи верну, — встретившись на лестнице со своей коллегой, Эван сбавил свой ход. — Мхф… Ага. Он, кстати, вроде что-то раскопал по твоему делу еще, — брюнетка, чьи длинные волосы были собраны в высокий хвост, оторвала заинтересованный взгляд от отчета, который она читала до этого и поправила сползсшие с переносицы очки, прежде чем удостоила детектива взглядом. — Отлично, тогда тем более пусть заходит, — кивнул Харт и продолжил подниматься на свой этаж, перепрыгивая через одну ступеньку. Кабинет детектива был не слишком просторным из-за многочисленных шкафов с бумагами, хранящимися в толстых папках. Зато окна его кабинета выходили на набережную города, являя взору спокойные и красивые пейзажи. У окна стоял большой письменный стол, на данный момент заваленный разными бумагами и какими-то газетными вырезками. В углу комнаты стоял кожаный диванчик для тех, кто пришел к Эвану в кабинет. Мужчина садится за стол, пробегая глазами по своим материалам. Улик было немного. Как и сведений. Он и его команда знали, что сын одного крупного банкира Алекс Харрисон вечером двадцать пятого мая того года вышел на прогулку, по словам персонала дома, собираясь пройтись до бара, где у него была назначена встреча с друзьями. Но не успел юноша даже дойти до главной улицы, как его похищают и увозят за город. Там уже с него пытаются вытянуть деньги похитители. Но, будучи упрямым и строптивым человеком, Алекс ни в какую не соглашается звонить отцу и говорить, что ему нужны деньги. Отношения с отцом у него натянуто-хреновые, так что тут еще играет роль и этот факт. В итоге под утро за город привозят мать Алекса, тоже похитив ее. Видимо, надеясь с помощью нее разговорить юношу, похитители продолжают свои угрозы. А уже буквально через час женщины не стало — пуля, попавшая в ее лоб, завершила ее жизнь прямо на глазах у Алекса, который в результате этого и получил травму. Похитители, чей замысел пошел не по плану, спешно покинули загородный заброшенный склад, а юношу под вечер нашли люди его отца. Группировку в почти полном составе задержали и посадили под домашний арест. Еще одного парня из той же компании поймать не успели — Ричард Сплэйт на следующий день выбросился из окна многоэтажки, то ли решив избавиться от тюрьмы таким образом, то ли черт его знает. Группировка и на данный момент находится под арестом из-за того, что дело до сих пор не смогли закрыть. Вся информация, которая была найдена о них ничем помочь не могла и дело зашло в тупик. Раздавшийся стук отвлекает Харта от его мыслей. Он громко говорит «войдите», замечая, как в его кабинет заходит мужчина азиатской наружности с черными, как смоль, волосами. — О, Бен. Саманта сказала, что ты что-то нашел для нашего дела, — Эван кивнул на стул возле своего стола и Вэрнст занял его. — Нашел. Я вчера на кладбище, где похоронен мой отец, вчера была годовщина его смерти. Так вот, помните Ричарда Сплэйта? — начал Бен, кладя на стол перед детективом какие-то документы. — Парня, что выбросился из окна? Помню. И что? — кивнул Эван, смотря на свидетельство о смерти и прочие документы, связанные с похоронами. — Он похоронен на том же кладбище, что и мой отец. Я вспомнил об этом вчера. Я нашел кладбищенского сторожа и спросил у него про этого Сплэйта. И знаете, что он сказал? — Эван качает головой, а Бен продолжает, — Он сказал, что хоронил этого юношу вместе с другим сторожом. И тогда, когда они поднимали закрытый гроб, тот показался сторожу слишком легким. Таким, словно бы он был пустым. Разумеется, он подумал, что ему просто это кажется, да и сомнения он свои решил оставить при себе. — Вот как? — Эван удивленно вскидывает бровь вверх, начиная проверять документы, связанные со смертью парня, но все они были официально подтверждены печатями и подписями. Или все нет? Могла ли это быть подделка, скрывающая не только «смерть», но и что-то еще, помимо это? Могли ли врачи отдать пустой гроб тем, кто отвез его на кладбище? Слишком много вопросов и пока мало ответов. Остается надеяться на то, что они их скоро получат. — Отлично, Бен. Кажется, у нас могут появиться новые зацепки. А раз так, то поехали сначала к тому, кто подтвердил смерть нашего суицидника, а после в похоронное бюро и, если успеем, на кладбище. Если все так, как я думаю, то нам придется много работать. Эван поднялся на ноги, складывая все документы в файл. Кажется, у них и правда может что-то проясниться в этой истории, если догадки, которые выстроил в своей голове Харт, подтвердятся.

Артур

— Такими темпами ваш психолог скоро скажет, что вам больше не нужна будет терапия, — наблюдая за Алексом, проговорил Артур. Они оба сидели на ступеньках террасы, залитой дневным теплым солнцем. На фоне играла любимая юношей музыка, а сам он, сидя на пару ступеней ниже своего учителя, на небольшом холсте старательно вырисовывал акварелью мрачного вида бушующее море. Сам же Саллэн, предпочитающий работать карандашами, пока отложил от себя свой скетч, в котором он делал наброски во время терапий, чтобы не скучать. Сжимая в руке нож, которым он минуту назад точил простой карандаш, он не сводил взгляда с кисти, скользящей по поверхности холста, одновременно с этим крутя между пальцами тонкий нож. Еще одна давняя привычка, от которой он не мог избавиться и которая в свое время принесла парню немало неприятных ощущений, о чем, собственно, и свидетельствовали шрамы на подушечках его пальцев. Харрисон редко говорил и все время мужчина сам пытался поддерживать с ним диалог, пытаясь вызвать у него положительные мысли. Но не особо, если честно, стараясь в этом деле. Ему было бы не с руки терять хорошую работу, да и если его «пациент» пойдет на поправку, то сможет рассказать копам, как обстояли тогда дела. А оно ему надо? Разумеется нет. — Не скажет. Мне все еще плохо. Я все еще виню себя в ее смерти, — тихо проговорил юноша, замерев в этот миг. Он всегда выглядел болезненно-бледным, но в этот момент словно стал еще белее. Стал еще более жалким и беспомощным. Растрепанные на ветру каштановые волосы закрывали его лицо, но Артур был уверен, что он жмурится, пытаясь прогнать из головы навязчивые образы того проклятого утра. Он понимал его. По крайней мере пытался. Тяжело видеть смерть дорого тебе человека. Тяжело видеть, как он страдает по твоей же глупости. Ты начинаешь корить себя за ненужные и резкие действия. Ведь если бы не они, то человек был бы жив. И вновь холодящие душу воспоминания пробираются в голову Артура. Он словно наяву видит, как Алекс, невесть как перерезавший веревки (вероятно одним из тех ножей, которые Саллэн металл в него, попадая в стену рядом с очертаниями его тела), бросается вперед к матери, стоящей на коленях со связанными за спиной руками. Женщина плакала, невнятно произнося слова мольбы, но в миг замолчала. Палец, лежавший на курке, дернулся и из дула пистолета, наставленного на бедную женщину, вылетела пуля. Харрисон тут же застывает, словно вкопанный, не смея отвести от тела матери глаза. Саллэн же, не понявший, как он дернулся и случайно выстрелил, дрожащей рукой вытер с переносицы горячую кровь, попавшую на него. — Сукин сын, ты что натворил, мать твою?! — Джеймс, до этого сидевший в углу мрачной комнаты, вскочил на ноги, гневно и в то же время испуганно смотря на труп. Они никогда не марали руки на вылазках. Никогда. Это была проблема. Большая проблема для них всех. — Как ты думаешь, я смогу когда-нибудь избавиться от этого чувства вины? — Артур, вынырнув из своих воспоминаний, вздрагивает, не сразу понимая, что вопрос адресован ему. Алекс повернулся к нему, бесцветными глазами смотря на него. Раньше в них было упрямство и наглость, подкрепляемая колкостью языка. А теперь он лишен этого. По его вине. По вине Артура. Он буквально сломал его и свою чертовы жизни. — Да. Сможешь, если будешь работать над собой и своими эмоциями, — наконец кивает головой Саллэн, приободряюще улыбаясь парню. Поначалу ему было тяжело смотреть даже в его глаза. Он чувствовал вину перед ним. Хотел сбежать от этих ощущений и своей безумной идеи. Но после сумел справиться с этим. Выбора не было. — Мистер Харрисон, мистер Саллэн, я приготовила обед, вы пройдете в столовую? — на террасу вышла кухарка, обворажительно улыбаясь Артуру. Она с самого первого его рабочего дня строила ему глазки, надеясь на что-то большее, чем просто очаровательная улыбка и флирт в ответ. — Да, Роза, мы придем через пару минут, спасибо, — ответил Артур за юношу, обернувшись к светлокурой девушке, которая, улыбаясь, мяла изящными руками кухонный фартук. Подойдя ближе, она присела на корточки, беря в руки чужой раскрытый скетчбук. На бежевых страницах вырисовывались пистолеты, окутанные прекрасными цветами. Холодно, странно, но в то же самое время было в этом нечто особенное и красивое. — Вам нравится холодное оружие? — Да. И девушки, которые прекрасны, словно цветы в весенний солнечный день. Саллэн усмехается, аккуратно забирая из чужих рук свой скетчбук, закрывая его и поднимаясь на ноги, глядя как Роза тоже поднимается и с довольной улыбкой уходит в дом. Она нравилась ему. Несмотря на то, что она была романтичной и любопытной натурой. А он нравился ей. Несмотря на то, что он был флиртующим и беспечным. Он знал, что у них ничего не выйдет. Он не хотел подпускать ее ближе к себе, чем то было нужно. Это могло довести их обоих до беды. А еще он не хотел, чтобы она связывала свою жизнь с монстром. С чудовищем, способным разрушить не только свою, но и чужую жизнь за считанные мгновения. Этой милой девушке ни к чему такие сложности. Она найдет себе другого. Или другую. И будет счастлива. Потому что она не заслуживает быть любимой монстром.

***

Эван вернулся домой всего лишь спустя минут двадцать после Артура. День был довольно-таки плодотворным и принес свои результаты. В последующие дни их с Беном будет ожидать еще больше работы и не вся она будет чистой, но трудности не пугали мужчину. Наоборот он был этому рад. Теперь его мозг мог обрабатывать новую полученную информацию, выстраивая из нее предположения, основываясь на фактах и догадках. — Привет, — Харт заглянул в кухню, видя рыжего, который в полном смятении стоял у горы продуктов на столе. — Дай угадаю, ты решил приготовить ужин? — Не совсем. Я купил продукты, чтобы ты помог мне с его готовкой. Кстати, спасибо за кофе, — Артур обернулся к Эвану, а после кивнул в сторону холодильника, на котором висела утрення записка. Мужчина снял записку с холодильника и прочел ее, усмехнувшись. «Спасибо за кофе, мистер детектив». А рядом был нарисован кот с самой наглой, но довольной мордой на свете. Забавно и по-детски, зато приятно и с этим трудно спорить. — Не за что, мистер художник. Так ты хочешь вместе приготовить ужин? Тогда подожди, я переоденусь и руки помою. Эван покинул кухню под внимательный взгляд Артура, который мысленно отметил про себя, что вкус у копа есть не только в вине, но и в одежде. Изумрудного цвета галстук прекрасно подходил к этим умным глазам, подчеркивая их, делая на них акцент. Покачав головой, рыжий попытался выбросить из головы дурацкие глаза копа, которые почему-то теперь жутко бесили его. Когда Харт вернулся на кухню, переодетый в простую футболку и шорты, было решено пожарить мясо с картошкой. Это было просто, по словам детектива, но Артур был в корне с ним не согласен. Так что, почистив картошку с луком и передав овощи Эвану, он нагло уселся на столешницу около плиты, теперь просто наблюдая. Все равно помощи от него ноль целых хрен десятых. Детектив же, кажется, был не против, что за ним наблюдали. Порезав приготовленное мясо, мужчина отправляет его на разогретую сковороду, теперь начиная ловко орудовать ножом, нарезая овощи. — Не в обиду тебе, Артур, но я думал, что ты порежешься, пока будешь чистить овощи, — нарушает молчание Харт, поднимая глаза на рыжего, который фыркнул от этой реплики, но в его глазах появились веселые искры. Его явно забавлял такой вывод о себе, но развеивать миф он и не думал. — Да? Неужели я так сильно похож на безрукого идиота? — Я не это имел ввиду! — А по-моему именно это ты и хотел сказать, Эван. Артур театрально хмурится, изображая из себя обиженного, но его глаза выдают его с потрохами. В этих темных озерах сверкали, словно далекие звезды, веселые искры. Мужчина наслаждался тем, что поставил своего соседа в неловкое положение, отчего тот теперь, насупившись, мешал мясо в сковороде. — Ладно уж, чувствуй свое превосходство надо мной, детектив, — сжалился рыжий, засмеявшись. Он не держал обиду на Эвана. Его и правда все это слишком забавляло. — Чувствую, художник. Не переживай, — усмехается Харт, качая головой и продолжая заниматься ужином. Эван занимался ужином еще минут двадцать, только теперь поняв, кого ему напоминает Артур. Его тихие действия, наглые манеры и харизматичная внешность делали его похожим на самого настоящего домашнего кота. Своеобразного, самовлюбленного, но в то же самое время милого и на первый взгляд безобидного кота. Харт был уверен, что если будет необходимость, то Саллэн «выпустит коготки», но пока он был лишь безобидным клубком шерсти, если можно так вообще выразиться. Ужин проходит в расслабленной и довольно уютной атмосфере. Артур шутит про то, что такими темпами сможет научиться готовить, а Эван говорит, что не сомневается в его талантах и будет рад дать парочку индивидуальных уроков. Они разговаривают обо всем и ни о чем одновременно. Обсуждают живопись и книги. Высказывают свои мнения, спорят. Но не говорят друг другу ничего о себе. Ничего личного. Может в том и не было необходимости. А может один из них не хотел грузить другого. Они не говорили и про работу тоже. Не сказать, что Харт был против ее обсуждения, просто считал, что рыжему это будет не так интересно, как ему самому. А Саллэн все так и придерживается своей политики, не собираясь посвящать копа в свою жизнь. Он будет говорить о чем угодно, но не о себе. Он не наведет на себя подозрений. Только не тогда, когда его жизнь почти стала нормальной и перестала катиться вниз по наклонной.