Академия надежд

      Иногда в академии дела шли не очень — Пак всегда принимал непосредственное участие в любом движе и был если не правой рукой Мойры, то точно не последним человеком здесь.              Огромные проблемы были в начале их пути, ведь никто, включая саму Мойру, не имели навыков общения со студентами, а тем более не ставили опыты, хотя по поводу последнего можно поспорить, учитывая тёмное прошлое директрисы. О’Коннелл редко делилась чем-то, связанным с её жизнью, а её сын наотрез отказывался хоть как-то упоминать мать в разговорах (только если она его не доведёт окончательно). Отношения между ними нельзя назвать ужасными — нет, они далеки от этого. Но и идеальными они тоже не были. Этакий среднячок, что для большинства людей в мире является нормой. Сынхён ругал Мойру, Мойра ругала его, но, если задеть хоть кого-то из них, удивишься, насколько их мнение меняется и врагом становишься уже ты, а они поразительным образом сплочаются, словно не бранились друг на друга моментом ранее.              По этой причине Чанёль не лез в отношения. Ни эти, ни в отношения знакомых, ни какие-либо ещё. В его личной жизни и без того творился бардак, словно чердак, в который безразборно скидывали вещи, даже не пытаясь навести порядок, поэтому копаться в чужих проблемах у него не было никакого желания. Выслушать он мог, но ни на чью сторону не вставал, держась вдалеке, как простой независимый слушатель, мысли которого оставались неизвестными никому.              Наверное, именно поэтому они с Сынхёном и сдружились. Обоих мужчин устраивала отстранённая позиция, отсутствие сплетен и перемывания косточек всем окружающим, чем частенько грешили охранники и простой персонал, от скуки придумывающий сказки похлеще писателей. Послушай их — и ужаснёшься от количества информации, добытой непонятно каким образом и порой до того подробной, что подозреваешь не завёлся ли среди всех телепат.              — И что мы будем делать с нашим суицидником?              Пак, как всегда, курил очередную сигарету, хоть и знал, что утром его замучает очередной приступ кашля, от которого во рту стоял привкус дерьма. Перебить его можно разве что тремя жвачками, усердной чисткой зубов и горьким кофе, но этот вкус Ёль ненавидел ещё сильнее сигарет.              — Без понятия. Лежит сейчас, консервируется, а потом мать что-нибудь, да сделает с ним, — безучастно ответил Сынхён и стряхнул пепел вниз. Мужчина не имел никакого сострадания к погибшему. Это не первый и точно не последний, а всем переживать не хватит нервов. — Знаешь, в этой жизни меня пугает мало вещей, но та комната — это даже для меня слишком. Как она вообще там может находиться часами?              — Всем известно, что Мойра пугающая и жуткая. Может, для неё это как какая-нибудь игровая комната? Куча подопытных, с которыми можно поиграть.              — И половина из них — мёртвые, — грустно усмехнулся Чхве и чуть не выронил сигарету, когда его телефон в нагрудном кармане халата завибрировал. Ответив на звонок, Хён выслушал послание от одного из лаборантов и вздохнул, потирая переносицу. Когда диалог подошёл к концу, мужчина поднял глаза на Пака и цокнул языком, стараясь подавить в себе раздражение. Как никак, а это его работа, выполнять которую он должен в любое время. — Нас вызывают к моей матери. Сказали, чтобы по пути мы захватили Кристофера. Вроде как он опять выключил свой телефон и наверняка снова потрахивает какого-нибудь студента. Я бы с радостью ему сам обломал малину, но у меня есть кое-какие дела, так что он на тебе.              — Как всегда, — Чанёль закатил глаза, уже собираясь припомнить сколько раз он стал свидетелем сношения их коллеги, но Чхве убежал быстрее, чем Пак вообще успел начать говорить.              Кинув окурок к чужому, мужчина ленивым шагом направился к их дому, думая о том, какую очередную авантюру затеяла тётя. Если всё так срочно, то вряд ли женщина просто хочет избавиться от тела. Всё могло быть куда хуже.              Вопрос лишь насколько именно.       

***

      — Это Чанёль, открывай, есть срочное дело.              Бэкхён выронил из рук обувь и та шлёпнулась на пол, резким звуком пугая парня ещё больше. Глаза младшего бешено метнулись из стороны в сторону, оценивая обстановку, но всё сложилось наихудшим образом — пути отступления просто не было. Выйти к Паку он не мог, рискуя быть остановленным, Бан вряд ли поверит в то, что Бэкхён пришёл к ему с искренними намерениями, а комнат, где можно спрятаться, было не так уж и много. Прыгнуть же в окно было бы самым глупым решением, после которого он мог остаться инвалидом или вовсе умереть, но в таком отчаянии Бэкхён был готов пойти даже на такое.              Спустя несколько секунд паники и желания упасть на пол в истерике, отдавшись воле судьбы, Бэк всё-таки идёт в зал, босиком ступая по паркету, и сворачивает на кухню, мысленно прикидывая, что вряд ли они сейчас будут есть, да и выбора всё равно никакого не оставалось — свободная комната оставалась лишь этой.              Двери на кухню не было — лишь большая арка, через которую можно рассмотреть весь зал, открытый как на ладони. Благодаря этому итак большое помещение визуально увеличивалось в размерах и Бэкхён растерялся, рассматривая длинный гарнитур, множество банок, тарелок и прочей утвари, которой было уставлено всё вокруг. Но времени на любование у Бёна не было, и парень, спрятавшись за кухонным островом, опустился на колени, чтобы его точно не было видно с любого ракурса.              Внезапно входная дверь щёлкнула, последовал непонятный шорох и следом послышались шаги.              «Он открыл её сам», — с ужасом подумал Бэкхён, представив, что было бы, задержись он в коридоре хоть на минутку. Но вместе с коротким облегчением, парень напрягся, вспомнив о маленькой детали, оставленной там, в коридоре.              Обувь.              «Чёрт, чёрт, чёрт!»              Обратит ли Чанёль на неё внимание? Или же пройдёт мимо?              Конечно обратит.              Голова стала болеть ещё сильнее. Так, что Бён был готов взвыть от дискомфорта и паники, накрывающей его словно волнами во время шторма. Он представил себя утопающим, барахтающимся от отчаяния, в надежде, что сможет выплыть и удержаться на поверхности, но с каждой секундой лишь падал на дно, не в состоянии вынырнуть и сделать хотя бы глоток воздуха.              Ему пришлось зажать рот рукой, чтобы случайно не издать звуков, и, навострив слух, прислушиваться даже к мельчайшему шороху, по которому младший ориентировался где именно находится смотритель. Приди Пак на кухню — и Бэкхёну был бы конец. Но надежда, пускай и призрачная, оставалась. Может младшему наконец-то повезёт?              — Крис, выползай из душа!              Громкий голос Чанёля оказался настолько резким, что Бэк чуть не закричал, сильнее надавливая ладонью на губы и морщась от боли в сердце. Порой казалось, что ещё немного и оно остановится, не выдержав нагрузки, но спустя несколько минут это чувство отпускало, а ритм выравнивался.              После голоса Ёля вода перестала литься и через несколько минут открылась очередная дверь. На этот раз, думал Бэк, уже ванны.              — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не заваливался ко мне в комнату как к себе домой? — Бан даже не стал одеваться и подошёл к дивану в зале, на котором лежали его скомканные вещи, сброшенные полчаса назад. Как он хотел расслабиться после долгого дня, предвкушая просмотр фильма, наслаждение едой и бутылку хорошего вина, привезённого ещё из прежней квартиры, и вот все его планы рухнули. Пак никогда не приходит просто так. Он не из тех, кто захочет потрепаться ночью о пустяках. — Что на этот раз?              Чанёль наблюдал за передвижениями мужчины без какой-либо реакции. Нет, Пак был геем, но Кристофер никогда его не привлекал и его тело, соответственно, тоже. Сам он любил совсем другой типаж парней — слабых, беспомощных, с наивными глазами и искренних в своих поступках. Это было его неизменным вкусом. Мойра как-то сказала, что Чан просто хочет играть в рыцаря, оберегая своего возлюбленного и возвышаясь за счёт него, а Ёль даже не стал с ней спорить.              Возможно, она была права.              Бан же любил нахалистых, непокорных. Тех, которых надо добиваться, и тех, кто всегда удивит своими неожиданными поступками. Среди студентов был такой, и Чанёль прекрасно о нём знал, но Крис почему-то не спешил проявлять ему такие знаки внимания, какие проявлял остальным, а обходился простым флиртом. Кто-то даже пустил слух, что Кристофер наконец-то влюбился, хоть это было и безрассудно, поскольку любые отношения здесь обречены на провал.              В любой момент Мойра может избавиться от твоего возлюбленного, посчитав его неудавшимся экспериментом. Стоит ли постоянный страх отношений? Нет. Ёль не хотел пережить очередное предательство.              — Это связано с тем студентом, — ответил Пак, усаживаясь в кресло и привычно расставляя широко ноги. Но по взгляду коллеги было ясно, что тот вовсе позабыл о недавних событиях, так что мужчина добавил. — Которого соскребали с асфальта.              Бан наконец-то оделся в серый спортивный костюм и расположился на диване, думая сходить ли на кухню за банкой пива, либо же отложить это до его возвращения. В конце концов, лень оказалась сильнее, и Крис облокотился об спинку, задрав голову к потолку.              — Подожди, я думал его сожгли. Зачем Мойре этот труп?              — Понятия не имею. Раз зовёт, то, значит, опять будут очередные опыты. Надеюсь, что хотя бы в этот раз она не будет пытаться его оживить или же рубить на части.              — Любит же она изгаляться над мёртвыми, — с усмешкой сказал Кристофер, вспомнив свой первый спуск в ту комнату. Только больной на голову человек мог такое придумать, поэтому он боялся директрису. Никогда не знаешь, что придумает она в следующий раз и на ком именно поставит эксперимент.              — И не только над мёртвыми, — Пак вздохнул, и, поговорив с мужчиной ещё несколько минут, они вышли в коридор. Ждать Мойра не любила, а тем более в таком состоянии, когда она в очередной раз придумала опыт, смысл которого очевидно поймут не все. Разве что её жена.              Наклонившись, Чанёль стал обуваться, как глаза невольно зацепились за кроссовки небольшого размера, совершенно неподходящие к ноге Бана и выбивающиеся из его тёмного стиля. К тому же относились они к форме студентов, пускай иногда такая обувь перепадала и персоналу, для которого не стали разрабатывать ничего нового. Выпрямившись, старший покосился на Криса, не замечающего ничего подозрительного, и решился спросить:              — От тебя босиком убежали что ли? Боюсь представить, что ты тут натворил.              Кристофер посмотрел на знакомого со ступором, чётко читающемся на чужом лице, и тогда Чанёлю пришлось показать пальцем на обувь, сразу же понимая, что что-то тут нечисто.              Бан поднял один из кроссовков, но он ему, конечно же, ничего не сказал.              — Ко мне сегодня никто не приходил и тем более не уходил босиком. Ты вообще понимаешь, насколько это странно было бы?              Чанёль забрал у Криса обувь и начал крутить её так, словно это как-то поможет найти ему владельца. Впервые Пак пожалел, что отговорил тётю делать именные бирки на каждую одежду или обувь, сказав, что это лишние и бессмысленные затраты. Сейчас бы это значительно облегчило поиск, и они поймали нарушителя, но теперь всё зашло в тупик.              Первым из него попытался выйти Бан.              — Подожди, если обувь здесь, то… — Крис отошёл от входной двери, напрочь забыв о Мойре и её приказе, после чего резко двинулся в сторону коридора, стараясь посмотреть в каждый угол, куда возможно спрятаться. — Скорее всего наш кролик тоже где-то тут.              Пак пошёл следом, открывая по пути шкаф-купе, но там ничего, кроме одежды и какого-то непонятного барахла, не было. Мебели у Кристофера, в которой мог спрятаться студент, оказалось не так уж и много, а само помещение не отличалось большими размерами, что значительно сужало поиски. И всё-таки Чанёль не понимал, для чего кому-то приходить к Бану и прятаться. Нарушить правила ради подслушивания? Глупо и безрассудно. К тому же вычислить такого студента окажется проще простым, а рисковать своей жизнью из-за любопытства не станет ни один нормальный человек. Но есть ли здесь нормальные?              — Нашёл!              Чанёль сразу же пошёл на голос своего приятеля, но остановился в центре зала, увидев как мужчина с победным выражением лица держит Бëна за воротник футболки. Бедный парень побледнел и дрожал от страха, виновато опуская глаза вниз, как нашкодивший ребëнок. На секунду Паку даже стало жаль его, но он быстро пришёл в себя и, нахмурив брови, подошёл ближе.              — Твой студентик косячит, ай-ай-ай, — Крис усмехнулся и толкнул Бэка вперёд. Так, что Ёлю пришлось его поймать, пока младший не упал к его ногам и не разбил себе нос. Но даже сейчас Бэкхён боялся поднять глаза на мужчину, да и вообще что-то говорить, парализовавшись от страха.              Держа Бэка за плечи, Ëль кинул короткий взгляд на настенные часы, показывающие то, что эти двое заметно опаздывают и отчитываний уже не избежать, тем не менее, оставлять всё как есть тоже нельзя. Простит ли Мойра, когда узнает, почему именно они задержались?              Хотя волновало Пака даже не это. Его волновал сам Бэкхён.              — Что ты здесь делаешь? — привычным спокойным голосом спросил Чанёль и крепче сжал пальцы, чувствуя, как тело под ними напряглось от его голоса. — Ты подслушивал нас?              — Может он тайно влюблён в меня и смотрел, как я моюсь в душе? — Крис засмеялся, и даже злое “заткнись” от Пака не остановило мужчину. — Понимаю, я тот ещё секси, что даже замутил бы сам с собой. Но почему ты не сказал об этом сразу, малыш? Глядишь, не только смотрел бы исподтишка, а ещё участвовал в процессе.              Чанёль усилил хватку от внезапно охватившей его злости, но через несколько секунд после болезненного шипения Бэка, отпустил парня, вновь натягивая на лицо непроницаемую маску отстранения.              Подавлять свой гнев. Не показывать злость.              — Я пришёл извиниться за то, что не пришёл после занятий.              Тихий голос Бэкхёна остановил смех Бана, и тот на несколько секунд задумался, пока не вспомнил, что действительно приглашал парня к себе в кабинет, да вот только сам об этом забыл. Пускай его и потряс Бён своими познаниями, но остальные дела напрочь перекрыли утренние эмоции, так что Крис только сейчас осознал, что и сам поступил не лучше. Только признавать это он не спешил, ожидая, что будет дальше.              — А прятался зачем?              Пак не сводил глаз со студента, наблюдая за его неловкими попытками оправдаться и взять себя в руки. Бэкхён даже рискнул и посмотрел в глаза мужчин, но быстро сдался, вновь опустив голову вниз.              — Потому что вы были в душе, а потом я услышал голос смотрителя Пак и… Испугался, — Бэк вздрогнул от смешка Кристофера и поджал губы в тонкую полоску. — Мало ли вы бы подумали, что я слежу или пытаюсь навредить. Поэтому хотел переждать и потом уже уйти.              — Звучит правдоподобно, пускай и дебильно, — Крис пожал плечами, почему-то доверившись этому пареньку. Обычно он не верил студентам и в каждом искал подвох, но то ли в студенте было что-то особо искреннее, то ли из-за хорошего настроения, но Бан не стал зацикливаться на этом. Ничего плохого не произошло, так что этот случай можно отнести к забавным и закрыть на него глаза, не ставя в известность никого, включая директрису. — Отпусти его, Чан. Нам всё равно к Мойре пора идти.              — Даже без наказания? — Пак изогнул бровь, убрав руки от парня, но при этом продолжая напряжённо думать. — Он нарушил правило.              — Не будь занудой, — мужчина опустил руку на плечо знакомого и кивнул в сторону напуганного Бёна, сжавшегося ещё сильнее прежнего. — Думаю, он и сам себя наказал. А теперь давайте расходиться, пока я окончательно не забил на нашу любимую директрису и не остался здесь. Пускай я её люблю, уважаю и всё такое, но она сломала мои планы на вечер, поэтому я сейчас, мягко говоря, зол, — Кристофер поправил свою футболку, разгладив складки, чтобы прийти в презентабельном виде, зная, как досконально будут изучать его некоторые люди, и пошёл в коридор.              Бэкхён засеменил следом за ним, спиной чувствуя прожигающий взгляд Чанёля, который явно не был согласен со своим знакомым, но сейчас он решил ему уступить. К тому же Пак сам не любил отыгрываться на студентах, как делали это некоторые, и всегда относился лояльно к ним, прощая многие вещи. Только случалось это если у него не было ужасное настроение, как, например, сейчас.              И всё же Бёна он отпустил.              Покинув здание, они вдвоём смотрели на удаляющийся силуэт студента, пересекающего внутренний двор, при этом никак не комментируя его и не обсуждая произошедшее. Кристофер размышлял о чём-то своём, с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух, отрезвляющий его сонную голову, в то время как Чанёль неотрывно следил за Бэкхёном, заходящим в главное здание.              Было в нём что-то привлекательное и притягивающее, пускай он почти ничем не отличался от остальных — такой же зажатый, скромный и пугливый. Обычно Ёль не запоминал лица студентов, если только не контактировал с ними часто, но Бёна он отпечатал в своей памяти ещё с первого его появления здесь и каждый день вспоминал о нём.              Пак не понимал и не хотел принимать это, однако контролировать свои мысли казалось просто невозможным.              Так или иначе, он всё равно думал о Бёне, как бы он не старался этого не делать и всë, что ему оставалось — не поддаваться на уловки мозга.       

***

      Младшему казалось, что сейчас спасло его лишь чудо.              Идя по длинному пустому коридору, где не работало электричество из-за надвигающегося тихого часа, когда студенты не должны вылезать из своих комнат, Бэкхён ориентировался только на лунный свет, падающий через большие окна. Прищуриваясь, парень искал дверь с нужной табличкой, при этом стараясь шагать как можно тише, чтобы не привлекать внимание студентов или же охранников, способных забрести на этот этаж в любой момент. Но вместе с этим Бэк также думал об услышанном в комнате Бана.              Про какой труп они говорили? Откуда ему взяться?              Может ли это быть…              — Студент, — выдохнув, сказал Бён и остановился, понимая, что дошёл до конца, застряв в своих размышлениях. Парню пришлось развернуться и пойти обратно, на этот раз концентрируясь только на табличках, при этом сердце его вновь стало биться чаще от одной лишь мысли о том, что совсем недавно могли избавиться от студента.              Не убивать же им своих? Конечно же это кто-то из «крыс», которых они так презирают.              Найдя нужную дверь, Бëн осторожно нажал на ручку, вслушиваясь в происходящее в спальне, но тусклый свет, падающий от прикроватного светильника, дал понять, что там никто не спит. Первым делом он заметил Джису: лëжа на боку, девушка читала учебник, параграф из которого задавали учить на завтра, и не сразу обратила внимание на Бëна, полностью углубившись в зазубривание. Зато Кëнсу поднял свой взгляд сразу же, смотря на Бэка с немым вопросом. Пускай парень не был разговорчивым, но при этом оставался безумно любопытным, стремясь быть в курсе всего: начиная слухами и заканчивая самой отвратительной правдой. Он-то наверняка знал всё о трупе. Знал, но не говорил.              — Где был?              Джису наконец-то заметила вернувшегося соседа и закрыла учебник. Голова уже раскалывалась от тонны информации, которую Ким безуспешно старалась впихнуть в себя, и следом она решила, что пора сделать перерыв. К тому же сейчас девушка хотя бы не наедине с До, а, значит, можно спокойно пообщаться.              — Ходил к Кристоферу, — специально громко сказал Бэкхён, дабы Кëнсу наверняка его услышал и перестал вытягивать голову, чтобы рассмотреть парня. Его любопытство бесило Бёна всё больше. — Он же хотел меня похвалить за старания на занятиях.              — Не слишком ли поздно для этого? — До посмотрел на Бэка с усмешкой, не веря в его слова, и уже хотел задать следующий вопрос, но Бëн его перебил.              — Тебя это не касается. Вряд ли Бан будет рад, если узнает, что один студент пытается выведать о нём информацию и влезть в его дела. А я с радостью расскажу ему о тебе, если ты сейчас же не замолкнешь, — выпалил Бэкхён и сразу же отвернулся, пряча покрасневшие от стыда щёки. К счастью, сосед ничего не сказал в ответ, чему Бён мысленно ликовал, ведь если бы пришлось вступать в перепалку, то младший непременно проиграл бы.              Фыркнув, До нарочито громко захлопнул свою книжонку и пошёл в ванну, оставив студентов наедине. Джису выждала минуту, прежде чем парень включил воду в душе, и только потом заговорила с поникшим Бёном, от злости которого не осталось и следа.              — Что-то случилось? Бан отчитал тебя?              — Нет, — сев на край своей кровати, Бэк провёл ладонью по своим волосам и задержался на макушке. — Просто… Я услышал кое-что странное. Они говорили про труп, сжигание, опыты. Боюсь представить, о ком именно шла речь.              Парень замолк и мотнул головой. Нет, он не хотел погружать Ким в то, что пережил. Не хотел делиться тем, что его поймали с поличным и чуть не наказали тем же, как того возможного студента. Не хотел даже сам вспоминать об этом и понимать, что отныне за ним будет пристальный контроль.              Он хотел всё это забыть, как страшный сон. Но чем сильнее Бэкхён пытался это забыть, тем чётче становились воспоминания, преследующие его, словно самый ужасный кошмар.              — Не думаю, что тебе стоит переживать из-за этого, — внезапно сказала Джису, привстав с кровати и подойдя к окну. — Все уже давно осознали то, что здесь могут убить и смирились с этим. Никто не в восторге от такого, но с другой стороны, кто нас спрашивал? Студентом больше, студентом меньше. Всем плевать. Именно поэтому нельзя злить преподавателей, особенно некоторых, — девушка замолчала, прикусив внутреннюю сторону щеки от неприятных воспоминаний, связанных с одним смотрителем, но рассказывать она ничего не стала. Здесь, в принципе, никто не знал о её отношениях с Сынхёном, и Джису испытывала самую настоящую тоску, когда не могла поделиться своей болью хоть с кем-то. Девушка не доверяла никому, даже Бэкхёну. Пускай она и знала, что парень был на её стороне, но Ким железобетонно решила никому ничего не рассказывать, чтобы избежать проблем в будущем.              Кто сегодня друзья, завтра могут стать врагами или её конкурентами, способными на всё. Даже на предательство.              — Иди сюда, — Джису неожиданно перешла на шёпот и встала за стеной, осторожно поглядывая в окно.              Бэкхён подошёл ближе уже собираясь спросить в чём же дело, но, увидев силуэтов пять во дворе, сразу же отошёл вбок, пытаясь лишний раз не смотреть в окно, чтобы не забыть замеченным. Всё ещё горящий светильник мог выдать их мгновенно, стоит посмотреть хоть кому-то в сторону окон их комнаты, но выключать его Бён не решился, встав на месте, как скованный цепями. Сделать шаг младший боялся гораздо сильнее того, что кто-то увидит их тени.              — Они кого-то тащат, — продолжала Ким, пытаясь всмотреться в лица, но из-за темноты вокруг ей этого сделать не удавалось. То, что знала девушка наверняка — они несут тело в небольшое одноэтажное здание, доступ в который у студентов никогда не было. Там не проводились занятия, там никто не жил и вообще редко кто-то заходил. Джису своими глазами видела такое лишь один раз и то сейчас, но по слухам, дошедших до неё, тем зданием пользовались крайне редко. По этой причине оно и стало неплохим источником слухов и сплетен, которыми итак перенасыщена академия.              И, кажется, теперь Джису начала догадываться, что там происходит. Сначала Ким не решалась озвучивать предположение вслух, однако слова Бэкхёна об услышанном разговоре не оставляли никаких сомнений.              — Это крематорий.