Академия надежд

      — Как, чёрт побери, это произошло?              Сегодня Мойра была особо разгневана. Ещё никогда прежде Сынхён не видел её такой. Женщина нервно ходила по своему кабинету, не сняв даже белый халат, и в негодовании всплёскивала руками, собрав сейчас абсолютно всех смотрителей и нескольких преподавателей. О’Коннелл считала, что это их общий прокол, а, значит, отвечать за него должны абсолютно все.              — Несмотря на волю, данную нам нашими “спонсорами”, это не значит, что можно раскидываться студентами направо и налево, а уж тем более доводить до самоубийства. — директриса села в кресло, закинув ногу на ногу и наконец-то скинув со своих плеч мешающийся халат, швырнула его в сторону дивана. — Я могу понять и принять смерть от препаратов, от опытов, да даже от убийств другим студентом. Но самоубийство!              — Это могли быть и побочки от увеличенной дозы витаминов, — вмешался Сынхён, зная, что тут же обрушит на себя всю злость, копившуюся в его матери, но молчать в тряпочку, как остальные, он не мог. К тому же проблема касалась его лично, ведь тот студент находился под опекой, а, значит, отвечать за это также ему. — Накануне ты… Вы сказали увеличить количество препарата, и спустя несколько дней он скинулся с крыши. Мне кажется причины очевидны.              Женщина с недовольством посмотрела на своего сына, будто говоря, чтобы тот не вмешивался и сидел молча, но гнев так и вырывался из неё, поэтому сдерживать его становилось всё труднее. Даже по отношению к собственному ребёнку.              — Мы много кому увеличили витамины, кому-то даже дали новые экспериментальные, но никто из них не бежал на крышу, не резал себе вены и не пытался повеситься. Разве после этого можно сказать о том, что причина именно в таблетках?              — Но его организм мог отреагировать отличительно от оста…              — Чхве Сынхён, мне кажется, что вам лучше помолчать, — резко оборвала его Мойра, не скрывая своего раздражения. Мужчина знал, что так официально она обращается только лишь в случаях, когда ему действительно лучше замолкнуть. Поэтому какие бы слова не вертелись у него на кончике языка, Сынхён отступил, угрюмо опустив голову вниз и посмотрев на свои колени.              — Выясните, с кем общался Хань в последнее время, кто его задирал или, быть может, унижал. А ещё нужна видеозапись с того момента, как он покинул комнату и пошёл на крышу. Если увидите что-то подозрительное — сразу же зовите меня. Мы должны разобраться, прежде чем вредитель не “отравит” остальных студентов.              Когда директриса закончила говорить, в кабинете повисла тишина. Никто не решался сдвинуться с места и пойти к выходу, а также никто не решался заговорить с ней, пока она в таком состоянии. Мойра же делала вид, словно не обращает ни на кого внимания, и, включив компьютер, начала что-то печатать.              Первым встал Чанёль, а следом за ним, как по команде, и все остальные. Сынхён терпеливо ждал, пока кабинет опустеет и последний человек выйдет наружу, после чего закрыл дверь и устало посмотрел на мать, не замечавшую ничего, кроме своего отчёта. Но когда Чхве уже хотел подать голос, Мойра подняла голову.              — Хочешь что-то мне сказать?              — Я знаю этого студента слишком хорошо, и его никто не унижал и не обижал. Поэтому нет смысла смотреть записи и тем более искать виновника. Он умер из-за витаминов. Просто признайся в том, что допустила ошибку.              О’Коннелл резко отодвинула от себя клавиатуру, чтобы поставить локти на стол, и насмешливо усмехнулась, не веря в то, что собственный сын пытается её задеть, подставив под сомнения всё её труды и выставить глупой перед остальными. Сынхëн даже видит в её глазах огонёк разочарования, но не отступает. Он не Мари, не будет принимать её позицию и тем более молчать в тряпочку, пока вокруг умирают студенты. Да, сейчас умер всего лишь один, но сколько их будет дальше?              — Сынок, — внезапно милым и ласковым тоном обращается мать, что вместе с её усмешкой на губах уже не предвещает ничего хорошего. — Я тут слышала о том, что тебе понравилась одна из студенток. Это правда?              Чхве тут же напрягся и, поджав губы, осмотрел женщину, чтобы понять к чему она клонит.              — Не уходи с темы.              — Я не ухожу. Просто мне интересно стало, с каких это пор ты обращаешь внимание на наших экспериментных крысок.              Сжав руки в кулаки, мужчина отсчитал до десяти, короткими ногтями впиваясь в кожу, и шумно выдохнул. Сегодня, видимо, ему решили потрепать нервы все.              — Не думаю, что моя личная жизнь тебя касается, мама. Даже если мне и понравился кто-то, то в этом нет ничего плохого.              — О, конечно нет. Я бы даже сказала, что это мило, но… — Мойра встала с кресла и подошла к окну, после чего ухватилась за верëвку рукой и потянула её вниз. Жалюзи тут же стали подниматься, открывая вид на внутренний двор академии, который теперь казался Чхве жутким. Полчаса назад там соскребали труп и оттирали кровь, а теперь будто ничего и не было. Наверняка остальные студенты даже не узнают о произошедшем. — Понимаешь ли, будет очень плохо, если вдруг с твоей любимой что-то случится.              — Ты угрожаешь мне? — мужчина не сдержал нервного смешка, сорвавшегося из его уст прежде, чем он вообще смог осмыслить информацию.              — Нет, всего лишь предупреждаю о том, что иногда нужно быть осторожным и не вмешиваться в то, в чём плохо разбираешься, — Мойра повернула голову и жутко улыбнулась, как одержимый учёный из различных фильмов. Хотя О’Коннелл как раз и была такой. — Поэтому береги свою «любимую», чтобы потом не плакать над её трупом.

***

      — Мы думали, что тебя исключили.       Феликс вцепился в руку своего друга так, что, казалось, ещё немного и останутся синяки. Несмотря на строгость этого заведения, слухи тут разлетались также стремительно, как и в любом другом месте, будь то школа, университет или даже работа. Именно по этой причине все, заметив отсутствие Бёна, стали строить теории — от самых банальных вроде болезни, до ужасных в виде отчисления, либо же наказания.              — Всего лишь стало плохо от витаминов. В этом нет моей вины.              Ли задумчиво хмыкнул, пытаясь припомнить свою первую неделю в академии, когда он только-только вливался в процесс, но почему-то сделать этого не смог. Будто эти воспоминания удалились из его головы, не оставив после себя хоть какой-то след. Это напрягло парня, но не так, чтобы зацикливаться на этом дальше.              — Слышал, это зависит от организма. У некоторых он не сразу воспринимает такое большое количество витаминов и сходит с ума около недели, пока, наконец, не привыкает. Это называется периодом адаптации, вроде.              — А ты сам веришь в их слова?              Парень остановился посреди коридора, чуть не став причиной “аварии” для людей, шедших сзади них. Они говорили о чём-то своём, не вслушиваясь в их диалог, и, обойдя парочку приятелей, пошли дальше, прижимая к груди тетради. Бэкхён был готов поспорить с тем, что они даже не задумывались о том, куда попали и не замечали странность этого места.              — Конечно... — ответил Феликс и начал вертеть головой по сторонам, ища камеры. Не найдя их поблизости, он продолжил. — Конечно нет. Именно поэтому я и пытался разузнать, в каком ты состоянии. Сегодня тебе будет плохо, а завтра резко исключат и никто, кроме меня, не будет этим обеспокоен.              — И что ты тогда бы сделал, узнай, что меня грохнули? — спросил Бэкхён, свернув за угол и понизив тон голоса, ведь напротив нужного им кабинета уже стояли другие студенты. — Побежал бы мстить?              Парень не сдержал своего смешка.              — Скорее очень сильно бы расстроился.

***

      — Прочитали ли вы литературу, которую я задавал в прошлый раз? — Кристофер, как и всегда, расхаживал по помещению с высоко задранной головой, демонстрируя превосходство над остальными. Мужчина обожал вести занятия — это был его звёздный час, во время которого он вкладывал в ещё юные головы море информации. Никто другой не мог конкурировать с ним в этом. Некоторые преподаватели даже отмечали его одержимую черту, с недоумением обсуждая для чего так сильно зацикливаться на нынешних студентах, если основная миссия лежит вовсе не в учёбе, а как раз в экспериментах. Но Бан их не слушал — не считал нужным. В голове существовала лишь его позиция, а чужую он отвергал, не переваривая никаким образом. — Не мне ли говорить о важности выполнения домашнего задания.              — Да, прочитали, — ответил Феликс с улыбкой и расслабленно откинулся на спинку стула. — Только написана она странно. Некоторые моменты я не понял.              — О, ничего страшного, — мужчина усмехнулся, встав в середину напротив доски. — Иногда литературе надо время. То, что ты не понимаешь сейчас, можешь понять чуточку позже.              Кристофер отвёл глаза от Феликса и, обведя взглядом аудиторию, молчавшую, но внимательно его слушавшую, нахмурился. Все слишком боялись обсуждать и тем более спорить, а больше всего Бан желал именно жарких дискуссий — чтобы аргументы лились из ртов студентов, кто-то соглашался с мнением преподавателя, а кто-то, наоборот, имел противоположную сторону. Мужчине не хватало этого огня, получаемого от эмоций и с каждым разом его собственный энтузиазм угасал. Для чего он тут распинается, если студенты и сами могут читать книги, впитывая содержимое, но не имея своей точки зрения?              Внезапно Кристофер вспомнил об отсутствующем на последнем занятии новеньком, так что самодовольная улыбка снова расцвела на его губах.              — Бëн Бэкхён, ты, надеюсь, тоже читал? Плохое самочувствие — не причина, чтобы не делать домашнее задание.              Своё имя услышать младший ожидал меньше всего. По крайнее мере, так скоро. Растерявшись на мгновение, Бэк стал хаотично вспоминать то, что прочитал сегодня за завтраком, после чего медленно встал со стула. Преподаватель смотрел на него с вызовом, точно ожидая оправданий или поникшей головы, но, к его разочарованию, парень не стал извиняться, либо оправдываться. Вместо этого Бён вложил в свои эмоции твёрдость и даже выпрямил спину, чтобы казаться увереннее.              — Да, прочитал. Я не могу не прийти на занятие неподготовленным.              — Что ж, мы это и проверим, — Кристофер с предвкушением потёр руки и, засунув их в карманы брюк, хмыкнул. — Какая сцена показалась тебе самой эмоциональной?              — Встреча главного героя и его давнего друга под дождём, — незамедлительно сказал Бэкхён, незаметно сжимая руки в кулаки. Ему стоило огромных трудов, чтобы от волнения не начать кусать губы. — Я считаю, что их чувства в тот момент обострились, а воспоминания накрыли с головой, заставляя взгрустнуть из-за прошедших дней, которые уже не вернуть. Каждый из них знал, что момент упущен, и нынешнее общение не будет таким, как раньше, как бы они не старались это исправить. Всё, что у них остаётся — обрывки воспоминаний, но и они тускнеют с каждым днём.              — И что автор хотел донести этой сценой? — не унимался Бан, желая выплеснуть хоть на ком-то свой гнев. — Почему герой не может общаться с другом также, как и раньше?              — Даже самые родные люди могут стать чужими. Поменяется их мнение, их жизнь, их взгляды. То, что они любили раньше, могут ненавидеть сейчас. Именно поэтому порой невозможно наладить отношения со старыми друзьями, — Бён остановился, переводя дыхание и мельком посмотрел на Феликса. Тот в восхищении наблюдал за своим приятелем, не ожидая от Бэка подобной дерзости и уверенности. Знал бы чего это стоит, думал младший, то изменил своё мнение. — И мне кажется, что посыл автора здесь один — не держаться за прошлое. Да, с людьми расставаться грустно, особенно когда с ними пережито столько хорошего, но их нужно отпускать. Люди появляются и исчезают в нашей жизни, это простой закон, однако смириться с этим могут не все.              Когда Бэкхён закончил, в кабинете повисла тишина. Студенты молчали, осторожно переглядываясь друг с другом, а преподаватель и вовсе опустил голову, так что его эмоции нельзя было прочитать. Ли ткнул пальцем Бёна в бок, привлекая к себе внимание, и ободряюще улыбнулся, губами проговорив “молодец”.              Но молодец ли он на самом деле?              — Неожиданно. Очень неожиданно, — наконец-то сказал Бан, подняв свой взгляд на студента. — Скажу честно, не ожидал что-то подобного от тебя. Я приятно удивлён, чего уже давно не случалось здесь, поэтому до сих пор не могу прийти в себя. Ставлю тебе наивысшую оценку и попрошу зайти ко мне после всех ваших занятий, чтобы обсудить кое-какие детали. Садись.              Кристофер продолжил занятие, заметно сбавив градус злости и презрения, переполняющей его накануне, и с улыбкой стал рассказывать новую тему. Бён больше не слушал. В его голове до сих пор метались мысли, а руки тряслись от волнения, которое теперь вырвалось наружу, захватив младшего с головой. Минуту назад он бы и сам не поверил, что способен на такие речи, однако вся группа была свидетелями, и Феликс только подтверждал это, щедро осыпая Бэкхёна комплиментами.              — Ну ты, конечно, молодец. Надо же нашего препода так шокировать, — Ли еле сдержал смешок, вовремя закрыв рот ладонью. — В последний раз так удивлял его лишь я. Остальные обычно молчат, либо же не имеют своего мнения. Стоит Кристоферу высказать свою позицию — и они мгновенно её перенимали, даже не задумываясь а прав ли он вообще. Как роботы, записывающие информацию и выдающую её каждый раз, когда ты спрашиваешь, ничего не меняя в своём ответе. Порой даже преподавателям хочется иметь несогласных, чтобы не было так скучно.              — Но я с ним даже не спорил, — Бён медленно вздохнул, чувствуя, как ком встаёт в горле. И почему его накрыло так лишь сейчас? — Просто сказал очевидные вещи.              — Эти, — Феликс провёл пальцем по воздуху, чертя мысленную линию по спинам одногруппников, — даже на такое не способны. Уж поверь мне.              — Было бы странно ожидать от них чего-то большего, если сами же преподаватели их ломают, заставляя быть тихими и покорными, — Бэкхён кинул взгляд на Кристофера и, встретившись с ним глазами, замолк. Не хотелось бы получать выговор сразу же после похвалы, тем более такой пылкой.              Занятия сегодня прошли на удивление быстро. Бëн не ожидал, что время сегодня будет идти настолько стремительно, а домашнее задание накопится в таком количестве, будто все преподаватели разом решили завалить студентов и поглумиться над ними. Парню пришлось задержаться за компьютером почти до самого ужина, решая бесконечные тесты и пытаясь сосредоточиться на материале, а когда он вышел из столовой, то с ужасом понял, что совершенно забыл зайти к Кристоферу.              Осознание пришло лишь в коридоре. Начав вертеть головой в поисках Бана, Бэк не обращал внимание на цоканье недовольных студентов, которым пришлось обходить младшего, чтобы добраться до лестницы, и только лишь Джису решила подойти к Бёну, видя его растерянность.              — Что-то случилось? — спросила она, смотря на Бэкхёна своим взволнованными глазами, в которых читалось искреннее переживание. — Ты потерял Феликса?              Парень наконец-то перестал искать в лицах преподавателей нужного ему человека и обратил внимание на знакомую, вместе с которой им пришлось отойти в сторону, чтобы точно никому не помешать.              — Я должен был зайти к Кристоферу после занятий, но забыл об этом, — Бэк закрыл лицо ладонями и издал жалобный стон. — Как это вообще могло вылететь у меня из головы? Теперь он наверняка меня накажет или отправит к Мойре. Снова.              Ким обернулась, смотря на спины уходящих Сынхëна и Чанёля, которые беседовали о чëм-то своëм, после чего вновь посмотрела на Бэкхёна. Последний уже побледнел и был на грани между истерикой и паникой, так что девушка прикусила нижнюю губу, думая о том, что можно сделать. Выбора особого не было.              — Приди к нему в комнату и извинись. Это всё, что ты можешь сделать сейчас. Не все преподаватели звери, есть те, кто могут войти в положение.              — Но не будет это слишком странно? Я нарушу его личное время, — Бэкхён посмотрел на соседку с надеждой, хоть и знал, что она в таких вопросах не советник. Ровно как и любой студент здесь. Но больше парень никому доверять не мог, кроме Джису и Феликса, с которыми у него, на удивление, сложились хорошие отношения. Учитывая, в каком месте они находятся и какие законы здесь работают, это можно считать действительно чистым везением.              — Многие будут даже рады, если с ними поговорит хоть кто-то. Пускай директриса и пытается выставить всех работников как каких-то богов, в действительности же они такие же люди, как и мы, но с привилегиями. В любом случае, действуй, — Ким похлопала Бэкхёна по плечу, пытаясь приободрить, и даже слабо улыбнулась.              Было в её взгляде что-то печальное, не связанное с Бëном, но парень не мог понять что именно. Возможно, что дело в той записке, которую у неё отняли накануне. А ведь младшая так и не рассказала о содержимом, закрыв тему сразу же, словно это слишком личное.              — Только успей вернуться до отбоя, иначе тогда проблем точно не избежать.              Оставшись в одиночестве, Бэк мысленно повторял номер комнаты, боясь его забыть, и стал подниматься на нужный этаж, прокручивая варианты фраз, которые он скажет. Как ему оправдать свою забывчивость? Вряд ли Бан будет в восторге, узнай, что Бэкхён, которого он накануне прилюдно хвалил, не соизволил даже зайти после занятий, сославшись на домашнее задание. Если после такого не будет наказания, то отношение заметно ухудшится, что совершенно не входило в планы Бэка, который только-только начал проявлять себя, вытаптывая дорогу к верху.              И всё же ничего другого сказать он не мог, ведь лгать парень не умел всегда. Даже, кажется, до потери памяти. Поэтому все варианты вроде плохого самочувствия, задержки у другого преподавателя и чего-либо другого, шли мимо, хоть они и казались соблазнительными. Бэкхён бы и сам себя простил, придумай он грустную историю наказания на каком-нибудь предмете вроде физкультуры, после которой ему пришлось бегать десять километров в качестве наказания. Но стоит ли это такого большого риска? Возможно, Кристофер больше ценит честность и открытость, чем изворотливость?              Все преподаватели жили в отдельном корпусе, который с виду почти ничем не отличался от других зданий: такие же стены, такие же окна, отсутствие вычурности и чего-либо другого, что могло указывать на высшее положение проживающих там. Лишь внутри сидел охранник, со скучающим видом смотрящий телевизор и одновременно с этим решающим кроссворды, стопкой лежащие на столе. Пожалуй, самая идеальная работа в мире — сиди, ничего не делай и получай за это деньги. Вряд ли на эту территорию проникнет кто-то извне, а уж тем более до сюда не доберутся воришки. Младший был уверен, что этот человек никогда не пользовался своим оружием и тем более никого не убивал.              Бэкхён зашёл внутрь с неуверенностью, будто оказываясь там, где ему не место. Похожее ощущение испытываешь когда заходишь в слишком дорогой элитный бутик, когда сам ты одет в одежду из дешёвого массмаркета.              Мужчина заметил его не сразу. Парню пришлось покашлять, напоминая о себе, и только тогда охранник повернул голову в сторону студента, вытер испачканные в жире руки об камуфляжные штаны, а затем грозным голосом сказал:              — Тебе сюда нельзя.              Бён даже не вздрогнул — работник не внушал страха или силы. Пускай в кобуре у него и находился пистолет (скорее всего, травматический), но он служил чем-то вроде аксессуара статусности.              — Меня ждёт Кристофер.              Охранник хотел повысить тон и прогнать Бёна, но резко остановился, о чём-то вспомнив.              — А, он. Тогда проходи. Только не шумите, окей? В прошлый раз мне пришлось телевизор прибавить чуть ли не наполовину, чтобы заглушить ваши стоны.              Потеряв всякий интерес к Бэкхёну, мужчина сел в кресло и продолжил смотреть телевизор, больше ничего не спрашивая. Парень даже не знал как на это реагировать — до того он не ожидал, что будет всё так просто. Но не воспользоваться шансом он не мог и проскочил дальше, оставляя работника наедине с его глупым ток шоу.              Все двери на этаже оказались одинаковыми, отличались лишь таблички с именами, по которым парень и нашёл нужного человека. Встав напротив, Бëн вобрал в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнул, скромно стучась в дверь костяшками пальцев. Ответа, однако, не последовало. Бэкхён стоял рядом с комнатой почти минуту, вслушиваясь в звуки вокруг, но внутри помещения происходило ровным счётом ничего: никто не передвигался, не общался и не смотрел телевизор. Бэк хотел вернуться к охраннику, чтобы узнать, где же пропадает Бан, но напоследок решил нажать на дверную ручку. Просто чтобы убедиться, что мужчины точно нет. И каково же было его удивление, когда дверь поддалась, открывая путь в коридор.              В планы Бэкхёна не входило проникновение в чужую спальню, да ещё без ведома. Младший до последнего хотел уйти обратно и дождаться Кристофера в коридоре, либо же пойти к себе и ждать завтрашнего дня, но, прежде чем Бён окончательно принял решение, его ноги сами зашли внутрь. Теперь нарушение было очевидно и, скорее всего, зафиксировано камерами в коридоре, поэтому выкрутиться у него не получится, даже если попытаться через силу соврать.              — Кристофер, вы здесь? — громко спросил Бэкхён, видя свет, горящий в зале, но ответа снова не последовало, что было странно. В голову приходили разные мысли — от самых простых до жутких. Не может же с Кристофером случиться что-то плохое в таком закрытом месте… Или может?              Помявшись, Бён решил разуться и зайти внутрь, стараясь отогнать из своей головы ужасные картины, где его преподаватель лежит убитый в луже собственной крови, но рядом с открытой в зал дверью парень остановился, аккуратно заглядывая внутрь, чтобы оценить обстановку. К счастью, никого внутри не было, ровно как и следов борьбы: статуэтки стояли на своих местах, на кремовом диване лежал аккуратно сложенный плед, а на экране выключенного телевизора не было ни царапинки.              Младший испытал короткое облегчение и уже хотел пойти обратно в коридор, чтобы вернуться к себе в комнату, как ухом уловил какой-то шум в соседней комнате. Сначала Бэк списал это на ветер за окном, усиливающийся в последнее так, что иногда становилось жутко от его завываний. Но уже через несколько секунд парень понял, что ошибся.              Это было пение. Мужское пение.              Застыв на месте, точно парализованный, Бэкхён прислушивался к каждому слову, пытаясь понять кому именно принадлежит голос. Определённо, это был Бан. Но где он пел? В спальне?              Нет, подумал Бён, он поёт в ванне.              Попятившись назад, младший почувствовал как сильно начало бить его сердце, а виски болезненно пульсировать, словно голова сжималась с каждой секундой, готовясь взорваться, но на этом сюрпризы для Бэкхёна не закончились.              Когда он схватил свою обувь, собираясь выбежать с ней из квартиры, в входную дверь громко постучали, а затем раздался очередной мужской голос:              — Это Чанёль, открывай, есть срочное дело.