Академия надежд

      За свой недолгий рабочий опыт в академии, под кураторством Пака было две группы студентов. Первая, самая волнительная, отличалась своей спокойностью и послушаемостью, которой восхищалась Мойра. Женщина считала, что именно эта кучка учащихся будет её гордостью, что затем она сможет показать людям из правительства и сделать их эталоном для стремления остальным, но радость директрисы была недолгой — совсем скоро даже в такой правильной группе завелись люди, решившие пойти против О’Коннелл и подорвать все труды, вложенные в них. Тётя не делилась тем, насколько она была разочарована, но всё было понятно и без слов. Даже Чанёль в то время немного расстроился, решив, что произошло всё это из-за него — недоглядел, недосмотрел и плохо выполнил свою работу, но Мари убедила его в обратном.              «Просто такое бывает, и с этим ничего не поделаешь.»              Ко второй группе Пак решил относиться ещё строже обычного — он не хотел завалить всё в очередной раз и заставить Мойру сомневаться в своём выборе. Мужчина не преследовал деньги, либо славу и всеобщее признание. Ему было важно доказать самому себе, что он ещё чего-то стоит и способен помочь этому миру, даже если его заслуги никак не будут афишироваться. Возможно, это его последний шанс выплыть из пучины, в которую он загнал сам себя.              — Слышал, Мойра чуть не угробила одного студента.              Когда Ёль подошёл к курящему снаружи охраннику, тот решил с ним заговорить так, будто они вели диалог уже как минимум минуту. Поначалу Пак недоумевал из-за такой странной привычки, в ступоре пытаясь придумать ответ, но со временем это стало даже изюминкой мужчины. По крайнее мере, с ним хотя бы не надо медленно подходить к сути диалога, спрашивая, как дела, интересуясь здоровьем и прочими вещами, ведь теперь можно сказать обо всём сразу же.              — Да ничего не угробила, просто немного переборщила с дозой. После того случая она пытается уже на корню рубить любые попытки отступления.              Щёлкнув зажигалкой, Чанёль закурил и выдохнул табачное облако вверх.              — И что, сработало? — охранник усмехнулся, смотря на полную луну и усеянное звёздами небо. Отсюда их было видно лучше, чем из города, но немногие замечали эту красоту, находящуюся буквально перед носом. Хотя он и сам только с недавних пор стал смотреть не только себе под ноги, а ещё по сторонам.              — Кто знает. Я его ещё не проверял.              Хмыкнув, мужчина кинул окурок вниз и затушил его носом своего потрёпанного ботинка, размазав чёрный пепел по земле.              — Хотел бы я, чтобы кто-нибудь начал противостоять Мойре, а то больно скучно. Никаких происшествий в последнее время, никаких побегов. Уныние, да и только. Студентов даже стебать бесполезно — всё равно на агрессию не выйдут.              — Тебе повезло, что она этого не слышит, иначе бы вылетел отсюда на пинках, — усмехнувшись, сказал Пак и также отправил свой окурок вниз. — Мне и самому скучно, но не хочу, чтобы слишком амбициозные были в моей группе.              Чанёль развернулся, чтобы отправиться обратно в здание академии, но остановился, услышав вопрос от охранника:              — Переживаешь за свою шкуру?              — Можно и так сказать.              Больше мужчина ничего говорить не стал. Он не боялся за своё место, как это бывает у остальных, то, что он испытывал — трудно описать словами. У Чанёля были деньги, были бизнесы, были окупаемые вложения. Потеряй он эту работу, и его бы жизнь не изменилась. Но цель, преследуемая им, стояла выше и заключалась она во внутреннем спокойствии, которое ему хотелось обрести.              Впервые за такой промежуток времени Пак чувствовал себя живее обычного, и прощаться с этим чувством в ближайшее время он не хотел.              А тем более с кем-то делиться этим.       

***

      Перед тем, как пойти к себе в комнату, Чанёль решился заглянуть в спальню студента, потерявшего сознание накануне. Несмотря на то, что Мойра учила относиться к студентам как к расходному материалу и не распыляться на любовь или привязанность, Ëль так и не смог откинуть сострадание из своей головы. Мужчина был далёк от науки, от опьянения удачей в экспериментах и тем более не страдал такой фанатичностью, как тётя, поэтому перестроить свои взгляды не мог. Всё, что было его в силах — пытаться абстрагироваться от происходящего и заверять себя в том, что происходящее вокруг его мало волнует.              Однако скрыть собственный интерес в новеньком у него не получалось, что наверняка заметила Мойра, тщательно следящая даже за теми, кому доверяла. Но пока она ничего не сказала, Чанёль не собирался поднимать эту тему вовсе, продолжая строить из себя хладнокровного спокойного смотрителя, плюющего на окружающих. Так было лучше для всех.              Подойдя к комнате, Пак осторожно открыл дверь и удивился, не обнаружив в постели ни одного студента, а когда он сделал шаг вперёд, то заметил уже шум в ванне. Мужчина напрягся мгновенно, посчитав, что затевается что-то нехорошее, но голоса подавать не стал, вслушиваясь в происходящее.              — Отдай мне чёртову записку, Джису, пока я не вырвал её сам! — Кëнсу повысил голос, что на него было не похоже, и угрожающе шагнул к соседке, уже готовясь залезть к ней в карман. — Что ты там скрываешь? Что вы оба скрываете?              — Успокойся, — в ответ уже Бэкхëн неосознанно сделал тон выше и, встав между знакомой и До, выставил руки с открытыми ладонями вперёд. — Ты лезешь не в своё дело.              — Что у вас тут происходит?              Услышав голос смотрителя, студенты вздрогнули и вылупились на Чанёля так испуганно, будто в видели призрака. Ким сжалась от страха ещё сильнее, запустив руку в карман и скомкав записку так, что она стала похожа на клочок мусора. А вот Кëнсу пускай и удивился, но при этом по нему нельзя было сказать, что он как-то испугался за свою шкуру, хотя дело вполне могло принять печальные обороты для них троих.              — В последний раз спрашиваю — что здесь происходит?              Мужчина начинал терять терпение, смотря на глупые лица студентов, мыргающих глазами, но не спешащих как-то объяснять случившееся.              Если они надумали устроить бунт, думал Пак, то придётся их сдать Мойре, и плевать на сострадание.              — Эти двое что-то обсуждали в туалете. Я всего лишь проявил заинтересованность, чтобы они не думали как-то сбегать, а потом увидел, что Джису держит какую-то записку, — пояснил Кëнсу, делая шаг назад, словно освобождая путь для смотрителя. В себе он явно был уверен и не ощущал какой-либо опасности. — Она не хочет её показывать, и это подозрительно.              — Отдай записку.              Чанёль отодвинул Бëна одной рукой в сторону и, взглянув на младшую, вытянул ладонь вперёд, показывая, что выбора у Ким нет. Он не Кëнсу, мяться долго не будет, да и статус у Пака был куда выше. Все студенты боялись идти наперекор кому-то, кто мог их наказать, а Чанёль как никто другой был вправе это сделать. Выше него стояла лишь Мойра, и это определëнно придавало вес его словам.              Немного помявшись, Джису неохотно достала из кармана скомканный листок и дрожащей рукой вложила его в ладонь Чанёля, после чего отступила назад. Сердце Ким билось бешено, а тело бросило в жар, когда смотритель стал раскрывать записку и вчитываться в содержимое. По лицу старшего было трудно понять, что он испытывал, читая текст, но спустя несколько секунд мужчина вздохнул и, убрав листок в карман, махнул рукой.              — Ложитесь спать. Ещё раз затеете что-то подобное — получите наказание.              Когда Пак ушёл, Бэкхён покосился на Ким, бледную, как полотно, но первым делом решил выяснить отношения с Кëнсу, всё ещё стоящем рядом с дверью.              — Доволен? Теперь нас точно убьют.              В ответ До лишь презрительно фыркнул и, развернувшись, пошёл обратно к своей кровати, гневно сжимая ладони в кулаки. Его злость лишь повеселила Бëна, но ненадолго — всё-таки теперь смотритель знает о их догадках, а это значило, что следующая порция витамин не за горами.              — Ты как? — Бэкхён положил ладонь на плечо Джису, дрожащей от страха и периодических всхлипываний, и в этот же момент парню стало жалко девушку, пережившую в разы больше стресса, чем он. — Не переживай из-за записки. Может, всё обойдётся.              Вытерев нос рукой, Ким подняла голову, смотря на соседа покрасневшими от слёз глазами, и мотнула головой. Джису полезла в карман и, к удивлению Бэкхёна, отдала ему очередной листок, который парень тут же раскрыл и вздрогнул, увидев знакомый текст.              — Но… Как? Что тогда забрал смотритель?              Снова всхлипнув, Джису ответила:              — Другую записку.       

***

      На следующий день, после завтрака, Пак решил изменить свой привычный маршрут и направился вниз. Лабораторий в академии было несколько: одна на первом этаже и две, самые крупные, в подвале. Именно там кипела наиболее серьёзная деятельность, и доступ в то помещение давался далеко не каждому преподавателю или работнику. Директриса не желала, чтобы кто-то посторонний хоть пальцем прикоснулся к ценным бумагам, колбам, а уж тем более заходил в ту самую комнату, после которой Паку снились кошмары. Одно лишь короткое воспоминание вызывало бурю неприятных и отвратительных эмоций, что он остро испытывал в первую неделю пребывания здесь. Тот ужас трудно забыть и невозможно к нему привыкнуть, поэтому Ëль больше там не появлялся, как бы Мойра не старалась его затянуть, приобщив к их общему делу.              Нет, туда однозначно могут зайти только самые отбитые и наглухо лишëнные чувства страха, либо эмпатии. Хотя Чанёль и не считал себя впечатлительным, а тем более не боялся взглянуть на трупы, но то, что творилось там, было не под силу даже ему.              Спустившись в подвал, мужчина подошёл к металлической двери с цифровым паролем и, приложив карточку, зашёл внутрь после короткого писка системы безопасности. Оказавшись в просторном помещении, Пак глубоко вдохнул воздух, смешанный с какими-то химикатами и спиртом, а затем поморщился от того, что в последнее время такое сочетание вызывает у него лишь приступ тошноты.              Снующие туда-сюда люди в белых халатах даже не обращали на него внимания, занимаясь своими более важными делами, и Чанёль без труда отыскал нужного ему человека, ради которого и спускался сюда. Тот сидел за одним из длинных столов и что-то читал в компьютере, не сразу заметив появление Ёля. И только когда последний кинул ему под руки записку, недоумённый взгляд мужчины наконец-то остановился на Паке.              — Ты чего студенток совращаешь? Не в твоём это стиле, — сказал Чанёль, ухватившись рукой за спинку свободного стула и, подвинув его поближе к себе, сел, коротко смотря в монитор, чтобы понять, чем здесь вообще занимаются. От науки Пак был далёк и даже в школе по химии у него была низкая оценка, натянутая преподавателями, которым пришлось заплатить. С тех пор любая попытка разобраться хоть как-то в этом сложном предмете всегда заканчивалась полным провалом.              Чану пришлось подождать несколько секунд, прежде чем мужчина прочитает записку, но уже по реакции Ёль понимал, что Джису не подсунула ему липовое послание, дабы сбить всех с толку. Он в принципе никогда не сомневался в Ким и в её честности, но даже самых послушных стоит время от времени проверять.              — Нажаловалась, значит.              — Не совсем. Просто от меня трудно скрыть что-то подобное, — старший цокнул языком, с усталостью осознавая, что к его итак большим проблемам может добавиться ещё одна. Причём спрашивать Мойра будет также с него, хотя Пак, в принципе, не виноват. — Так зачем ты угрожал ей, Сынхён?              Чхве скомкал записку и отправил её в корзину к другим таким же помятым листам, пополнив общую кучу, которая вот-вот грозилась вылезти за края. Мужчина пускай и не боялся за свою шкуру, но сам факт, что студентка его ослушалась, выводил его из себя. И это в таких-то условиях, когда каждый преподаватель считался чуть ли не богом, которому нельзя перечить, а тем более сдавать другим.              — Я просто хотел развлечься. Или что, нельзя? Не всегда же под дудку моей матери плясать, иногда хочется немного разнообразия…              — И секса с уязвимой девушкой. Не так ли?              Сынхён не сдержался и издал смешок.              — Слушай, ты пришёл сюда мне нотации читать или же есть какое-то дело? От кого-кого, а от тебя я точно не хочу слушать о том, как стыдно пользоваться своим положением и совращать студенток, которых всё равно угробит моя мать. К тому же не один я тут с грешком.              Пак проследил за взглядом мужчины, брошенном на одного из сотрудников, имеющего плохую репутацию среди всех остальных, и нахмурился. Сехуна уже ловили много раз на том, что он пытался воспользоваться студентами и принудить их делать такие вещи, которые порой неприлично озвучивать вслух. Однако Чанёль знал, что Сынхён был не таким и все его намерения сейчас означали только одно.              — Тебе она понравилась, верно? Мойра будет в ярости, если узнает, что ты выбрал не какую-то богатенькую девчонку, желательно связанную с наукой, а всего лишь несчастную подопытную.              — Лучше заткнись и не трепи языком, — раздражённо бросил Чхве, поднимаясь с кресла и захватывая из ящика стола пачку сигарет и зажигалку. — Идём. Поговорим обо всём без лишних ушей.              Чанёль заглянул за спину мужчины и, увидев там одного подозрительно ошивающегося рядом лаборанта, коротко кивнул и последовал к лифту.              Сегодняшний день был холоднее предыдущих, но Пак не хотел идти за кофтой, да и Сынхён вышел наружу прямо в своём тонком халате, никак не защищающем ни от ветра, ни от холода, забирающегося под одежду, заставляя тело содрогаться. Закурив, Чанёль кинул взгляд в сторону леса, окружающего академию, и с грустью подумал о своей пустующей квартире, наверняка покрывшейся толстым слоем пыли. Впускать туда никого Пак не хотел, а больше никто, кроме него, позаботиться о жилье не мог.              — Ну так что? — Чанёль выдохнул облачко дыма изо рта и посмотрел на своего кузена, взгляд которого был таким же печальным, как и у Пака. — Не хочешь ничего сказать?              — Окей-окей, подловил, — зажав между губ сигарету, Сынхён поднял обе руки с раскрытыми ладонями, и сделал затяжку. — Да, она мне понравилась, да, я пытался так по-дебильному подкатить. Не скрываю этого.              — “Если не хочешь проблем, то приходи ко мне в кабинет” — это ты считаешь подкатом? Тянет больше на угрозу. Бедная девочка, она наверняка сейчас плохо спит после таких то “комплиментов”.              — Она может выспаться в моей комнате, — Чхве подмигнул Ёлю и засмеялся вместе с ним над ситуацией, кажущейся абсурдной и слишком странной. Но только Чанёль кинул сигарету себе под ноги, как машинально обернулся, будто услышав какой-то звук. И только когда мужчина поднял голову, то осознал, что чутьё его не подвело.              — Что за…              Сынхён посмотрел туда же, куда смотрел кузен, и приоткрыл рот, из-за чего бычок сигареты выпал, отправившись вниз.              На краю крыши стоял силуэт, обеими руками держащийся за перила. Никто из них двоих даже не успел сделать шаг вперёд, как человек сделал шаг вперёд, стремительно полетев вниз, и с тяжёлым шлепком приземлился напротив главного входа.              Помогать ему было поздно.              Студент мёртв.