Академия надежд

      День назад.              — Тебя хочет видеть Мойра.              Мир ушёл из под ног Бёна, а перед глазами поплыло так сильно, что ему пришлось моргнуть несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд на смотрителе. Пак смотрел на него без интереса, и по его выражению лица невозможно было сказать, что сейчас будет: “исключат” ли Бэка, а, может, проведут воспитательную беседу, либо же и вовсе сотворят ужасные вещи. Оставалось лишь догадываться.              И всё же иного выбора у Бэкхёна не было — придётся встретиться лицом к лицу со своей неизбежной участью, какой бы страшной она не была. Так что как только Пак направился вперёд по коридору, Бэк засеменил за ним, с опаской осматриваясь по сторонам и кусая губы, гадая, где же мог накосячить. В голове было много предположений: от того, что его кто-то сдал до банальных камер, коих во всей академии было неисчислимое множество, и при большом желании можно достать запись из каждого помещения. Бён даже не сомневался, что пишут они со звуком и имеют прекрасное разрешение, позволяющее рассмотреть каждого учащегося подробно.              Кабинет директрисы находился рядом с кабинетом медсестры. Зайдя внутрь, Бэкхён тут же обратил внимание на темноту вокруг, создаваемую благодаря плотным занавескам, перекрывающим солнечные лучи и делая впечатление какого-то подвального помещения. Парень видел лишь очертания мебели и горящий монитор, свет от которого падал на Мойру, зловеще оттеняя её лицо и делая его куда мрачнее. Женщина даже не подняла глаза на зашедших людей и, не переставая перебирать пальцами по клавиатуре, она сказала:              — Оставь нас.              Ёль послушался её мгновенно, словно ему и самому не хотелось здесь находиться, а тем более участвовать в том, что задумала О’Коннелл. Теперь, когда они были одни, Бэкхён ощутил холодный пот, пробивший его с хлопком двери. Парень так и стоял в начале комнаты, будто дерево, вросшее намертво корнями в землю, боясь пошевелиться и издать какой-либо звук. Словно если он сольётся с темнотой, то директриса его не увидит и, в конце концов, забудет.              Но как бы Бэкхён не надеялся остаться в тени, Мойра наконец-то оторвала взгляд от монитора и левой рукой указала на кресло, стоящее напротив её стола.              — Присаживайся. И не бойся, я не кусаюсь, только если не разозлишь.              В любой другой ситуации Бён непременно бы засмеялся, но сейчас он даже не мог выдавить из себя и улыбку, на ватных ногах пересекая кабинет и медленно усаживаясь на предложенное место, которое от нервов казалось ему необычайно мягким. Настолько, что ему хотелось прижаться спиной и раствориться, переместившись из академии куда-нибудь далеко. Туда, где уютно, безопасно.              Куда угодно, лишь бы не сидеть здесь.              — Как тебе академия, Бэкхён? Ты уже влился в коллектив? — женщина смерила парня пытливым взглядом, проникающим глубоко в душу, и хмыкнула, увидев в ответ лишь страх. Мойра любила, когда её боялись, но сейчас это могло запросто испортить всё, что она задумала. — Я не буду тебя ругать, расслабься. Обычная беседа, которую я устраивала всем новеньким. Мне ведь нужно убедиться в том, что всё хорошо, и ты не испытываешь никаких трудностей, верно?              Бэк слабо кивнул, всё ещё не понимая к чему клонит женщина, но сердцебиение постепенно становилось медленнее, равномернее, а ладони, на которых от волнения выступил пот, Бэкхён вытер о штаны.              — Я подружился с соседями в моей комнате и ещё с несколькими ребятами из группы. Они хорошо ко мне относятся, так что никаких проблем нет, — ответил парень, перебирая собственные пальцы. Ему хотелось чем-нибудь занять свои руки, но ничего рядом не было и младшему пришлось выкручиваться хоть как-то, лишь бы немного расслабиться. — К академии у меня тоже претензий нет. Мне всё нравится.              О’Коннелл кивнула нетерпеливо, понимая, что добиться чего-то большего от студента не получится, но и женщина не рассчитывала на диалог по душам. Её задумка заключалась совершенно в другом.              — Отлично, Бэкхён. В таком случае я хочу дать тебе анкету, которую ты должен заполнить за десять минут. Это не математический тест и не экзамен, так что не переживай. Я не буду ставить оценку, а уж тем более как-то наказывать.              Щёлкнув выключателем настольной лампы, свет от которой неприятно резанул по глазам Бёна, Мойра отдала ему несколько белоснежных листков с длинным текстом и вариантами ответов, после чего протянула ручку.              Взяв их, Бэкхён глазами пробежался по содержанию, оценивая написанное, и слегка поморщился от того, что это напомнило ему о тестах на личность из интернета. Пускай память Бёна и была чиста, как первый снег зимой, но он то и дело ловил себя на ассоциациях, появляющихся в его голове буквально из ниоткуда, как бы напоминая о прошлой жизни, которую ему безжалостно стёрли. Стоило Бэку попытаться ухватиться за хвостик в надежде, что так получится вернуть и всё остальное, как воспоминание ускользало, устремившись вдаль.              Директриса продолжила печатать текст, погрузившись с головой в работу, в то время как Бэкхён перечитывал первый вопрос, кажущийся таким простым и сложным одновременно.              «Вы редко что-то делаете из любопытства?»              И как ему ответить на такое? Продемонстрировать любознательность, стремление узнавать что-то новое и тягу к знаниям, либо же напротив показать, что Бён и не думает совать свой нос туда, куда не следует? Реакция, казалось, может быть непредсказуемой, и всё-таки Бэкхён стоял перед выбором. Тяжелейшим выбором.              «И это всего лишь первый вопрос», — испуганно подумал Бён, зажав между пальцев ручку и зависнув над графами “согласен” и “несогласен”. Впереди было по меньшей мере ещё тридцать строк, на которые ему надо дать ответ за каких-то десять минут. Сначала парню это время казалось более, чем достаточным. Но теперь он понимал, что отвечать ему придётся быстро, не предаваясь долгим раздумываниям.              Поставив галочку напротив «несогласен», Бэкхён двинулся дальше, стараясь особо не вникать в смысл вопросов и отвечая так, как ожидала бы Мойра: минимум любознательности, больше подчинения и принятия правил. Именно этому и учат здесь, верно?              Закончив тест за пять минут, Бэкхён отдал листки обратно женщине и выдохнул, почувствовав дикий упадок сил, будто только что сдал самый сложный экзамен в своей жизни. Всё, что теперь ему хотелось — отправиться обратно в спальню и полежать в тишине. Однако на этом встреча с директрисой не заканчивалась.              — Скажи мне, Бэкхён, ты отвечал на вопросы честно? — Мойра отложила тест в сторону, а её взгляд стал серьёзнее. Бён ненароком решил, что где-то он ответил неправильно и мысленно укорил себя за это, осознавая чем может обернуться даже маленькая ошибка. Но что-то менять уже было поздно.              — Да, абсолютно честно, — ответил Бэк, стараясь вложить в свой ответ как можно больше фальшивой искренности, украшаемой лёгкой, но нервной улыбкой. — Нельзя же обманывать директрису. Это будет нечестно.              — Но ты в начале и в конце ответил по-разному, — тут же сказала Мойра и подсунула под глаза парня листки. — Ты говорил, что не любопытствуешь, а буквально в конце положительно ответил на то, что готов следить за студентами, если те начинают странно себя вести. Это не любопытство?              Бэкхён тут же открыл рот, чтобы дать ответ, но запнулся. Пожалуй, с угождением он перестарался.              — Просто я не так понял первый вопрос.              Женщина не ответила ничего, только ещё раз окинула взглядом тест, будто сверяясь с ответами, а потом откинулась на спинку кресла и махнула рукой.              — На этом всё. Можешь идти. Спасибо, что уделил мне время.              Бён даже не поверил в сказанное, сидя в кресле ещё несколько лишних секунд. И только когда Мойра изогнула бровь в недоумении, Бэк подорвался и быстро направился к двери, желая как можно быстрее покинуть этот тёмный неприятный кабинет, пока ему вслед не прилетели ещё какие-нибудь каверзные вопросы.              Оказавшись в коридоре, Бэкхён выдохнул и пошёл к себе в комнату, попутно думая о том, что это вообще было и для чего его позвали. Не похоже, чтобы О’Коннелл искренне интересовалась мнением каждого студента, а уж тем более приводила для теста, который, раз уж на то пошло, мог бы дать любой преподаватель. Но точно никак не директриса, у которой итак мало свободного времени.              «Она подловила меня», — с досадой подумал Бён и вздохнул.              Добиться доверия стало ещё труднее.       

***

             Вокруг себя Бён видел ухоженный внутренний двор и большой двухэтажный дом с бассейном, окружённым лежаками и двумя надувными матрасами. Высокий забор скрывал от любопытного взора соседей, а ворота казались настолько массивными и надёжными, что проникнуть внутрь простому зеваке было невозможно. При малейшем взгляде на этот участок становилось очевидно, что семья далеко не среднестатическая, а широкий гараж с двумя выездами подтверждал это в очередной раз. Неважно, какие там были машины, какой цены и марки, важно само существование такого участка. Вряд ли бы в гараж поставили развалюхи.              Бэк не знал, где находился, а, главное, что делал внутри, но в тоже время ему было спокойно, будто само место пропитано некой ностальгией, дающей чувство безопасности. Каждая вещь здесь казалась знакомой и незнакомой одновременно — парень был готов поспорить, что когда-то плавал в том бассейне, возможно, что не один, но не мог вспомнить, когда именно. Ни одного образа в голове, ни одного воспоминания.              Только ноющее чувство в сердце, не отпускающее ни на секунду.       

***

             Настоящее время.              Сон Бэкхёна был долгим. Настолько, что когда он очнулся, то за окном уже было темно, а все его соседи мирно сопели в своих кроватях. Непонятно, сколько прошло дней — младший мог проваляться так прилично долго. Узнать он в любом случае пока что не мог, ведь ни телефона, ни календаря в комнате не было. Лишь часы на стене показывали четвёртый час утра, намекая, что до начала занятий оставалось очень мало времени.              Парень тут же попытался усесться в кровати, но стоило ему податься корпусом вперёд, как голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота, какая бывает при сотрясении. Бён со стоном опустился обратно на подушку и замер, услышав шуршание сбоку.              Откинув одеяло, на него посмотрела Джису, взгляд которой был затуманен от ещё не прошедшего сна, а также темноты, в которой сложно разглядеть даже очертания мебели, не то, что пробудившегося соседа. И всё же девушка достаточно быстро пришла в себя, после чего подошла к кровати Бёна и наклонилась, чтобы понять, проснулся ли их сосед. Когда же она увидела живого и вполне здорового парня, то выдохнула, приложив ладонь к сердцу.              — Мы уже думали, что к утру ты вообще откинешься.              Когда тошнота немного сошла, Бэкхён предпринял очередную попытку усесться и она, наконец, была удачной. Включив прикроватный светильник и убавив его максимально, чтобы не потревожить Кёнсу, Бён вздохнул, зарывшись пальцами в волосы, и зажмурился, пытаясь устаканить мысли.              — Сколько я спал?              — Весь день, — Ким села в ноги Бэка и, понизив голос, продолжила: — После витаминов ты отрубился. Мы сразу же позвали Мойру, Чанёля и Мари. Они осмотрели тебя, потом пришли к выводу, что с тобой всё хорошо и тебе просто нужно поспать, поэтому ушли обратно, — бросив внимательный взгляд на спящего Кёнсу, девушка поморщилась от своих мыслей, сжав руки в кулаки, но упрямо молчала около минуты. Ей хотелось поделиться тем, что она хранила уже давно в себе и не решалась рассказать из-за правил, принятых тут, но страх буквально оторвал ей язык, отчего просто хотелось вернуться в постель и обратно уснуть, пустив всё на самотёк.              Однако вечно бегать от очевидного не получится, как бы ты не старался.              — Мы можем поговорить в туалете?              Бэкхён удивлëнно вскинул бровь, но, к удивлению Ким, ничего спрашивать не стал и медленно встал с кровати, боясь, что головокружение может прийти с новой силой. Возможно действие таблеток уже сошло на нет, а, возможно, что их эффект только начинает проявляться и в дальнейшем обернëтся той ещё проблемой. Парень нисколько не сомневался в том, что увеличение дозы последовало только из-за его лжи директрисе.              Закрыв дверь, Бëн наконец-то включил свет в помещении и зажмурился от неприятной боли и дискомфорта в глазах. Младшему пришлось закрыть лицо ладонью, чтобы немного привыкнуть, и только через небольшое количество времени он осмотрел соседку, которая вновь мялась, раздумывая над тем говорить ли с Бэком о чем-то важно, либо же нет.              — Когда ты был в отключке, то я сильно переживала. Постоянно проверяла твоё дыхание, смотрела, не очнулся ли ты, и сидела на нервах, — осторожно начала Джису, пока Бëн всё ещё не понимал, к чему она ведёт. — Однако Кëнсу… Кажется, что ему было плевать. Он продолжал читать свои книги и даже ни разу не подошёл к тебе.              — По-моему, ему плевать на всех, — Бëн грустно хмыкнул, вспомнив разом все моменты, когда До вёл себя так, будто происходящее вокруг его не касается. — Даже если бы я умер, он бы не заметил. Может, через пару дней, когда я бы начал разлагаться и вонять.              — Да, но есть кое-что ещё.              Джису вытащила из кармана своих пижамных шорт листок, сложенный вдвое, и, развернув его, показала содержимое Бёну.       

«Следи за Бэкхёном. Ч.»

             — Это выпало из его книги, когда я открыла её, — пояснила Ким, видя озадаченность на лице знакомого. — Кажется, кто-то хотел оставить незаметно послание для него.              — Но кто такой этот “Ч”? Смотритель? — Бэкхён попытался вспомнить все имена, начинающиеся на эту букву, но в голову приходил лишь Чанёль. Да и он стоял ближе всех к директрисе, поэтому неудивительно, что именно он передал это Кёнсу. Вопрос лишь, почему именно ему.              — Ты не думаешь, что наш сосед может быть шпионом, который следит за нами и остальными? Пускай он и пьёт витамины, как мы, но нет гарантии, что там какая-нибудь пустышка для вида.              — Но зачем это ему…              Бэкхён не успел договорить, как дверь плавно открылась и показалось сонное лицо Кёнсу, хмурые брови, которого выражали недовольство. Осмотрев их двоих, парень потёр глаза и хриплым голосом спросил:              — Что вы тут делаете?              Джису мгновенно сжала листок в руке, комкая его, и засунула обратно в карман. Это действие не осталось незамеченным До, поэтому он напрягся ещё больше. Бён и сам понимал, что происходящее кажется слишком странным: они вдвоём в туалете, что-то тихо обсуждают, а при виде соседа замолкают. Не иначе, чем сговор.              — Ничего. Мы разбудили тебя? — спросил Бэк, пытаясь переключить внимание на себя, но сосед по-прежнему смотрел на Ким. — Идёмте спать, уже поздно, а нам рано вставать.              Бён сделал шаг вперёд, направляясь к двери, но Кёнсу резко встал посередине, перекрывая выход, и поставил руки на косяк по обе стороны.              — Джису, покажи, что ты прячешь в кармане.              От холодного тона девушку пробрало дрожью, и та вздрогнула, интуитивно положив ладонь поверх кармана.              — Сейчас же.