По волнам судьбы

      — Что будем делать, капитан? — спросил Вуд и понизил голос: — То есть, мы-то знаем, что делать, но… как быть с нашей мисс? Что, если она пострадает?       — Вели прибавить парусов, — приказал Барнет. — Попробуем уйти. Если не удастся — примем бой.       — Их наверняка больше, чем нас, — нам ведь некогда было нанять новых людей. Если они нас захватят, можешь представить…       — Могу, — отмахнулся капитан. — Поэтому они не должны нас захватить. Пока будем убегать, приготовимся к бою. Канониров к пушкам, приготовить порох и ядра. На палубу — мушкеты, сабли, пики и прочее. И пошли кого-нибудь к мисс Сомерсет, пусть скажет ей сидеть в каюте и не выходить.       Но мисс Сомерсет уже опередила капитана. Едва она выглянула из носовой надстройки, как тут же замерла при виде всеобщей суеты. Мало кто заметил ее, лишь боцман бросил на ходу: «Лучше ступайте к себе, мисс, дело жаркое». Она изумленно завертела головой, явно растерянная.       — Мисс Сомерсет! — Барнет в два прыжка слетел вниз по лестнице и бросился к ней. Времени на любезности сейчас не оставалось.       — Что случилось, капитан? — Она казалась по-настоящему испуганной.       — Видите, вон там? — Барнет указал на приближающегося испанца. — За нами погоня, скорее всего, испанский капер. Мы постараемся уйти, но, скажу вам честно, на это мало надежды.       — Вы хотите сказать, — девушка сжала руки так, что побелели пальцы, — нам предстоит бой?       — Скорее всего, да, — ответил капитан, словно не заметив это «нам». — И проиграть его мы не смеем — хотя бы из-за вас. Не бойтесь и верьте; можете помолиться, если хотите, лишним не будет. А теперь спускайтесь к себе, заприте дверь и не вздумайте выходить. Мы все будем защищать вас, но держите на всякий случай. — Барнет взял из кучи оружия, что лежала поблизости, пистолет и протянул его мисс Сомерсет.       — Ох, я не смогу… — Она протянула было руки, чтобы взять оружие, но они тотчас отдернулись.       — Не так уж сложно. Сначала взводите курок, вот так, потом жмете сюда. Держите крепче, двумя руками. И не забудьте прицелиться, если только вам хватит времени.       — Спасибо, капитан. — Мисс Сомерсет выпрямилась и взяла пистолет. Глаза ее сверкнули, будто само прикосновение к оружию придало ей решимости. — Живой они меня не получат.       — А вот это бросьте, — нахмурился Барнет. — Не смейте увечить себя, слышите? — Он схватил ее за плечи, она не спешила вырываться. — Поверьте, это на крайний случай. Поэтому сперва убедитесь, что он вправду настал. — Барнет отпустил ее и ободряюще улыбнулся. — Не бойтесь, мы победим.       — Тогда удачи вам, капитан, и да хранит вас Бог. — Мисс Сомерсет ушла, осторожно держа в руках пистолет.       — Том-Длинный, Ник Бинз, — окликнул Барнет. Названные пираты тут же примчались на зов. — С бака — ни ногой. Если вдруг… мало ли что, будете защищать ее до последнего, ясно? Возьмите мушкеты, порох, пули и держите оборону. Мисс Сомерсет не должна пострадать, иначе…       — Поняли, капитан! — Оба пирата кинулись устраивать себе батарею. Барнет кивнул и вернулся на свое место, поглядывая на приближающегося испанца.       Через пару склянок стало ясно, что «Сирене» не уйти. Зато пиратам достало времени, чтобы подготовиться к бою. Оружие, порох, ядра лежали наготове. Канониры заняли места у пушек по правому борту; их было человек пять-шесть, все прочие собрались на палубе, готовясь к абордажной схватке.       — Жерар, поднять красный флаг, — приказал Барнет, застегивая пояс с саблей и кинжалом. — Пусть знают, что мы не станем для них легкой добычей.       — А как насчет преимущества, Бен? — спросил Вуд. — Их же много больше нас. Приказать канонирам бить по палубе?       — Да, но и брюхо пусть тоже продырявят. Пока мы далеко, бить простыми; когда подойдем ближе — книппелями по мачтам.       — У нас их не так много…       — Значит, бить наверняка. Кто промахнется, того лично кину за борт. Или к дулу привяжу.       Над морем прокатился грохот пушечного выстрела: испанцы дали предупредительный, предлагая «Сирене» сдаться. В ответ под ругань и улюлюканье пиратов взлетел красный флаг с проделанной в нем дырой — одновременно вызов и оскорбление. Очевидно, до испанцев дошло, поскольку они резко сократили расстояние и оказались в пределах выстрела.       Порты фрегата уже были открыты, в лучах утреннего солнца поблескивали жерла тяжелых сорокафунтовых пушек. На «Сирене» имелось всего двадцать четыре орудия, не считая фальконетов на носу и корме, но меньшего калибра. Кто знает, насколько хороши испанские канониры, зато в своих Барнет был уверен. Ему не было нужды в угрозах, чтобы поднять боевой дух товарищей.       — Приготовиться, — сказал он Вуду, который обычно командовал орудиями во время боя. Фрегат подошел ближе, разворачиваясь бортом для залпа. Барнет прищурился. — Огонь.       Голос помощника потонул в грохоте орудийного огня. Испанцы промедлили всего секунду и ответили не менее мощным залпом. «Сирена» содрогнулась, где-то затрещало дерево, но корпус был цел, и никто из пиратов не пострадал. Барнет же убедился, что испанцы больше полагаются на свои тяжелые пушки, чем на точность стрельбы. Тогда как сам капитан «Сирены» предпочитал последнее.       По его сигналу Мортон налег на руль, несколько матросов под градом тяжелых ядер взялись за брасы. Хлопнули продырявленные паруса, будто новый залп, и «Сирена» развернулась левым бортом к врагу. Прежде, чем те успели перезарядить свои крупнокалиберные пушки, пиратские орудия громыхнули вновь. Фрегат качнулся.       — Ура-а! — послышались с орудийной палубы довольные голоса. — Получите, испанские черти! Точнехонько между ветром и водой!       Даже с тяжелой пробоиной фрегат продолжал идти вперед. Его канониры успели вновь зарядить орудия, но «Сирена» легко уходила от обстрела, получая разве что незначительные повреждения. Предвкушая абордажную схватку, Барнет слегка тревожился. Его не пьянил, как бывало обычно, пороховой дым, не стучала в ушах кровь, призывая в бой. Он думал только об одном — лишь бы мисс Сомерсет не пострадала.       Как она там? Что она сейчас делает? Лежит ничком на постели, зажав уши и вздрагивая от каждого выстрела, или стискивает влажными от страха пальцами пистолет, который он ей дал? Решится ли она спустить курок, если будет нужно?       «Сирена» завершила маневр, вновь развернувшись правым бортом к испанцу. Эту тактику Барнет освоил давно, и она много раз спасала их; корабль же, недавно починенный и кренгованный, слушался безупречно. Фрегат приблизился настолько, что уже можно было разглядеть готовящихся к абордажу испанцев вдоль борта. Нет, не военные — обычные пираты, возможно, прикрывающиеся каперским патентом. И пускай их больше — с численным преимуществом врагов капитан «Сирены» тоже умел совладать.       — Книппелями! — раздался голос Вуда. — Пли!       Два скованных вместе ядра повредили бушприт испанца. Еще несколько свалили фок-мачту, которая закачалась и рухнула на палубу. Испуганные вопли сменились криками боли. Однако, испанцев уцелело достаточно, чтобы открыть огонь из мушкетов с верхней палубы фрегата.       Велико, должно быть, оказалось их изумление, когда противники и не подумали падать мертвыми или ранеными. На эту хитрость капитан Барнет поймал многих врагов — натыканные вдоль борта чурки с нахлобученными на них шапками отлично вводили стрелков в заблуждение. А между чучелами засверкали мушкетные дула.       — Огонь! — приказал Жерар.       С борта «Сирены» злобно рявкнул мушкетный залп. Фрегат был уже так близко, что пираты услышали крики раненых и красочные проклятья уцелевших. Еще один пушечный залп в упор окончательно изрешетил корпус испанца и повредил им орудийную палубу. Внутри послышался приглушенный взрыв и вопли — не иначе, одно из ядер угодило в заряженную пушку.       Абордажные крюки взлетели одновременно с обоих кораблей. Барнет успел слегка удивиться, отчего же испанцы не отвечают таким же пушечным залпом в упор. Но потом рассудил, что они вряд ли смогут уйти далеко с такими повреждениями и сами понимают это. Должно быть, желают взять «Сирену» в качестве приза.       — На абордаж! — крикнул Барнет, перекрывая ружейную пальбу, стоны, ругань и богохульства. Прежде, чем он перескочил через фальшборта сцепленных кораблей, взор его скользнул по носовой надстройке. Там несли свой дозор двое пиратов, еще один заряжал фальконет.       Две человеческие волны схлестнулись, точно неистовые дети шторма. Испанцев было больше, но из оружия у них имелись только сабли, тогда как у пиратов «Сирены» — топоры и пики. Сражение быстро перекочевало на палубу фрегата, над которой стелился тяжелый вонючий дым пополам с запахом крови. Доски под ногами сделались скользкими, и то один, то другой оскальзывались и падали — чтобы тут же оказаться затоптанными либо товарищами, либо врагами.       Упругий хруст рассекаемых тел, треск костей и поврежденных досок, крики «Caramba!» и «Madre de Dios!» заволокли разум Барнета. Он шел вперед, сметая саблей живые препятствия перед собой, легко раненный пистолетной пулей в шею. Рядом его товарищи дробили испанцам черепа и с проклятьями стряхивали с пик пронзенные насквозь тела. Стоящий на шканцах фрегата пожилой испанец — очевидно, капитан — мгновенно распознал в нем предводителя и шагнул к лестнице, вынимая шпагу из ножен. «Размечтался, испанская крыса, много чести!» — мельком подумал Барнет. Он снисходил до поединков лишь тогда, когда сам считал нужным. Сейчас же, когда победа уже озаряла растерзанную палубу фрегата, улыбаясь капитану «Сирены», он не видел нужды в напрасной трате времени.       Испанский капитан не дошел и до середины лестницы: Барнет выхватил пистолет и пристрелил его. Заметив это, пираты с дружным ревом хлынули вперед. Горячая же кровь испанцев требовала мести, и они с неистовой бранью устремились в атаку, желая не столько победить, сколько подороже продать свою жизнь.       Двое испанцев кинулись на бак, где торчали две кулеврины. Их опередило ядро фальконета, пущенное с носа «Сирены»: на месте обоих орудий и злосчастных храбрецов осталась кровавая дыра. В этот самый миг Барнет очутился у грот-мачты фрегата. Его сабля свистнула, перерубая фал. Ало-золотой флаг беспомощно затрепыхался и скользнул вниз.       — Рerro Inglés! — раздался сзади хриплый голос. Барнет ощутил, как в плечо ему вонзилось лезвие кинжала, и с яростным воплем обернулся.       — Нijo de puta! — рявкнул он в ответ, одним ударом прикончив незадачливого кастильца. Единственное, что капитану «Сирены» нравилось в испанцах, так это их восхитительная брань.       Горло его горело от жажды и едкого дыма. Он отер рукавом лицо от пота, копоти и крови. Боли он не чувствовал, лишь при движении плечо слегка обожгло. Взор его в один миг охватил всю объятую битвой палубу фрегата. Битва эта подходила к концу; почти все испанцы погибли, разве что с десяток особо упрямых смельчаков засели за баррикадой из обломков рухнувшей фок-мачты. Но порох у них был на исходе.       — А с этими что, Бен? — спросил Вуд, раненный саблей в голову.       — Да черт с ними, еще возиться, — отозвался капитан. — Бросьте гранаты, и дело с концом.       Он не без удовольствия услышал, как страшно заорали испанцы при виде смертельного угощения. Один из них попытался схватить гранату и выбросить за борт. Не успел. Гранаты взорвались, разнеся людей, обломки рангоута, часть фальшборта. Палуба накренилась — очевидно, взрывом повредило бимсы. Пираты едва успели отскочить к другому борту.       В этот самый миг Барнет, готовый уже торжествовать, услышал позади стрельбу и крики:       — Капитан, они прорвались!       Он с проклятьем оглянулся. Увиденное заставило его скрежетнуть зубами: человек пятнадцать испанцев, которые где-то прятались во время боя, перебрались на палубу «Сирены» и теперь хозяйничали там. Пятеро кинулись на корму, прочие же помчались к защитникам, что сидели на баке.       — Джон, обыщи с парнями это корыто и прибей всех, кого найдете, — отрывисто приказал Барнет на ходу, устремляясь на палубу собственного корабля. — Пятеро, за мной!       За ним последовали не пятеро, а почти десяток. Половина занялась испанцами на корме; вскоре из кубрика послышались выстрелы и предсмертные крики. Тем же, кто остался на палубе, пришлось потруднее.       Пират у фальконета не успел развернуть свое орудие, когда в грудь ему угодила пистолетная пуля. Том-Длинный и Бинз встретили испанцев мушкетным огнем. Двое упали, но прочие успели добежать до носовой надстройки, пока пираты хватали новое оружие. Потеряв еще двоих, испанцы схлестнулись с защитниками врукопашную. Бинз зарубил одного, второй вонзил ему в живот кинжал. Юнга упал, оглушенный ударом сабли по голове. Не потрудившись добить их, испанцы кинулись ко входу.       — Мисс Сомерсет!       В тот миг, когда испанцы скрылись в низенькой двери, подошвы Барнета глухо стукнули по палубе «Сирены». Никогда прежде он не бегал так быстро; казалось, он очутился на баке одним длинным прыжком. До него донеслись тяжелые удары в дверь, испуганный женский возглас и чье-то хриплое восклицание: «Dios santo! Que hermosa!» В следующий миг грянул выстрел.       С проклятьем Барнет кинулся вовнутрь. Он не заметил ни трупа с размозженной головой на полу, ни двоих живых, которые в ту же секунду сделались трупами, сраженные его саблей. Он видел только ее: она сидела на сундуке, белая, как туман поутру. Взгляд ее посветлевших глаз казался неживым, руки сжимали пистолет, из дула которого вился дымок.       — Это вы! — При виде него мисс Сомерсет, казалось, ожила. На ее лицо вернулись краски, глаза блеснули. Она сорвалась с места, все еще сжимая пистолет. Потом взгляд ее упал на разряженное оружие, и пальцы разжались. Пистолет глухо брякнул по полу, едва не задев ногу девушки.       — Успокойтесь, мисс, все позади, — сказал Барнет. Голос его звучал хрипло, царапая слух даже ему. Он откашлялся и продолжил: — Мы победили.       — О… — Мисс Сомерсет качнулась, и Барнету пришлось подхватить ее под мышки. Она сделала движение, словно желая прильнуть к нему. Взор капитана заволокло алым, еще не остывшая после битвы кровь вскипела ключом, в ушах зазвенело. Еще миг — и он сжал бы девушку в объятиях, впился бы в ее губы жарким поцелуем. Весь оставшийся день он спрашивал себя, почему не сделал этого.       — Осторожнее, мисс Сомерсет, — произнес он вместо этого, отстраняя ее. — Вы этак испортите себе платье. Видите, я… — Он оглядел себя: потный, провонявший битвой, рубашка потемнела от порохового дыма, повсюду пятна крови — и своей, и чужой.       — Простите… — смущенно пробормотала мисс Сомерсет, опуская глаза. — Спасибо, — прибавила она еще тише.       — А вы просто умница, — сказал ей Барнет, желая подбодрить и заодно развеять неловкость. — И храбрая, как черт. Ловко вы разнесли в щепки голову этому сукину сыну. — Он оглянулся на труп застреленного испанца.       Мисс Сомерсет тоже глянула — и отвернулась, щеки ее вновь побледнели. Барнет положил ей руку на плечо.       — Не пугайтесь, сейчас я вытащу отсюда эту падаль. — Он прислушался: снаружи приближались голоса, а пальба давно уже стихла. — Бой закончился. Я говорил вам, что мы победим.       — Слава Богу, что вы остались живы, — проговорила мисс Сомерсет, и капитану показалось, что ее голос дрогнул от слез. Сердце его дрогнуло в ответ, но он заставил его умолкнуть.       — Не иначе, вы крепко молились за нас, — улыбнулся он, принимаясь за свое обещание. Сперва он вытащил всех убитых из крохотной каюты, потом выволок на палубу.       — Где тебя носит, Бен? — встретил его подошедший Вуд. — Мы уже почти все сладили.       Барнет огляделся: разбитый фрегат качался на волнах в добрых пяти кабельтовых от «Сирены» и начинал понемногу заглатывать воду разбитым носом, готовясь пойти ко дну. На палубе «Сирены» громоздились ящики, бухты канатов, мешки и бочки. Отдельно лежала груда всевозможной одежды и сваленные в кучу ценности, раздобытые в капитанской каюте, матросских сундуках или снятые с убитых. Рядом переминались с ноги на ногу человек шесть — грязные, оборванные, покрытые струпьями от ран, давних и не очень, со следами от кандалов на руках и ногах.       — А это еще кто? — спросил Барнет.       — Да мы их нашли в трюме у этих сукиных детей, — пояснил Вуд. — Ты же приказал прикончить всех; мы перерезали нескольких ленивых свиней в кубрике, а потом слышим — по-английски кричат, зовут на помощь. Вот они и звали. — Он указал на кучку оборванцев. — Их там было с дюжину, да половина погибла от пушечного огня.       — Мы с «Крошки Молли», которой командовал Пит Дженкинс, пока эти чертовы испанцы не потопили нашу посудину, — заговорил один из спасенных пленников. — А нас они взяли живыми, чтобы увезти на Кубу и там вздернуть. Счастье наше, что тут вы подвернулись. Мы слышали о тебе, Бен Барнет. — Он указал на кольцо капитана, едва видное под слоем грязи и крови.       — Добро, — отозвался капитан. — И чего же вы хотите?       — Ну, раз уж мы остались и без корабля, и без капитана, возьми нас к себе в команду. Вам же нужны люди, особенно сейчас, после боя. Я, Хью Дэнс, был помощником плотника на «Крошке», а мои товарищи — отличные моряки.       — Я знавал Дженкинса, — произнес в ответ Барнет, оглядывая добровольцев. — Славный был моряк, мир его праху. Выходит, мы сегодня сделали доброе дело — отомстили за него испанским крысам. — Он переглянулся с Вудом, Жераром и еще несколькими матросами. — Договорились. Как только мы тут закончим, приходите ко мне, и заключим соглашение. А пока подберите себе одежду да загляните к лекарю — когда он закончит с ранеными.       Работы в этот день у ван Бирта хватило. Восемь человек из команды «Сирены» погибли, еще столько же, по мнению лекаря, вряд ли пережили бы наступающую ночь. Но прочие обещали поправиться и сейчас, пока ван Бирт зашивал им раны и вправлял кости, увлеченно подсчитывали свою долю при дележе добычи.       Свидетельницей этой сцены стала неожиданно появившаяся мисс Сомерсет. Все трупы врагов давно побросали за борт, своих убитых опустили на дно с ядром на ногах, и теперь ничто не мешало ей выйти на палубу. Она даже предложила лекарю свою помощь, и голландец после недолгих раздумий согласился, поручив ей перевязывать раненых.       Барнет невольно порадовался, что девушка пришла после того, как ван Бирт закончил штопать рану на его плече. По счастью, испанец ударил вскользь, и клинок лишь распорол мышцы, не задев кость. Рана болела, но двигаться не мешала: такие царапины, как называл их капитан «Сирены», заживали на нем быстро. Когда же мисс Сомерсет подошла к лекарю — он работал на палубе, при дневном свете — Барнет уже успел одеться. Среди вещей покойного капитана-испанца он обнаружил несколько отличных рубах из тонкого полотна, одну из которых и поспешил надеть.       — Еще две сотни реалов, — подсчитывал один из пиратов, пока мисс Сомерсет помогала ван Бирту перевязывать ему простреленное колено. Девушка в недоумении обернулась к капитану.       — О чем это он?       — Считает свою долю, — пояснил Барнет с улыбкой. — Если кто-то ранен в бою, его доля добычи увеличивается.       — И ваша тоже? — Она закрепила повязку и покосилась на его руку.       — И моя, — кивнул он. — Хотя я и так получаю больше прочих. Но — не злоупотребляю своим положением. Знаете, мисс, — продолжил он, помолчав, — я слышал об одном пирате, который нарочно подставлялся в бою под пули и сабли — чтобы потом больше получить при дележе. Так он сколотил неплохое состояние.       — Правда? — Мисс Сомерсет округлила глаза под тихие смешки пиратов. — И что же с ним было потом?       — Потом? — Барнет усмехнулся. — Лишился головы. За нее ему, наверное, хорошо бы заплатили, да только ни один лекарь не приставил бы ее обратно, даже деревянную.       — Вы шутите, — улыбнулась девушка, по-видимому, потрясенная рассказом.       — Разве что самую малость, — ответил он на улыбку. — Вы просто не знаете, что такое для нашего брата дележ добычи. Если хотите, можете сами поглядеть.       — Охотно, — ответила мисс Сомерсет, переходя вместе с ван Биртом к следующему раненому. — Лишь бы не дошло до драки.       Несколько пиратов одновременно подали голоса: «Обижаете, мисс!» «Чтоб какой джентльмен удачи обидел товарища!» «У нас так не делается!» Барнет же вновь усмехнулся.       — Не дойдет, мисс. Я за этим слежу.       Мисс Сомерсет и вправду нашла дележ пиратской добычи занятным зрелищем. С изумлением и любопытством она смотрела, как захваченные ценности взвешивают, оценивают примерную стоимость или просто делят на части, как, например, драгоценные ожерелья и золотые цепочки. За ранения делалась определенная прибавка; ван Бирт стоял рядом и свидетельствовал, насколько тяжело увечье. Сам же он, согласно договору, получил несколько сотен реалов на лекарства.       Новичкам, спасенным с испанского фрегата, добычи не полагалось. Но Барнет все же выделил по полсотни реалов каждому, отказавшись от части положенных ему денег. Сами новички немало удивились этому, как и присутствию мисс Сомерсет. Им было непривычно, что на борту пиратского корабля может находиться женщина, хотя им уже пояснили, что она — вовсе не шлюха и не подружка капитана, как они решили сперва.       — Капитан, — заявил Жерар, когда дележ закончился, а захваченные тюки с табаком и пряностями спустили в трюм, — несправедливо выходит. Мисс Сомерсет не получила свою долю — а ведь она тоже участвовала в бою. Пристрелила же она одного испанца!       — Я согласен, — ответил Барнет, пряча в длинных усах улыбку, пока остальные пираты поддержали боцмана гулом голосов, а сама девушка слегка смутилась. — Вы заслужили свою награду, мисс. Моя команда сказала свое слово, и я ничуть не возражаю.       Боцман не без торжественности вручил покрасневшей мисс Сомерсет пять довольно крупных розоватых жемчужин — по несколько таких же, снятых с длинной нитки, сегодня получил каждый пират. Девушка взяла их, слегка присела в неглубоком поклоне. Отказываться она и не подумала, разве что спросила:       — И что же мне с ними делать?       — Пусть это будет ваше приданое, мисс, — сказал Барнет, не задумываясь. — Хотя оно у вас и так немалое…       При этих словах она вдруг отвела взгляд, ее пальцы стиснулись, сжимая жемчужины. Но вскоре замешательство прошло и сменилось привычной любезной улыбкой.       — Благодарю вас, капитан. — Она оглянулась, обвела взглядом всех собравшихся пиратов. — И вас тоже, джентльмены. Скажу без преувеличения: я обязана всем вам своей жизнью и свободой.       Барнет едва не рассмеялся. «Она обязана всем нам свободой после того, как мы похитили ее!» А потом он подумал: «Здесь-то ей больше свободы, чем было в родительском доме. Вот бы ее батюшка с матушкой узнали, что их дочь сегодня пристрелила испанского пирата! Их бы удар хватил».       — Так это что же получается, — заговорил вдруг новичок Дэнс, — ваша леди с вами столько плавает, даже стреляет. А морское крещение она не приняла?       — Какое крещение? — удивилась мисс Сомерсет, глядя, как все пираты дружно оживились.       — А ведь верно, parbleu, — подхватил Жерар. — Мы совсем позабыли. Ничего, мисс, сейчас исправим. — Он кивнул двоим ближайшим матросам, и все трое скрылись в трюме.       — Капитан, что это значит? — обратилась мисс Сомерсет к Барнету — и получила в ответ любезно-насмешливый взгляд.       — Здесь я ничего не могу поделать, мисс, и не пойду против команды, — ответил он. — Таков обычай. Вы ведь впервые путешествуете по морю?       — Да, но…       — Так вот, по обычаю, каждый, кто впервые оказывается в здешних широтах, должен быть крещен. Не знаю, откуда это повелось, но так делается уже давно.       — И… что я должна делать? — Страх в глазах мисс Сомерсет мешался с любопытством. Но это был иной страх, вполне ожидаемый — страх неведения.       — Сейчас узнаете. Но не бойтесь, ничего ужасного с вами не сотворят. А пока… — Барнет оглядел ее с головы до ног. — Вам было бы лучше надеть что-нибудь такое, что не жаль испортить.       — Хорошо, капитан, я согласна. — Мисс Сомерсет вскинула голову, лицо ее озарилось веселой улыбкой. — Тогда подождите, пока я последую вашему совету.       Когда мисс Сомерсет вернулась, облаченная в тот самый халат, в котором была во время похищения, то едва не застыла на месте. Вся команда, даже раненые, выстроились полукругом у фок-мачты. Там стоял Жерар в длинном балахоне и высокой шляпе, похожей на епископскую митру, на шее у него висело ожерелье из гвоздей и прочей плотницкой мелочи. В одной руке он держал горшок с колесной мазью, в другой — деревянный меч. Рядом стояли двое помощников с ведрами, полными воды.       По обычаю, «крещаемый» должен был становиться перед боцманом на колени, но мисс Сомерсет от этого избавили. Жерар сделал ей знак подойти, затем щедро мазнул ей по лбу из своего горшка и легонько ударил мечом по шее. Мисс Сомерсет не успела даже взвизгнуть — ее тут же окатили из обоих ведер.       Под веселый хохот пиратов девушка попыталась оттереть лицо, но лишь сильнее размазала. Тогда она стерла потеки воды и мази рукавом и рассмеялась вместе со всеми. Она позаботилась принести с собой большую плотную шаль, которую отыскала в сундуке, и теперь завернулась в нее, поскольку промокший халат облепил ее тело.       — Выпейте. — Барнет протянул «новокрещенной» бутылку рома. Заметив испуганный взгляд, он поспешил успокоить ее: — Да не всю же — только один глоток, чтобы согреться. Вот так. — Он забрал у нее бутылку и глотнул сам, после чего пустил по кругу. — По-хорошему, это вы должны сейчас угощать нас выпивкой, мисс, но мы простим вас за это. Все равно вам неоткуда ее взять.       — Вам еще повезло, мисс, что Жерар окатил вас водой из ведра, — ввернул Вуд, — а не заставил прыгать в море с реи или с кормы. Порой делается и так.       — И что теперь? — выдохнула мисс Сомерсет, слегка дрожа.       — Теперь вы — настоящий моряк и путешественник, мисс. — Барнет поклонился ей. — Совсем как мы. За минувшие дни вы доказали, что можете быть настоящим товарищем, а сегодня стали нам верной соратницей. — Он обернулся к прочим пиратам. — Трижды «ура» мисс Кэтрин Сомерсет!       Пока пираты от души драли глотки, крича «ура», Барнет наблюдал за девушкой. В ее глазах мешались легкое смущение и радость, но сквозь них бледным облачком проглядывал страх. Улыбка на тонких губах казалась нарисованной. «Что это с нею такое?» — недоумевал капитан под шумное всеобщее веселье. — «Ведь давно уже поняла, что ей нечего нас бояться. И все-таки она боится. Чего? И почему? Или ей не хочется к этому Кераньяку?»       Скорее всего, так оно и есть, решил Барнет. Сам он окончательно уверился после битвы, что мисс Сомерсет была бы гораздо счастливее здесь, на корабле, среди верных товарищей, а не в каком-нибудь светском салоне, где все умеют только врать и кичиться богатством. Глядя, как заливисто она смеется простым шуткам пиратов, капитан сомневался, что она вот так же хохотала бы в ответ на томные любезности того же Кераньяка. Хотя кто их знает, этих женщин?       Не знал он и главного: как сможет он теперь сам отдать ее французу?