По волнам судьбы

      — Думаю, наша мисс будет довольна, — отчитался на следующий день Вуд после того, как проследил за работой нескольких матросов в кают-компании. — Больше уж нам никак не сделать. А чего она хочет — тут ей не королевская шхуна.       Барнет не поленился спуститься и проверить самолично. На его взгляд, все было в порядке: пол выскоблили, смахнули по углам пыль, протерли окно, отскребли кое-где присохшую грязь. Жерар вспомнил о недавно захваченных в особняке Сомерсетов подсвечниках, и они приятно оживили скромную, без малейшего намека на резьбу или украшения, каюту. Никакой иной роскоши «Сирена» не могла предложить своей нежданной гостье. Но теперь ее было не стыдно приглашать на обед.       Не то, чтобы капитан Барнет стыдился. Он понимал, что мисс Сомерсет — человек иного круга, несмотря на ее внешнюю простоту и добродушную любезность. Она ни на кого не глядела свысока, но она была другой; само происхождение клеймило ее, словно ювелир — свои изделия. Барнет вспомнил свои недавние размышления насчет аристократов, выбирающих иной путь. «Но те уходили искать лучшей жизни», — подумал он. — «А чего искать ей? У нее и так все есть. И скоро будет еще больше».       Пираты отнеслись к вчерашнему распоряжению капитана вполне серьезно. Теперь ни один не смел показываться на палубе без рубашки. А сам капитан извлек из сундука старый деревянный гребень, и ему стоило немалых трудов привести в надлежащий вид свою непокорную гриву с искрящимися в ней кристалликами морской соли.       — Прихорашиваешься, Бен? — поддел его Вуд, когда застал за этим занятием. — Видно, эта леди крепко тебя зацепила. Даже ради Большой Лиз из Порт-Ройала ты так не старался.       — Пошел к черту, — отозвался Барнет, но поневоле заулыбался. Подобного ему не случалось переживать очень давно; неудивительно, что команда изумляется, глядя на него. Он и сам изумлялся не меньше.       Капитан Барнет не привык бояться, хотя никогда не тешил себя иллюзией, что не способен испытывать страх. В его полной приключений жизни страх шел с ним борт о борт, и капитану нравилось бить его иными своими качествами — упрямством, настойчивостью и ответственностью за своих людей. В бесчисленных морских боях и сражениях со стихией, в плену у indios bravos и среди мертвого штиля он преодолевал себя и делал то, что было нужно. Вот и сейчас, в ожидании вечера, когда он обещал мисс Сомерсет более короткое знакомство, он готов был преодолеть себя. Но на сей раз не знал, какое оружие избрать.       Когда мисс Сомерсет вышла сегодня на палубу и звонкое «Доброе утро, джентльмены!» взлетело до самой верхушки грот-мачты, Барнет с неохотой осознал, что ждал этого мгновения с самого рассвета. Девушка и впрямь сияла; похоже, она отлично выспалась в своей крошечной каюте и теперь готовилась наслаждаться морем и чудесной погодой, совсем как вчера. Боцман Жерар, занятый обычной раздачей тумаков, при виде мисс Сомерсет поклонился и подкрутил усы. Юнга Том-Длинный и матросы помоложе расцвели широкими улыбками, да и лица тех, что постарше, прорезали веселые морщинки. Мисс Сомерсет постаралась кивнуть каждому, чей взгляд перехватила, и отыскала для всех любезные слова.       Ветер сегодня метался туда-сюда, точно выпивка в животе у пьяницы. «Сирене» приходилось ложиться то на один, то на другой галс, матросы почти не слезали с вантов и рей. Барнет, отдавая команды, отметил, что мисс Сомерсет отошла в сторону, чтобы никому не мешать. А потом она уловила на себе взгляд капитана. Пальцы ее тотчас коснулись полей шляпы — его шляпы — а тонкие губы разошлись в легкой улыбке. Так она не улыбалась еще никому.       Барнет почувствовал, что не может не ответить, и повторил ее жест, дотронувшись до полей собственной шляпы. Работы у него хватало, поэтому он лишь изредка обращал внимание на стоящую у фальшборта девушку. Она по-прежнему не сводила глаз с моря, чьи пенные гребни походили сегодня на россыпи жемчуга. Но стояла она так, чтобы оставаться вполоборота к капитану, будто нарочно позволяла ему любоваться собой.       «Знает ведь, чертовка, что от нее глаз не отвести», — ворчал мысленно Барнет, проклиная себя на чем свет стоит. — «Перед нею, поди, самые знатные джентльмены ползали на коленях; что для нее простой морской бродяга вроде меня? Всего только второй день, а я уже не могу думать ни о ком другом, кроме нее. Неужто не понимает? Или играет нарочно? Хотя в ней ни на волос нету всей этой паршивой бабьей дряни. А вот я хорош: только увидел миленькую девчонку — и тут же попался. Будто без нее забот мало?»       — О ней думаешь, да, капитан? — послышался рядом голос рулевого Мортона.       — О ком, черт тебя дери? — нахмурился Барнет. Он уже не знал, куда деваться от странных, непривычных мыслей, и сам не понимал, радуется отвлечению или нет.       — Да о нашей мисс, о ком же еще. — «Сирена» качнулась, повинуясь движению руля в крепких руках. — И не вздумай отнекиваться. У тебя глаза сияют, когда ты на нее смотришь, а стоит тебе отвернуться — и сразу хмурый, точно штормовая туча.       — Будто мне больше подумать не о чем, — отозвался капитан. — Слишком уж все гладко вышло: приплыли быстро, дело провернули удачно, теперь вот возвращаемся. Тебе не кажется, что чего-то не хватает?       — Чего — голого зада шлюхи-удачи? — Мортон сделал знак от сглаза. — Тьфу на тебя, еще вправду накаркаешь. Или ты думаешь, что нам не может хоть раз по-настоящему повезти? Небо чистое, от французского фрегата мы ночью ловко ушли, а ветер пусть себе шалит, не привыкать.       Барнет не ответил. Мортон говорил верно: не стоит ждать подвоха там, где нет ни малейшего намека на него. Но жизненный опыт подсказывал, что беда приходит нежданно. А Барнет любил ясность, любил смотреть в лицо врагу, неважно, человек это, непогода или судьба. Оглядываться через плечо, не зная, откуда обрушится удар, не по нему.       «Первый и последний раз», — твердил он себе, вновь глядя на мисс Сомерсет, румяную и сияющую, в облаке распущенных темных волос. Верное чутье авантюриста подсказывало ему, что беда, если она придет, будет так или иначе связана с этой девушкой. Но пока он смотрел на нее, эти мысли уходили, сменяясь другими. И эти другие вызывали в нем нечто среднее между злостью и отчаянием.       Но мисс Сомерсет ничем не заслуживала ни злобы, ни грубости. Она заслуживала иного, и будь Барнет волен выпустить это иное из самых дальних, незапятнанных еще уголков своей души, он бы так и сделал — и сам бы подивился. Но она — пассажирка, гостья, а не пленница и не товар. Она — чужая. Во всех отношениях.       «Черт с нею», — сказал себе капитан, устав размышлять. — «Пусть перед нею пляшут молодые шаркуны вроде Кераньяка, они это отлично умеют. А я — нет. У меня к женщинам другой подход, но здесь он не уместен. Значит, буду держаться, как со случайным приятелем, — просто и без всяких любезностей».       Непривычные мысли вмиг испарились, и ничто больше не мешало обычному течению дня. Забияка-ветер продолжал свои шалости; пираты хоть и ворчали, возясь с парусами, фалами и брасами, но радовались быстрому полету «Сирены» по волнам. Когда же Барнет под вечер рассчитал пройденный путь, то не смог не присоединиться к общей радости. Плыть оставалось не больше трех дней.       Самое время было сообщить эту новость мисс Сомерсет. Барнет ожидал ее прибытия, сидя во главе стола в кают-компании, где пахло табаком и недавно отдраенным полом, и порой не без усмешки поглядывал на своих офицеров. Вуд откопал где-то шелковую ленту, которой стянул свои соломенные волосы вместо обычного куска бечевки. Мортон завязал на шее платок, как и плотник Прайс, а лекарь-голландец ван Бирт облачился в коричневый камзол и казался сошедшим с живописных улиц далекого Амстердама.       Мисс Сомерсет не заставила долго себя ждать. Том-Длинный распахнул перед нею дверь, заодно проводив девушку по-юношески восхищенным взглядом. Как ей удавалось приводить себя в порядок без малейших условий, без горничных, щеток, пуховок и прочего женского арсенала, Барнет не знал, но отдавал должное: мисс Сомерсет умела распоряжаться тем оружием, которое оказывалось под рукой.       — Добрый вечер, капитан. Джентльмены. — Она присела в реверансе — сперва перед Барнетом, потом перед прочими. Место ей оставили по правую руку от капитана, напротив Вуда. Она уселась, шумно расправив юбки, на голую дощатую скамью.       — Мы рады вас видеть, мисс Сомерсет, — сказал ей капитан, а прочие нестройно присоединились. — Надеюсь, вы не слишком скучаете.       — Что вы, напротив! — Мисс Сомерсет просияла. — Я наслаждаюсь путешествием. Мне кажется, очутись я совсем одна на корабле в открытом море, я бы даже тогда ничуть не скучала. А в вашем обществе…       — Одна, мисс, вы бы не справились с кораблем, — заметил Прайс.       — Надо же, мне это не пришло в голову, — рассмеялась девушка. — Но вы правы, мистер… простите, не знаю вашего имени.       Барнет представил всех. Пираты раскланялись как можно учтивее, и мисс Сомерсет кивала в ответ, как могла бы отвечать на приветствие особ из высшего света. В этот момент явился с котлом Дэвид, кок-мулат, и принялся раскладывать еду по деревянным мискам. Барнет отметил, что мисс Сомерсет потянула носом и улыбнулась.       — Не судите строго беднягу Дэвида, мисс, — сказал капитан. «Бедняге Дэвиду» он сегодня пригрозил, что сам сварит его живьем в собственном котле, если тот приготовит паршиво. — Я уже говорил вам, что пища моряков не отличается изысканностью.       — Верно, капитан, говорили, — ответила девушка, продолжая улыбаться. — Но я предпочитаю доверять своему опыту. — Она подцепила ложкой кусок тушеной солонины в подливе и отправила в рот. — Очень даже недурно!       Дэвид переводил взгляд с мисс Сомерсет на капитана, его смуглое лицо посерело. Похоже, девушка заметила это и поспешила добавить:       — Я не притворяюсь, это на самом деле очень вкусно! — Она проглотила еще несколько полных ложек, при этом чуть капнув себе на платье. — Повару моего отца во многом далеко до вас, мистер Дэвид. Он порой ухитрялся так пересушить самую свежую дичь, что ее невозможно было есть. А те дни, когда у него не подгорала выпечка, у нас считались едва ли не праздниками.       — Тогда какого черта, мисс, ваш батюшка терпел этакого неумеху? — спросил Вуд, пока расправлялся с собственной порцией. — За борт такого кока, и дело с концом!       — Так в конце концов и вышло, мистер Вуд, — ответила девушка, продолжая уплетать солонину вприкуску с сухарями, словно не заметила чертыхания. — У нас вообще слуги не задерживались. Матушка более терпелива, но отец… — У нее вырвался вздох, ложка на миг опустилась. — Мне порой бывало так жаль их — слуг, разумеется, — добавила она.       — Помнится, вы говорили, что не были особо счастливы в родительском доме, мисс, — заметил Барнет. И вновь его поразило, как переменилось лицо мисс Сомерсет: это было лицо узницы, вырвавшейся на свободу. И говорило оно красноречивее любых слов.       — Да, увы. — Она опять вздохнула, но с облегчением, а не с сожалением; в ее глазах отражался скупой свет сальных свечей. — Я уже говорила вам об этом. Сэр Чарльз Сомерсет — суровый и порой жестокий человек, хотя и джентльмен. Мне остается лишь надеяться, что мой будущий супруг окажется иным.       — Окажется, мисс, — кивнул Вуд. — Он вроде парнишка неплохой. Вы только берегитесь его приятеля: та еще шельма, и цену себе знает. Глядите, как бы он вас не очаровал…       — Нашел что болтать! — оборвал его капитан. — Тебе какое дело? Мисс сама разберется. Лучше передай по кругу.       Он щедро налил себе в стакан рому из бутылки. Затем бутылка перешла к Вуду, а от него — ко всем по очереди. Мисс Сомерсет молча наблюдала, как пираты разливают напиток; перед нею самой стоял стакан простой воды.       — Уж простите, мисс, вина не держим, — сказал Барнет, перехватив ее взгляд. — А ром все же не для леди. Или вы желаете попробовать?       — Почему бы нет? Я никогда прежде не пила ром и охотно попробовала бы… если вы не возражаете, джентльмены… — Она оглядела всех, словно ожидала увидеть осуждающие лица. Но Барнет отметил, что его товарищи наблюдают за нею с явным любопытством. Сам он вполне разделял это чувство, ощущая, как губы кривятся в насмешливой улыбке.       — Вы напрасно смеетесь, капитан, — продолжила мисс Сомерсет под тихие смешки и шепотки. — Или боитесь, что я вас перепью?       — Сделайте одолжение, мисс. — Барнет откровенно наслаждался. — Только позвольте дать вам совет. — Он взял еще один стакан и наполнил его до краев. — Пейте залпом, а потом задержите дыхание и запейте водой, вон ваш стакан. И позвольте пожелать вам удачи.       — Спасибо. — Мисс Сомерсет взяла стакан с ромом, щеки ее слегка покраснели. Она подняла глаза: все пираты смотрели на нее с любопытными улыбками, явно одобряя. Барнет оперся подбородком на переплетенные пальцы, глядя, как она резко выдыхает, а потом залпом пьет.       — Ура-а! — послышался нестройный, но искренний хор. Мисс Сомерсет тем временем вытаращила глаза, пальцы ее стиснули стакан с водой. Его она тоже опорожнила залпом, а потом выдохнула. Лицо у нее сделалось почти пунцовым.       — Браво, мисс! — Боцман вежливо кивнул, хлопнув в ладоши. Прочие присоединились к похвалам, пока мисс Сомерсет напряженно улыбалась, а по ее шее, ушам и груди разливалась краска.       — Продолжим, мисс? — Барнет приготовился налить ей второй стакан.       — Нет-нет, довольно! — Она покраснела еще сильнее, но тут же рассмеялась. Безудержный смех царил в кают-компании минут пять: Мортон едва не свалился под стол, молчаливый голландец ван Бирт так согнулся от хохота, что угодил лицом в собственную тарелку, по счастью, уже пустую. Сама же виновница веселья как будто смутилась, но всеобщий поток увлекал ее, и она вновь принималась хохотать.       — Вы этак войдете во вкус, мисс, — ввернул Вуд. — То-то подивится ваш супруг!       — Нет, думаю… это был первый и последний раз, — ответила мисс Сомерсет слегка заплетающимся языком, что вызвало новые смешки и шепотки. — Если позволите, капитан, я пойду к себе. У меня немного… кружится голова…       — Конечно, мисс, — улыбнулся Барнет. — Только сперва мы еще раз выпьем за ваше здоровье.       — Ура мисс Кэтрин Сомерсет! — Бутылка — уже новая — сделала круг, пираты дружно подняли стаканы. Глаза девушки блестели, а лицо по-прежнему пылало, точно небо поутру. Ее чуть качнуло, когда она поднялась и зашагала к выходу.       — Давайте-ка я вас провожу. — Барнет подхватил ее под локоть. — Осторожнее, пригнитесь, не то ушибете лоб. Вот так, и глядите под ноги. — С этими словами он вывел девушку из кают-компании. Не успела закрыться дверь, как позади грянул веселый раскат смеха. Должно быть, она его тоже услышала, но ей теперь было все равно.       — А все же было весело, — произнесла мисс Сомерсет, едва не споткнувшись о крышку трюмного люка. — Правда, капитан?       Барнет поглядел на девушку. Глаза ее начинали мутнеть, речь делалась бессвязной, ноги едва держали ее. «Делай теперь с нею что хочешь — она и пальцем не шевельнет», — промелькнуло в голове капитана. В следующий же миг он от души обругал себя за это. Теперь, когда мисс Сомерсет по-настоящему приобщилась к их компании, обидеть ее — особенно вот так, беспомощную, — было бы низким делом, вроде воровства у товарища. Поэтому капитан ограничился тем, что проводил мисс Сомерсет до двери ее каюты.       — Теперь отдыхайте, мисс, — сказал он на прощание. — Постарайтесь поскорее уснуть и будьте готовы, что завтра вас будет мучить головная боль.       — Т-тогда зач-чем вы п-пьете эту г-гадость? — с трудом выговорила девушка, едва не падая.       — Привыкли, мисс. — Барнет улыбнулся, хотя она не увидела бы этого в темном коридоре. — И вот еще что. Я-то стерплю, а при моих людях не смейте говорить ничего подобного — гадость там и прочее. Они уже приняли вас, как родную, так что не портите, как у вас говорится, впечатление. Доброй вам ночи, мисс.       Она скрылась за дверью, пошатываясь. Барнет услышал, как зашуршала одежда и скрипнула кровать, а потом все стихло.       — И доброго завтрашнего утра, — прибавил капитан с усмешкой.

***

      — Похоже, наша мисс вчера крепко набралась, — усмехался Вуд, когда девушка не появилась утром на палубе в обычный свой час.       — Пусть себе отдыхает, — отозвался Барнет, вглядываясь в горизонт. Сегодня ветер, в отличие от вчерашнего, словно протрезвел и прекратил свои дикие шалости. Музыка парусов приободряла, а море несло «Сирену» вперед, с каждой пройденной милей приближая конец этого странного путешествия.       — Еще бы, с непривычки-то, — поддакнул Мортон. — Хотя она ж выпила не на голодное брюхо, а сперва убрала целую миску рагу из солонины. А вообще она молодец, не оплошала. Другая какая на ее месте развернулась бы кормой, а эта — нет. Еще пару раз, и привыкнет.       — Ты, видно, сам вчера перебрал, раз болтаешь такие глупости, — сказал ему Барнет. — На кой черт ей привыкать? Вот Кераньяк обрадуется, когда мы привезем ему невесту-пьянчужку!       — А это будет уже его забота, — не сдавался рулевой. — Главное, что девчонка довольна. Милая она такая, веселая. Не знаю, как кто, а я бы порвал любого, кому вздумалось бы ее обидеть.       «Я тоже», — едва не ответил Барнет, но сдержался — и заметил, что сдерживаться теперь намного легче. Вчерашний совместный обед и выпивка неким образом сблизили мисс Сомерсет со всеми пиратами «Сирены». Теперь она казалась не столько пассажиркой, сколько членом команды, как если бы подписала положенный договор. А допускать неподобающие чувства по отношению к товарищу было в понимании капитана Барнета настоящим преступлением.       Мисс Сомерсет вышла на палубу, когда миновал полдень. Она казалась бледной и измученной, но заулыбалась, заслышав приветственные крики матросов. Кто-то отсалютовал ей, кто-то приподнял шляпу, кто-то поклонился. Она ограничилась одним кивком и радостно подставила ветру лицо.       — Хватит галдеть, парни! — прикрикнул на восторженных пиратов Барнет. — Уважьте нашу гостью. А вы, мисс Сомерсет, — он махнул ей, — поднимайтесь сюда.       — Вы же говорили, капитан, — сказала она, слегка задыхаясь, когда поднялась на шканцы, — что мне нельзя здесь находиться.       — Теперь можно. — Он улыбнулся ей. Ее губы слегка дрогнули, а потом она рассмеялась. Сквозь болезненную бледность пробился жгучий румянец, она закрыла лицо руками, но никак не могла остановиться. Плечи ее вздрагивали от хохота, даже волосы растрепались.       — Простите меня, капитан, — с трудом выговорила мисс Сомерсет. — Мне так стыдно за мою вчерашнюю выходку. Я не должна была…       — Отчего же? Как вы там говорили про собственный опыт? Я вполне с вами согласен, лучше все испытать самому. Если желаете, — Барнет прищурился, — можем сегодня повторить.       — Ох, нет! — Восклицание вырвалось так порывисто, что мисс Сомерсет вновь рассмеялась. — Простите, капитан. Пить ром я больше не стану. У меня до сих пор болит голова. А каким ужасным было мое сегодняшнее пробуждение, вам лучше не знать…       — Могу представить — я ведь тоже когда-то впервые напился. Правда, это было давно. С тех пор привык.       — Неужели вы много пьете? — Голубые глаза девушки расширились. — По вашему виду не скажешь.       — А что еще, по-вашему, делать пирату на берегу, когда у него в кармане звенит золото? — Барнет мечтательно улыбнулся. — Вот приплывем на Эспаньолу, получим оставшиеся деньги — и тогда я буду пить целую неделю без продыху. — Он помолчал, мисс Сомерсет тоже не спешила подавать голос. Капитану вдруг сделалось неловко: слишком уж скользкую тему он затронул. Поэтому он сменил ее: — А для вас начнется совсем другая жизнь, мисс.       — Может быть, — медленно произнесла мисс Сомерсет. — Но мне гораздо милее та жизнь, которая у вас здесь, на «Сирене»… Надеюсь, она не обидится за то, что я называю ее по имени?       — Не обидится, она уже приняла вас, — ответил Барнет. — А жизнь наша, мисс, не вполне такова, как вам сейчас кажется.       — Но ведь она вам по душе, не так ли? Иначе вы избрали бы себе иное ремесло.       — Вы нас осуждаете?       — Вовсе нет. Хотя… — Она чуть помедлила. — Если бы я плыла на другом корабле и увидела бы издали ваше судно, я бы сказала: «На том корабле плывут разбойники и убийцы». Но теперь, когда я узнала почти всех вас, я не смогла бы сказать так. Кем бы вы ни были, у вас есть то, чем мало кто может похвалиться. У вас есть свобода.       Тут к Барнету подошел Вуд, и ему пришлось отвлечься. Мисс Сомерсет терпеливо ждала, пока они закончат говорить. Она то принималась глядеть на след, что оставался на воде позади корабля и мгновенно исчезал, то на палубу и мачты, где суетились матросы. Она так внимательно разглядывала верхушки мачт, что с ее головы едва не свалилась шляпа.       — Не буду мешать вам, капитан, — сказала мисс Сомерсет, когда разговор ненадолго прервался. — Я благодарю вас за то, что вы исполнили мою просьбу. Сейчас же я хочу вернуться к себе — думаю, мне будет лучше прилечь.       — Ступайте, мисс, только глядите не расхворайтесь. — Барнет шутливо погрозил ей пальцем, и она мгновенно заулыбалась. — Но вечером мы вас ждем. Не беспокойтесь, — прибавил он, заметив тень испуга в ее глазах, — никто не станет заставлять вас пить.       — Благодарю. — Она сделала реверанс и спустилась по лестнице. Шла она уже увереннее, чем вчера, привыкая к качающейся под ногами палубе. Почти никто не глядел ей вслед, хотя послышались учтивые пожелания: «Поправляйтесь, мисс, нам без вас скучно». Прежде, чем уйти в каюту, она оглянулась и глубоко вдохнула морской воздух. Несмотря на легкую бледность, ее лицо лучилось счастьем и жизнью.       — Поправляйтесь, мисс, — едва слышно прошептал Барнет. Мгновение он размышлял, не послать ли к ней лекаря, но тут же отверг эту мысль. Девушка была совершенно здорова, разве что слегка страдала от похмелья — подумаешь! Ром-то отличный, не какое-нибудь дешевое пойло; от него не разболеешься. К вечеру оправится и станет прежней.       Барнет чувствовал, что его охватывает нетерпение: он ждал вечера. И, глядя на своих помощников, понимал, что они разделяют его настрой. Каким образом мисс Сомерсет сумела в несколько дней завоевать сердца всех на «Сирене», оставалось загадкой. Но она это сделала. Неужели достаточно порой простой улыбки и доброго слова, чтобы тронуть самую черствую душу? Или души их не так уж черствы, как им самим кажется? Или все дело в искренности этой знатной леди, в ее ясных глазах, в которых не было места лжи и притворству?       Нет. Он заметил, что сегодня она слегка переменилась, и не только из-за дурноты. В ее глазах появился страх. Удивительно: она не боялась, когда говорила с ним в первый день, хотя ее не могла не пугать неизвестность. Чего ей бояться сейчас, когда все пираты «Сирены», от самого Барнета до Тома-Длинного, готовы без преувеличения отдать за нее жизнь?       «Пустое», — в который уже раз сказал себе Барнет. — «Размышления тебе не пристали. Слишком много думаешь, вот тебе и мерещится невесть что». Но окончание путешествия больше не манило его. Наоборот, хотелось, чтобы оно длилось, длилось и не кончалось.       «Как я буду жить, когда это солнце скроется навсегда?»       От этой мысли сделалось холодно, точно от штормовой волны, что окатывает тебя с головы до ног и влечет за борт, в темное бурлящее море. И Барнет нашел себе лекарство: «Не думай об этом. Живи сегодняшним днем, как жил всегда. Радуйся, что сейчас она здесь, что ты видишь и слышишь ее. Мог ли ты неделю, две, месяц назад знать, что с тобой может случиться подобное?»

***

      От дружного хора приветствий, которым встретили мисс Сомерсет вечером пираты в кают-компании, она едва не попятилась. Но в следующую же секунду расправила плечи, на лице ее расцвела привычная улыбка. Бледность исчезла, как след корабля на воде, глаза сияли искренней радостью.       — Простите меня, джентльмены, вам со мной столько хлопот, — произнесла она, усаживаясь на свое вчерашнее место. — А я сама себя наказала. Сделала вчера глупость — и проскучала почти весь сегодняшний день в каюте.       — Все наши хлопоты оплачены, мисс, — или скоро будут оплачены, — ответил ей Барнет. — А то, что было вчера, — вовсе не глупость. Вы доказали, что достойны уважения. Теперь все мои люди считают вас чуть ли не товарищем.       — Что вы! — Мисс Сомерсет покраснела и едва не спряталась за собственной ложкой, когда прочие пираты кивками и словами подтвердили правоту капитана. — Хотя… — Она помолчала. — Меня это радует. Похвала таких людей, как вы, дорогого стоит. И неважно, что вы пираты. Мне кажется, в каждом из вас словно сидят два человека: один — разбойник, а другой — тот самый, настоящий человек, не такой уж дурной. И верх берет то первый, то второй.       — Любопытная точка зрения, — вставил лекарь. Примолкшие было пираты тихонько рассмеялись: ван Бирт был из тех, кто примкнул к команде «Сирены» не по своей воле. Несколько лет назад Барнет забрал его насильно с торгового судна, поскольку своего лекаря у пиратов не было. Голландец сперва роптал, а потом так проникся новообретенными товарищами, что остался с ними вполне добровольно.       — Я не сказал вам сегодня главного, мисс, — поспешил сменить тему Барнет. — Нам осталось плыть не больше трех суток. Так что вам недолго ждать. Скоро ваша скука закончится.       — Мне здесь совсем не скучно, — ответила мисс Сомерсет. Показалось капитану или нет, что в ее глазах промелькнула тень грусти — и все того же беспричинного страха? — Я постоянно говорю вам это, а вы не верите.       — И все же вы скучаете, это видно, — не отставал капитан. — Вы привыкли к иному распорядку дня, к иным занятиям. А у нас нет ни книг, ни женских рукоделий, ни музыкальных инструментов…       — Хорошо, что подсказали, капитан, — мгновенно оживилась мисс Сомерсет. — Может быть, кому-то из вас нужно починить одежду — я бы охотно взялась; чем не рукоделие? Чтение не слишком-то мне по душе, а что до музыки… Я люблю слушать, как ваши матросы поют.       — Неужели она и слова разбирает? — шепнул Вуд Барнету, тот с усмешкой пожал плечами. С тех пор, как мисс Сомерсет появилась на борту «Сирены», непристойных песен никто не пел, но в прочих могло промелькнуть одно-два крепких словца.       — Нет, мистер Вуд, я разбираю не все слова, — ответила девушка. Пираты захохотали, а Вуд предпочел отхлебнуть из своего стакана. — Мне нравятся сами звуки ваших песен. Они как будто вплетаются в голос ветра и волн… Мне кажется, такие песни не будут звучать на суше — только на борту корабля и только в море.       — Отчего же, иногда мы поем их на берегу, в тавернах, — возразил Жерар и промурлыкал себе под нос начало не слишком пристойной французской песенки про моряка и рыбачку:       Была Жаннета мне мила,       К ней в сети угодил я…       — Но, думаю, в море они все-таки звучат лучше, — повторила мисс Сомерсет. Лицо ее светилось неким внутренним сиянием, словно она видела и слышала то, что недоступно другим.       — А вы сами не поете, мисс? — спросил ее Мортон. — То-то у вас глаза блестят. Такие ученые барышни, как вы, должны знать уйму всяких песенок.       — Теперь не отвертитесь, мисс, — сказал Барнет. — Вам понравилось наше пение — извольте расплатиться, как говорят, чистой монетой. Спойте нам что-нибудь. — Он весело переглянулся с прочими и поднялся, держа в руке бутылку рома. — Иначе заставим пить. Тогда вы живо запоете, как надо.       — Ой, нет! — вскрикнула мисс Сомерсет и схватила со стола свой стакан, пока его не наполнили. Щеки ее зарумянились — не то от смущения, не то от удовольствия. — Не надо мне наливать, капитан, я вам и так спою, если желаете. Правда, я не знаю, как вам понравится…       — Пустое, мисс. — Барнет подал ей руку, помогая подняться. — Вызвались — пойте. А мы обещаем, что не будем судить строго. Мы — парни простые, что мы можем понимать в изящных искусствах?       Мисс Сомерсет прикрыла глаза. Пираты дружно умолкли, не сводя с нее внимательных взглядов. Наконец, она вздохнула и запела, так, словно сама воочию видела то, о чем говорилось в балладе:       Где небо сходится с землей       И моря грозен вид,       Там замок с каменной стеной,       Как гордый страж, стоит.       Утесы мрачные кругом,       Тот замок одинок.       Не промелькнет тень за окном,       Не вспыхнет огонек.       Когда-то старый чародей       В том замке обитал,       Сокрытые от глаз людей       Богатства собирал.       Немало золота хранят       Те стены с давних пор       И моряков они манят       Взойти по склонам гор.       Но лишь корабль повернет       К таинственной земле,       Высокий море вал взметнет —       И пусто на скале.       Когда мисс Сомерсет умолкла, в кают-компании надолго воцарилась тишина. Пираты сидели, позабыв о так и не выпитых стаканах. Сама же певица переводила недоуменный взгляд с одного на другого, словно пыталась понять, понравилось им или нет.       — Ох, мисс, — промолвил наконец Вуд, — вы будто вернули меня в родной Девоншир, на много-много лет назад. Помнится, моя матушка тоже певала за работой такие вот песенки. А я страсть как любил их слушать.       — Хорошо поете, мисс, pardieu! — Жерар поцеловал кончики пальцев. — Уж я-то понимаю.       — Много ты понимаешь! — отозвался Мортон и прибавил, обращаясь к мисс Сомерсет: — Нет, верно сказано. Голосок у вас милый, мисс, и песня что надо.       — Я-то думал, знатные леди умеют только пищать под лютню, точно ошпаренные кошки, — подал голос Прайс. — А вы вон как славно поете.       — Perfecte, — заключил по-латыни ван Бирт и прибавил еще что-то по-голландски, отчего все пираты рассмеялись.       — Теперь, мисс, вы нас всех заставили спустить флаг, — подвел итог Барнет, глядя на слегка смущенную, но довольную девушку. — Но мы правда не ожидали от благородной леди такой простой песни.       — Когда я была маленькой, — пояснила мисс Сомерсет, — у меня была няня. Она часто пела эту песню, и много других тоже, когда шила. Так я их выучила. Матушка бранила меня, но я все равно помнила их и пела украдкой, когда никто не слышал.       — Ох, и глупа же ваша матушка, прошу прощения, мисс! — заметил Мортон. — И в кого вы такая уродились?       — Должно быть, вы дома были словно чужой, мисс, — подхватил Барнет, отметив, что сияние глаз мисс Сомерсет на миг померкло и сменилось все той же тенью непонятного страха. — Простите, что мы так резко говорим о вашей семье, но, мне кажется, по-другому тут и сказать нельзя. Уже не один я думаю, что мы совершили доброе дело, похитив вас из дома.       — О, я вам так благодарна! — воскликнула в порыве мисс Сомерсет и вновь оживилась. — И вам, и месье де Кераньяку… Но вам все же в большей мере. Его я пока не знаю. Зато со всеми вами уже успела познакомиться и… — она широко улыбнулась, — даже подружиться.       — Должно быть, мужчинам трудно было ухаживать за вами, — сказал Жерар. — Вы не хихикаете, не строите глазки, а держитесь, как… ну, как с товарищами.       — Если капитан Барнет позволит, — мисс Сомерсет зарумянилась, глядя на него, — я с радостью буду считать всех вас своими друзьями.       — А вам так нужно мое позволение? — Барнет поклонился ей, она ответила. — Зачем? Мы уже ваши друзья, и таких преданных вы мало где отыщете, мисс. Ваше здоровье! — провозгласил он, прочие поддержали.       Звук льющегося в крепкие глотки рома сменился дружным стуком стаканов по столу. Мисс Сомерсет с улыбкой поблагодарила, после чего удалилась в свою каюту. Вслед за нею разошлись и пираты, все еще пребывая в восторге от своей гостьи и вполголоса делясь впечатлениями.

***

      Когда на рассвете следующего дня Барнет поднялся на шканцы, вахтенный указал на юг. Там смутно виднелось темное пятно, пока бесформенное. Но оно двигалось не медленнее «Сирены».       — Похоже на корабль, капитан, — сказал матрос. — Не иначе, нам сели на хвост.       — Не обязательно, — ответил Барнет, вглядываясь вдаль. — Это может быть кто угодно: торговец или военный. — Он прищурился. — Флага пока не видно. Да и какое им до нас дело?       — Не отстают, Бен, — сказал через некоторое время подошедший Вуд. — Может, правда военный или из нашей братии?       Теперь корабль уже можно было разглядеть. Трехмачтовый фрегат шел под всеми парусами, явно намереваясь догнать «Сирену». В тот же миг на его грот-мачте заплескался по ветру красно-золотой испанский флаг.       — Можно сказать, и то, и другое, — пробормотал капитан.