Покой

После ухода Тяньлан-цзюня в Облачных глубинах поселилось беспокойство: все ожидали, что повелитель демонов откажется от мести, но, по-видимому, предстояла очередная война. Тем не менее Лань Цижэнь совсем не жалел, что рассказал ему о правде, пусть это не изменило его планы. Так он считал, Тяньлан-цзюнь в очередной раз озадачил всех. Демоны подчистую уничтожили процветающий дворец Хуаньхуа — словно за мгновение, никто не успел среагировать, — но после затихли. В нервном ожидании ордена не расслаблялись, оставались готовы к нападению и гадали, кто же станет следующей целью. Но прошли дни, недели, месяцы, и ничего не происходило. А затем Старейшина Илина потерял контроль над темной энергией на тропе Цюнци, и заклинатели переключились на другую опасность. Лань Цижэнь всегда утверждал, что Вэй Усянь принесет всем беду, но не мог без содрогания сердца осознавать, что шкодливый мальчишка, спящий на уроках и пьянствующий по ночам, превратился в настоящее чудовище, стал хуже, чем многие демоны. Цижэнь оказался прав, но едва ли правота приносила радость в подобной ситуации. Цзинь Гуаншань потребовал уничтожения опасного Призрачного генерала и смерти целительницы Вэнь Цин в ответ на гибель сына и племянника. Затем он созвал всех заклинателей в Безночный город, чтобы во всеуслышание рассказать о злодеяниях Старейшины Илина. Хотя его присутствие не требовалось, Цижэнь прибыл, поскольку Сичэнь рассказывал ему, как Тяньлан-цзюнь приходил на облаву на горе Бай Фэн, а значит, мог появиться снова. Он просто хотел увидеть возлюбленного, если тот придет. Похоже, демон предпочитал посещать только праздники, раз не явился. Хотя двое знаменитых Вэней выполнили чужие требования и добровольно пошли на собственное уничтожение, атмосфера на собрании не предвещала спокойных обсуждений. И действительно, оказалось, что их жизней было недостаточно, чтобы унять жажду мести Цзинь Гуаншаня. Эта новость очень не понравилась неожиданно явившемуся в Безночный город Вэй Усяню. И резко разразилась настоящая бойня. Сотни трупов с прошедшей войны прорывались сквозь землю, забредали со всех сторон, не давая собравшимся сбежать. Стигийская тигриная печать в руках Вэй Усяня несла погибель тем же заклинателям, которым ранее подарила победу над орденом Цишань Вэнь. Однажды Сичэнь кратко рассказывал дяде о финальной битве в Безночном городе, с непривычно жёстким лицом и слабо сдерживаемой яростью в застывшем взгляде. Но его пугающие слова забывались и померкли от развернувшейся безжалостной схватки с мертвецами. Лань Цижэнь никогда не считался выдающимся заклинателем, не умел придумывать новые техники и всегда действовал строго по правилам. Сил и способностей вполне хватало на обыкновенные ночные охоты, а опыт помогал прикрыть свои слабые места. Но сейчас он откровенно сдавал позиции. Его умений и сноровки не хватало, чтобы уберечь кого-то помимо самого себя. В момент передышки Цижэнь выцепил взглядом старшего племянника, усталого, но без серьезных ран, а вот младшего не обнаружил, и все его нутро напугано замерло в оцепенении. Сичэнь поймал его взгляд и вскоре приблизился со взволнованным видом. Мертвецы не прекращали атаковать, мешая завести нормальный разговор. — Где Ванцзи? — крикнул ему Цижэнь, стараясь не отвлекаться на холодящий душу ужас от возникших предположений: в такой ситуации потеря внимательности грозила смертью. Очередной мертвец перед ним распался на части, но сбоку уже приближался новый. Этого проворно разрубил Сичэнь с сосредоточенным видом, так напоминающим его отца при нападении Вэней на Облачные глубины. Но племянник, к счастью, выглядел намного более здоровым, без тяжелых ран, пусть его поступь казалась шаткой. — Дядя, Ванцзи отправился в сторону Илина, — успокоил он, прогоняя худшие ожидания, но появились новые вопросы. — Он забрал с собой молодого господина Вэя. Цижэнь в недоумении застыл, но Сичэнь это предусмотрел и взмахом меча защитил его от приблизившийся полусгнившей руки с острыми когтями. — Тебе стоит отправиться за ним и отвести домой, в безопасность, — продолжал он, охваченный тревогой за младшего брата. Просьба звучала разумно. Кто-то еще мог заметить отбытие Ванцзи с Вэй Усянем и неправильно понять, возможно и вовсе объявить их союзниками, а после убить обоих, не вдаваясь в раздумья. Даже Цижэнь находил это вероятным, пусть по своей сути объяснение было по меньшей мере странным: Ванцзи не стал бы поддерживать подобное зверство, не стал бы поддерживать Вэй Усяня. Сичэнь смотрел на его непонимание со смутным выражением лица. Нападающие мертвецы не давали времени разгадать его эмоции. — И когда его найдешь, не ругай, хорошо? — попросил тот с затаенным ожиданием беды в голосе. — Дядя, ты ведь должен его понять. Цижэнь отчетливо кивнул — слишком обеспокоенным выглядел Сичэнь, — пусть не представлял возможные мотивы Ванцзи, которые он сумел бы понять. Что могло заставить его праведного племянника помочь ужасающему старейшине Илина сбежать? — Лучше поспешить, пока ты не выбился из сил, — поторопил Сичэнь, оглядываясь по сторонам, чтобы оценить обстановку. — Я прикрою. Потому Лань Цижэнь вскочил на меч и быстро полетел в сторону могильных курганов, прочь от кровавой бойни Безночного города. Он не сомневался в способностях Сичэня, но все равно беспокойно оборачивался, пока попытки высмотреть одного человека в этом кипише не стали напрасными. Чуть дальше от места битвы дышать стало намного легче: смрад мертвецов и тяжелый запах крови остались позади. Цижэнь немного расслабился, прогнал ци по каналам для проверки и прилива бодрости. Энергии оставалось крайне мало. Он решил, что сначала найдет Ванцзи, а уже после сделает перерыв для медитации, чтобы восстановить силы. Но, сколько бы он не плутал над серыми скалами и бесплодной землей с торчащими человеческими останками, Цижэнь не находил ни единого следа присутствия здесь кого-либо живого. Духовные силы вконец иссякли, потому он продолжал поиски пешком до самой темноты, а после он наконец сдался и принялся медитировать, чтобы отдохнуть и продолжить с рассветом. По привычке очнувшись ранним утром, Лань Цижэнь поднялся на меч и полетел, высматривая племянника, пусть отдохнул совсем мало из-за темной энергетики места. Его обыкновенно белоснежные одежды слегка посерели от пыли и местами покрылись бурыми пятнами от вчерашней битвы — внешний вид был неподобающим. Отвлекаться на это, впрочем, он не собирался. Но когда заклинатель разглядел тонкий горный ручей, не удержался, чтобы спуститься и умыть лицо и руки. Цижэнь понимал, что в одиночку найти кого-то на столь большой территории займет много времени, но ожидал подмоги от Сичэня, потому переживал не так сильно, как мог бы. После умывания ему на глаза попалась необыкновенно смелая змея, которая активно шипела, глядя прямо в его лицо. От рептилии слегка исходила темная энергия, но в могильных курганах та пропитывала все живое и неживое. Змея убедилась, что привлекла внимание человека, и проворно скользнула прочь на расстояние в несколько шагов, после чего обернулась и вновь зашипела, будто звала за собой. Цижэнь мигом сообразил, что энергия от нее могла исходить демоническая, а не местная. И существовал один повелитель демонов, который не раз уже помог ему и, похоже, собирался помочь снова. Потому он шагнул на меч и медленно полетел вслед за змеей, которая то и дело оборачивалась, убеждаясь, что человек двигается следом. Путь оказался неблизким и скорость неожиданной помощницы довольно малой, потому только после полудня они достигли темного входа в пещеру, где та скрутилась и застыла. Он тоже вступил на каменную землю. Цижэнь напряженно оглянулся, а затем обнаружил, что змея куда-то ушмыгнула. Должно быть, его вели именно к пещере. От недостаточного отдыха после яростной битвы ци слишком активно бурлила в каналах. Он поудобнее перехватил меч и осторожно зашагал внутрь, не до конца веря в верность предположений насчет чужой помощи. Но чей-то знакомый холодный голос заставил его замереть на месте: — Проваливай. Стук сердца отдавался в ушах: голос явно принадлежал не Ванцзи, но оттого особенно пугал. Цижэнь стоял, размышляя над дальнейшими действиями и прислушиваясь. Через несколько мгновений он разобрал в слабом монотонном шорохе другой тихий голос, после чего первый вновь бросил безжалостно: — Проваливай. Оставаться на месте не было смысла: раз голоса два, то Ванцзи мог оказаться тем вторым, тихим. Мысленно придав себе мужества, Лань Цижэнь прошел дальше и уже за поворотом с облегчением выдохнул, узнавая белые одежды ордена Гусу Лань. В полумраке пещеры он с затруднением разглядел удивленно-настороженное лицо племянника. Другой — вероятно, Вэй Усянь — никак не среагировал на его появление. Цижэнь зажег огненный талисман, но на резкий свет тот тоже не оглянулся и не дернулся, а Ванцзи проморгался и с растерянностью уставился на пришедшего. Стало видно: он нежно держал Вэй Усяня за руку. Цижэнь едва удержал себя от того, чтобы схватиться за сердце. — Ванцзи! Что здесь происходит?! — вместо этого воскликнул он с негодованием. — Зачем ты вообще спас этого… Цижэнь осекся на полуслове от зажегшегося решительностью взгляда племянника. О, он хорошо помнил такой же упрямый взгляд старшего брата и другую ситуацию, столь похожую на эту по своей сути. Ситуацию, когда внезапно Цинхэн-цзюнь объявил о своей женитьбе перед старейшинами. Ванцзи смотрел на него, родного дядю, растившего с младенчества, почти как на врага, отчего болело в груди. — Все так, как ты видишь, — отрезал тот своенравным тоном, чего никогда ранее не случалось. А видел Цижэнь перед собой свою худшую ошибку в преподавании, темного заклинателя, и лучшего ученика, любимого племянника, при виде которого его всегда охватывала умильная гордость. Ванцзи бережно, будто величайшее сокровище, держал руку Вэй Усяня, а тот безучастно смотрел в одну точку пустым взглядом. В нутре Цижэня от представшего зрелища закипала злость. Старший брат тоже держал руку новоявленной жены, совершившей непростительное для их клана убийство. А теперь его сын держал руку во много раз худшего злодея. Виски Цижэня заболели от напряжения. Он не знал толком, на кого злится: на Вэй Усяня, перечеркивающего всю спокойную жизнь Ванцзи, или на себя, допустившего подобное? «Дядя, ты ведь должен его понять.» С другой стороны, как мог он, полюбивший священного демона, как-то выражать недовольство выбором племянника? Цижэнь застыл столбом, резко осознав: Сичэнь знал не только об избраннике младшего брата, но и о влюбленности дяди. На этот раз его рука все же скомкала ткань на груди возле сердца, а ци взбунтовалась пуще прежнего вместе с беспокойно забившемся сердцем. Мог ли Ванцзи тоже знать? Не подал ли он сам дурной пример племяннику? Ванцзи в это время тихо уговаривал Вэй Усяня не отпускать его руку, оправдываясь передачей энергии, на что тот опять безучастно выдохнул «проваливай». Для успокоения Цижэнь принялся бормотать мантры, и это несколько помогло. Затем он справедливо для себя отметил, что несмотря на любовь к Тяньлан-цзюню не нарушил никаких правил и почти не выдавал себя — так ведь? — а значит, винить его нельзя. Наверное. Только вот Ванцзи, который даже не повернулся к едва не пораженному искажением ци дяде, тоже не нарушал никаких правил ордена, прячась тут в пещере с Вэй Усянем от разъяренных заклинателей. Или нарушал? Сомнения мешали думать. Мысли путались. — Ванцзи, пойдем домой, — тяжело попросил Цижэнь. Тот молча мотнул головой в отрицании, лишь на мгновение поднял упрямый взгляд. Говорить с ним сейчас значило только терять время. Тогда Цижэнь посмотрел в задумчивости на Вэй Усяня, затем прикрыл глаза, повторил мантру и наконец решился взглянуть на него непредвзято, не вспоминая о взбалмошности его матери и двух тревожных месяцах учебы этого балагура в Облачных глубинах. Мужчина перед ним был явно не в себе, повторял только одно слово и почти не реагировал — вероятно, тьма уже поглотила его душу после поднятия нескольких сотен мертвецов в Безночном городе. Он поинтересовался: — Ванцзи, как давно ты передаешь Вэй Усяню энергию? Тот вздрогнул, не ожидая вопроса вместо уговаривания отступить от своих решений. — Со вчерашнего дня. Цижэнь поджал губы. Очевидно, Вэй Усянь остался жив только благодаря помощи его племянника: даже если бы тот сумел самостоятельно сбежать, то тьма превратила бы его в живого мертвеца, умеющего повелевать себе подобными. В нем бы не осталось ничего человеческого. А сейчас он продолжал оставаться на грани. Если Вэй Усянь очнется, не подчинится тьме, то что с ним будет? Его захотят убить, а с Ванцзи покончат тоже, поскольку он не захочет бросить возлюбленного. — Ты видел, что Вэй Усянь сделал, — предостерег Цижэнь. — Оставаться рядом с ним опасно. Ванцзи опустил голову, но крепче сжал чужую безвольную руку. — Я приму наказание вместе с ним. Цижэнь в очередной раз уверился, что во всем виноват, хотя клялся всем небожителям, обещая, будто судьба старшего брата не повторится в его детях. Ведь если бы не его просьба следить за выходками Вэй Усяня, то Ванцзи бы на него внимания не обратил! — Проваливай, — опять повторил тот холодно. — Он говорит тебе уйти, — поддакнул Цижэнь, ни на что не надеясь. Но Ванцзи оставался непреклонен: — Я не уйду. — Он говорит тебе уйти! — в сердцах воскликнул Цижэнь. — Если он тебя любит, то явно не пожелал бы, чтобы ты страдал от его поступков, а если не любит, то зачем ты ему навязываешься! Племянник пораженно поднял брови от его слов, а Вэй Усянь наконец попытался высмотреть источник шума, но его стеклянные глаза ничего не уловили. Через пару мгновений уши Ванцзи внезапно покраснели. — Я его не оставлю. Я должен ему помочь, — горячо утвердил он, крепче сжимая чужую руку. У Цижэня совершенно не оставалось сил спорить. Его начало лихорадить из-за взбунтовавшей энергии и внезапных неприятных новостей — искажение ци не собиралось отступать. Он понимал, что стоило первоначально позаботиться о собственном состоянии, иначе все могло стать еще хуже. В негодовании Лань Цижэнь бросил огненный талисман под ноги и пробубнил себе под нос: — Будто ты сможешь чем-то помочь, если додумался принести Вэй Усяня в место, где столько скверной энергии… Он ведь писал племяннику письма с разъяснениями, как очистить душу от тьмы! Почему тот умудрился позабыть? Неужели нахождение рядом Вэй Усяня значительно сказалось на умственных способностях Ванцзи? Для чего Цижэнь учил его столько лет?! Нервным движением рука привычно дернула бородку, и напряжение чуточку отступило. Догорающий на земле талисман осветил отброшенный гуцинь племянника, и Цижэнь строго нахмурился от столь неподобающего обращения с инструментом. Наряду с этим возникла идея сыграть песню ясности, чтобы привести в порядок ум и успокоить бушующую энергию внутри. Ванцзи предпочел игнорировать его состояние — явно тоже имел сумбур в голове, — потому он без разрешения поднял гуцинь и осторожно двинулся наружу. Яркий свет на выходе из пещеры ослепил. Цижэнь некоторое время стоял, держась за стену и приходил в себя. Затем сделал несколько шагов, сел и расположил перед собой чужой гуцинь, аккуратно проводя рукой по струнам для проверки. Те звонко отозвались, и он заиграл одну из песен ясности, которую помнил лучше всех. Мелодия немного помогла прийти в себя, и, чтобы закрепить эффект, Цижэнь поменял позу, принимаясь успокаивать энергию медитацией.

***

Очнулся он нескоро, от притока чужой теплой ци, помогающей направлять собственную энергию по каналам. — Дядя, ты совсем не в порядке, — озвучил свои переживания Сичэнь, освещенный закатным солнцем; на мгновение показалось, что это лишь чудное видение встревоженного разума. — Твоя ци так нестабильна. — Это все моя вина, — признался Цижэнь, медленно приходя в себя. — Я недоглядел за Ванцзи. Сичэнь безмолвно помотал головой, измученно прикрыв глаза, и помог подняться ему на ослабшие ноги. Шесть старейшин из их клана с помятым видом обеспокоенно наблюдали за ними; на лицах некоторых сквозило раздражение. Жухлая трава вокруг подозрительно шуршала, но Цижэнь не спешил обращать на это чужое внимание, поскольку углядел блеск змеиной чешуи. Внезапно он вспомнил, что Сичэнь догадался о его чувствах к Тяньлан-цзюню, и сердце вновь забарабанило взволнованно. Как давно тот знает?.. — Нам стоит возвратиться, чтобы тебя осмотрел целитель, — как раз предложил племянник, подмечая изменение в его состоянии. Не обнаружив рядом гуцинь, Цижэнь беспомощно обернулся к пещере. — А Ванцзи? — напомнил он, отчего все старейшины разом посмурнели. Сичэнь нахмурился, отводя взгляд. — Его уже отправили в Облачные глубины. Возник вопрос, как именно? Не вместе же с Вэй Усянем? — А… — Нет, — успокоил племянник, угадывая его мысли, — его одного. Молодой господин Вэй очнулся и сбежал, пока мы… разговаривали. Я объясню тебе все позже, сейчас тебе необходимо отдохнуть. Не имея других вариантов, Цижэнь смиренно согласился и позволил Сичэню отвести его домой.