Покой

К счастью, Лань Цижэнь избежал худшего и восстановился всего за несколько месяцев. В отличие от своего младшего племянника. Сичэнь долго не желал говорить о произошедшем, чтобы не слишком его разволновать. Но все же рассказал, когда Цижэнь случайно узнал про жестокое наказание: по возвращении Ванцзи двадцать семь раз ударили дисциплинарным кнутом. Ударов должно было быть больше, но те шесть старейшин, которые не так сильно пострадали от его рук, отправились вместе с главой искать самого Цижэня, а после отказались от недовольства и, соответственно, наказывания, увидав почти что кровавое месиво вместо спины второго господина Ланя. Сичэнь рассказал, что они встретили Ванцзи на самой окраине курганов — он пытался увести Вэй Усяня куда-то прочь. Конечно же, от предложения брата вернуться домой он решительно отказался, потому завязал битву с тридцатью тремя старейшинами. Вэй Усянь в это время достаточно пришел в себя, чтобы бесследно сбежать. Сичэнь также признался, что не стал присоединяться к осаде курганов, чем заслужил недовольный упрек дяди. Вряд ли другие ордена не свяжут это с тем, что ранее они просили помощи Вэй Усяня. От таких новостей восстановление Цижэня, естественно, замедлилось. И его состояние едва не ухудшилось, когда раненный ударами кнута Ванцзи сбежал. Вернулся племянник вместе с маленьким больным мальчиком, полностью готовый на любое наказание, несмотря на залитую собственной кровью спину. Оставалось только смириться и отправить его в уединение восстанавливаться, а мальчишку, Юаня, — к целителям лечиться. Разочарованные старейшины опять молчали, впрочем, не скрывая осуждающих взглядов, иные открыто жалели благовоспитанного Ванцзи и винили старейшину Илина в неких коварных заклятиях. Цижэнь не мог присоединиться ни к тем, ни к другим, поскольку знал все обстоятельства и в первую очередь винил себя. Он долго думал над собственным наказанием за то, что допустил такое и не разглядел чувства племянника сразу. Быть может, узнав о любви Ванцзи раньше, он смог бы как-нибудь повлиять на Вэй Усяня, чтобы не допустить его превращения в чудовище, не опустил бы руки из-за череды неудач при обучении непослушного юноши. Мысли о собственной вине терзали так сильно, что мешали ровному потоку энергии в каналах и грозили новым искажением ци, потому Цижэнь решил обсудить наказание с Сичэнем. Который, выслушав его, выглядел бесконечно устало, будто бы пообщался с кем-то сумасшедшим. — Дядя, ты прекрасно нас воспитал, — заявил он размеренно и непреклонно. — Нет твоей вины в том, что Ванцзи полюбил такого человека. Ты никак не мог на это повлиять. — Ванцзи присматривал за Вэй Усянем во время обучения по моему указанию, — упрямствовал Цижэнь, и племянник тяжело вздохнул. — Разве они не встречались множество раз до и после? — он захотел снова возразить, но Сичэнь не дал. — Ты ведь не мог повлиять на нашего отца, чтобы он полюбил кого-то другого. — Это другое! — Вовсе нет, — непререкаемо отрезал тот. Но Цижэнь был уверен в обратном и тихим от тяжести признания голосом выдал себя: — Это действительно другое. Это все моя вина, это я подал дурной пример… К своей чести, он почти не покраснел, пусть не имел храбрости взглянуть в лицо племяннику и, как обычно, принялся поглаживать свою бородку для успокоения. — Дядя, Ванцзи не знает о твоих чувствах к Тяньлан-цзюню, — несколько скованно признал Сичэнь. — Я более внимателен к людям, чем вы оба, потому заметил их, но вряд ли об этом знает кто-либо еще. Напряжение немного покинуло плечи Цижэня, но вот щеки загорелись сильнее. — Если ты так хочешь винить себя, то тебе придется винить и меня тоже, — продолжал тот. — Ведь я догадывался и о чувствах Ванцзи к молодому господину Вэю, но ничего не предпринял. Безусловно, обвинять Сичэня за случившееся он не мог, потому поджал губы и кивнул, соглашаясь оставить свое упрямство насчет наказания. — И, раз уж ты сам заговорил об этом… — неожиданно добавил тот с затаенным интересом в голосе. — Почему бы тебе не попробовать сблизиться с Тяньлан-цзюнем? Вопрос остался без ответа: Цижэнь возмущенно вскочил с вспыхнувшим лицом и, не находя слов, торопливо ушел. Через пару часов его навестил целитель по просьбе Сичэня, к счастью, энергия ци оказалась в порядке. Он несколько дней избегал племянника, обращаясь только насчет дел и в присутствии других адептов, тот глядел на его мнительность с плохо скрываемой жалостью. Затем его все же поймали и призвали поговорить, как взрослые люди. — Это не имеет смысла! — взволнованно ответил Цижэнь на тот же вопрос. — Почему ты так считаешь? — поинтересовался Сичэнь с безгранично терпеливым видом. Признаваться не хотелось, но еще больше не хотелось терпеть настойчивую недосказанность во всех их разговорах. — Тяньлан-цзюнь любит Су Сиянь, — объяснил он, пытаясь прогнать из себя отвратительное чувство ревности. — Госпожа Су давно мертва, — напомнил племянник. — Скоро Тяньлан-цзюнь полностью смирится с ее смертью и откроет свое сердце. Цижэня это совсем не убедило. Он надменно хмыкнул: Тяньлан-цзюнь столько лет вспоминал о ней, чуть ли не смиряясь с предательством, и легко поверил, что Су Сиянь его и вправду любила. Его чувства явно никуда не пропадут. Сичэнь совсем не понимает, о чем говорит. Тот кратко опустил взгляд и, немного подумав, зашел с другой стороны: — Дядя, Тяньлан-цзюнь ценит тебя очень высоко. Насколько я могу судить, мне кажется, что он уже тебя любит. Племянник смотрел на него крайне внимательно, потому Цижэнь изумленно замер, чтобы не выдать себя, пытаясь справиться с нахлынувшей надеждой и участившимся сердцебиением. — Чушь, — выдохнул он, чтобы хоть как-то ответить. Сичэнь на пару мгновений прикрыл глаза, потирая переносицу, и начал приводить аргументы: — Тяньлан-цзюнь безоговорочно верит тебе и каждый раз радуется встрече. Он даже называет тебя другом, несмотря на заточение именно в нашем ордене. Я разговаривал с Чжучжи-ланом, и тот признался, что Тяньлан-цзюнь постоянно вспоминал о тебе. Звучало разумно, но все же не доказывало именно любовь. Цижэнь недовольно признался: — Мы друзья. Или ты не доверяешь своим названным братьям и не рад их видеть? Улыбка на лице Сичэня стала жалкой, без слов показывая победу дяди, что не радовало на самом деле. Он привычно постарался смириться с жестокой правдой и уже стал размышлять о важных темах для обсуждения, как тот спросил: — Дядя, а если Тяньлан-цзюнь любит тебя, ты примешь его чувства? Цижэнь открыл рот, чтобы мгновенно отказаться, но затем задумчиво сомкнул губы. Если Тяньлан-цзюнь его любит, то как он посмеет не принять его чувства и расстроить? Тот и так слишком много горя перенес в своей жизни. — Это плохо скажется на репутации ордена, — монотонно сказал он вместо ответа. Сичэнь по-доброму усмехнулся. — С такой поддержкой, будет ли важна репутация ордена? Тем более Гусу Лань никогда не откажется от своих заветов и учений, вне зависимости от того, с кем захотят связать себя его адепты. В конце концов, в наших правилах сказано не смешивать личные и общественные интересы. Обыкновенно таким наставительным тоном племянник говорил на советах и собраниях, показывая свое главенство во всей красе. К дяде он обращался всегда как младший, но, похоже, в некоторых темах разбирался намного лучше. Учитывая, что Гусу Лань до сих пор не обвинили в сговоре с демонами или старейшиной Илина, репутацию своего ордена Сичэнь контролировал прекрасно. Цижэнь предпочел принять во внимание его слова. Он вдумчиво кивнул, отчего глаза племянника просветлели и губы растянулись в довольной улыбке. Затем они перешли к обсуждению повседневных дел, и более в их разговоре не звучала недосказанность.

***

Когда встревоженный адепт, дежурящий сегодня у ворот, прервал урок с просьбой отлучиться, Цижэня посетило неприятное ощущение, будто снова на орден мог напасть давно мертвый Вэнь Сюй с сотней подчиненных заклинателей. Ученики, напротив, воспряли духом, радуясь неожиданному окончанию всеобщего опроса. Пришлось дать им тему для сочинения и отпустить, а самому вызнать у адепта, что за важное дело ему предстоит. Тот не стал ждать вопросов и панически пояснил, едва они покинули учебную комнату: — Учитель Лань, к нам снова прибыл Тяньлан-цзюнь! Цижэнь едва не заулыбался от такой новости, но быстро принял обыкновенно строгий вид и степенно направился к воротам. Дежурный адепт посеменил следом. Гадать о причинах прибытия демона смысла не было — слишком много вариантов, — оставалось надеяться, что те не продиктованы чем-то плохим. В любом случае они наконец снова увидятся, и эта мысль заставляла сердце биться сильнее. Незаметно для себя Цижэнь постепенно ускорялся и ближе к воротам перешел на весьма быстрый шаг. Прежде чем выглянуть за них, он проверил пальцами положение ленты, пригладил волосы и одежду — все оказалось в полном порядке, как обычно. К его облегчению дежурный адепт немного оторвался и не видел его постыдные прихорашивания. Цижэнь стремительно шагнул за территорию Облачных глубин и сразу смущенно замер от приветливой улыбки Тяньлан-цзюня. — Мой дорогой друг! — радостно поприветствовал тот. — Теперь я не столь раздражён из-за ожидания, раз уж меня вышел встречать именно ты. Чтобы хоть как-то сбросить оцепенение, Цижэнь через плечо посмотрел на дежурного адепта; тот стоял напуганный появлением демона и сбитый с толку фамильярностью его обращения к учителю. Насколько он помнил, сегодня выдалось первое дежурство этого юноши у ворот, и сразу такое нервное. Цижэнь прочистил горло и тоже поздоровался, гораздо более сухо, но Тяньлан-цзюнь от этого ни капли не смутился. Как и его спутники: Чжучжи-лан поприветствовал его с искренним почтением, а неизвестный подросток опасливо поклонился. Этот неуверенный мальчишка лет пятнадцати, судя по энергии, являлся человеком, начинающим заклинателем, и смутно кого-то напоминал. — Ах да, — протянул Тяньлан-цзюнь, проследив за его взглядом и вспомнив, что явился не один. — Это мой сын. Ему дали имя Ло Бинхэ. Теперь понятно, кого тот напоминал: Цижэнь видел несколько раз Су Сиянь, и Ло Бинхэ очень походил лицом на свою прекрасную мать. Он сглотнул кислую слюну и оторвал пронизывающий взгляд от перепуганного мальчика. — Понятно, — постарался он сказать абсолютно ровно, не выдавая глупой ревности и силясь не переносить ее на сына Су Сиянь. — Мое имя Лань Цижэнь. Ло Бинхэ нервно кивнул. Очевидно, он тоже не представлял, зачем прибыл сюда. — Отлично, вот вы и познакомились, — Тяньлан-цзюнь ухмыльнулся весело, но затем состроил оскорбленную мину. — Цижэнь-сюн, неужели ты всех гостей держишь на пороге? На самом деле, он не имел права впускать священного демона на территорию ордена без разрешения главы, который как раз отсутствовал. Но отказ мог оскорбить Тяньлан-цзюня и настроить его против Гусу Лань, что являлось хорошей причиной его впустить. — Выдай им три пропускных жетона, — обратился Цижэнь к дежурному. Тот подскочил и торопливо выдал пропуска двум демонам и мальчишке, после чего Цижэнь повел гостей к главному залу. Он невольно присматривался к Ло Бинхэ, вспоминая то немногое, что знал о его матери, и мысленно сравнивая себя с Су Сиянь. Очевидно, у Тяньлан-цзюня были высокие запросы, ведь та являлась самой красивой и талантливой заклинательницей своего поколения. К тому же оставалось неясно, нравятся ли демону мужчины. Существовали хоть какие-нибудь шансы у Цижэня надеяться на взаимность? — Ходят слухи, что Ханьгуан-цзюнь находится в уединении, — вывел его из раздумий Тяньлан-цзюнь, подходя ближе, — но, надеюсь, Цзэу-цзюнь почтит нас своим присутствием? Упоминание Ванцзи несколько ухудшило настроение Цижэня: он очень переживал за племянника, раненого физически и духовно, и не имел возможности как-либо ему помочь. Только иногда он приводил мальчика, которого тот принес, в цзинши. Обычно маленькие дети не допускались к комнатам старших адептов, но А-Юань оказался очень тихим и послушным ребенком, будто настоящим сыном Ванцзи, и Цижэню казалось, что их встречи хорошо влияют на обоих. К тому же ему нравилось расспрашивать мальчика об их совместном времяпрепровождении. У Сичэня лучше получалось достучаться до сердца младшего брата, но времени быть сиделкой для Ванцзи почти не находилось. — Глава ордена в данный момент отсутствует и появится только к вечеру, — чопорно ответил Цижэнь. Тяньлан-цзюнь досадливо цокнул. — Ну надо же, как не вовремя. Я надеялся, что пока мы с тобой общаемся, он займет моего племянника. Покрасневший Чжучжи-лан удостоился подозревающего взгляда Цижэня. А затем его глаза непроизвольно скользнули к Ло Бинхэ. — А твой сын? — Мой сын, — Тяньлан-цзюнь будто только вспомнил о его существовании и улыбнулся располагающе, а его взгляд выдавал некий хитрый подвох. — На самом деле, я пришел поговорить с тобой как раз о Ло Бинхэ. Цижэнь вновь посмотрел на мальчика, тот пугливо опустил голову, но он сумел уловить оттенок обреченности в его юном лице. Поведение Ло Бинхэ было слишком робким и зашуганным для его лет. — Так значит, ребенок выжил, и ты его отыскал, — тихо произнес Цижэнь, чтобы услышал только Тяньлан-цзюнь и начал свой рассказ. — Да, — подтвердил тот с плохо скрытой скорбью. — Сначала пришлось расспрашивать в селениях возле реки Ло, потом обнаружилось, что он покинул свою деревню, собираясь стать заклинателем… К тому времени уже многие знали, что я кого-то разыскиваю. Цижэнь кивнул. Недавно Сичэнь ему рассказывал об этом, а кого именно искал Тяньлан-цзюнь догадаться было просто, ведь Су Сиянь перед смертью была беременна. — И вот, несколько дней назад со мной связался глава Цанцюна, — продолжал тот несколько отрешенно, будто старался не показать, как больно ему вспоминать свою погибшую возлюбленную. — Они не были уверены, что Ло Бинхэ мой сын, но заметили его сходство с А-Сиянь и решили связаться. Он наконец обернулся на того, о ком говорил. — Их смущало полное отсутствие демонической энергии. Думаю это как-то связано с тем ядом, который А-Сиянь заставили принять, — печать на лбу Тяньлан-цзюня яростно загорелась от воспоминаний, и Цижэнь ласково погладил его плечо, чтобы успокоить. А затем быстро одернул руку, осознав, что творит. Тяньлан-цзюнь посмотрел на него удивленно, затем довольно улыбнулся. Его злость быстро утихла, а знак на лбу перестал светиться. К счастью, они уже достигли главного зала, и демон упустил момент двусмысленно высказаться на этот счет. Цижэнь повелел подать им чай. Тяньлан-цзюнь расположился неприлично близко к нему, чем заслужил упрекающий взгляд. Но от недовольства демон лишь ухмыльнулся и поменял позу на более развязную, отчего заклинатель показательно сердито отодвинулся подальше. Ло Бинхэ, севший правильно в отличие от отца, несколько приободрился и принялся скромно осматриваться. Почему-то это тронуло Цижэня: неожиданно мальчик показался старательным и прилежным, хотя всего лишь сидел. Тяньлан-цзюнь все же поменял позу на более приличную и позвал его, чтобы вернуть внимание к своей персоне: — Так вот, Цижэнь-сюн. Демонической энергии в Ло Бинхэ нет, но я думаю, она проявится позже. — Если он уже обучался в Цанцюне, для чего было его забирать? — поинтересовался он, стараясь отогнать смущение от пристального взгляда демона. — В этом все и дело, мой проницательный друг, — с преувеличенной грустью вздохнул тот. — Мастер Шэнь, который его обучал, попросил за помощь в нахождении Ло Бинхэ, забрать его из школы, поскольку он не хочет быть учителем вероятного демона. Мальчик весь съежился от услышанного и замер. Быть выгнанным из ордена считалось огромным позором для заклинателя. А вот Шэнь Цинцю весьма ловко и хитро избавился от возможной угрозы для репутации Цанцюна. Но Цижэнь захотел подбодрить печального Ло Бинхэ и потому заявил наставительно: — Возможно, это к лучшему, — увы, его слова никак не помогли. — О, я тоже так считаю, — сверкнул глазами Тяньлан-цзюнь и опять пододвинулся ближе. — К сожалению, ему пока слишком опасно оставаться рядом со мной в царстве демонов. Такое заявление звучало абсурдно, что Лань Цижэнь полностью отразил в своем лице. Как мог повелитель демонов не защитить одного человека? Но Тяньлан-цзюнь совсем не смутился от его неверия. — Сам подумай, Цижэнь-сюн, демоны обожают драться из-за любой мелочи и без повода, а Ло Бинхэ даже почти ничему не научен — как он защитит себя от насмешек? Чжучжи-лан, который до этого момента успешно сливался с обстановкой, снова активно закивал, подтверждая его слова. Ло Бинхэ еще больше раскис от своих возможных невзгод. — Раз он рос среди людей, вероятно, ему будет сложно внезапно начать жить среди демонов, — вдумчиво согласился Цижэнь. Тяньлан-цзюнь победно улыбнулся, в уголках его глаз даже собрались морщинки; его излишне торжествующая реакция вызывала тревогу. — Так и знал, что ты легко поймешь всю тяжесть нашего положения. Поэтому, Цижэнь-сюн, я хочу, чтобы ты взял Ло Бинхэ обучаться в свой орден. Лань Цижэнь оторопел. — Глядя на «двух нефритов» Гусу Лань, да и других адептов, я понимаю, что здесь он вырастет отличным заклинателем, — пояснил Тяньлан-цзюнь, и ему стало приятно от похвалы, хотя недоумение не пропало. Тот уверенно продолжал: — Конечно, он мало похож на меня и оттого не так красив, но я предполагаю, что он достаточно миловиден для вашего ордена. Цижэнь часто слышал восхищения внешностью адептов Гусу Лань, но впервые этот критерий ему предлагали учитывать со всей показной серьезностью. — Тем более, мне придется его часто навещать, чтобы контролировать появление демонической энергии, а какой еще орден согласится терпеть на своей территории священного демона? Полушутливые доводы Тяньлан-цзюня еще больше сбивали с толку, но идея частых встреч отозвалась теплом в груди и щеках. — И кому, кроме как тебе, я могу доверить своего сына? — добил искусственную стену отчуждения тот, и Цижэнь определенно покраснел. Он смущенно отвернулся и увидел светящийся робкой надеждой взгляд Ло Бинхэ, что еще больше мешало придумать причины для отказа. Нужно ли было отказывать? Цижэнь кое-как собрал мысли в кучу — наблюдающий за ним с открытым интересом Тяньлан-цзюнь совсем не помогал — и заявил: — Такие решения может принимать только глава ордена. Тот разом стал серьезным и задумался, а после некоторого времени осторожно спросил: — Но ведь ты, Цижэнь-сюн, не против? Лань Цижэнь собрал всю свою выдержку, чтобы принять обыкновенно строгий вид, и, отвлекаясь от обдумывания, как уговорить Сичэня, авторитетно заявил: — Я считаю, что это хорошая идея. Возможно, в нем говорила слепая влюбленность в Тяньлан-цзюня. Или мысли о полукровке Ло Бинхэ, который в будущем мог принести мир в два вечно воюющих царства, действительно имели под собой основания. В любом случае, вне зависимости от причин, Цижэнь очень захотел согласиться и сделал это. Лица обоих, отца и сына, стали одинаково радостными, похожими друг на друга. Даже Чжучжи-лан скромно заулыбался. — Раз так, то нам определенно стоит дождаться возвращения Цзэу-цзюня, — довольно заключил Тяньлан-цзюнь и наклонился совсем близко, так, что его волосы скользнули по белому одеянию заклинателя. — А пока, Цижэнь-сюн, прогуляемся? Лань Цижэнь с горящим лицом кивнул и крайне медленно, чтобы не обидеть и мимолетно насладиться близостью, отодвинулся. Сердце билось слишком беспокойно. Тяньлан-цзюнь, до одури счастливый от свершения его плана — пристроить Ло Бинхэ в Гусу Лань и использовать его как предлог для частых встреч, — совсем не замечал открытого смущения Цижэня. Впрочем, его согласие говорило для демона уже достаточно.