Сгорай

      Стоя на светлом берегу у самого края моря, тянущегося куда-то вдаль за горизонт, лёгкие втянули слегка солёный воздух с привкусом чего-то нового. Кончик языка облизнул губы, а взгляд уставился на границу воды и неба. Туда, где солнце из белого огненного шара превращается в узкую пылающую щель света.       Ноги вдруг оказались на пустом берегу. Вода отошла. Волны вдалеке собрались воедино и начали подниматься, стремительно закрывая собой горячую звезду, лишив моё тело ощущения прежнего приятного тепла.       Поток ветра ударил в лицо, а волна уже вот-вот должна была сбить меня с ног, как глаза вдруг открылись, обнаружив перед собой знакомую голую стену.       Не могу избавиться от этого чувства пронзающего холода и ощущения мгновенной смерти, которая ждёт тебя через секунду в тени огромного потока, несущегося в твою сторону. Словно чужое дыхание с того света, предвещающее ужасный итог, о котором даже не успеешь подумать.       Посиди. Подумай. Не торопись.       Сны — отражение наших страхов из самых глубин сознания, которые мы зачастую крайне зря игнорируем, списывая на плохой день и поздний ужин.       Так и я. Лишь томно посмотрел в сторону телефона, с досадой приняв тот факт, что будильник на нём сработает через минуту. Ещё целых сорок шесть секунд, которых бы мне точно хватило, чтобы выспаться. Но вместо этого — лишь очередной кошмар, не имеющий никакого смысла.       Во время рабочей смены Лео сидел в самой отдалённой части зала и лишь изредка поглядывал в мою сторону.       Видимо, Крис быстро заметил напряжение, нависшее между нами, поэтому спросил:       — Поссорились?       Я прокрутил в голове вчерашний вечер, который тут же сел тяжёлым камнем в груди, заставив тело мгновенно отвернуться в другую сторону ради того, чтобы мой собеседник не понял всего по одним только эмоциям на моём лице.       — Ничего не получится.       — Это ты так решил? — он остановился передо мной, чтобы загородить меня от всех отвлекающих факторов в зале. — И можешь не врать, — а заодно и поставил перед фактом того, что так просто не отстанет. — Я вижу, как он пялится на тебя через весь бар. А ещё у тебя уставший вид. Получается, не выспался. Значит, переживал.       — Хватит…       — А-а? — недовольно протянул Крис, наклонившись вбок и подставив моему хмурому взгляду свои серо-зелёные глаза.       — Своё дедуктивное расследование. Прекрати.       Кажется, меня реально начали раздражать его мысли вслух, с вечно прямыми попаданиями, без единого промаха. Хоть бы раз для виду ошибся, но без всякой скромности бьёт в упор, прямо в лицо.       — Поразительно. Ты умеешь злиться? — на его губах растянулась улыбка, которая окончательно вывела меня из и без того нестабильного состояния.       Я громко поставил пустой стакан из рук на барную стойку, который тут же издал характерный треск. По его граням пошла заметная трещина, которая пока ещё не дала ему расколоться на отдельные части.       — Да хватит уже! Вы оба прям так и готовы решить всё за меня. А про фамилию в моём паспорте не забыл? Не думал, что это хоть что-то, но всё-таки значит? Как минимум то, что от меня ждут детей! Или ты где-то в своих бреднях решил, что я сам их рожу?       Когда снова повернулся к нему, он застыл с неподвижным выражением лица, мгновенно вызвав во мне чувство вины.       Я наклонил голову и тяжело вымолвил:       — Прости. Не хотел срываться.       — Поздно, — рука Криса легла мне на плечо. — Он уже идёт сюда.       Даже оборачиваться не пришлось, чтобы распознать по звуку шаги приближающего Лео. Он шёл очень быстро и уверенно через весь зал, потому что всё слышал.       Я выбежал через служебный выход на улицу и пытался удержать дверь снаружи. На неё тут же навалился человек, от которого сейчас так хотелось сбежать. Мне не хочется говорить об этом, вспоминать всё ещё раз и отказывать ему, чтобы потом поздним вечером сидеть со слезами на глазах от отсутствующего счастья, тяга к которому усиливалась с каждым днём.       Ноги сделали несколько шагов назад, пропуская Лео наружу.       — Что за фамилия? — а вот и подтверждение тому, что он всё слышал. Короткий урок о том, что стоило быть сдержаннее.       — Оставь меня.       Его руки с размахом занесли моё тело к стене, чтобы отнять возможность повторной попытки сбежать от вопросов. Но даже тут он не забыл вовремя остановить поток своих сил, бережно прижав мою спину к кирпичам здания.       — Я думал, что дело во мне! И так рад, что ошибся, а ты хочешь продолжить это молчанием? — не врал, его глаза горели радостью, которая сменила то прежнее вчерашнее огорчение. — Прошу, ответь.       Я закрыл глаза и максимально наклонил голову, приняв то, что Лео не отстанет, если не получит свои ответы.       — Валуа.       Давай же. Скажи теперь, что всё отменяется, что твои чувства резко угасли. Кому захочется общаться с человеком, на котором висит подобное клеймо?       — И что?       А?.. Я открыл глаза и заглянул ему в лицо, убеждаясь в произнесённых им словах.       — Кто тебе сказал, что из-за этого тебе нельзя встречаться с парнем?       — По-моему, всё логично: наследник один, нужны дети, родители хотели бы от меня этого.       — Я не знал твоих родителей, но уверен, что они хотели бы, чтобы их единственный ребёнок был банально счастлив.       Больше нечего сказать. Он всё равно понимает это не на том уровне, который грудой камней осыпается на мои плечи. Отец всю жизнь отдал тому, чтобы к нам снова начали относиться уважительно. А теперь мне предлагают так просто отречься от всего этого в пользу каких-то глупых человеческих желаний? Ни за что.       — Ты не поймёшь.       Позади, за высокой спиной моего собеседника раздался чужой кашель. Мужчина докурил сигарету и затушил её пламя, поставив импровизированную точку в нарисованном на стене граффити. Его взгляд косо оценивал нас, пока руки Лео не отпустили мои плечи.       Я уже видел его прежде. Тот парень, что был выгнан Кристианом в первый день моего появления здесь. Его можно было узнать по одним лишь глазам и злой тонкой улыбке.       Тишина и молчание. Он чего-то ждал.       — Иди внутрь, я поговорю с ним, — Лео произносил это тихим успокаивающим голосом, которому хотелось довериться, несмотря на все наши текущие разногласия.       Разговор… В чём он хочет его убедить? Вежливо попросит забыть об услышанном?       Как показывала практика, люди нехотя соглашаются на подобное, если им за это не отвалили стопку крупных купюр. Это я понял ещё, находясь в интернате, видя из окон несколько раз, как некоторые из воспитателей уходили со своей работы, получив перед этим приличную сумму на руки от неизвестных мне людей. Кто-то мотал головой, выдавая отказ данному предложению. Но многие, не думая, хватались за деньги, лишь бы быстрее засунуть их под юбку рабочей одежды.       Что Лео может предложить тому парню взамен, не раскидываясь при этом долларами и сильными кулаками?       За возвращением к работе в зале бара время его отсутствия протекло незаметно. Когда он вернулся, его сопровождал поникший взгляд. Ровно до того момента, пока не завидел меня, быстро расставляющего чистые бокалы у одного из столиков. Я смотрел на него с надеждой, стараясь уловить в светлом лице результат их диалога. Как ребёнок, ожидающий услышать своё долгожданное разрешение от родителей, чтобы выйти погулять с друзьями.       Лео улыбнулся и кивал мне. О боже. Пронесло. Всё хорошо.       Конец смены направил меня в парк, который когда-то стал продолжением нашего знакомства. Я сидел на холме и смотрел вдаль на высокие здания, желая когда-нибудь не зависеть так сильно от денег.       Лео бесшумно подошёл со спины и аккуратно протянул книгу, которую я тут же принял.       — Что это?       — Подарок. Ты как-то упоминал, что больше не можешь позволить себе их покупать. Вот решил немного порадовать. Только открой, пожалуйста, завтра.       — Спасибо.       И как теперь дотянуть до следующего дня?       — А в честь чего это?       — Примирения. Мы ведь помирились? — в ответ на вопрос я молчал, но спустя время всё же выдал короткий кивок.       — Но мы всё равно не сможем встречаться.       — Да какая разница, — Лео лёг спиной на холодную землю. — Дружить же можно?       Ещё один, но более быстрый и уверенный кивок.       — Если бы на это понадобилось несколько лет, я бы всё равно добился твоего внимания. Веришь?       — Ты так уверенно это заявляешь…       — Вот! — он подскочил, немного вздрогнув от подошедшего холода. — Ты уже согласился. Отличный повод отметить это прекрасным вкусным глинтвейном. Пробовал?       Я мотал головой, пытаясь разобрать правильное произношение слова при его акценте.       — Ты столько потерял! Поднимайся скорее!       Было что-то особенное в этом моменте. Вещь, которая не подвластна времени, повседневным заботам и волнениям.       Мне хотелось просидеть так вечно. Разглядывая намокший асфальт снаружи от кафе, за стеклом которого мы сидели и пили горячее, ароматное, только что сваренное вино.       Алкоголь дал чувство расслабления, а обычные диалоги о жизни помогли забыть вчерашние грустные мысли.       Тёмный вечер и включённые тёплые огни фонарей напомнили тот день, когда мной впервые так свободно был встречен сильный и холодный ливень. Из тени дерева смотрел Элиот, молча наблюдая за мной со стороны.       Столь очевидная и банальная вещь… Мне ведь просто нужен один единственный человек, с которым будет так же комфортно изо дня в день. Из-за этого люди с такой охотой общаются друг с другом и постоянно назначают встречи? Раньше я этого не понимал и до последнего сторонился любых разговоров, обходя скопления толпы и звуков вдоль ближайшей стены.       Лео слишком успешно и стремительно менял моё представление о жизни и отношениях между людьми, а я боялся сломаться под его поступками в пользу эгоистичного личного счастья, полностью отказавшись от своей прошлой жизни и даже собственных родителей.       Ещё одна мелочь. Всего одно удачное его действие… И всё рухнет.       Глаза смотрели на цвета света, которые отражались в глянцевых английских буквах новой, ещё не тронутой книги. Так хочется её открыть и прочитать, нарушив обещание ждать до утра.       Великая история семейного древа моих предков, рост ветви которого сейчас зависел лишь от моего решения. Может, в этом и правда нет никакого смысла?       Я смотрел на рубиновую поверхность горячего напитка, согревающего руки, и никак не мог сделать выбор. Думаю, мне просто страшно принять столь очевидные чувства.       Лео неустанно говорил о других странах и местах, которые стоит посетить каждому. Высокие заснеженные горы, пики которых скрываются за облаками. Бескрайние равнины, где воздух настолько свежий, что становится возможным выспаться за какие-то жалкие пару часов. Жаркие пустыни с древними строениями, вокруг которых до сих пор строятся различные теории о методе их возведения.       Нет смысла скрывать. Жадное чувство о познании неизвестного вызывало во мне сильные желания увидеть всё это лично. И ещё лучше, чтобы там был кто-то, кроме меня одного. Кто-то, кто сможет рассказать ещё больше интересных и столь прекрасных вещей.       Заберите меня туда, отобрав перед этим уже такой ненавистный титул фамилии, доставшейся с рождения. И почему только у детей нет выбора? Почему нет возможности выбрать собственное имя и семью, в которой появиться на свет?       Нет. Это глупые мысли. Я любил своих родителей. И мы были бы счастливы. Но один человек захотел отнять это счастье и радость ради собственного блага. Человеческое сознание полно пороков. И среди них та самая жадность, которая и сгубила мою семью.       Может, судьба так намекнула, что нет никакого смысла цепляться за эту глупую вещь, как деньги и финансовое состояние? Но ведь родители так стремились к этому долгими годами и сотней бессонных ночей.       Мне хочется угодить всем. Стать примерным ребёнком, которым бы гордились отец и мать. Но при этом остаться со своим маленьким и скромным счастьем в виде одного человека, который ничего от меня не просит взамен и рад лишь одному моему существованию без всего того богатства и наследства, тянущегося вслед за фамилией, успевшей стать проклятой.       Вечер, наполненный неторопливой прогулкой и разговорами в круглосуточном кафе, струился тонкой прозрачной дымкой маленького огонька. Его пламя танцевало под моими пальцами, пока я водил рукой над одной из тёмных светящихся баночек восковых свечей, установленных по краям от широкого окна, у которого мы сели.       Лео боялся и всё время осторожно поглядывал в мою сторону, проверяя, чтобы я не обжёгся.       — Нравится огонь?       — Он красивый, — отвечал я, вспоминая ту самую ночь с пожаром, охватившим целый дом.       И правда. Тогда мне тоже было без разницы на его опасность и жар, ударявший ветром по лицу. Молча любовался этими оттенками и невероятными переливами, пока в этот самый момент где-то в глубине одной из комнат догорали тела моих безумно добрых родителей.       Порой предложенные пути жизни поражают своей жестокостью. Не лишись я семьи, так бы и остался инвалидом. Но какой жертвой меня выдернули из того глубокого расстройства. Разве это по-человечески?       Сильнейший страх и ночной кошмар любого ребёнка — потеря родителя.       Мне было шесть, и с даты моего рождения прошло каких-то три дня. Три дня спокойной повседневности в кругу близких людей, которые до безумия любили меня, как своего единственного сына.       Первый же день в интернате встретил жестокими воспитателями, которые могли ударить и окатить ледяной водой того, кто впервые в своей жизни познал настоящую боль, доводящую до бесконечных слёз.       Помню, как невыносимо долгими ночами не мог уснуть. Количество детей, среди которого мне пришлось оказаться, доводило до диких криков и истерики. Было страшно от любого звука или чужого голоса. Со временем это прошло, но на подобное понадобилось слишком много времени. А паника толпы до сих пор тихо сидит внутри меня, желая поднять руки к небу, забившись под стол, чтобы громко расплакаться.       Да, я хотел бы вернуться во Францию. Сходить на могилу родителей и поблагодарить их за подаренную жизнь. Остановиться на месте сгоревшего дома, вдыхая остатки запаха того огня. Увидеть ещё раз те земли и окинуть глазами высокие стены старого замка.       Сейчас это невозможно. Но когда-нибудь… В один день, когда уже станет всё равно на вещи, что происходят вокруг. Я стану смелее и смогу решиться на подобную поездку.       — Смотри! Дождь! Пошли погуляем под ним? — Лео сорвался со своего места, уверенно направляясь к выходу.       Горло осушило остатки сладкого глинтвейна, закрепив это приятное чувство острым послевкусием кусочков апельсина. Я поднялся, взглянул последний раз на горящую свечу, а потом накрыл её рукой, перекрыв кислород и затушив тем самым обжигающее пламя.       Сквозь тонкие расставленные пальцы струился светлый дым, мгновенно пропадающий в воздухе, который уже качался из стороны в сторону от открытой Лео двери. Прохладный влажный воздух ударил по лёгким, а ноги двинулись к выходу сами по себе.       Выбор был сделан.