Сгорай

      — Мы могли бы жить вместе, — сказал Лео, успешно сподвигнув меня подавиться водой со льдом.       Речь о любой совместной жизни вызывала воспоминания о Германии и человеке, которого я так стремительно покинул. За год вне интерната мне уже прилично удалось понять, что труднее всего у меня получается понять мысли и поступки другого человека. А если он ещё и живёт в соседней комнате, появляется риск внезапного события с его стороны, для которого уже никогда не найдётся логического объяснения.       — Не уверен, что это хорошая идея... — я начал отворачиваться, параллельно поправляя волосы, которые в очередной раз неудачно упали на лицо.       — Почему? Ты отлично готовишь, а у меня превосходно получается покупать продукты.       Стоило дать возможность этому корейцу общаться со мной и всего несколько раз согласиться помочь ему с готовкой французских блюд, как он тут же придумал новый план, лишь бы ещё больше времени проводить вместе. Сначала это были обычные приглашения в гости, а теперь он совсем потерял страх и без умолку пытается уговорить меня жить вместе.       — Если единственным поводом для совместной жизни является моя готовка, то я лучше откажусь, — пусть он временами и доводил меня своей дотошностью, но моя речь до последнего оставалась деликатной.       — Попрошу заметить, что это лишь одна причина, Ренуа! — Лео выскочил передо мной, покачивая указательным пальцем. — Нет соседа лучше, чем тот, кто так нравится мне. А кроме всего прочего, ещё и превосходно выглядит.       Сдаваться было явно не в его стиле.       — Протри глаза, — я оттолкнул его от себя, надавив ему прямо на лицо, принудительно вынудив его замолчать хотя бы на несколько секунд.       Удалось дойти до барной стойки, у которой уже расположился Кристиан.       — Крис, скажи ему! — за спиной раздался недовольный возглас Лео.       — Сказать что? Кажется, ты сам прекрасно в состоянии уговорить его переехать к тебе, — он начал удаляться, с интересом поглядывая на мою реакцию.       Конечно, моим желанием было банально плеснуть ему водой в лицо. Но поскольку он всё ещё оставался моим начальником, я смог выдавить лишь детскую просьбу о помощи.       — Крис, спаси, — шёпотом вымаливал у него хоть что-то, что могло бы стать поводом для Лео покинуть этот бар прямо сейчас.       — Протри стойку, — его рука махнула на блестящий чистый стол, после чего он тут же пропал в помещении для персонала.       Вот так значит, да? Меня только что подставили.       Я обернулся на сияющего от радости азиата и вздохнул, понимая, сколько ещё уговоров мне предстоит услышать, пока приходится протирать и без того чистую столешницу.       — Причина номер один — ты мне очень нравишься, — он начал поочерёдно загибать пальцы на руке так, чтобы я точно это видел. — Причина два — гораздо выгоднее делить аренду на двоих, чем снимать два разных жилья. Три — у нас будет выгодное сотрудничество. Ты готовишь, а с меня трата денег на покупку всех продуктов, — Лео ненадолго задумался, сочиняя новые поводы на ходу. — Четыре — разве может быть компания приятнее меня? Вдруг твоё холодное сердце наконец растает!       — Ха-Ха, — я наигранно посмеялся и начал ворчать: — Хочу жить без мыслей о том, что какой-то кореец будет иметь возможность в любой момент времени приставать ко мне. Гораздо комфортнее быть одному.       — Но я не буду приставать! Лишь обоюдное согласие!       — И твой пункт про готовку меня смущает. Не очень-то мне нравится готовить. Разве не проще нанять домработницу? Она тебе и полы заодно помоет, — я проводил взглядом до столика нового посетителя, зашедшего в бар, пока продолжал отказывать Лео в его предложении.       Мой собеседник заметно обиделся и теперь с молчанием осуждающе смотрел, пытаясь вызвать во мне капли совести, которые заставят меня резко согласиться.       Но я прочитал его план и ответил с надменным взглядом:       — Нет.       — Зануда!       За время нашего продолжительного общения нетрудно было понять, что он не умеет злиться. Поэтому даже сейчас его попытка обиженно уйти из бара превратилась в аккуратное закрывание двери за собой, дабы она случайно громко не хлопнула.       Из лёгких вышел слабый смешок.       — Ты стал чаще улыбаться, — сзади появился Крис, который до этого так ловко ушёл в помещение для персонала. — Он на тебя положительно влияет. Почему не хочешь попробовать пожить с ним?       — Разве это правильно? — я прошёл мимо него и начал поправлять бутылки, выставленные на полках. — Люди на улице говорят, что когда два парня вместе, то это ужасно и отвратительно.       — А если люди на улице скажут тебе, что Земля плоская?       Я опустил голову под весом его слов.       — Не ищи причины, если тебе чего-то не хочется. Ты всегда можешь сказать обычное: «Нет».       — Просто боюсь.       — Исходя из того, что в отношениях нет ничего страшного, могу предположить, что ты про секс. Так?       Я посмотрел на него с осуждающим взглядом за то, что он так свободно об этом говорит, не сбавляя громкость голоса. А потом слабо кивнул.       — Что-то случилось? — он всё понимал и всегда задавал правильные вопросы.       — Один раз это уже было, — моё тело рухнуло на стул возле кассы за барной стойкой. — В Германии знакомый сделал всё насильно... — я хотел как-то продолжить предложение, но понял, что мне больше нечего сказать и подавил мысли обычным вздохом.       — Не уверен, что это уже моё дело, но ты не думаешь, что Лео так делать не станет? Пока вы общаетесь, он ни разу не тронул тебя без твоего разрешения.       Я сложил руки на стол и лёг на них головой, закрыв лицо. Так удалось донести до Криса, что у меня больше нет желания продолжать этот диалог.       Он покачал головой и двинулся в зал, сказав напоследок:       — Если понадобится дополнительный выходной, дай знать.       Было бы дело только в интимной связи, для беспокойства не было бы причин. Но меня пугает сама мысль о каких-то отношениях с человеком, где существуют постоянные беседы, много совместного времени и простых прикосновений, которых не получится избегать вечно.       Не хочу делиться своими размышлениями с кем-то. Не хочу, чтобы кто-то даже случайно касался меня.       Так я провёл в раздумьях несколько дней и уже не мог спокойно сконцентрироваться на словах, вылетающих изо рта Лео, который сидел передо мной в одном из местных кафе. Словно весь звук выкрутили на минимум, а перед глазами был собственный поток мыслей.       Пока перебирал пальцы на руках, опущенных под стол, меня ломало от принятия решения, которое крайне медленно делал мой мозг. Ко мне вернулся старый страх смотреть в глаза, а громкие звуки толпы вызывали во мне мнимую панику, из-за которой моим единственным желанием было броситься прочь и запереться дома, сидя под одеялом. Но никак не позволить человеку банальное объятие, которое вместо тепла могло дать мне лишь обжигающий холод.       Я сжал рукой затылок и томно выдавил:       — Не могу.       Лео озадаченно смотрел. Кажется, мои слова перебили его посреди интересного рассказа.       — Ты хороший, но мы не можем встречаться. Я крайне боюсь людей и любых прикосновений. Это невозможно. Мне комфортно лишь, пока ты на расстоянии. Но тебе же точно не этого хотелось, — я положил ладони на стол, рассматривая узкий остаток пространства между пальцев и ожидая услышать неблагоприятный ответ.       Его взгляд тут же зацепился за мои трясущиеся руки.       — У тебя РАС?       Я вновь посмотрел на него, не понимая подобное сокращение.       Вместо ответа он резко встал, поднял меня за плечи и начал спешно выводить из кафе.       Мы остановились в проходе улиц без людей. Где я, вместо того, чтобы спросить, зачем он это сделал, откинулся спиной на стену и закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться от непонятной мне тревоги, которая уже переросла в дрожь во всём теле.       — Надо было сразу сказать, что тебе тяжело.       — Я не могу это контролировать...       Он потянулся ко мне рукой и дождавшись одобрительного кивка, взял сзади за шею и потянул за собой.       — Куда мы?       — Ко мне домой.       С трудом получится объяснить, что я чувствую в местах скопления людей или в громкой обстановке. Кажется, что невидимые стены разом со всех сторон начинают давить на меня, вызывая постоянное напряжение в теле, от которого с продолжительностью времени начинает болеть голова, вызывая тихий звон в ушах. Окружающие голоса и звуки начинают звучать эхом, создавая вокруг себя движения воздуха, которые я отчётливо чувствую, а порой даже вижу. Такое состояние вызывает два желания: резко закричать и тут же уйти.       Обычно я ограничиваюсь вторым. Но в этот раз меня опередил Лео, преждевременно выведя меня из кафе.       Весь путь он боялся отпустить меня и постоянно менял руку, которой держал. Что-то останавливало мои ноги. На каждой из этих небольших робких остановок взгляд Лео наполнялся непомерной верой. Словно сейчас не я должен был довериться ему, а он вкладывал в это все свои силы.       — Я не смогу, — вырвалось у меня, когда мы уже были у него дома.       — Ты боишься.       — Мне кажется, это нормально... Бояться чего-то, — моя голова повернулась на дверной замок, который спокойно оставался открытым.       — Всё правильно, — он подкупил меня этой фразой, прежде чем приблизиться вплотную.       Мозг боролся с желанием оттолкнуть его, поэтому всё напряжение уходило дрожью в тело.       Его руки застыли на моей шее, когда он решился сделать первый поцелуй.       Это было совершенно иначе, чем тогда, с Элиотом. Без лишения чувства свободы с едва заметными прикосновениями, которые давали только тепло без единого намёка на давление с его стороны. И так было, пока я не отвернулся и открыл глаза.       Голову наполнили объёмные мысли, с которыми обычно теряется счёт времени.       Родители, которые так стремились завести ребёнка, несмотря на неудачи в их этой затее, прежде всего хотели услышать на УЗИ, что у них будет мальчик. Почему? Да потому, что род Валуа сделал всё, чтобы извести самих себя, не оставив практически никого, кто продолжит семейное древо этой фамилии.       Отец прекрасно понимал это и искренне желал исправить текущее положение. Особенно после того, как очутился на улице. Без семьи. Без денег. Без дома.       Он хотел сына, который станет продолжением рода когда-то великой династии и однажды встанет на его место, где им уже будет создано прежнее заслуженное уважение к людям данной фамилии.       Разве это возможно, пока мной интересуются только парни? Ничего не получится.       Я рухнул на пол, оперевшись на закрытую входную дверь, и заплакал от обиды на самого себя. Не такого от меня хотели родители, когда теряли свои жизни, спасая своего единственного ребёнка.       Лео тихо сел передо мной, заглядывая в мои глаза:       — Не хотел тебя обидеть.       — Дело во мне. Ничего не выйдет. Нельзя, — прошептал ему, чтобы не выдать дрожь в голосе от слёз.       — Кто тебе такое сказал?       — Никто. Просто так положено...       — Мне казалось, ты не любишь придерживаться правил общества, — эти слова заставили меня взглянуть на него.       Если не получается жить по установленным порядкам, не значит, что я сразу являюсь нарушителем правил. В конце концов, это он был инициатором поцелуя, и именно Лео слишком открыто выражал ко мне свои чувства с самого первого дня знакомства, игнорируя осуждающие возгласы и взгляды от прохожих и некоторых посетителей бара.       Какое счастье может быть, если, вступив в подобные отношения, придётся вечно слышать недовольства от людей вокруг. Будь пары между парнями нормой, их было бы не тяжело встретить. Но вместо этого им всем приходится скрываться, стесняться и притворяться кем-то, кого общество считает «нормальными».       Пока у меня нет точного решения касательно своих желаний относительно пола человека, с которым мне однозначно хочется быть вместе постоянно. Ещё можно принять правильный путь и найти девушку, как когда-то этого точно хотели родители. Создать семью, продолжить род нашей фамилии, которая прямо сейчас стоит на грани своего полного уничтожения.       Одна пропущенная машина на пешеходном переходе. Люди, которые всё ещё ищут меня, желая получить наследство и фирму отца. Любой несчастный случай, который потянет за собой мою жизнь. И главная цель, и мечта родителей сорвётся в свободное падение, в котором уже невозможно выжить.       Пора принять факт того, что в текущем положении никого не будет интересовать моё собственное счастье и мечты, связанные с невероятной беззаботной жизнью, в которой я смог бы заняться самым любимым делом — книгами.       Как донести до всех в мире, что мне хочется вырваться из круга повседневности, наполненной словами «страх», «тревога», «работа», «деньги» и «совесть»? Дайте мне дом на краю Земли, в самом далёком уголке посреди леса с огромной библиотекой, и я буду самым радостным человеком на свете.       Но вместо всего этого мне приходится решать, могу ли позволить себе хотя бы небольшой шанс на возможность иметь своего единственного любимого человека, взамен предав собственную семью и всех возможных предков.       Лео аккуратно вытирал слёзы, которые медленно скатывались по моей коже. Он хочет дать мне то самое счастье, которое люди чувствуют, когда встречаются и любят кого-то.       И вот я. Застрял в шаге от того, чтобы, наконец, попробовать ощутить всё это лично.       — Мне нужно подумать. Прости, — ноги с трудом подняли моё тело и, дождавшись щелчка открытой двери, медленно двинулись вперёд.       Когда я обернулся последний раз, мой взгляд уже едва мог оторваться от его внешности. Мягкие, практически чёрные волосы, красивые черты лица, ровная кожа, тёмные, сверкающие бликом глаза и аккуратный контур губ. Это чувствовал Элиот, глядя на меня?       Как можно понять, ни разу не познав одно из самых главных человеческих чувств?       Он мог проводить меня, но не стал, считав отказ в моём взгляде. Мне хотелось побыть одному, освежить голову, которая только недавно разрывалась от мыслей.       Это рвение резко вернуться можно было объяснить только желанием иметь хотя бы кого-то близкого, кто смог бы заменить мне годы отсутствия родителей, друзей и родных.       Я схватился за стену дома и, запрокинув голову назад, снова пустил слёзы. Только уже от той пустоты, которая до этого мной всегда игнорировалась. Потеря семьи не могла пройти незаметно, оставив меня банально радоваться всякой мелочи в виде формы снежинок, запаха цветов или красоте летней грозы.       Мотал головой, параллельно вытирая следы слёз. Это отрицание привело мысли к самому простому, но невозможному в реализации мнению: я не хочу быть человеком.