Покорись мне

После совместного эксперимента у Нарциссы не очень-то получалось найти ещё какую-то ситуацию для близкого контакта с Эванс. Это немного нервировало младшую из сестёр Блэк. Потому что время даже не думало останавливаться и неумолимо утекало сквозь пальцы. Люциус заметно пытался стать ближе для своей будущей нареченной. Нарцисса умело изображала из себя непроходимую тупицу. Разговоры у них были в духе: — Как планируешь провести время в эти выходные в Хогсмиде, Нарцисса? — У меня не запланировано ничего слишком важного, Люциус. — Быть может, составишь мне компанию? Хотелось бы навестить лавку мадам Малкин. А после мы могли бы зайти в какое-нибудь уютное и тёплое место отдохнуть. — Это прекрасная мысль! Заодно мы могли бы взять с собой Эванджелину, насколько я помню, она тоже хотела купить себе пару новых мантий. — Думаешь, это будет удобно? Возможно, у Эванджелины уже есть свои планы? — Думаю, мы сотвторим благородное дело, если не оставим Эванджелину одну в эти выходные. — Если тебе так угодно, Нарцисса… Да, дорогой Люциус. Нарцисса совсем не считывает твоего желания остаться с ней наедине и устроить на свидание. Нарцисса — непроходимая идиотка. Впрочем, в последнее время непроходимой идиоткой Нарцисса считает себя почти искренне, потому что время идёт, а она так и не придумывает, о чём поболтать с рыжеволосой гриффиндоркой и как бы так ненавязчиво снова оказаться в поле её зрения и интересов. В который раз она думает об этом перед сном и раздражённо переворачивается на другой бок, как будто бы изменение положения в пространстве действительно может ей чем-то помочь. Время уже давно перевалило за полночь , а Блэк всё никак не может уснуть, как будто подспудно её тревожит ещё что-то постороннее. Неожиданно слух улавливает слабое бурчание, идущее откуда-то справа. Нарцисса в недоумении поворачивает голову. Справа только крепко спящая Эванджелина, которая не то, что не разговаривает во сне — которая даже спит так, что иногда возникают сомнения в том, что она вообще жива. Нарцисса прислушивается внимательнее и вдруг понимает, что звук идёт из… Её тумбочки? Изумлённая девушка осторожно открывает верхний ящичек. Звук становится намного отчётливее. Единственным источником, который мог бы его издавать, был медальон. Лили решила выйти на связь?.. Нарцисса цепляет медальон за цепочку, вытаскивая его из ящика. Задергивает полог на своей кровати, накладывает на него заглушающее заклинание и только потом откидывает крышечку медальона. Она уже собирается спросить, что понадобилось Эванс в такой час, но слова застревают в горле. Нарцисса видит чьи-то клыки. Изображение дёргается, прыгает, Нарцисса слышит, что Эванс кричит. Нарцисса уже готова подорваться с места и бежать спасать чёрт знает куда эту идиотку, как вдруг Эванс кричит снова, и на этот раз Нарцисса разбирает слова. — Римус! Чёрт. Джеймс, он побежал в сторону леса! Блэк, да я в порядке! Иди! Очень смазано, но Нарцисса всё же видит на том же пяточке зеркальца оленя, удирающего оборотня и чёрного, кажется, пса. Медальон, видимо, висящий на груди Эванс, болтается из стороны в сторону, разглядеть что либо удаётся только урывками, но руку с порезами от когтей Нарцисса тоже мельком замечает. Наверное, артефакт случайно открылся и среагировал на фамилию. Об этом они... Не подумали. Очень аккуратно, боялась зашуметь, блондинка закрывает крышку своего медальона и засовывает его под подушку. Честно говоря, она как бы отказывается поверить в только что увиденное. Верить — отказывается, но пытается проанализировать. Выводы, которые она делает, оказываются совсем уж неутешительными и не дают ей заснуть всю ночь. А между прочим, первая пара у них совмещенная с Гриффиндором. Как ей прикажете теперь не шарахаться от Люпина и не наброситься с вопросами на кузена, который, кажется, анимаг? Нарцисса начинает собираться с первыми лучами солнца и потому, когда остальные студентки только только продирают глаза, девушка уже совершенно готова к тому, чтобы начать этот день. Весь завтрак Нарцисса чувствует себя так, как будто она сидит на иголках. А когда колокол оповещает о том, что вы вскоре начнётся пара, стремительно поднимается с места и уходит одной из первых. Так же стремительно она заходит в кабинет и нагло занимает место возле рыжеволосой, опередив Молли Пруэтт. Теперь ей точно есть о чём поговорить с Эванс. — Знаешь, Лили. Ты немного забыла о медальоне. Вчерашней ночью. Такой взволнованной я не чувствовала себя давно. Мне стоило, наверное, сперва спросить, не сошли ли вы, ребята, с ума, но я прекрасно понимаю, что это бесполезно. Вами движут дружеские связи. Поэтому я спрошу о других связях. Вы не думали о верёвках или хотя бы волшебных цепях, Лили? Нарцисса не смотрит в сторону Эванс, когда почти шепотом всё это говорит, но когда заканчивает, то поднимает на рыжую глаза. Взгляд у Циссы меняется каждое мгновение. Сердитый, взволнованный, раздосадованный, гневный, снова взволнованный, осуждающе-ледяной и тут же — устало-понимающий. Непроницаемый в конце. Как будто бы только что была приоткрыта дверь в красочный мир ж и в о г о человека, но её спешно закрыли и снова оставили мёрзнуть за высокой ледяной стеной. Просто Блэк тоже человек. И она не знает, как относится к увиденному. Эванс теперь тоже думает, что она идиотка. Не Нарцисса, а сама Эванс. То есть даже не так, а: Какая же. Она. Идиотка! На Лили как будто вылили ушат ледяной воды. Услышав Нарциссу, она дёрнулась, сжалась, побледнела, местами, напротив, покраснела и спрятала под парту одну из рук. Длинный рукав мантии надёжно скрывал повязку, но проконтролировать гриффиндорка себя не успела. С ней снова сыграло шутку ослиное упрямство. То есть буквально вчера вечером она снова повздорила с Джеймсом. В этом нет ничего необычного, они регулярно ругались по мелочам. Ещё после прошлого полнолуния, когда она вернулась в гостиную за полночь и не в своём свитере, они поругались так, что не разговаривали несколько дней кряду. Тогда же Поттер, даром, что очкарик, успел заметить на шее девушки медальон. Вчера снова увидел его в вещах Лили. Выпытывал у неё, откуда вещица, но Эванс сказала только, что это — подарок от Нарциссы Блэк, и ни слова о его свойствах. И всё равно взбесившийся олень потребовал выбросить "это". Мол, кто знает, может на нём проклятие? Может, медальон порабощает её волю? Эванс, конечно, психанула. И, к о н е ч н о, нацепила украшение на себя. Вечер проходила гордая и злая, ночью замоталась, забыла снять медальон с себя, а потом он, видимо, как-то активировался... Из-за её характера и упрямства теперь раскрыт единственный по-настоящему страшный секрет. Поэтому лучшее определение для Эванс сейчас — ни жива, ни мертва. В этот же самый момент профессор МакГонагалл появляется в кабинете, всем своим видом давая понять — занятие начинается. Но тема разговора с Нарциссой с л и ш к о м важная, Мерлин всех подери. Ученики шелестят пергаментами и фолиантами, открывают чернильницы и ищут на дне сумок перья. Эванс делает всё то же самое, уже радуясь возможности занять чем-то руки. Взгляд Нарциссы слишком крепко обжёг ее. В конце концов, ясно, что эта девушка совсем не похожа на ту, какой заставляет себя быть. Волнение, досада, гнев, и всему этому причина — Эванс и товарищи. Лили даже жаль, что Нарциссе приходится это переживать. В конце концов, Сириус, не чужой ей человек, оказался анимагом, а однокурсник — когтистым психованным оборотнем. Но лучше бы Нарцисса не делала этого. Не закрывалась. Живой она была... иной. Особенной? Хотя, какая разница. Эванс — страшно. Рассказала ли Нарцисса ещё кому-нибудь? Или пошла прямиком к виновнице своих треволнений? Собирается ли кому-нибудь рассказать? Понимает ведь, что уж наверное директор в курсе, и нет смысла доносить ему? Слова про цепи чуть не пролетели мимо ушей. — Нарцисса. Нарцисса. Никому не говори об этом. Пожалуйста. Я п р о ш у тебя. Никто не должен знать, Римусу и так хватает проблем. Зелёные глазищи вспыхнули фейерверком эмоций. И, в отличие от Нарциссы, Эванс никогда даже не думала о том, чтобы от кого-то что-то там отгораживать. Зря, между прочим. Скрытность — не порок. Вместо умеренности и трезвой оценки событий, она протягивает здоровую руку и сжимает запястье Нарциссы. — Пожалуйста, Нарцисса. Я буду твоей должницей, если сохранишь это в тайне. А цепи... — Мисс Эванс, будьте так добры, поведайте классу то, что Вы с таким жаром обсуждаете с мисс Блэк. — ледяной голос декана Гриффиндора заставляет девушку одёрнуться. Она наскоро строит виноватое лицо, оглядывается на Джеймса, который о п я т ь чем-то недоволен. — Простите, профессор. МакГонагалл успела только отвернуться к доске, на которую движениями палочки записывала магические формулы, а Эванс снова обернулась к "мисс Блэк". — Мы не можем. То есть, мы не идиоты, конечно, знаем, что проще и безопаснее — привязать Римуса, когда он... Но это ужасно. Просто. Просто не говори никому, ладно? Никто не пострадает, просто... — Мисс Эванс! Вы вынуждаете меня использовать Силенцио. Последнее предупреждение. Лили снова одёргивается и утыкается взглядом в парту. Ну как можно быть такой дурой?.. Нарцисса хмурится и тоже утыкается взглядом в порту. Крепкая хватка пальцев рыжеволосой на собственном запястье как будто бы обожгла. Нарцисса пыталась заняться одновременно двумя анализами: первый касался просьбы Лили и её эмоций, второй касался собственных эмоций Нарциссы. Может быть, она среагировала так на касание просто потому, что в отличие от Эванс, не привыкла к личным контактам и вторжению в собственное пространство? В её кругу хватать кого бы то ни было ни с того, ни с сего, было как-то не принято. Подобный жест могли себе позволить только действительно близкие люди. Остальные обычно ограничивали себя словами, кивками, улыбками, взглядами. А тут — Эванс. Взяла и вцепилась в руку Нарциссы. И без предупреждения! Неожиданно. И вот, именно поэтому Нарцисса и среагировала так. Блондинка косится в сторону гриффиндорки и некоторое время молчит. А с чего бы Эванс должна была поступить иначе? Ей никаких особых правил поведения в кругу магической аристократии не надиктовывали. У неё на лице и в жестах выражается всё, что она думает, в отличие от Нарциссы. А Нарцисса вот далеко не всегда может сказать, о чём она думает. Иногда смолчать велят правила, иногда — собственная выгода, безопасность, планы или что-нибудь в этом роде. Даже сейчас, например, Нарцисса должна высказать свою точку зрения так, чтобы Эванс её не отослала куда подальше. Вот она и говорит, несмотря на строгое предупреждение МакГонагалл. — Вы сумасшедшие. Я считаю это абсолютным безрассудством. И если бы мне пришлось вдруг помогать своим близким в подобных ситуациях, то прежде всего я бы заботилась об общей безопасности. Потому что в такие моменты люди себя навряд ли контролируют. Иначе бы тебе не пришлось прятать от меня руки, а Римусу не пришлось бы потом перед тобой извиняться. А я уверена что он делает это неделями после. До следующего раза. В конце концов если не цепи, то верёвки и вообще… Нарцисса резко замолкает, каким-то шестым чувством поняв, что сейчас обернётся декан Гриффиндора, а вот взбалмошная Эванс как раз наоборот, снова открывает свой рот. Раздраженная МакГонагалл выполняет своё обещание накладывает на рыжеволосую Силенцио. Поэтому, чтобы там не хотела сказать гриффиндорка, теперь ей не удастся это сделать до конца лекции. Нарцисса прикусывает губу, стреляет взглядом в сторону рыжеволосой и шёпотом обещает, что они говорят об этом позже. Дальше некоторое время они сидят молча. До тех пор, пока Нарциссе не становится достаточно скучно. На самом деле, обычно блондинка не позволяла себе каких-то шалостей, но сегодня… Может быть виной тому бессонная ночь, может быть это импульсивная Эванс так на неё влияет, однако… Нарцисса аккуратно извлекает из школьной сумки нагло утащенный на завтраке ванильный кекс со сгущенкой и, спрятавшись за спинами парней, сидящих перед ними, вальяжно располагается на парте, хитрыми глазами глядя на сосредоточенно пишущую Лили. — Знаешь, Эванс. Я не видела тебя на завтраке. Почти на сто процентов уверена, что ты страшно голодна. Вообще-то я тоже, но я могла бы поделиться с тобой этим восхитительным, всё ещё тёплым и ароматным кексом. Если ты, конечно, захочешь. В нём очень много сгущенки, А ещё в нём совсем нет этого противного изюма. Зато есть кусочки шоколада. Ты хочешь его, Эванс? Нарцисса всё теми же хитрыми глазами смотрит на обратившуюся во внимание рыжеволосую и разве что не улыбается. — Если ты хочешь, чтобы я отдала тебе этот кекс, тебе всего лишь следует сказать мне об этом, Эванс. Просто скажи "да", и он твой. Нет? Тебе что, совсем-совсем не хочется съесть хоть что-нибудь, пока твой живот не начал урчать и напоминать о своём существовании? Ну что ты молчишь, Эванс? Скажи же что-нибудь. А вот теперь Нарцисса улыбается. Улыбается живо, искренне, открыто. Не только губами, но и глазами. Смех и улыбка читаются в серых глазах и играют там живыми искрами. Наглая Нарцисса издевается над неспособной вымолвить ни словечка Лили, но делает это так очаровательно и настолько по-дружески, что злиться на неё всерьез просто невозможно. К тому же уже в следующий момент блондинка всё же протягивает рыжей этот несчастный кекс. У Эванс на мгновение дух захватывает. То есть, да, её дразнят прямо сейчас, бессовестно и с восхитительной наглостью, но Нарцисса улыбается так... Так ярко. Живо. И в глазах у неё искры этой лисьей хитрости. Лили подыгрывает, строит жалобные глаза, мотает головой, в итоге не выдерживает и беззвучно смеется. В прямом смысле беззвучно, и выглядит это до дикости забавно. А получив кекс, она прячется за широкую спину впереди, точно так же как и сама Блэк, чтобы это дело схомячить. Честно делит кекс пополам, пачкая пальцы в сгущенке, и возвращает половину Циссе. Простите, профессор МакГонагалл. Ваша лекция, правда, очень интересная, но сами понимаете, молодость, глупость... Еда. Потом приходится наскоро вспоминать очищающие, чтобы снова браться за перо. К концу пары МакГонагалл смилостивилась и сняла заклинание. Получив возможность говорить, Эванс первым делом обернулась к Нарциссе. После истории с кексом они больше ничего не натворили, но Лили то и дело бросала на блондинку рядом с собой будто бы случайные, задумчивые взгляды. О чём думала? Да чёрт его знает. О том, что у неё вон глаза живые. И вообще, Циссу еще можно воскресить, да? — Так что ты говорила о верёвках? Не то, чтобы я была всеми руками "за", но... У него потом такой виноватый вид, что. Сама понимаешь, ты права. Вообще, пара кончилась, и Эванс собрала сумку, но всё ещё задерживает рядом с собой Нарциссу. Лучше было бы позвать её обсудить всё это в парк, в библиотеку, или куда там ещё ходят люди, чтобы спокойно поговорить. Но лучше мы будем обсуждать сверхсекретную тему на перемене, когда вокруг тысячи ненужных ушей, конечно, Лили. Тысячам ушей было плевать, а вот позади рыжей появился Джеймс. На талию скользнули тренированные руки ловца, виска коснулись чужие губы. — Здорово тебе прилетело от МакГонагалл, да? О чём вы говорили? Лили напрягается, выворачивается в руках Джеймса и смотрит на него, как мать на глупого сына, раздосадованно и устало. Пора бы задуматься о том, чтобы укреплять отношения со своим парнем, разве нет? — Если ты не заметил, мы всё ещё разговариваем. А у тебя скоро тренировка и тебе нужно идти. И давно ты стал интересоваться женскими секретами? Поттер хмурится, поправляет очки, недовольным взглядом смотрит на Нарциссу. — С каких пор у тебя секрет с этой? — Джеймс! Эванс снова вспыхивает, и ей до слёз обидно, что опять приходится ссориться с этим несносным человеком. Остаётся сбросить его руки и подхватить сумку. Она стоит спиной к Джеймсу и строит умоляющие глаза Блэк. — Нарцисса. Мы хотели пойти в парк, разве нет? Когда хочется кого-то ударить, говорят: "У меня руки чешутся ему врезать!". Так вот у Нарциссы чесался язык сказать Поттеру что-нибудь колкое в ответ и треснуть его морально. Потому что назвать её "этой ", простите! Такое обращение с мисс Блэк никому не позволено. Но Нарциссе всё ещё нужно выглядеть благородной со всех сторон в глазах Лили. По крайней мере, блондинка нутром чувствует, что в этой ситуации ей стоит смолчать. А потому она кивает, подхватывает свою сумку, разворачивается спиной к Поттеру, одновременно легко касаясь пальцами локтя рыжеволосой. Увлекает её за собой вон из класса, даже не удостаивая ловца обжигающе-ледяным взглядом. Вообще, перемена довольно коротка, чтобы ходить на ней в парк, но у Нарциссы следующей парой окно, поэтому о времени она особо не заботится. Да и Лили, видимо, тоже, раз сама предложила эту идею с прогулкой. Может, конечно, это была только отмазка перед Поттером, но всё же. Так что вместе с рыжей блондинка прячется под кронами деревьев на одной из скамеек и продолжает начатый разговор. — Честно говоря, мы довольно далеко забрались для разговора, который будет длиться-то всего две минуты, но всё же. Касательно этих самых верёвок, я серьёзно считаю, что Инкарцеро — не самая жестокая мера по отношению к Римусу. Главная задача сдержать его, а когда верёвки не будут выдерживать, заклинание всегда можно наложить по новой. Нарцисса поднимает глаза на Эванс и видит несчастный взгляд едва ли не побитого щенка. Как-то устало вздыхает. — Тебе совсем не нравится этот вариант. — констатирует факт слизеринка. — Хорошо. Я подумаю над этим, раз уж невольно стала не только свидетельницей, но и косвенной соучастницей. Потому что раз я не собираюсь никому об этом рассказывать, значит я покрываю вашу шайку психов. Нарцисса поднимается с места. Она даже не заметила, как в разговоре с такой открытой Эванс невольно перескочила на этот простой, совсем не высокопарный слог. Рыжая плохо на неё влияет, да? — А сейчас мне пора идти. Вместо добросовестного написания эссе по зельям, я всю ночь размышляла о чужих клыках, так что... До встречи, Лили. Будь осмотрительнее в следующий раз. Блондинка уходит, поборов в себе смутное желание потрепать по голове гриффиндорку, которая была эмоциональной и живой, словно ребёнок, чем вызывала порой потребность то ли воспитывать, то ли ругать. Но всё это было, наверное, бесполезно, да? Особенно с упрямством-то Эванс...