повод устроить вечеринку

Арсению очень хочется до Антона достучаться, но из чс его доставать не собирается никто, аккаунты на всеобщее обозрение не открываются, а Серёжа на вопрос ‘И из какого они универа, а, родной, ты же был в курсе? ’ пожимает плечами и просит доебаться до Кати, ‘Она же с его лучшим другом встречается, значит, и с ним общается тоже, че ты ко мне-то пристал’. Катя, предсказуемо, Арсения игнорирует, и это обидно — они вроде сто лет уже знакомы, он считал её другом, даже мужиков они обсуждали, а это для Арса — высшая степень доверия к человеку, и тут вот оно что, получается. Неприятненько. К субботе тусовка — и чатик — немного редеет: кто-то выходит из беседы без объяснения причин, кто-то пишет напоследок что-то неприятное, гомофобное, немного кринжовое в 2021 году, но, в общем и целом, многие спускают ситуацию на тормозах, пишут и в общем диалоге, и Арсению лично, что ‘Никто не имел права так делать, это только ваши отношения, и они никого не касаются’. Арс немного плывёт от количества получаемой поддержки и тепла: ему всегда было сложно решиться на каминг-аут из-за опасения быть непринятым важными для него людьми, и он до сих пор не рассказал о своей ориентации родителям, конечно, но сейчас ему кажется, что всё не так уж и страшно, он не останется один только из-за того, что его любовь якобы нетрадиционна. Это успокаивает и даёт силы ознаменовать субботний вечер очередным нелепым поводом собраться. Серёжа, как настоящий друг, приезжает в этот раз первым, и настраивает Арсения на позитивный лад: шутит дурацкие шутки, предлагает варианты настолок — и даже не вкидывает в очередной раз свою любимую ‘Правду или действие’, заказывает какую-то еду, которую, кроме него, есть никто не станет наверняка: без сахара и без соли, интересная диета, которую можно с алкоголем смешивать. Попов чувствует себя даже почти готовым коммуницировать с большим количеством людей, когда все начинают собираться, когда включается музыка, когда Стикеры заменяются Алиасом, а кола в его стакане постепенно вытесняется виски. Ему очень приятно, что рядом столько людей: некоторые даже подходили поддержать лично, девчонки завистливо говорили, какой Антон красивый и как же Арсению с ним повезло, почти каждый спросил, а что между ними в итоге, потому что видео, конечно, получилось зашкаливающе страстным. Арс загадочно улыбался в ответ на все расспросы, а сам немножко тосковал: ему до последнего верилось, что Антон всё-таки придёт, что они смогут всё обсудить и прийти к чему-то важному для них обоих. Может быть, сегодня у них бы даже получилось заняться сексом по-настоящему — Арсу смешно, что он называет это всё в своей голове именно так, но он и не видит смысла скрывать от себя, что Шастун очень ему нравится, с первого взгляда, а уж тем более — с первого секса. Но самого Шастуна рядом нет, и, кажется, всё это ему не очень-то и нужно, поэтому к середине ночи Арсений напивается достаточно, чтобы перестать загоняться, но не впасть в депрессивный эпизод из-за несчастной любви, смеётся, разгадывает миллион слов, которые обьясняет ему Серёжа: всё-таки 7 лет дружбы в жопу не засунешь, взаимопонимание у них, будто они близнецы, причём сиамские. Именно поэтому Матвиенко первым, даже раньше самого Арсения, замечает его меняющееся настроение, вытаскивает его из комнаты с настолками, немного встряхивает: — Арс, мы тебя тут любим все вообще-то. Не кисни, иди потанцуй: тебе обычно помогает. Попов Серёжу благодарно обнимает и действительно идёт танцевать: он уже много лет все свои эмоции выплескивает в движении, для него это способ и стресс снять, и тело держать в тонусе, и даже в себе разобраться, — очень многослойная сублимация. Он танцует один трек, другой, третий, и его никто не прерывает, никто не подходит к нему со спины и не тянет в спальню. Это заставляет Арса всё-таки поймать нелепую алкогольную тоску и утащиться в угол на пуф рассматривать закинутые в чат телеграма во время тусовки фото и видео. Он находит там свой танец — и очень удивляется, он вообще во время вечеринок в чат никогда не заходил и не видел, что туда отправляют, да и утренние ‘репортажи’ смотрел редко: пожалуй, в прошлое воскресение был первый раз, когда он заинтересовался, что там снимают исподтишка. Он прокручивает видео несколько раз, понимает, что получилось и правда неплохо, даже отправляет ответное сообщение с благодарностью, сохраняет, обрезает до 15-ти секунд, выкладывает в сторис — зачем-то же он инстаграмом пользуется, вот пусть там красивый танец его повисит. Почти сразу в Директ прилетает ‘огонёчек’ от незнакомого контакта, Арсений открывает чат, чтобы пролайкать сообщение и забыть, когда получает следом: ‘Ну, а учился-то где, м? ’ Арс как дебил пялится в телефон и не может поверить, что всё вот так просто: он неделю думал, что делать, переживал, загонялся, страдал почти — хотя почему почти, он и страдал, как ему сейчас кажется, это ему выпитый виски подсказывает. Он всё это пережил, значит, один, а Шастун так просто следит за его инстой и смеет врываться — опять — в личное пространство без разрешения! Арсений закипает, хотя ещё полчаса назад радовался бы, и сознание пытается его немного притормозить, но алкоголь, адреналин, обида и состояние ‘ай донт понимать, что здесь хэппенд’ заставляют его ретироваться в собственную спальню, нажимая на видеозвонок. Антон — непредсказуемо — отвечает, камера включается, и Арсению хочется начать орать на него, требовать объяснений, но слова в горле застревают: Шастун выглядит очень уставшим, вымотанным, где-то на глубине глаз плещется печаль, хотя он улыбается, с интересом, кажется, Арсения рассматривает, поправляет челку свою кудрявую, наклоняет голову чуть вправо. — Такой ты красивый, конечно. Арс начинает истерически смеяться, потому что всё происходящее напоминает не то мыльную оперу, не то плохой русский детективный сериал: человек пропал, потом непонятно как объявился, и сейчас вот говорит, что тот, кто его искал, ждал, переживал за него несколько дней, — красивый. Не то чтобы Арсений его, конечно, сильно искал, но. — Антон, ты ничего мне объяснить не хочешь? — алкогольная дымка немного отпускает после дикого хохота, да и Серёжа, всё-таки, следил же за его состоянием, не дал перепить, так что речь вполне связная, вопрос формулируется адекватно, и отступать — Арс очень на это надеется — Антону теперь некуда. — Обязательно, я всё тебе объясню, но можно — не сегодня? — Шастун ещё сильнее склоняет голову к плечу, рассматривает внимательнее, даже щурится немного. — Я так соскучился по тебе, давай просто поговорим, если я тебя не отвлекаю? Арс смеётся, скороговоркой выдаёт что-то типа ‘Сами как-нибудь разберутся, не маленькие’, укладывается на кровать, опирает телефон на подушку, делая из неё подобие штатива-подставки, тоже смотрит на Антона, вопросительно, интересуясь: ‘Ну, о чем будем говорить? ’. Шастун просит рассказать про универ, про Серёжу и как они подружились, про семью, вообще про всю жизнь Арсения, слушает с интересом, только иногда отрывая взгляд от экрана — чтобы тоже лечь, потом чтобы встать и налить себе чай, и лечь уже на спину. Арс говорит и говорит, не может и не хочет останавливаться, а ещё рассматривает Антона во все глаза, хочет сам задать миллион вопросов, когда Шастун напрягается, улыбается натянуто и произносит быстро и тихо: — Я очень рад был тебя видеть и слышать, и буду рад, если мы ещё поговорим, но потом. Добрых снов, Арсений, ты мне нравишься, — и завершает звонок. Арс в недоумении убирает телефон на тумбочку, переворачивается на спину, отмечает краем сознания, что музыка в квартире уже почти совсем стихла, и залипает в потолок. Заснуть сегодня у него получается с большим трудом.