Наследие волков

      Чимин внимательно смотрит на Сонуна. Этот человек должен учить его сражаться. Чимину смешно: неужели Чонгук думает, раз его супруг — омега, то не может постоять за себя? Что ж, ладно. Он покажет им всем, что умеют омеги из Нуварии.       Сонун — один из лучших воинов: он из отряда Минхо. Значит, придётся немного поднапрячься.       Альфа первым наносит удар, делая выпад вперёд. У них специальные деревянные мечи для тренировок.       Чимин отражает выпад: он не собирается сейчас бить, сначала нужно понять тактику Сонуна, а потом только нанести финальный удар, когда альфа слегка подустанет. У Сонуна быстрые движения, но у Чимина ещё быстрее. Он заставляет противника крутиться вокруг себя и наносить удар за ударом.       И когда Чимин замечает, что его «учитель» замахивается точно так же, как и при первой атаке, он делает молниеносный шаг в сторону, пока альфа инерции продолжай свой выпад, Чимин приставляет «лезвие» тренировочного меча к горлу противника.       — Не надо меня учить, Чон Чонгук, — обращается победитель к императору, который наблюдал за ними. — У меня было много тренировок в Нуварии. А вы, Сонун, слишком предсказуемы. Сначала делаете прямой выпад, потом наносите рубящий удар, слегка обходя противника, а удар, который должен был быть финальным, наносите снизу вверх, приседая слегка при этом. И если противник не добит, то вы повторяете свои приёмы. Ваше преимущество в скорости и в том, что владеете мечом как и левой, так и правой рукой.       Чимин говорил спокойно, но в душе он ликовал. Омега готов был кричать от радости при виде изумлённых лиц альф.       — Как вы, император, поняли про левую руку?       — Когда ты захотел повторить прямой выпад, то переставил руки на рукояти. У обычных людей ближе к лезвию правая ладонь, а левая дальше. Ты же переменил их порядок. Поэтому я сделал шаг вправо, что позволило мне победить. Ведь теперь у тебя ведущей рукой была левая, а значит, правый бок меньше защищён. А в выпаде менять положение рук на рукояти очень неудобно и, можно сказать, невозможно. Именно поэтому я сделал шаг вправо, как уже сказал. И даже если бы вы успели защититься от моего последнего удара, мне бы это не помешало, — закончив, Чимин отдаёт слуге деревянный меч и направляется к выходу. Но, остановившись, он всё же решается сказать: — Хорошая была разминка, Сонун. Вы хороший воин, но не стоит циклично повторять удары, это слишком предсказуемо, — и император покинул фехтовальный зал.       Чонгук догоняет супруга уже около обеденного зала. Возле ног омеги вился Эрэли. Котёнок всегда хотел следовать за Чимином.       — Почему ты мне не сказал, что владеешь мечом?       — А ты, Чонгук? Ты всегда говоришь мне абсолютно всё? Почему о многих твоих решениях я узнаю только тогда, когда их уже выполняют? «Тебя будут учиться сражаться». Так ты сказал? Но можно было по-другому!       — Чимин!              — Ты постоянно говоришь мне, что пора взрослеть, но моё первое самостоятельное решение ты подверг сомнению. Ты его не одобрил, Чонгук! Я пытаюсь быть таким же, как ты!       — Не надо быть таким же, как я! Будь собой! Будь лучше! Я не умею советоваться с кем либо! Мой отец умер, когда мне было пятнадцать. Папа заболел и не мог встать с кровати. Подданые были недовольны молодым императором. Я сам себя создал! Правил империей в одиночку! Я не умею советоваться!       Чимин стоял как вкопанный и широко раскрытыми глазами смотрел на мужа.       — Позволь мне просто быть тебе опорой, — только и смог прошептать омега.       Ему было неприятно от самого себя. К чему было это представление с Сонуном?       — Спасибо... Чимин, ты сильный, намного сильнее меня!       Они обнялись, и Чонгук поцеловал младшего в висок.

***

      До отплытия оставалось меньше недели. Подарки будущим супругам были почти готовы, императоры раздавали последние распоряжения перед своим отсутствием. Хосок согласился быть приемником престола на это время.       В один из последних вечером перед отъездом Чимин решил серьёзно поговорить с Чонгуком.       — Гук... Я долго размышлял о наших отношениях. О том, что мы неправильно делаем. Вернее... Мы сначала делаем, А потом разговариваем. иногда ссоримся. Это всё неправильно.       Чонгук молча смотрел на него внимательным взглядом.       — Мы же можем с тобой договориться?       — О чём? — непонимающе произнес альфа и опёрся локтями о стол.       — Давай обо всём будем разговаривать. Обо всём будет говорить друг другу. Это, может, будет сложно поначалу, ведь мы разные люди, с разным воспитанием и складом ума, но мы же можем стать одним целым.       Чонгук молчал , а Чимин выжидающе и с надеждой смотрел на него.       — Ну?       Чонгук снова поднял взгляд на мужа.       — Я буду стараться... Но по началу будет сложно, как ты уже понял.       Чимин весь засиял и бросился обнимать альфу. «Спасибо», — шепчет он и целует в щеку, повторяя это слово, и целует уже в губы.       — Ты мудрый человек, Чон Чимин.       — Не хвали меня слишком много!       Теперь рассмеялся Чонгук.

***

      В день отплытия на пристани снова собралось толпа народа. Все хотели проводить императоров в плаванье.       Чимин поднимается на знакомую палубу. На флагштоке развевается флаг Ласимирии, алые паруса наполняются ветром, и вот королевский фрегат уже скользит по волнам Холодного моря. За бортом раздаются крики чаек, что парят в голубом небе. А в полупрозрачной воде иногда видно слишком доверчивых дельфинов.       До Чимина, стоящего на носу корабля, доносится матросская песня. Её подхватил рулевой, что ни на минуту не отпускает штурвал. И если прислушаться, с других двух кораблей, сопровождающих королевский, тоже доносилась эта песня.       Молодой император весело стучал каблуком сапога в такт и не заметил, как к нему подошёл Чонгук.       — В этом море вода очень тёплая, несмотря на название. Холодным оно названо не из-за температуры, а из-за ужасного кровопролитного сражения, что развернулось здесь несколько десятков лет назад. Потонуло больше двадцати кораблей Ласимирии, погибло больше тысячи солдат. А раненных было ещё больше. И это только со стороны Империи.       — Зачем ты мне это говоришь?       — Чтобы ты знал, какой ценой императоры владеют этими видами.       — Владыка Западных островов и Холодного моря... — тихо произнёс Чимин, смотря на лицо мужа.       Тот обхватил за плечи омегу и произнёс:       — Мы плывём на запад. А значит, с этого места вечером ты увидишь сказанной красоты закат.       Чимин улыбнулся и положил голову на плечо супруга.       — Мне сейчас очень спокойно... Рядом с тобой.       — Чимин...       — Гук...       День близился у вечеру, и облака окрасились в розово-оранжевые цвета, а золотистые лучи лениво скользили по небу. Вдалеке оно уже становилось темно-фиолетовым. Первые звёзды поблёскивали, как маленький бисеринки.       Ветер стих. Штиль, спокойная вода и последние проблески солнца. Так началась ночь на кораблях. В каюте горело несколько толстых свечей: они отбрасывали длинные причудливые тени. Чимин долго смотрел на их пламя. Завтра он увидится со своей семьёй. С Тэхёном.       Как произойдет их встреча? Будут ли его упрекать за отсутствие писем? Испугаются ли его белых волос? А голубых глаз?       — Что завтра будет? — обращается омега к уже дремавшему Чонгуку.       Тот сквозь сон шепчет:       — Мы будет вместе...       Чимину вспомнилась ночь его отъезда из Нуварии. Тогда его сковывало одиночество, а страх душил. Теперь он просто забрал на кровать у мужу и обнял того рукой. Сон накрыл моментально.       Утром на рассвете к ним постучался Сынмин и Чхоль. Они долго извинялись за ранний подъём, но объяснили его необходимыми сборами.       — В Нуварии уже выпал снег, причём очень много. Надо надеть теплые меховые плащи. Короны наденем на вас в каретах, так как на берегу очень ветренно. Во избежание неловких моментов, думаю, лучше поступить так.       — Они же тяжёлые, — возразил Чонгук, но тут же взглянул на Чимина. — Ты как думаешь?       Но тот словно их не слушал.       — Откуда ты, Сынмин, знаешь про снег и ветер?       — Мы уже причалили, и я с Чхолем вышли осмотреться.       — Я тоже! Я тоже хочу!       — Чимин! — огорчённо произнёс Чонгук.       — Я не могу... Да? Тогда я согласен с Чонгуком: короны наденем сразу.       — Также приготовили для вас шерстяные нижние рубахи, — сказал Чхоль и позвал слуг.       Чимина и Чонгука облачили в тёмные одежды. Омеги слегла завили волосы, сделав их волнистыми, а Чонгуку наоборот оставили прямыми, ему так больше подходило.       Альфа затянул на омеге красивый кожаный корсет и надел на его голову корону. Сынмину же пришлось встать на цыпочки, чтобы надеть на альфу роскошный символ императора Ласимирии. Перед выходом на палубу на их плечи легли меховые накидки, и императоры покинули каюту.       На пристани было много народу, но ещё больше воинов. Солдаты Ласимирии в блестящих доспехах с гравировкой розы на груди и воины Нуварии. Запряжённые вороными конями кареты также охранялись.       По приказу императоров часть солдат осталась охранять корабли, а все остальные ласимирцы последовали за гостями.       Чимин от волнения сжал ладонь Чонгук. Альфа успокаивающе провел пальцами по запястью младшего. Они сели в карету и тронулись в сторону королевского дворца.       — Чимин, не хочу тебя пугать. Но... Твои глаза снова зелёные.       — Что? А волосы?       — По-прежнему белые.       Омега кивнул и прижался к Чонгуку.       — Я с тобой, — сказал тот и положил ладонь на колено младшего.       Когда в окне кареты стало видно дворец, Чимин невольно заплакал. Чонгук вытер его слёзы, заглянул в блестящие глаза мужа и нежно поцеловал в губы.       Громкие фанфары оповестили о прибытии императоров ко дворцу. Под непрекращающиеся звуки труб они вышли к дверям замка. Фанфары заиграли ещё громче, и перед ними распахнулись двери. Яркий свет ослепил Чимина.       Оркестр играл громко. Гости, приглашенные на торжество, завидев императоров, тут же зааплодировали. А Чимин видел лишь знакомые фигуры впереди. Он шел чинно, медленно шагая возле Чонгука, придерживая его за локоть. За ними шли Сынмин и Чхоль, а дальше воины и слуги.       Но всё это сейчас было неважно. Лишь лица, что с такой любовью смотрели на него, существовали для омеги.       Громкий голос оповестил       — Император Чон Чонгук и император Чон Чимин, владыки Холодного моря, Западных островов и правители Ласимирии прибыли!       В тишине раздался голос Намджуна.       — Правители Нуварии приветствуют вас!       Чимину хотелось тут же броситься на шею отцу, но церемония не позволяла этого.       Императоров повели по коридору в их покои, но когда они скрылись от чужих глаз, их окликнули:       — Чимин!       Тот резко обернулся и увидел Юнги. Забыв про все правила и приличия, Чимин побежал к тому, и братья крепко обнялись.       Чонгук подошёл к ним и, когда наследник Нуварии обратил на того внимание, произнес:       — Юнги, я рад тебя снова видеть!       И альфы улыбнулись друг другу.