Наследие волков

      Чимин медленно заходит в свою прежнюю спальню. Омеге кажется, что он здесь вечность не был. Всё так же, как и раньше, лежит на своих местах и только отсутствие слоя пыли на полках оповещает о том, что сюда регулярно заходят. Омега садится на кровать и ещё раз оглядывается.       — Чимин, — в комнату заходит Чонгук и, прикрыв за собой дверь, продолжает: — Как себя чувствуешь? Ты очень бледный.       — Всё в порядке, не считая того, что мне пришлось уверять родителей и брата, что ты не издеваешься надо мной, — Чимин вяло улыбается.

***

      После официального приветствия родители затащили молодого императора в кабинет отца.       — Чимин, мальчик мой, что же с тобой случилось? — папа гладит сына по голове и перебирает его белые пряди.       — Чонгук что-то с тобой сделал?       Юнги сморит хмуро, и Чимин уже представил, как его брат душит Чонгука. Хотя император Чон победил бы Юнги: силы и ловкости ему не занимать. Чимин еле сдерживает смех и отвечает сразу на оба вопроса:       — Чонгук со мной ничего не делал: только любил и оберегал, а волосы... Мы и сами не знаем, что с ними, — Чимин врёт: они прекрасно знают, что с ним. Портрет Чюнина всё показал, но об этом семье Чимина знать пока не стоит.       — Чимин! — папа крепко обнимает его, и омега чувствует слезы.       — Со мной правда всё в порядке!       — Чимин...— Юнги берёт его ладонь в свои руки.       — Юнги, Чонгук любит меня. А ты хочешь услышать ложь. Да, иногда сложно, ведь теперь я тоже император, а управление страной — непростая штука. Но Чонгук всегда рядом со мной. А тебе теперь надо беспокоиться о Тэхёне, который скоро станет твоим омегой и законным мужем, — Чимин отстраняется от родителя и смотрит на них серьёзно.       — Ты так повзрослел... — тихо говорит Сокджин и вытирает свои слёзы. — Ты сильно изменился. И я не про внешний твой вид, а про твою душу. Ты вырос.       — Я повзрослел, как только меня выдали замуж.       Чимин видит растерянность в глазах родителей и тут же добавляет, коря себя за только что сказанную фразу:       — Я благодарен вам, что это именно Чонгук.       Он уходит. Ему не хочется больше оставаться в душной комнате. Медленно бредя по коридорам, по обеим сторонам которых распложены большие витражные окна, омега замечает, как пушистыми хлопьями на землю падает снег. Чимин останавливается, долго не решаясь зайти в спальню, но всё же открывает дверь.

***

      — Чимин, — Чонгук садится рядом на кровать и берёт ладонь мужа в свою.       Он свободной рукой проводит по бедру омеги. Потом ладонь скользит по животу и груди младшего. Чонгуку мешает одежда: он уже хочет снять корсет с Чимина, но тот его останавливает.       — Гук, у меня течка началась. Я не готов сейчас. Тем более не готов к детям... Прости.       — За что ты извиняешься? Не хочешь и ладно. Только странно: я не чувствую твоего запаха сейчас. Поэтому и не думал, что у тебя течка.       — Наверное, это от переживаний. Иногда запах может пропасть.       — Теперь ясно... Слушай, я, наверное, покажусь тебе глупым, просто меня всегда интересовало больше... ну, там оружие, войны, политика... Но вот про омег я мало что знаю... То есть ты можешь забеременеть только во время течки?       Чонгук выглядел очень смущенным. Он даже покраснел, и Чимин почувствовал, как вспотела ладонь альфы.       — Ахаха! Да, гук. Только во время течки.       — Ага.       Они рассмеялись. Чимин закинул ноги на кровать, повернулся и положил голову на колени мужа. Чонгук, наблюдавший за ним, улыбнулся. Белые локоны выпали из тугого хвоста омеги и теперь беспорядочно лежали на ногах старшего. Чимин поднял руку и провёл пальцами по чужой щеке.       — Ты такой красивый, — прошептал Чонгук, смотря в глаза омеги, которые наливались синим цветом. — Я люблю тебя.       Чимин тоже ответил шепотом:       — И я тебя люблю.       Чонгук наклоняется и целует омегу в лоб. Чимин дует губки и возмущённо хмурит брови, на что альфа смеётся и целует уже в губы. Но его внимание резко привлекает что-то на полке книжного шкафа.       Он приподнимает голову Чимина руками со своих ног и встаёт.       — Ты куда? — недоумевающе спрашивает омега.       — Это ты? — Чонгук смеётся в голос. Он берёт маленький портрет и показывает его омеге.       — Да, я в детстве. Родители тогда сказали, что это мой первый отдельный портрет. То есть до этого меня уже рисовали, но только с семьей.       — Милый.       Чимин хмыкает.       — Хочешь, забери себе.       — Конечно! — Чонгук возвращается на кровать. Чимин снова умещает свою голову на его ногах.       За окном поднялась метель. Ничего не было видно, только пушистое белое полотно. Здесь, в просторной спальне, тишину прерывал только уютный треск брёвен в камине. Ранние сумерки закрались в комнату. Императоры молчали. Они просто смотрели друг на друга, и этого было вполне достаточно.       В этой тишине раздался бой часов. Время обеда. Им обоим не хотелось никуда идти. Но никто бы не понял того, что они не явились на трапезу. Поэтому Чимин нехотя встал с кровати, и Чонгук последовал за ним. Альфа помог привести волосы омеги в опрятный вид.       — У меня живот болит, — пожаловался Чимин, и Чонгук, сделав печальное выражение лица, ласково сказал:       — Пообедаем, и я попрошу Чхоля приготовить тебе обезболивающий раствор.       — Хорошо... — печально ответил Чимин, и они покинул спальню.       В обеденном зале уже собралась вся семья, и когда императоры Ласимирии присоединились, все начали трапезу.       — Чимин, ты практически ничего не съел, — заметил Сокджин, смотря на то, как его сын просто ковырял вилкой еду. — Что-то не нравится? Другое блюдо приказать принести?       — Всё хорошо, я просто не голоден, — Чимин откалывает столовые приборы и ждёт, когда все закончат трапезу.       За столом повисло молчание, которое не нравилось омеге. Ему хотелось вернуться в спальню и просто лежать на кровати, слушая умиротворяющий голос мужа.       — Давайте посидим и послушаем музыку? И просто поговорим, — предлагает Намджун, и все соглашаются.       В соседней зале уже их ждал маленький состав музыкантов, которые заиграли нежную мелодии.       — Расскажите нам что-нибудь интересное про Ласимирию.       Чимин умоляюще посмотрел на Чонгука: тот незаметно кивнул и заговорил.       — У нас в Ласимирии чуть позже снег выпадает, хотя уже тоже похолодало. Из-за этого мы уже перегнали волков в зимние загоны.       Все стали расспрашивать про зверей. А Чимин положил голову на плечо мужа: он слушал музыку, и усталость накрыла его с головой. Было слишком хорошо. Он снова дома... Хотя с большей уверенностью теперь домом он назовёт замок в Ласимирии. Думая об этом, Чимин заснул. Чонгук лишь слегка сжал его ладонь.       Юнги улыбнулся. Барт не врал ему. Они и правда счастливы друг с другом. Он успокоился.

***

      — Чими-ин, — тихо позвал Чонгук.       Омега нахмурил лоб и с трудом открыл глаза. В зале было пусто. Сколько он проспал?       — Ты так сладко дремал, но я решил тебя разбудить, чтобы ночью тоже удалось отдохнуть.       — А сейчас не ночь? — Чимин посмотрел за окно. Там было темно, и чёрное небо затянулось облаками.       — Нет, здесь слишком рано темнеет. Ты же прожил здесь семнадцать лет, должен это знать.       — Гу-ук... Я спал и подумал, что до ночи не просыпался.       — Да шучу я.       — Как поговорили?       — Очень душевно.       Чимин приподнял бровь и, встав, потянулся. Рояль заманчиво стоял открытым. Омега, не сдержавшись, подошёл к нему и, сев, положил пальцы на клавиши.       — Сыграть тебе?       — Буду безмерно благодарен.       Чонгук подошёл ближе и облокотился о музыкальный инструмент. Он с упоением слушал мелодию, которую играл его муж. В ней было столько эмоций и чувств, что по коже альфы пробежали мурашки.       — Как всегда великолепно! — сказал Чонгук, когда омега закончил играть.       — Завтра свадьба у Юнги... Я переживаю. У меня плохое предчувствие.       Чонгук наклонился к лицу супруга и, смотря в глаза, уверенно произнёс:       — Всё будет хорошо, я же с тобой. А теперь пойдём, отнесу тебя в спальню, — и, не дожидаясь реакции, Чонгук поднял на руки Чимина, прижимая омегу к себе. Они шли по коридору, и когда альфа резко повернул за угол, Чимин засмеялся.       — Ты не туда меня несёшь: сбился с пути ещё возле лестницы. Я все думал, когда ты это поймёшь.       Чонгук спустил с рук омегу и, притворно злясь, сказал:       — А раньше не мог сказать?       — Пойдём, — Чимин потянул альфу за руку. Он забыл про боль и усталость. Просто бежал по коридору, ведь за ним следовал его любимый человек.       Всё было хорошо.

***

      Ночью Чимин и Чонгук лежали на кровати, обнимая друг друга, и тихо перешептывались.       — Гук, а что между Сынмином и Чхолем?       — А что с ними? — Чонгук повернулся на бок и теперь смотрел на лицо Чимина.       — Ну, они странно поглядывают друг на друга.       — Не думаю, что между ними что-то есть.       Чимин цокнул языком и повернул голову, чтобы заглянуть в глаза мужа       — Ты правда не замечаешь?       — Что я должен заметить? Они постоянно припираются. Вот сегодня, например: я приказал Чхолю приготовить раствор. Они и по этому поводу спорили!

***

      — Я не думаю, что надо добавлять эти травы.       — Ты лекарь? Занимайся своими делами!       Сынмин сощурил глаза и язвительно ответил:       — Императору Чон Чимину не нравятся эти травы, или ты забыл? Он тебе говорил об этом, — и, развернувшись на пятках, секретарь покинул помещение.       — Вот маленький упрямец! — крикнул ему вслед лекарь.       Он отнёс обезболивающий раствор императору, а сам направился на поиски Сынмина.       — Вот ты где! — найдя того на северной башне, лекарь, запыхавшись, присел на стул.       — А что, нельзя?       — Ты не заблудился?       Сынмин фыркнул и снова посмотрел в бойницу.       — Ладно, тогда я пошёл.       — Иди. Зачем вообще приходи?!       Чхоль и сам не знал, зачем. Как только он скрылся в дверном проёме, то сразу услышал:       — Ладно! Я не помню обратной дороги.       Сынмин виновато шагал за лекарем, который распинался на тему того, как надо запоминать дорогу.       — Ага, — опять проговорил секретарь, не вникая в суть.       Чхоль перешагнул через порог и пошёл дальше, но тут же обернулся, когда услышал громкое: «Ой!»       Сынмин, блуждающий в собственных мыслях, не заметил порог и споткнулся, упав на колени.       — Аккуратнее! — Чхоль опустился рядом и спросил. — Больно?       — Нет, — ответил омега и стал подниматься.       Альфа последовал его примеру, и когда они оба стояли на ногах, их лица оказались слишком близко друг к другу. Чхоль опустил взгляд на губы младшего. Его что-то тянуло к ним прикоснуться, почувствовать их мягкость. Сынмин отшатнулся от него и, буркнув% «дальше знаю, куда идти», быстрым шагом удалился.       А лекарь так и стоял, думая, какие на вкус губы младшего.

***

      — Нет, не думаю, что между ними что-то есть, — снова повторяет Чонгук и опять ложится на спину.       — Ну и ладно.       — Почему тебя это вообще волнует?       — Просто интересно, — бурчит Чимин и накрылся одеялом с головой.       Следующее утро было суматошным. Сегодня ночью Юнги и Тэхён заключат союз. Поэтому все были занята последними приготовлениями к свадьбе.       Тэхён, как было известно Чимину, уже прибыл во дворец. И ему не терпелось его увидеть. Юнги нельзя сегодня видеть омегу, но Чимину, он надеялся, можно.       И правда: после полудня его позвали в южное крыло замка. Там, в одной из комнат готовили к свадьбе Тэхёна.       — О, Тэхён-и! — Чимин обнял друга. А тот во все глаза уставился на волосах омеги.       — Чимин-и? Это что? Как? Я тоже так хочу!       Чимин засмеялся и, посмотрев на слуг, что упорно делали вид, будто они ничего не слушают, сказал:       — Давай потом. Хорошо?       Тэхён кивнул и потрогал прядь белых волос.       — Нормально, можно сказать. Волнуюсь немного...       — Юнги хороший, он тебя не обидит. А если что, я ему покажу, как тебя обижать!       И омеги засмеялись.       — Знаешь, мне всё ещё стыдно за ту ночь... Я не знаю, как Чонгуку в глаза смотреть.       — Ну знаешь, благодаря той ночи... Мы... Ну, сблизились. После ссоры помирились и... — Чимин провёл пальцами по шее.       — Он тебе метку поставил?! Покажи!       Чимин наклонил голову и отодвинул воротник, обнажив шею, а Тэхён, как заворожённый, рассматривал практически незаметный шрамик от метки.       — Ва-а-а! А... Слушай... — Тэхён покраснел и засмущался.       — Что?       — Первый раз... Это больно?       Чимин задумался. Он вспомнил, как Чонгук нежно гладил его, как чутко улавливал малейшее изменение эмоций и желание.       — Нет... С любимым человеком, нет.       Тэхён огорчился и поник.       — Я... Не пойми меня неправильно, но я не знаю Юнги. Я не люблю его. Мы даже не общались.       Чимин вспомнил свой страх в первую брачную ночь. Он прекрасно понимает чувства Тэхёна, поэтому снова обнимает друга и шепчет, что всё будет в порядке.       Омеги все день провели вдвоём, разговаривая и смеясь. Только вечером Чимин покинул друга, и Тэхёна стали наряжать к свадьбе.

***

      — Весело было?       — Что? — Чимин проходит в комнату Чонгука, который практически полностью одет к празднеству.       — Вы хорошо провели время?       — Гук! Не смей меня ревновать! Ты либо веришь мне, либо нет. Я в себе уверен. И никогда не предам тебя. Но и ты должен верить мне. Иначе наша жизнь превратится в кошмар.       Чонгук быстро подходит к Чимину, берёт его лицо в свои ладони и целует. Долго и властно.       — Верю, — прошептал он в губы омеге.       Разорвав поцелуй, Чонгук позвонил в колокольчик, и в комнату вошли слуги, что помогли Чимину одеться. Чонгук затянул бархатный корсет и взглядом окинул мужа.       Омега выглядел просто божественно в бордовом одеянии. Камзол, правда, скрывал большую часть расшитого корсета, но Чонгуку слишком нравилось, как был одет его супруг. Он подставляет руку, и Чимин, опершись о неё, выходит из покоев.