Слива и персик.

Как молниеносно могли нестись его рассказы один за другим из его горячей перебиваемыми мыслями головы, так об острия гальки вдоль береговой линии и бежали его ноги, блестел один песок и рассыпался об рыжий мечущийся хвост. Он говорил и говорил, опять пересказывал про глупое Небесное царство и как скучно было быть конюхом, задорно переливался в смехе, безмятежно ярко передавая свои впечатления. Горели кудри в последнем закате дня у воды, отражался круг его неспокойной пушистой головы в живых кувырках волн, где Макак немного слышал отражение его звонкого голоса. За Укуном он мог пойти в любое место, и хотел этого; за кроны плодовых деревьев, сбежать подальше на этот пляж, прийти за ним к Братству. Легкая глупость в песке, смелый бег и перехватывающее дыхание, - и одна улыбка, которую было особо приятно ловить.