Легенда об Искателе. Исповедник

      Прошел очередной беспокойный день в Эйдиндриле. С каждым новым днем исповеданных горожан становилось больше, доверять в городе было практически некому. Каждый вечер в домах столицы семейные застолья или бытовые дела теперь сводились только к восхвалению и благословению исповедника, его безупречных черт лица и тела, его чистых намерений. Люди были готовы на всё, лишь бы блондин с медовым оттенком глаз удостоил их своими улыбкой и похвалой. Сохранивших рассудок и свою душу осталось совсем немного. Облавы Тристана добрались до квартала, где проживали Денни, ее сын, Стефан и Ричард с Кэлен. Выжидать дальше удобного момента для поднятия восстания больше не было времени, поэтому герои решили выдвигаться во Дворец Исповедниц этой ночью. Оливия Фишер и Ева Клейн ушли на разведку, попутно предупреждая завербованных мятежников о скором начале бунта. Удивительно, что никто до сих пор так и не выдал Денни и ее друзей, а значит люди всем сердцем и душой желали покончить с узурпатором исповедником.       Николас Хейнс и Стефан Браун еще раз повторили план действий, внося коррективы и учитывая мнения Матери-исповедницы с Искателем. Ночью большинство исповеданных жителей спали, поэтому вряд ли оказали бы сопротивление повстанцам. Однако усиленный в ночное время патруль исповеданных воинов в доспехах все равно усложнял задачу. Похоже без жертв не обойтись, придется кого-то из солдат убить или хотя бы оглушить, чтобы не мешали. Провернуть всё это нужно было тихо и быстро. Дворец Исповедниц Карагиус охранял вполне достойно, но никто из героев не собирался входить через главные ворота. Толпа мятежников должна была отвлечь охрану и рассеять внимание самого Тристана, а Ричард, Кэлен, Денни и Стефан намеревались проникнуть во Дворец незамеченными через черный ход. Даже если и он охранялся, то квартету героев не составит труда расправиться со стражей. Ева с Николасом помогут и останутся охранять ход на случай провала и бегства героев. Оливия, пользуясь своим даром красноречия и подначивания толпы, будет направлять сборище не исповеданных горожан и руководить их мятежным сходом перед главным входом во Дворец Исповедниц. Фишер сама вызвалась на эту роль, прекрасно осознавая, что ее могут убить или исповедать первой, как предводителя. Жертвы неизбежны в любом случае, а когда умираешь за бравое дело, за свободу людей во всех Срединных землях, то в сердце преобладают воодушевление и бесстрашие.       Кэлен сомневалась, стоило ли без Зеда и Кары нападать на Тристана. Да, с ней будут Ричард, Денни и ее друзья, еще около сотни мятежников, но Карагиус слишком могущественен и окружен своей не менее сильной свитой. Однако прошла неделя, но Мейсон с Зорандером не объявились, а души невинных людей продолжали порабощаться Тристаном. Внутри дома Денни Кэлен ходила в своем настоящем облике, а выходя на улицу перевоплощалась в разных девушек с помощью того самого волшебного зеркальца. Точно так же поступал и Ричард. Каждый день на протяжении недели Искатель и Мать-исповедница изучали город, поведение людей и стражников, ждали у ворот Кару и Зеда. Однако волшебник и Морт-Сид были еще очень далеко. Влюбленные понимали, что Зеддикус и Кара сейчас тоже противостоят опасному злу в лице Элеоноры и ее сестер Тьмы, спасают Дженсен и весь мир от угрозы возвращения Хранителя. Кэлен и Ричард, конечно, волновались, но на них самих сейчас возложена не меньшая ответственная задача. Сайфер если и переживал за сегодняшнее восстание, то по крайней мере старался не подавать виду и всякий раз умудрялся подбадривать любимую. Другое дело друзья Денни – абсолютно все они были преданы Эйдиндрилу, его свободе, закону и истиной власти Кэлен Амнелл. Страх поражения ни на секунду не овладевал разумами Оливии, Николаса, Стефана и Евы. Их запал и горящие глаза придавали уверенности Ричарду и Кэлен. Столица Срединных земель должна вернуться к законному правителю!       Денни вызвала няню и дала ей несколько установок на случай, если бунт не удастся. Амнелл велела ей прятаться, а затем бежать вместе с сыном, беречь его любой ценой. Если герои не выживут, то заботиться о мальчике станет няня. Женщина начала плакать от таких слов, отказываясь верить в провал, но ради безопасности ребенка нужно было учитывать все варианты развития событий. Денни сильно привязалась к дитю Люсинды и наконец-то дала ему имя – Артур. Убедившись, что добрая и чуткая няня выполнит всё, как было сказано, Денни вернулась к остальным, присоединившись к последним приготовлениям перед началом свержения Тристана…       Раздался стук в дверь. Это являлось сигналом к началу мятежа. Стефан открыл дверь и увидел Оливию, всем своим видом показывавшую уверенность и полную готовность.       - Начинаем? – спросила Фишер, оглядывая остальных в доме.       На вопрос подруги так же уверенно ответила Денни:       - Да. Да прибудут с нами Духи…       Кэлен мысленно прочитала молитву Создателю, отбросив все печальные мысли. Легкая дрожь от волнения обуревала брюнетку, но внимательный Сайфер крепко сжал руку любимой. Амнелл подняла взгляд на Ричарда, а он поцеловал ее в губы. Поцелуй был короткий, но внушил исповеднице новую порцию уверенности и спокойствия. Пока они рядом – всё будет хорошо.       Браун заметил короткий поцелуй Искателя и Матери-исповедницы, затем перевел взгляд на Денни. Стефан рассчитывал на такой же жест с сестрой Кэлен, но та не обратила внимания на придвинувшегося ближе Стефана и шагнула за порог. Парень лишь слегка разочаровался, но потом улыбнулся и вышел следом за Денни. Ричард и Кэлен тоже покинули помещение, оставив няню с маленьким и спящим Артуром одних в темном пространстве дома.       Ночь накрыла собой Эйдиндрил. На небе рассыпались звезды, а месяц то и дело прятался за проплывавшими облаками. Улицы города тускло освещались редкими факелами, от чего пробраться куда-либо необнаруженными было проще простого. Этим и воспользовались мятежники. Оливия вела героев к месту сбора, шли молча и аккуратно, даже дышать старались как можно тише. До Дворца оставалось несколько кварталов и поворотов. Остальные мятежники стекались к главной площади перед Дворцом с разных сторон. Патруль из д’харианцев и галеанцев сновал по улицам, но не заглядывал в узкие дворики и закоулки, где как раз прятались повстанцы. Что ж, не воспользоваться таким халатным отношением прислужников Тристана к своей работе было бы грехом.       Миновав несколько спящих жилых улиц, Фишер вывела героев к нужному месту, где они должны будут разделиться, согласно плану. Мятежники оказались на перекрестке: одна из дорог вела прямо ко Дворцу и площади, а другая – в обход. Чтобы добраться до тайного входа во Дворец, нужно сперва миновать сад и кладбище, где как раз был похоронен волшебник Корнелиус Раймонд, героически отдавший жизнь, защищая Эйдиндрил и исполняя обязанности главы города. Денни ходила туда несколько раз, поэтому знала дорогу и вышла вперед, увлекая Ричарда, Кэлен и Стефана за собой. Оливия осталась стоять одна на перекрёстке, несколько минут провожая взглядом друзей, пока они совсем не исчезли в ночной темноте. После, собравшись с духом, Фишер оглядела окрестность и заметила множество приближавшихся к ней с разных сторон людей. Это были все завербованные мятежники, смельчаки и единомышленники, все, кто считал, что такому выродку, как Тристан, не место в Эйдиндриле на троне Матери-исповедницы. Глубоко вздохнув, Оливия оглядела всех собравшихся, одобрительно кивнула и отправилось по дороге ко Дворцу. Толпа зашагала за девушкой в бежевом городском платье, ведомая храбростью и преданностью правде. Все они знали, что могут погибнуть, но свобода Эйдиндрила, свобода каждого человека, населявшего Срединные земли, были важнее и сильнее страха. У многих повстанцев уже имелись насильно исповеданные родственники, друзья и любимые, что только разогревало ненависть восставших к Тристану.       

________

      Во Дворце Исповедниц царила гармония. Несмотря на позднюю ночь, Тристан не смыкал глаз и продолжал разбирать разнообразные свитки, книги и пергаменты в кабинете Матери-исповедницы. При свете свечей он пытался изучить всё, чтобы стать частью Ордена исповедниц, а может быть хотел найти что-то запрещенное или дарующее еще больше сил. Это было бы приятным бонусом к его положению. Исповедник даже не догадывался, что за окнами Дворца начинается мятеж, а Искатель с Матерью-исповедницей вот-вот проникнут внутрь замка.       Катрин Фирэн тоже не спала, она находилась в дозоре и стояла на широком балконе Дворца, оглядывая город. Заметив подозрительное собрание людей, шатенка нахмурилась и прищурила взгляд, стараясь повнимательнее разглядеть в ночной темноте собиравшихся людей, возглавляемых какой-то девкой. Она никого не узнала, но быстро отреагировала и направилась к Тристану. Ларса во Дворце не было, он был послан усмирять бунт в соседних деревнях, поэтому охрана Дворца была возложена на хрупкие плечи принцессы Келтона. Однако Катрин эта работа вовсе не тяготила, она была счастлива проводить больше времени с любимым господином.       Ворвавшись вихрем в кабинет Карагиуса, девушка заметила, как он изучает список исповеданных и список жителей столицы. Блондин заметил встревоженную Фирэн и оторвался от журналов.       - На площади собирается подозрительная толпа. Отправить воинов для усмирения? – доложила и поинтересовалась Катрин, стоя в дверях.       Тристан молча встал из-за стола и подошел к принцессе ближе. Странное действие хозяина смутило голубоглазую шатенку, но любовь к парню не позволяла сделать шаг в сторону. Она давно хотела остаться с Тристаном наедине и наконец-то насладиться их любовью сполна. Но сейчас было не лучшее время для страстных поцелуев, объятий и всего, что за этим последует.       Тишина была недолгой, через пару секунд исповедник утвердительно произнес:       - Нет, я сам выйду к этим жителям. Скорее всего это те, кто скрывался от исповеди. Они решили разом явиться ко мне, не могу упустить такой шанс. Видимо, этой ночью Эйдиндрил наконец станет моим.       

________

      Денни, Ричард, Кэлен и Стефан добрались до черного хода, где их уже поджидали Ева и Николас. Как и ожидалось, ход охранялся, но Клейн и Хейнс вдвоем разобрались с двумя исповеданными стражниками. Друзья Денни оказались намного сильнее, чем представлял себе Ричард. Тела убитых солдат лежали позади девушки и парня. Их смерть расстроила Кэлен, ведь они были исповеданы и не виноваты в том, что защищали проход по приказу Тристана. Их жертвы открыли счетчик смертей сегодняшней мятежной ночи.       - Проход свободен, внутри есть несколько часовых, но я думаю, вы с ними разберетесь сами, - отчитался Николас, не чувствуя никакой жалости к исповеданным.       Судя по всему, худощавый парень смог даже немного осмотреть дворец изнутри, пока он и Ева ждали героев. Поразительная ловкость и везение.       - Хорошо, спасибо, но мы постараемся их оглушить, а не убить. Эти люди не виноваты в том, что делают, потому что исповеданы, - озвучил мысли Кэлен Ричард.       В словах Сайфера не было скрытого укора в адрес Николаса и Евы, но ребята все равно слегка замялись. Искатель не изменял своим привычкам и принципам даже сейчас, когда выбирать между жизнью и смертью не было времени. Решение придется принимать молниеносно. Да, воинами управляла магия исповеди, но они точно так же могли убить Еву и Николаса без зазрения совести. Когда на тебя надвигается вооруженный мечом стражник в кольчуге, а ты в простом городском наряде, то как-то не думаешь о спасении его тела и души. Себя бы спасти для начала.       Ева Клейн украдкой осмотрела тела убитых солдат. Может быть, Искатель и прав, но они обсуждали это тысячу раз: без жертв сегодня не обойтись.       Так или иначе размышлять и разглагольствовать дальше на тему исповеданных не было времени. Квартет нырнул в открытый проход, а Николас и Ева остались сторожить дверь.       Внутри Дворца царила тишина, шаги охраны были отчетливо слышны, что позволяло героям вовремя спрятаться или дать бой. Денни вооружилась своими кинжалами, Стефан прихватил с собой меч, а на поясе носил несколько метательных ножиков. Ричард и Кэлен тоже оголили свое холодное оружие. Прятаться негде, а патруль приближался. Рассредоточившись по узкому каменному коридору, освещенному свечами, ребята поджидали солдат. Пару минут и воины галеанцы вышли из-за угла, но даже не успели вытащить мечи из ножен, как на них обрушились глухие удары кулаками, мечами и кинжалами. Несколько таких ударов и галеанцы попадали на пол, потеряв сознание. Когда они очнутся – неизвестно, но нужно спешить и двигаться дальше в поисках Тристана.       

________

      Катрин и Тристан вышли из кабинета и направились к главному входу во Дворец, куда уже начала стекаться взволнованная стража, ожидая приказа. Гомон мятежной толпы отчетливо доносился до ушей всех собравшихся в приемном зале. Карагиус остановился, прислушиваясь и готовя речь. Фирэн, как всегда, стояла рядом по правую руку и чуть позади господина. Ее сердце участило ритм, но девушка попыталась успокоиться. Всего лишь сотня каких-то бездарных повстанцев столпились у ворот и угрожают четвертовать Карагиуса, подумаешь. За свою жизнь Тристан и не такие угрозы слышал, поэтому сам не переживал. Если не получится исповедать, то на помощь придет волшебный огонь.       - Открыть ворота, - неожиданно велел Отец-исповедник.       Катрин не удивилась, это было ожидаемо, ведь как он поговорит с людьми через запертые толстые ворота Дворца, а вот воины на минуту замешкались, но всё же повиновались.       Тяжелые створки дверей замка медленно распахнулись перед бунтовщиками. Оливия Фишер стояла впереди и больше всех кричала пламенные речи об освобождении, а тут вдруг перед открывшимися воротами резко замолкла. Её примеру последовали и остальные, но кто-то не постеснялся и продолжил дальше выкрикивать оскорбления исповеднику-волшебнику.       К толпе сразу же вышла стража, состоящая их д’харианцев, галеанцев и эйдиндрильцев. Соотечественников граждане столицы тут же одарили презрительными и гневными взглядами, считая их предателями.       За выбежавшей шеренгой разношерстных солдат вышел и сам Тристан. Его величественный вид не изменился со времени взятия столицы. Красный балахон с капюшоном и без рукавов всё так же был обтянут черным широким поясом, на котором в ножнах покоились кинжалы матери. Белые тканевые вставки по бокам и на спине из-под пояса поверх балахона намекали на принадлежность к исповедницам, а под балахоном надета чистая белая туника-безрукавка. Карагиус всячески старался подчеркнуть свою силу и магию через одеяния. Это раньше он боялся своих способностей, но сейчас уже нет. Он многого добился благодаря своему дару, поэтому теперь не стеснялся своего происхождения и своей мощи.       Свет от вспыхнувших у входа во Дворец факелов осветил мятежный сход. Оглядев лица собравшихся, блондин совершенно спокойно, будто ничего не происходит, спросил:       - Вы что-то хотите от меня в столь поздний час?       Повстанцы совсем стихли, такого спокойного и даже доброго голоса они точно не ожидали услышать от узурпатора и тирана. Все, кто его слышали до столпившихся здесь сегодня, обычно лишались души и свободы, выходя из Дворца Исповедниц порабощенными.       - Мы требуем, чтобы ты покинул Эйдиндрил и трон! – громко ответила Оливия.       Девушку не смутил и не застал врасплох ласковый тембр Тристана. Она знала, что так он усыпляет бдительность, пытаясь переманить на свою сторону. На это могли купиться только легкомысленные и простодушные люди, но Оливия не являлась таковой.       - Боюсь, это невозможно. Если я уйду, то за мной потянутся остальные и Эйдиндрил опустеет. Думаю, вы отлично осведомлены о тонкостях моей магии. О, и еще, предвидя ваш дальнейший мятежный шаг, скажу, что убить меня вы не сможете, - с хитрецой в голосе и ухмылкой на лице высказал исповедник.       Если внимательно осмотреть толпу, то не у всех бунтовщиков имелось с собой оружие. Кто-то стоял с топорами, вилами, дубинами, в общем с типичным набором повстанческого оружия, но многие пришли без всего, ведь в их планы бойня с исповедником и одновременно волшебником второго ранга не входила.       - Почему ты хочешь захватить Срединные земли? Зачем тебе все это, ты не справишься с такой ответственностью, - продолжала тянуть время Фишер.       Её вопрос показался Тристану интересным, и парень решил ответить:       - Не справлюсь? А по-моему, пока что у меня все получается. Подчинив себе все королевства и всех людей, я смогу обеспечить жителям Срединных земель мир и порядок. Не будет войн, не будет возрождения нечисти, не будет магии, используемой во зло. Я стану направлять всех и разрешать разногласия.       Закончив речь, Тристан вдруг вспомнил разговор с Кэлен Амнелл во сне. Донести свои идеи до Матери-исповедницы не получилось, но может до этого сброда получится. Оливия не показалась Карагиусу какой-то необычной личностью. Да, девушка умела вести переговоры, но складывалось ощущение, что она вместе с остальными горожанами решили выступить сегодня ночью не просто так.       Поразмыслив немного над мотивом этого повстанческого схода людей, Тристан начал оглядывать толпу более внимательно, затем вовсе уводить взор в разные стороны площади, пытаясь разглядеть кого-то или что-то еще в непроглядной темноте.       Оливия смекнула, что исповедник почти раскусил их план. Девушка заметила его бегающий взгляд и попыталась продолжить отвлекающий диалог:       - Доверие людей и власть можно заполучить и без использования магии. Ты же выбрал самый легкий и кровавый способ, а значит не уверен в себе. Ты боишься, что тебя не будут уважать, не будут слушать, ведь ты порождение зла. Простые люди бояться магии, мы беззащитны перед ней, а ты нагло пользуешься этим страхом, наивно считая, что силен. Это не так, не способности в магии делают человека сильным, а его сердце и душа. Не мне судить, но твоя душа гнилая и отравленная магией.       Фишер старалась говорить вкрадчиво, её слегка грубоватый тон голоса и сказанные слова внушили доверие и уважение со стороны мятежников. Исповеданные солдаты же напротив испепеляли взглядами обнаглевшую девушку, открыто оскорблявшую их господина. Они уже хотели наброситься на нее, изрезать копьями и мечами, но Тристан внимательно слушал Оливию. Внутри него разыгрался маленький огонь злости, готовый вот-вот превратиться в смертоносное пламя. Какая-то простолюдинка решила залезть глубоко в душу Карагиуса и взбудоражить все те потаенные чувства, которые блондин старался подавить и забыть. Действительно он боялся, что без магии его никто слушать не станет, а всё потому, что он сын исповедницы. Люди не понимали и не допускали даже мысли о том, что он не хотел никому зла. Если бы ему сразу всё объяснили, научили правильно пользоваться своей магией, то возможно он бы стал первым в мире исповедником, помогающим людям наравне с исповедницами. Но консервативное отношение самих исповедниц и всех остальных жителей Срединных земель вынудило Тристана пойти на крайние меры и стать тем, кого ненавидели и кого убивали сразу после рождения.       «Отправляйся в Эйдиндрил, найди Мать-исповедницу… Она… Поможет тебе», - предсмертные слова матери часто звучали в голове у Тристана. Видимо, только любящая мать считала, что Тристан не ужасный монстр. Но разве она одобрила бы всё то, что натворил сейчас ее сын? Да, за свою скитальческую жизнь Тристан никого не исповедал и вернулся в Винстед спустя 12 лет, чтобы проведать мать и отца. Он узнал от мамы о героической жертве Вульфрика, сильно расстроился, но не успев оправиться от одного горя, как на его руках от голода и истощения скончалась и мать. Внутренний стержень парня сломался, он и представить не мог, что пережили его родители, когда всем стало известно, что Вульфрик и Кира родили исповедника.       Медовые глаза Тристана блеснули, ладони обхватил жар и огонь. Размышления о родных завели волшебника в чащу негативных эмоций, а сказанные Оливией слова только усиливали гнев.       Фишер поняла, что задела за живое, а затем за спиной у Тристана увидела своих друзей и воспряла духом еще больше.       Карагиус моментально обернулся и увидел их – Искателя и Мать-исповедницу! Не может быть, они проникли в Эйдиндрил незамеченными, всё это время где-то скрывались и готовились к нападению. Снова Тристан мог всё потерять, но на этот раз еще и распрощаться с жизнью. Ну уж нет! Карагиус так просто не сложит оружие и не уйдет в закат. Он направил огненный поток, приготовленный для Оливии, в сторону героев, желая спалить их, но Ричард смог идеально отразить мечом Истины часть магии, а Кэлен удачно увернулась и не подпалила себя.       Катрин, не раздумывая, бросилась в атаку, но ей преградили путь Денни и Стефан. Принцесса начала драться с ними, мысленно коря себя за потерю внимательности. Она так увлеклась толпой, что не допустила мысль о проникновении нарушителей во Дворец иным способом.       Только исповеданные стражники хотели поспешить на помощь господину, как на них навалилась мятежная толпа вместе с Оливией. Горожане начали колотить дубинами, бить вилами и черенками топоров солдат, нанося им серьезные раны даже через доспехи. В итоге воинам пришлось переключиться на повстанцев и биться с ними, оставив Тристана и Катрин одних сражаться против спасителей мира.       Фирэн не сдерживала себя, остервенело билась своими волнистыми крисами, нанося грубые удары по Брауну и Амнелл младшей. Стефану и Денни приходилось несладко, Кэлен рассказала им, кто на самом деле эта воинственная девушка. Наследница келтонского трона, будущая королева, способная спасти родину. Её нельзя было так просто взять и убить, тем более она порабощена Тристаном и сражается, потому что у нее нет иного выбора. Денни учитывала эти факторы, а вот Стефан нет. Сейчас парень переживал за жизнь своей любимой и ему абсолютно плевать, кто эта исповеданная девушка и зачем дерется. Она опасна, поэтому не стоит уступать ей в битве.       Тристан же взял на себя другую пару, гораздо более опытную и могущественную. Наконец-то он вживую увидел легенд Срединных земель. Однако задушевного знакомства с героями явно не будет. Несколько секунд Тристан стоял и изучал Ричарда и Кэлен на фоне звуков сражения солдат с толпой и Катрин с двумя другими неизвестными ему личностями. Тогда во сне Кэлен Амнелл выглядела изящно и воинственно, а наяву девушка оказалась еще лучше и привлекательнее. Её чистое белое платье исповедницы в ночном полумраке Дворца ослепляло, вьющиеся черные волосы спадали ниже плеч за спиной, а крепко сжимаемые кинжалы давали понять, что бой будет жестоким и беспощадным.       Искатель же отлично гармонировал с Матерью-исповедницей. Крепкое телосложение, слегка обтягивающая рубашка, жилет, амулет с руной на груди и такой же настрой на бой. Карагиусу уж очень была любопытна внешность неожиданно прибывших героев. Что ж, свою добычу нужно хорошенько изучить, прежде чем ловить.       - Добро пожаловать, Искатель и Мать-исповедница. Извините за такой неподобающий прием, - язвительно поприветствовал Тристан, доставая кинжалы.       - Рады знакомству, жаль, что оно продлится недолго, - выпалил в ответ Ричард и приготовился к первой атаке.       Кэлен вообще не собиралась разговаривать, она полностью сосредоточилась на противнике и желала убить его без всяких обсуждений. Блондин уловил энергетику героев и перешел в наступление. Удар за ударом противники блокировали, отражали и наносили ответные. Мастерство фехтования всех троих давно стало запредельным. Когда Тристан чувствовал, что уступает, применял магические атаки импульсом или огнем. Это заставляло Кэлен и Ричарда больше отступать и уворачиваться, что заметно сказывалось на выносливости. Нехватка Кары Мейсон остро ощущалась возлюбленными, но нельзя сдаваться. Атаки продолжались.       Повстанцам удалось частично расправиться со стражниками, но многие горожане были ранены или погибли от ударов острыми копьями галеанцев и мечей д’харианцев. На шум к площади сбежались другие воины, находившиеся в патруле, начав новое наступление на слабеющих мятежников. Подруга Денни еще была жива, она выхватила меч из рук одного из поверженных воинов и наравне с остальными горожанами пошла в атаку, стараясь не пускать исповеданных во Дворец.       Денни и Стефан всё еще сражались с Катрин. Её выдержка и обученность удивили Брауна и сестру Кэлен. Принцесса Келтона практически не допускала ошибок, которыми можно было воспользоваться. Денни уже заметно выдохлась, она давно так не сражалась, со времен Валерии, поэтому ей приходилось рассчитывать на помощь крепкого Стефана. Катрин подметила усталость Амнелл и решила обрушивать свои удары в основном на исповедницу, вынуждая Брауна прикрывать Денни и самому защищаться. В одном из таких маневров Стефан неудачно подставился и получил ранение в живот. Фирэн полоснула Стефана по торсу, едва не выпустив кишки. Денни разъяренно вскрикнула, испуг вдруг придал ей сил и теперь исповедница перешла в мощное наступление. Браун не хотел бросать свою любимую, но серьезная рана кровоточила, адски болела, а меч в руках будто потяжелел на несколько пудов. Продолжать битву Стефан не мог, хоть и пытался и даже пару раз отбил несколько ударов Катрин.       В другой половине приемного зала Дворца Исповедниц сражение между Тристаном, Кэлен и Ричардом неустанно продолжалось. Никто не уступал, блестящая техника владения оружием у всех троих не позволяла предсказать кому-либо победу. Сайфер и Амнелл немного выдохлись, поскольку уворачиваться от волшебных выпадов исповедника было чересчур утомительно. Карагиус сообразил и пользовался этим, но вдруг дерзкие слова Оливии предательски всплыли в разуме исповедника. А сможет ли он без магии расправиться с двумя серьезными противниками? Это уже не игры и не тренировки, на кону стояла его собственная жизнь, но Тристан решил попробовать. Перестав испускать магию из ладоней, Карагиус покрепче сжал эфесы кинжалов, напряг мускулы и пошел в новую атаку. От ударов меча и кинжалов в воздухе мелькали искры, металлический звон оглушал всех участников сражения. Кэлен всячески старалась найти слабое место в обороне и выпадах Тристана, но он идеально блокировал её удары и удары Ричарда, вовремя уворачивался или отскакивал. Так могло продолжаться очень долго, пока кого-то из них первым не покинут силы.       Еще пару минут и вся троица сражавшихся начала задыхаться, отступая друг от друга, чтобы прийти в себя.       - Может уже признайте, что вам меня не победить, - на выдохе произнес Тристан, опустив кинжалы.       Кэлен сохраняла молчание, она противилась общаться с этим выродком, надменно смотрящим на нее и Ричарда. Да, он силен, но признать поражение или ничью для Кэлен являлось недопустимой возможностью. Она утерла рукой пот со лба, мышцы уже начали ныть, но брюнетка продолжала стоять в боевой стойке, не выпуская кинжалы из рук.       Ричард стоял чуть поодаль, с ног до головы мокрый и тоже уставший. Его меч будто придавал сил, но даже с ним Искатель все равно выдохся. Ему тоже не хотелось идти на мировую, но и продолжать битву с исповедником-волшебником дальше уже не было сил. Казалось, что они сражаются вечность. С улицы еще доносились крики бьющихся жителей столицы и исповеданных воинов, но отвлекаться на них сейчас вообще не время. Сайфер лишь мельком взглянул в сторону Стефана и Денни. Он увидел, что Катрин лежит без сознания, а Денни на коленях стоит возле тела Стефана, закрывая его собой и пытаясь остановить кровь из раны. Непонятно, живой ли Браун или нет, плохо видно при слабом свете свечей и факелов, но, если Денни так усердно оказывает первую помощь, значит не все потеряно.       - Ты искусный воин, я признаю твои силу и способности. Но может ты сложишь оружие, сдашься нам, и мы поговорим о твоей дальнейшей судьбе, - отдышавшись, выговорил Ричард, чем привлек неодобрительный взгляд Кэлен.       Тристан заметил это и усмехнулся:       - Ха-х, кажется, Мать-исповедница не согласна с тобой. Отмечу, что вы тоже сильны, я слышал о вас многое и слухи не врали.       - Если ты хочешь быть частью Ордена исповедниц, тогда будь добр и прими смерть, - наконец злобно высказалась Амнелл. – Я не могу простить тебе всё, что ты натворил. Столько людей пострадало и погибло и сколько еще будет жертв, пока ты живешь. Ты говорил мне о светлом будущем, но теперь я всё вижу, ты заигрался, твоя магия тебя извратила. Твоя гибель – гарантия светлого будущего Срединных земель, - величественно договорила Кэлен, оставаясь верной себе, Ордену, его идеалам и закону.       Карагиус смиренно выслушал еще одну пафосную речь с угрозами в свой адрес. Сегодня все так и норовят задеть и вразумить исповедника. До чего печально и трогательно. Может, в чем-то Кэлен и остальные правы. Тристан подумал, что, наверное, реально обезумел, но тут в зал вбежали несколько д’харианцев, которые ранее были оглушены героями. Они без одобрения своего господина набросились на Кэлен и Ричарда, полностью завладев их вниманием.       Тристан воспользовался случаем и метнулся к Ричарду, пока тот был повернут спиной к исповеднику. Сайфер не успел обернуться, как горячая рука обвила его шею, развернула к себе лицом и… Тристан исповедал Искателя… Глаза Ричарда залились беспросветной чернотой, в которой отражалось только лицо Отца-исповедника. Медовые радужки Карагиуса тоже обратились тьмой, обоих обдало порывом ветра, что означало свершение магии…       Кэлен сразила одного солдата, после чего увидела ужасную картину: ее любимый встает на колени перед Тристаном и клянется в верности…       - НЕ-Е-ЕТ! – вырвалось криком из горла у Матери-исповедницы.       Амнелл сама упала на колени, обливаясь горячими слезами и пытаясь впасть в приступ Кон-Дара. Почему? Почему не выходит?! Она переполнена яростью и отчаянием, страхом за Ричарда. Но «Кровавая ярость» не просыпалась. Возможно, исповедница сильно истощена и энергии на вызов столь мощного состояния не хватало. Ей оставалось только беспомощно биться в истерике, осознавая страшную потерю.       Внезапно ее подхватила Денни, она что-то говорила Кэлен, но старшая сестра не слушала младшую, не могла. Брюнетку захлестнуло горе, перед глазами всё поплыло от слез и усталости, слух притупился. К Денни присоединились еще какие-то люди и помогли подняться Кэлен, а затем увести ее и раненого Стефана из приемного зала Дворца. Это были Ева и Николас, они почувствовали, что дела плохи, поэтому поспешили на помощь.       Тристан же наслаждался своим триумфом. Он исповедал знаменитого Искателя. Даже столь великий герой не может устоять перед силой исповеди. Карагиус повернулся в сторону Кэлен, всем своим видом выражая победу.       - А я ведь предупреждал тебя, Кэлен. Ты потеряешь всё, что тебе дорого, - издевательски произнес блондин с горящими елейными глазами вслед убегающей Матери-исповеднице.       Ричард всё еще стоял на коленях перед своим хозяином, всматриваясь в него и не обращая внимания на остальных. На любимую Кэлен. Потом он повернул голову в ту же сторону, что и исповедник. Последнее, что увидела Амнелл перед тем, как скрыться в каком-то коридоре от нахлынувших в зал солдат – коленопреклонённого Ричарда с безразличным к ней взглядом…       

***

      К утру мятеж был подавлен. Тела всех убитых повстанцев Тристан сжег волшебным огнем. Оливия Фишер бездыханно лежала среди погибших бунтарей. В пылком сражении ее убил один из исповеданных воинов, и она была так же предана огню. Рядом с Тристаном теперь стоял Ричард, наблюдавший за зловонно полыхающей горой трупов. Он хмуро смотрел на огонь, превращавший тела смелых и отважных людей в пыль и обугленные останки, а потом и вовсе опустил взгляд. Карагиус не стал мучать свежеиспеченного слугу своими проникновенными речами. Он уже приготовил для Сайфера задание и намеревался рассказать о нем после церемонии сожжения.       Катрин давно пришла в себя и была отправлена разыскивать сбежавшую Мать-исповедницу с оставшимися выжившими мятежниками. Тристан не злился на принцессу, а вот она посчитала свое поручение наказанием за то, что допустила оплошность. Так или иначе выследить Кэлен Амнелл и четверых оставшихся в живых бунтовщиков, один из которых серьезно ранен, не должно составить труда. Далеко им не уйти, Эйдиндрил с его окрестностями уже давно под властью Тристана. К тому же карательный отряд Ларса где-то поблизости и может помочь перехватить беглецов.       Закончив сожжение трупов, Тристан сразу же позвал Ричарда к себе. Беспрекословно повинуясь, Искатель явился к Карагиусу в кабинет.       - Слушаю, Отец-исповедник, - по-солдатски произнес обладатель меча Истины.       - У меня к тебе есть важное дело. Видишь ли, несколько месяцев назад я потерпел крайне неприятное поражение, - остановился Тристан, взглянув на Ричарда и его реакцию.       - Кто посмел Вас обидеть? – спросил Сайфер.       - Твой брат, - без задержки ответил Карагиус.       Ричард ничуть не удивился, несмотря на магию исповеди, притупившей его чувства, он прекрасно всё помнил. Даркен Рал многим ненавистен и Ричард не исключение. Только родственные связи и слабеющая вера в свет внутри Рала заставляли Ричарда терпеть его и не убивать второй раз.       - Я хочу, чтобы ты возглавил поход на Д’Хару, убил своего брата и утвердил в этом королевстве мою власть. Я присоединюсь к тебе вскоре после того, как улажу все дела здесь. Дождись Ларса и его воинов, а затем отправляйтесь в Д’Хару, - приказал Тристан.       - Да, Отец-исповедник. Но я боюсь, что воинов слишком мало для захвата целого королевства, - обеспокоился Ричард и оказался прав.       Даже с людьми Ларса солдат для взятия столь мощного королевства все равно не хватало. Многие погибли при штурме Эйдиндрила, кто-то испустил дух после подавления восстаний, но Тристана как будто это мало заботило. Или он что-то знал.       Внезапно в кабинет Карагиуса вошла девушка в черном платье и с белыми, словно снег, волосами. Она излучала таинственную и чарующую мощь, что свидетельствовало о ее высоких способностях в магии. Слегка надменный вид говорил о ее пренебрежительном отношении ко всему вокруг.       - Ну здравствуй, Тристан, - поприветствовала девушка.       - Привет, Никки. Ричард, вот твоя помощь. Никки любезно согласилась помочь нам в захвате Д’Хары, ведь Даркен Рал и ей успел испортить жизнь, и она желает отомстить, - объяснил Тристан и оглядел привлекательный образ ведьмы.        Разумеется, Никки и Ричард узнали друг друга и были крайне удивлены, что теперь будут работать сообща. Вдобавок, Никки шокировал тот факт, что Тристан умудрился исповедать Искателя. Вот уж неожиданно, что герой Срединных земель стал верным псом исповедника. Честно говоря, сама Никки согласилась только отомстить Ралу, после чего исчезнуть и не вмешиваться в остальное. Исповедать ее не получится и она не подпустит к себе никого, оставаясь вольной птицей до конца. Тристан понимал, что не справится с могущественной ведьмой один на один, но пока она на его стороне, а значит ничем не мешает. Если со своенравной девушкой возникнут проблемы, то Карагиус что-нибудь придумает.       После короткой беседы исповедник отпустил Никки и Ричарда, а затем снова уткнулся в свитки и книги. Его как будто не одолевала усталость после всего случившегося этой ночью. Блондин знал, что Кэлен Амнелл еще вернется, у нее теперь точно нет причин оставлять Тристана в живых. От этой мысли каждый раз по спине Карагиуса пробегал холодок, поэтому парень рьяно изучал исповедниц, их культуру и обычаи, чтобы понять образ мыслей Кэлен, быть готовым к реваншу, к решающему бою с Матерью-исповедницей. Она наверняка сейчас переполнена жаждой мести, ведь Ричарда не спасти, не убив Тристана. Этот факт подстегивал исповедника заниматься дальше, оттачивать свое мастерство владения кинжалами и изучать всё подряд во Дворце Исповедниц, чтобы не допустить и шанса быть убитым Кэлен Амнелл.