Саша в шкафу

      Проехавший мимо водитель сигналит и что-то орет в открытое окно. Антон таких слов не знает.       — Сам ты гандон, — орет в ответ Саша, а потом улыбается, гордый собой.       — Может тебе просто не стоит ходить по бордюру? — предполагает Антон, на плечи которого опирается Саша, вышагивая по тонкому поребрику.       — Ты чего? — поражается Саша, — нет, конечно.       И Антону остается только вздохнуть и дождаться конца бордюра. Собакин не сказать что тяжелый, он скорее бесячий. Идти нормально? Ну что вы, Саша вцепится в своего друга и будет на протяжении всего движения болезненно разминать ему плечи «в качестве благодарности». И ведь даже нельзя никуда скинуть Собакина, иначе он свалится прямиком на дорогу.       Хотя желание, конечно, присутствует. Голос у Саши громкий, разносится по всей округе и заставляет прохожих оборачиваться. Не только на него, но и на Антона. Тяночкин не хотел знать, как это выглядит со стороны. Но до конца бордюра оставалась всего пара метров, и Антон верил, что сможет их пережить.       Внутри Антона кипит праведное негодование по поводу поведения его друга. Ну нельзя так, это нецивилизовано. Саша на это только смеется и называет себя панком, чем еще сильнее бесит Антона. Такими темпами он сделает из Тяночкина панконенавистника.       Когда Саша оказался на твердой земле, он не сразу отпустил Антона, и Тяночкину пришлось вырываться. Чужие руки проехали вперед, обвивая плечи Антона и притягивая к себе.       — А хочешь шутку? — спрашивает Саша, пока Антон четно пытается выкарабкаться из объятий.       — Нет, — чужие руки сильнее обвивают, и Тяночкин начинает проклинать себя за то, что в детстве отказался идти на карате. Впрочем, даже карате не справилось бы с этим ужасом, именуемым Собакиным, — отъебись.       Саша только шире улыбается и всё-таки отпускает Антона. Тяночкин, не удержав равновесия, почти летит носом на асфальт, но Саша успевает поймать друга и восстановить его вертикальное положение. К этому моменту, Антон кипит от негодования и надеется, что Саша чисто случайно сломает себе обе руки, пока будет говорить.       Но Саша руки не ломает, только раскидывает их в разные стороны и улыбается:       — Заходят значит два гея в автобус. Один спрашивает: сколько времени? Все молчат. Он улыбается и своему другу гею и говорит: видишь, всем все равно. И потом они поебались.       Антон, который уже успел сделать пару шагов подальше от Саши, раздраженно выдыхает:       — Саш, там не так было.       — А в моем мире так, — упирается Собакин, — все я правильно говорю. Просто ты не разбираешься.       Антону хочется начать возмущаться по этому поводу, но спорить о том, кто лучше разбирается в шутках про геев, немного странно. Да и может правда в их мире все по-другому. Пришлось обойтись закатом глаз и тяжёлым вздохом. Теперь, когда Саша шел рядом, а не в прямом телесном контакте, дышать стало немного легче. Повернув голову в строну Собакина, который теперь спокойно шел, лыбясь каждому пешеходу, Тяночкин даже подумал, что эта личность может быть не такой уж и бесячей.       Но рядом проезжает автобус.       — О, — восклицает Саша, — нам надо на него сесть.       — Зачем?       — Спросить сколько времени, — отвечает Саша и заливается смехом от собственной шутки.       Антон уже смирился и даже не старается выразить свое негодование. Засовывает руки в карманы и идет дальше. Идут они по тротуару, а не по поребрику, и на том спасибо. Вообще, умение Саши выкидывать нечто несуразное в самые странные и неподходящие моменты полностью раскрылось только на улице.       У Антона дома он словно останавливал себя, а на улице, вдоволь надышавшись прохладным весенним воздухом, наконец мог раскрыться во всей красе. По крайней мере, находясь дома, он не был настолько раздражающим.       Саша Собакин грациозно вышагивал по тротуару, двигаясь спиной вперед. Его кофта развевалась на ветру, ботинки хлюпали от воды, потому что Саша отказывался замечать лужи, а на лице сияла улыбка. От уха до уха. Прям как у чеширского кота. Впрочем, этот кот вполне уютно чувствовал себя, выйдя из Зазеркалья, и все никак не хотел исчезать.       По факту, их вел Антон как главный и единственный знаток города. День был выходным, Саша выразил желание подышать свежим воздухом и посмотреть на майских орущих котов. Настаивал долго, почти умолял, ползая на коленях. Утверждал, что умрет без дозы солнечного света. Когда Тяночкин напомнил ему о пасмурной погоде, то Собакин состроил такое лицо, будто сейчас расплачется. Пришлось выгуливать.       Но Антон, несмотря на свои знания, плелся сзади, взирая на цветочек-Собакина. Саша каким-то образом умудрялся ориентироваться по городу с идеальной точностью. Со словами «Ой, Антон, отведи меня в магазин» он уверенно поворачивал вправо и вприпрыжку несся к ближайшему киоску. Оставалось только догонять.       Теперь же они двигались в неизвестном направлении. По крайней мере для Антона. Как выразился Саша, расслаблялись и ловили дзен.       — Когда-нибудь ты свалишься, — констатировал Тяночкин, взирая на то, как Саша в очередной раз запинается о камень.       Они находились далековато от центра города, более приближенные к его концу. Дороги здесь никто не чистил и чистить не пытался. Потому, с пришествием весны из-под снега вылезли не ландыши, а говно и мусор. И камни.       — Нет, конечно. Я как трава, — гордо заявил Саша, активно изображая траву. То есть сложил руки над головой и начал извиваться.       — Какая трава?       — Ну трава, — Саша сделала еще одну неуклюжую волну, — во время торнадо деревья вырываются с корнем, а трава всего лишь пригибается к земле, а после растет себе спокойно. Вот и я пригнусь к земле и потом пойду нормально.       Антон скептически оглядел друга. Тот в своей кофте болотного света и правда походил на траву.       — Мне кажется, это немного не так работает.       — Чушь, — уверенно протянул Саша как раз в тот момент, когда его нога наткнулась на камень, и он мгновенно повалился на землю.       Раздалось звонкое «Ай», а после писк с примесью отборного мата. Неизвестно скольких родственников Саша успел проклясть, пока Антон спешил к нему, чтобы протянуть руку помощи.       — Ты как? — обеспокоенно спросил он, поднимая Сашу с земли. Впрочем, Собакин от помощи почти сразу отказался, заявив, что подлокотник ему пока не нужен.       — Я? — Саша на секунду задумался.— Трава.       Антону ничего не оставалось, кроме как глубоко вдохнуть, выдохнуть, смириться со своим травным собратом и оставить его травмы в покое. Проверить голову, которой Саша так сильно приложился, ему не дали. Он отвёл взгляд от Саши, который четно отряхивал свои брюки, и осмотрелся. Оказалось, место было ему знакомым.       — Ты куда нас привел? — задал Антон вопрос, скорее чтобы возмутиться, нежели чтобы получить ответ. Тут был парк. Тот самый, в который они с Сашей попали еще недавно.       Ну как попали, Антон притащил туда друга, который требовал с него парк. А потом этот друг утащил его отсюда по неведомым причинам. Ситуация странная, история мутная, и Антон старался просто об этом не думать.       Слева уютная скамейка, которая с прошлого их похода стала выглядеть еще хуже. Кто-то дорисовал на ней парочку граффити и отломал доску. Кому так сильно понадобилась доска с граффити, неизвестно, но вот сидеть на этой развалюхе уже было проблематично. Шансы остаться с гвоздем в заднице стали немного выше.       Справа кладбище. Не то, городское, а заброшенное, по которому никто не ходит. Кроме вандалов и наркоманов. И, может, призраков, если они есть. Антон кладбища в качестве пространства для прогулок не предпочитал, поэтому до Саши оставался лишь с понимаем, что оно есть. Но поскольку Собакину на месте не сидится и только дай попрыгать по сомнительной территории, то к этому месту, от которого так и веет смертью, пришлось подходить.       За изгородью расположилась бесконечная улочка из крестов в роли домиков и червей в роли жителей. Все уже заросло, подкормилось и потеряло цивилизованный вид. Вот в таких местах и снимают хорроры.       С прошлого раза Антон это место полюбить не успел, поэтому кинул недовольный взгляд на Сашу.       — Пойдем отсюда, — потребовал он, хватая своего грязного друга за руку и таща прочь от дороги. Но Саша оказал сопротивление.       — Нет, — сказал он, вырывая руку, — нам надо сюда.       Антон скептически выгнул бровь, но остановился и принял оборонительную позицию. Скрестил руки на груди и смело посмотрел Саше в глаза.       — Это еще почему?       — Ну, — Саша замялся, — потому что.       — Тогда мы уходим отсюда, — решительно заявил Антон и развернулся. Оставаться в столь неприятном месте из-за Сашиного "потому что" он не собирался уже из принципа.       Но Саша уйти не дал. В этот раз сам схватил за руку и повернул на себя.       — Ну, Антон, — жалобно протянул он, медленно таща Тяночкина в строну кладбища, — я все объясню, когда мы придем.       — Куда придем? — возмутился Антон, – на кладбище?       Сашины глаза забегали в разные стороны. Он на секунду ослабил хватку, и Антон, воспользовавшись этим, вырвался. Взгляд остановился ровно на Тяночкине.       — Да, — ответил Саша, не сводя с Антона взгляд, — на кладбище.       И тут Антон заметил, что что-то с этим Сашей было не так. Он изменился за те несколько минут, которые они пробыли здесь. Погрустнел, начал сутулиться, сжался так, будто хотел спрятаться. Весь его вид кричал, что именно ему в первую очередь не стоит здесь находиться.       Антон остановился, находясь в легком шоке. Что это так подействовало на его друга? Кладбище? Это богом забытое место не волновало даже родственников погибших и уж тем более не должно было волновать мальчика, который даже в этом мире не живет. Внутренний голос подсказывал Антону бежать и не оглядываться, но более глупая часть сознания активно предлагала дать Саше их увести. Хотя бы из интереса.       — Ну пойдем, — вздохнул Антон и, обогнув Сашу, направился на поиски ворот. Если он и собирается заходить на землю мертвых, то хотя бы цивилизованно.       Саша молча потопал следом.       Ворота оказались заперты на большой ржавый замок. Но в одной из дверей выломали балки, и ворота уже были не нужны. Пролезая через эту дыру, Антон чувствовал себя настоящим вандалом.       Потом повел Саша. Он шел, останавливался, снова шел. То и дело крутился по кругу, вытягивал голову, явно ища что-то определенное. Антон плелся следом, тоже озираясь, но скорее от страха, нежели от интереса. Если бы у Саши была шкала подозрительности, то сейчас он бы достиг ее пика. А может, и пробил потолок. Откуда-то слева послышался шелест, и Антон испугано обернулся. Это оказалась ворона.       Большая такая, черная. Сидела на ветке и смотрела на незваных гостей. Антон смотрел в ответ, боясь оторвать взгляд, будто если он отвернется, она тут же взлетит и выколет Тяночкину глаза.       — Антон, — позвал Саша, заставляя все-таки обернуться, — иди сюда.       Собакин стоял около убогой могилки и тыкал в нее пальцем. Антон подошел ближе.       На покрытой плесенью доске были выцарапаны дата «07.06.20**» и имя «Саша Собакин».       Антон открыл рот, потом закрыл, а потом снова открыл. Нет, он конечно понимал юмор и все такое, но. Но Саша сейчас не походил на комика, клоуна или стендапера. Он стоял, наклонив голову в строну и напряженно вглядываясь в глаза Антона. Ждал.       — Твой однофамилец? — спросил он, заранее зная ответ.       — Нет, — ответил Саша, — это я.       — С чего ты так уверен?       — Раньше здесь была фотография, — пояснил Собакин, указывая на пустой конвертик на кресте, — но я ее забрал.       — Когда мы сюда приходили?       — Ага.       Антон снова перевел взгляд на крест. Слова перед глазами немного двоились и плыли. Саша говорил уверенно и, кажется, правда не врал. Но как? Саша Собакин стоит перед ним и смотрит, живой, самый настоящий. В его волосах гуляет ветер, ботинки замарались в грязи, и это точно не иллюзия, Антон в этом уверен. Но кто тогда лежит там, внизу? Может, это всё-таки неудачная шутка, даже если не от Саши, то от кого-нибудь другого. Только вот о Собакине в этом городе не знал никто.       — Покажи фотку, — попросил он. Все происходящее походило на неудачный пранк, но отчего-то смеяться совсем не хотелось. Антон не отрывал взгляд от таблички с цифрами. Саша закивал, полез в карман и вытащил оттуда что-то, что решительно ткнул Антону в лицо. Когда это случилось? Летом прошлого года? Тяночкина медленно, но верно начинал окутывать страх.       Саша тем временем порылся в карманах и вытащил оттуда памятный прямоугольник. Антон нервно приблизил его к себе, готовясь увидеть там что-то, но…       — Зачем мне карта?       Саша сощурил глаза и недоверчиво посмотрел на Антона, потом на карту. В его взгляде промелькнуло осознание, и он раздосадовано треснул себя по лбу. Тяночкин вздрогнул от резкого движения, отшатнулся.       — Бля. Я ее потерял где то.       Антон изогнул бровь и с еще большим недоверием взглянул на карту. Кажется, это была его. Собакин тоже смотрел на карту, будто в ней было что-то ценное, но решить проблему она не могла.       — Окей, — протянул Антон, озираясь по сторонам. Все происходящее никак не вязалось в его голове в единый ком. А теперь еще и эта карта вместо обещанной фотки.       Кладбище погрузилось в молчание. Саша еще раз проверил карманы и теперь смотрел на карту в своих руках, как на врага народа. В его взгляде читалось отчаяние, смешанное с паникой, а в голове бешено крутились шестеренки. Антон, вероятно, выглядел ничуть не лучше. Он воровато оглядывался на каждый шорох и не знал, куда себя деть. Это место, да и все происходящее, вызывало неподдельный ужас и желание убраться куда подальше. Ноги Тяночкина так и норовили унести его подальше от этого жуткого места, но отходить от Саши и пробираться назад в одиночестве не хотелось.       А ведь все началось с обычной прогулки в обычный весенний день. Спланировал ли все это Саша или привел Антона сюда случайно? Зачем ему это? Тяночкин никогда не боялся призраков, зомби и прочей нечисти, по крайней мере, когда стал постарше. Их нет, и он это знает. Но в последнее время его восприятие немного пошатнулось и теперь, смотря на могилу, он не мог не ожидать, что оттуда кто-нибудь вылезет.       Тяночкина уже водили по подобным местам. За городом, со всех сторон окруженное лесом, стояло кладбище, на котором хоронили прабабушку. Там не было уютно или красиво. Напротив, вокруг заплаканные лица, заросшие могилы и траур. Но тогда, смотря на надгробие женщины, которую Тяночкин не успел застать, он ощущал слабую тоску. Никак не ужас.       Сейчас же перед ним сияла могила странного человека, с которым он был знаком и незнаком одновременно. И для траура не оставалось никаких сил.       — Может, пойдем отсюда? — тихо предложил он, не сводя глаз с Саши. Собакин похлопал ресницами и покачал головой.       — Я тебе показать хотел, — как-то грустно произнес он, — звучит не убедительно, верно?       Антон пожал плечами, ежась. Если бы не лицо Саши, на котором не осталось ни капли решительности, он бы даже не размышлял над этим вопросом. Его мозг отрицал все, что видит, пытаясь защитить своего владельца. Ведь так легко было бы возмутиться, сказать, что это плохая шутка и уйти в закат, оставляя Собакина одного у своей могилы. Тяночкин бы с огромным удовольствием так и поступил, но не получалось. Ни возмутиться, ни оставить друга одного у его собственной могилы.       Но то, что Антон остается стоять на этом месте не означало, что он согласен верить в любую чушь. Его взгляд не отрывался от Саши, улавливая любые изменения. Наверное, он надеялся поймать тень улыбки на его лице и разоблачить парня, но пока ловил только все более и более грустную мину.       — Теоретически, — протянул Антон, подбирая слова. Саша, казалось, был искренне расстроен отсутствием фотографии, и расстраивать его еще сильнее, в планы Тяночкина не входило. Будь они в другой обстановке, Антон бы похлопал друга по плечу и заверил, что, конечно, доверяет его словам всецело. Они на кладбище около странной могилы со странным Сашей и доверять Антон попросту не мог, — это возможно. Наверное.       Саша перевел с карточки взгляд на Антона и слабо улыбнулся, словно благодаря за доверие. Глубоко вздохнув, он глянул на свое надгробие.       — Не пизди, Тошик, — усмехнулся Саша, — я же вижу, что не веришь.       Антону ничего не оставалось, кроме как слабо кивнуть и стыдливо отвернуться. Врун из него никудышный.       — Но я что-нибудь придумаю, — продолжил Саша. Он начал нервно расхаживать по кругу, все еще пытаясь держать на своем лице улыбку.       — Только могилы не раскапывай, — попросил Антон. Саша замер, перевел взгляд на Тяночкина и внезапно рассмеялся.       Антон поежился. Ничего хорошего в этом смехе не было. Саша смеялся с каким-то надрывом, истерично, почти отчаянно. Согнулся пополам, хватаясь за живот. На глазах выступили слезы. Шли секунды, затем минуты. Антон уже начал беспокоиться, а не задохнется ли его друг, но Саша наконец успокоился.       — Ну, — заговорил он, утирая слезы и восстанавливая дыхание, — я постараюсь.       Антон неуверенно кивнул и испугано оглянулся назад. Там снова летал ворон.       — Ладно, — внезапно сказал Саша и подхватил Антона под локоть, — пойдем отсюда, здесь делать нечего.       Переступая забор, Антон обернулся. На кресте восседал ворон и смотрел им вслед.

***

      Домой они шли молча. Саша смотря в пол, Антон оглядываясь. Время уже перевалило за семь вечера, и людей на улице поубавилось. Ветер поднимал с дорог песок, а солнце светило в самые глаза, заставляя щурится.       В груди Антона поселился страх, который никак не хотел его отпускать. С каждой секундой он становился только сильнее и яснее, захватывая все сознание. Похоже, Саша не врет. Похоже, они, правда, были у могилы Саши Собакина. Похоже, раньше в этом городе жил свой Саша. И Антон не знал, какая из этих мыслей хуже.       Но хуже всего был молчаливый Саша рядом. Он выглядел разбитым и искреннее расстроенным. Его руки то и дело теребили кофту, сжимая и разжимая ее край. Волосы под натиском ветра лезли парню в лицо, но тот, кажется, совсем не обращал на это внимание. Он не обращал внимания ни на что.       — Осторожно, — вскрикнул Антон, хватая Сашу за локоть и утягивая за собой. Собакин, который смотрел только на землю, чуть не врезался в столб.       Саша заторможено перевел взгляд на Антона, выдавил кривую улыбку, от которой Антона уже начинало тошнить, и кивнул. И само собой снова уставился себе под ноги.       Тяночкин отпускать его не стал, только удобнее перехватил локоть и повел дальше, к квартире. Еще одного падения Сашина голова может и не пережить.       Погода тем временем не собиралась улучшаться. Солнце сменилось на большие тучи, ветер усилился, притягивая все больше облаков. Похолодало, Антон укутался в свою серую кофту и ускорил шаг. С неба начали падать первые капли.       — Кажется, дождь начинается, — пробормотал Антон, стирая холодную мокрую каплю со своего носа. Саша медленно поднял глаза к небу и тут же получил водой в глаз.       — Успеем дойти?       Антон прикинул, сколько осталось до дома. Немало.       — Может, несильно будет лить, — предположил он.       Саша, который наконец оттер глаз от лишней влаги, снова посмотрел на верх.       — Тучи говорят об обратном.       Антон тоже задрал голову. Прямо над ними висело огромное темное облако, которое предвещало как минимум грозу.       Собакин тем временем выпутал свою руку из объятий Антона и начал активно озираться.       — Пойдем под козырек, — предложил Саша, указывая в строну двора.       Они направились в сторону трехэтажного деревянного дома. У двери в подъезд стояла пустая бутылка из-под пива и валялись дотлевающие сигареты. Саша поднял бутылку и перевернул, закинув над головой. Он высунул язык и расстроился, когда ничего на него не попало.       — Ты че делаешь, — возмутился Антон.       — Да так, — пробормотал Саша. На его лице снова сияла уже привычная улыбка. Антон и не заметил ее возвращения. — Нам здесь долго торчать.       Дождь усилился, Антон кивнул.       — Может, займемся чем-нибудь? — внезапно предложил Саша. К нему вернулось прежнее веселое состояние, и он, жмуря глаза, смотрел на Антона.       Делать что-нибудь Тяночкину откровенно не хотелось. Голову занимали сотни мыслей, которые вертелись и скакали, совсем не желая останавливаться. Он, в отличие от Саши, еще не успел отойти и хотел только покоя и умиротворения.       — Подождем окончания дождя, — протянул Антон, медленно стекая по стене дома и опускаясь на корточки. Саша тут же телепортировался напротив.       Он, не волнуясь о чистоте своих штанов, уселся по-турецки и положил между собой и Антоном бутылку, а затем перевел взгляд на Антона. В его глазах плясали черти.       — Давай играть в бутылочку, — предложил он и крутанул бутылку из-под пива. Она не успела сделать и пары оборотов, как Саша остановил ее и наставил горлышком на Антона.       Тяночкин недоуменно смотрел сначала на Сашу, затем на бутылку, а затем снова на Сашу, пока до него не дошло.       — Дебил, — воскликнул он, и, отобрав у Саши бутылку, выкинул ее в траву.       — Ну блин, — протянул Саша, — а так хотелось.       Что там Саше хотелось, Антон узнавать не стал. Погода окончательно испортилась, и внезапно на землю обрушился настоящий ливень. Вода шла стеной и заглушала все звуки вокруг.       Шум дождя медленно, но верно смывал страх и тревогу с плеч Антона, освобождая место для умиротворения. Тяночкин и не заметил, как перестал обращать внимание на Сашу, бутылку и крики людей, которые не добрались до укрытия. Ну, есть в этом городе могила Саши Собакина. Ну, с кем не бывает. Саша же тоже есть. И даже не из-под земли, а всего лишь из шкафа.       Дождь продолжал лить, а все происходящее начало казаться Антону такой мелочью. Незначительным неудобством, с которым они все легко справятся, забавная история, которую можно потом рассказывать друзьям. Будто ничего не случилось.       Антон был готов просидеть так не час, и не два, просто наслаждаясь шумом воды и молчаливой компанией Саши. И просидел бы, если бы Саша не решил перестать быть молчаливой компанией.       — Слушай, — начал он. Его было плохо слышно из-за дождя, и Антону пришлось оторваться от стены и пододвинуться поближе, — а, может, ты уже встречался со мной? Ну, здешним.       Тяночкин медленно перевел взгляд с Саши на потолок. Саша наблюдал за ним, не прерываясь ни на секунду, пока его глазах сияли искры. На губах сохранилась прежняя улыбка, а руки уже не пытались порвать ткань кофты. В общем, стало полегче.       Но Антону вопрос не понравился. Первым желанием было уйти в отрицание, а еще лучше рассмеяться Саше в лицо. Ну что за глупость, как он мог встретиться с мертвецом. Однако смеяться Саше в лицо Антон не собирался, у того только настроение поднялось. Да и вопрос, если так подумать, не такой уж и глупый.       Он же, правда, мог видеться с Сашей. Они даже могли учиться в одной школе, их в городе не так уж и много. А если не в школе, то в любом магазине или даже на светофоре. Антон жил в этом городе, сколько себя помнил, и если так подумать, то скорее всего виделся с каждым жителем далеко не раз. Но сама мысль об этом вызывала страх, будто тогда Антон мог встретить не просто высокого пацана, по имени Саша, а самого настоящего ходячего мертвеца.       — Может, — вяло ответил Антон, стараясь не думать над Сашиным вопросом. Он чувствовал, что силы на исходе и не хотел их тратить на лишние тревоги. Им еще домой топать.       Саша кивнул и снова начал перебирать край своей кофты. Бедная кофта, такими темпами она не доживет до завтра. Его глаза забегали из стороны в сторону.       — Как ты думаешь, мы с ним сильно похожи? — спросил Саша спустя пару минут молчания.       Антон подал плечами.       — Ну, я фото не видел, не знаю.       Саша и на это кивнул. Он снова открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но в итоге промолчал. Антон не обращал на это особого внимания, снова погружаясь в звуки дождя. Ну, может похож, а может и нет. Сейчас все, что окружало его, казалось таким мелочным и бессмысленным. Какая разница, кто там лежит под землей. Мертвый же, даже ему все равно.       Усталость накрывала все сильнее и сильнее. Глаза начали закрываться, а голова то и дело падала вперед. Мысли путались, Саша, видимо, успел пересесть и совсем пропал из поля зрения. Вся первая половина дня казалось такой тяжелой и выматывающей, что Антон с удовольствием бы сейчас лег на кровать и проспал до утра. Надо же было в такое вляпаться. Сначала из шкафа мальчик вылезает, а потом еще и к могилке приводит.       Впрочем, об этом думать не хотелось. Не хотелось вообще ничего, только спать. Картинка перед глазами начала плыть, переворачиваться и терять свои очертания, мозг отключался, а глаза уже не открывались. В ушах шумел дождь, и это единственное, что осознавал Антон.       Но продлилось его забвение недолго. Саша, который чудесным образом оказался слева от Антона, потряс его за плечо.       — Я понимаю, что ты мне не веришь, — тихо произнес Собакин, — но я могу доказать.       Тяночкин хотел было возразить, что так-то он почти поверил Саше и теоретически считает его версию возможной. Просто собирается думать о ней после пары часов здорового сна, но, услышав окончание фразы, он перевел заинтересованный взгляд на друга, который уже смотрел в ответ. Такими большими и грустными глазами, слабо улыбаясь той самой улыбкой с кладбища. Поймав взгляд Тяночкина, он пододвинулся ближе и продолжил.       — Помнишь Женю, про которую ты мне рассказывал? Так вот, она, кажется, была со мной знакома. Ну, точнее не со мной, а с этим, который здешний. Мы можем ей позвонить и спросить про меня.       У Антона весь сон как рукой сняло. Сначала он думал спросить, о какой Жене идет речь, а потом вспомнил тот разговор. Да, это многое объясняло.       Только вот где-то глубоко в душе у Антона поселилась тревога и ожидание чего-то неминуемо плохого. Если Женя подтвердит слова Саши, то Тяночкину ничего не останется, кроме как полностью поверить в его слова. И что они будут делать тогда? Пойдут выкапывать Сашино тело?       — Ну, — неуверенно протянул он, — домой придем и позвоним.       Саша приободрился и кивнул, теперь сам, отрывая взгляд от Антона и переводя его вперед, на улицу, покрытую дождем. Нет, звонить Антону не особо хотелось, но ситуацию надо было решать. Хоть как-нибудь. И Сашин вариант на фоне несуществующей фотографии и множества догадок смотрелся очень даже неплохо.       Тяночкин вздохнул, откинулся к стене и задрал голову вверх. Карниз, под которым они сидели, был утыкан мелкими и не очень трещинами, которые не оставили ни одного живого места. Когда-нибудь он на кого-нибудь свалится, и Антону только и оставалось надеяться, что свалится он не на них с Сашей.       Хотя если он упадет, то они уподобятся той, мертвой, версии Собакина и смогут выяснить, что у него произошло. Думать об этом Антону теперь, когда страх начал медленно, но верно пропадать, заменяясь на сонливость, было как-то грустно. Будто вспоминаешь о старом друге, которого давно нет рядом с тобой. Только вот Саша сидел рядом.       Антон перевел взгляд влево, на этого самого Сашу. Тот совсем раскис и сидел, уперев взгляд в пол, на котором вырисовывал закорючку, найденным где-то куском кирпича. Тяночкин внезапно даже для себя вытянул руку вперед, и захватив прядь Сашиных волос, потянул ее на себя.       Саша вздрогнул, развернулся к Антону и выгнул бровь, выражая свое непонимание. Тяночкин на это только пожал плечами. Раз дергается, значит, и правда, настоящий.       Поглазев на своего товарища еще полминуты, Саша снова повернулся, возвращаясь в прежнее положение. Дождь все лил, не желая прекращаться. Несмотря на весь уют, который появился вместе с этим дождём, Антону очень хотелось оказаться в своей комнате. Во-первых, там есть милая и уютная кровать, а во-вторых, оттуда он может выйти. Например, на кухню. Здесь же, прячась от дождя, он оказался словно в ловушке, из которой его не вытащит никто. Чем-то она напоминала всю эту ситуацию с кладбищем. Оттуда Антона тоже никто не мог вытащить, и бежать ему было некуда.

***

      — Алин, а ты можешь мне дать номер Жени, — спросил Антон на третьем уроке, неуверенно подойдя к старосте.       Дома не позвонили. Саша свалил почти сразу под предлогом «забыл выключить утюг», а Антон, недолго думая, завалился спать, послав к чертям всех, все и вся. Разбудил его только утренний будильник и урчание живота. Он наскоро поел и с несделанными уроками побежал в школу.       О звонке Жене и прочем вспомнил только на втором уроке, когда дописал таблицу по истории.       Алина перевела на Антона заинтересованный взгляд.       — Могу, конечно. А тебе зачем?       Антон замялся. Бегая туда сюда, он не успел даже подумать о том, как должен пройти этот разговор. Сказать правду казалось немыслимым.       — Я, — неуверенно начал он, стараясь придумать достойную причину, — хочу обсудить с ней кое-что.       Сначала Алину это удивило. Она подвинулась ближе к Антону и заглянула тому в глаза, ища в них ответы. И, видимо, нашла. Потому что спустя пару секунд ее лицо разгладилось, и она, протянув многозначительное «мм», вынула телефон.       Антон уже обрадовался, что объясняться и страдать ему не придется, и начал доставать телефон, дабы записать номер, но у Алины были идеи получше.       — Может, ты с ней лично встретишься, — внезапно предложила она, — мы с Женей домой вместе ходим, я вас вдвоем оставлю, поговорите.       Антон встал в ступор, застыв с телефоном в руках. Так-то он планировал разбираться с Женей после школы, но с Сашей. Собакин, хоть и временами предлагал весьма экстравагантные идеи, по всей видимости неплохо ладил с людьми. Во всяком случае, намного лучше Антона. И Тяночкин даже не представлял, что будет говорить с Женей без социального стратега Собакина под боком.       Алина на его реакцию только хмыкнула и продолжила.       — Да, мне кажется, так даже лучше будет. Важные разговоры всегда лучше проводить лично.       Тяночкину очень хотелось возразить и он уже начал качать головой, как понял, что предложить ему нечего. Так-то Алина права, и чтобы доказать обратное, придется либо срочно придумывать очередную ложь, либо рассказывать о Саше, который должен был стать для Антона помощником и опорой в этом нелегком деле.       Оставалось только кивнуть и готовиться к предстоящей пытке.       Все оставшиеся уроки он сидел, стараясь лишний раз не думать ни о чем, но в голове все равно крутились худшие сценарии. Идей из серии «а что если» было хоть отбавляй. Что он должен сказать? «Привет, Женя, а ты случаем не знакома с моим другом, который вылезает из шкафа? Мы нашли его могилу и он откуда-то тебя знает»? Поверит ли она? Может, она посчитает его сумасшедшим и пожалуется на это Алине?       Чем дальше он думал, тем хуже становилось. И именно в этот момент, он ощутил острую нехватку Саши где-нибудь под боком. Тот-то точно провел бы великолепный разговор с Женей и спас ситуацию. Но Саша сейчас вероятнее всего сидел у себя в комнате, в совершенно другом мире, и помочь никак не мог.       И пока Антон размышлял, в какое окно ему выйти, чтобы не видеться с Женей, и сбежать из школы, уроки закончились. Алина, выловив его в коридоре, подхватила под руку и потащила в раздевалку. По дороге она шутила и рассказывала какую-то веселую историю, про какую-то стекловату, которая произошла совсем недавно, но Тяночкин ее особо не слушал.       Они приближались к раздевалке, и неизбежное приближалось к Антону. Он уже забросил свои попытки не думать и полностью погрузился в страх и отчаяние.       — Алин, — жалобно протянул он, накидывая на плечи ветровку, — а, может, не надо? Я потом ей напишу.       Алина на это только улыбнулась и заверила, что все будет хорошо. Для уверенности пару раз хлопнула Антона по плечу.       — Женя хорошая, — сказала она, — что бы ты не хотел сказать, все пройдет прекрасно.       На счет прекрасно, Тяночкин сильно сомневался, но говорить ничего не стал, позволяя Алине вести его прочь из раздевалки, по направлению к выходу. Внутри все сжималось от страха, но деваться было некуда.       Они вышли из школы и зашагали по течению толпы, в сторону ворот. Антон уставился в пол, пытаясь вспомнить молитвы, а Алина вертела головой, выискивая подругу. Но подруга нашлась сама.       — Алина, — крикнул из толпы знакомый голос. Женя в своем привычном готовском прикиде медленно шагала в их с Алиной строну, приветливо размахивая рукой. Она улыбалась и даже подмигнула Жене, что заставило Антона хоть немного успокоиться. Улыбается, значит добрая, верно?       — Привет, Жень, — улыбнулась подруге Алина, заключая ту в объятия, — я думала, тебя ждать придётся.       — Еще чего, — фыркнула Женя, — я всегда прихожу вовремя.       Взгляд Жени пробежался по двору школы и остановился на Антоне. Она сощурилась, немного выгнула бровь, но быстро переключилась на Алину. Видимо, она ее волновала намного больше.       Алина же, тем временем, разорвала объятия, и, порывшись в рюкзаке, протянула Жене шоколадку.       — На обед, — сказала она, вручая подруге сладость, — вы болтайте, а я побежала.       Алина медленно удалялась, в то время как Женя неотрывно смотрела на шоколад в своей руке. А потом перевела взгляд на Антона. Тяночкин поёжился. Он ощущал себя загнанным в ловушку, из которой не было выхода.       — Ну, — Женя закинула шоколадку в карман и улыбнулась Антону, — рассказывай, чего хотел.       Тяночкину от этой улыбки стало еще хуже, настолько та казалась ему неискренней и фальшивой. Он засунул руки в карманы и сделал шаг назад, тушуясь под пристальным взглядом Жени. Надо было говорить.       — Я спросить хотел, — начал неуверенно Антон, — о кое-ком.       Женя отстраненно кивнула и медленно двинулась в строну ворот. Тяночкин потопал следом, пристраиваясь по левую руку.       — Вещай, — бросила она. Ее, казалось, особо происходящее не волновало. Она неспешно двигалась вперед, лениво наблюдая за школьниками, которые шатались туда-сюда. В отличие от Тяночкина, на ее лице не было и следа тревоги.       Антону от этого легче не становилось.       — Ну, в общем, — решив не тянуть кота за яйца начал Антон, — ты знаешь Сашу Собакина?       Женя остановилась. Антон тоже. Вокруг них бегали школьники, толкались, ругались, но никто не обращал на это внимание. Тяночкин не мог видеть Жениного лица, но видел как ее спина вытянулась в струнку, а руки сжались в кулаки. Что-то шло не так. Что-то определенно шло не так.       — Какого? — спросила она ледяным тоном. Антон сделал шаг назад. — Опиши его.       Она так и не повернулась, но Антону это было не нужно. Он каждой клеточкой своего тела чувствовал напряжение, которое исходило от собеседницы. Но назад пути не было.       — Он высокий, — начал перечислять Антон, припоминая Сашу. С каждым новым словом на него накатывал страх. Напряжение вокруг Жени росло, и почти все кричало о том, что говорил Тяночкин явно лишнее. Он бы замолчал, если бы это могло помочь. Но кто знает, может, его молчание вовсе выбесит Женю, — с длинными белыми волосами, а еще у него проколы на губах. Такие, два.       Женя заторможенно кивнула.       — Почему ты спрашиваешь о нем?       Антон замялся, судорожно придумывая, что на это можно ответить. В голове звенели колокола, и ни одной стоящей мысли. Соврать? Врать он не умеет. Сказать правду? Да даже если он ее скажет, Женя ему точно не поверит.       Но Женя продолжала стоять молча, ожидая ответа, и Тяночкин решил выбрать меньшее и наименее сумасшедшее из двух зол.       — Ну, я случайно наткнулся на его, — Антон замолчал, потому что Женя внезапно повернулась и уставилась на него пронзительным взглядом. По телу пробежал холодок, но он всё-таки продолжил, — могилу и подумал, что ты можешь знать его.       — С чего ты взял, — Женя сделала шаг в сторону Антона, — что именно я его знаю?       Нет, вот теперь все пошло не так. Антон смотрел в глаза Жени и видел, как в них пляшут совсем не добрые огоньки. Брови свелись к переносице, а рот исказился в жутком оскале.       — Просто я, — Антон медленно пятился назад, пока Женя наступала, — ну так вот как-то…       Внезапно Женя сделала выпад вперед, оказываясь у самого носа Антона.       — Антон, — Женя схватила его за кофту и подтянула к себе, — откуда ты знаешь о Саше?       Антон будто язык проглотил. Внутри все сжалось так же, как и рука Жени на его кофте. Ворот давил на шею, перекрывая часть кислорода, а лицо Жени становилось все более и более грозным. Инстинктивно схватившись за руку, которая его держала, Антон попытался выкарабкаться, но Женя даже не шелохнулась.       Несмотря на то, что Женя была весьма миниатюрной, сам Антон габаритами не отличался. И драться не умел. В этот самый момент в его голове пронеслась мысль, что подруга Алины всерьез собирается его отпиздить где-нибудь на заднем дворе школы.       — Говори, — рявкнула Женя, встряхивая Тяночкина.       — Я, — язык у Антона заплетался, — он сам ко мне пришел.       Лицо Жени с агрессивного переменилось на удивленное, а после на шокированное. Она и не заметила, как разжала пальцы и Антон смог выбраться.       — Чего, — только и сказала она.       Антон больше слушать не стал. Ему жить хотелось. Покрепче перехватывая лямку рюкзака, он со всех ног понесся прочь с территории школы в сторону дома. В груди бешено колотило сердце, дыхание сбилось, а руки тряслись. Он не помнил, как оказался в родном дворе, как взобрался по лестнице и как вставил ключи в замочную скважину. Ботинки полетели в сторону, рюкзак остался у входной двери, а Тяночкин вбежал в свою комнату, захлопывая дверь. Все. Теперь он в безопасности.       — Антон, — послышался позади голос. Тяночкин, не ожидавший этого, коротко вскрикнул и резко развернулся, прижимаясь спиной к двери. Перед ним стоял Саша, — ты чего?       Тяночкин бегло оглядывал комнату на предмет ещё кого-то, помимо Саши. Например, Жени в окне.       — Пиздец, — выдохнул он, когда убедился, что опасность миновала, — эта твоя Женя.       — Женя? — Сашино лицо сменилось с обеспокоенного на заинтересованное и обратно, — она что-то сделала?       — Ничего, — отмахнулся Антон от Сашиной попытки помочь ему подняться, — ей не очень понравилось, что я спросил про тебя.       — Вы с ней встретились?       — К сожалению.       Объяснять Саше особо ничего не хотелось. Не отошел еще Антон настолько, чтобы объяснять. В груди все еще стучало сердце, но теперь он был в относительной безопасности. По крайней мере, если что его будет защищать Саша. Антон на это надеялся.       — Зато, — медленно протянул Саша, — ты теперь знаешь, что она знакома с мертвым мной.       Он, похоже, был полностью уверен, что Женя смогла подтвердить правоту его слов. И Антон даже спорить не стал. Его легкие горели от долгого бега, ноги болели от него же и единственное, о чем мог думать Антон, так это о воде.       — Воды принеси, — просит он и радуется, что Саше повторять дважды не обязательно. Собакин только кивает и быстренько направляется на кухню.       Антон тем временем доползает до кровати и сваливается на нее. Она мягкая, и на ней его точно не достанет Женя. В последний раз Антон так пугался, когда за ним погналась собака с явным намерением его съесть.       — Ну так что, ты убедился, — спрашивает Саша, протягивая другу заветный стакан спасительной жидкости, — что я не вру?       Антон только неопределенно пожимает плечами и выхватывает стакан с водой. Какие убедился? Он щас умрет от жажды.       Собакин смиренно ждет, но Антон видит, как ему не терпится узнать ответ. Почему вообще Саша так рано к нему заглянул? Специально, чтобы поговорить с Женей и узнать информацию?       Если так подумать, то реакция Жени почти такая же странная, как и могила Саши. Как и Саша, который выполз из шкафа. Но, по всей видимости, Сашу Собакина она всё-таки знает. Не будет так незнающий человек реагировать.       Получается не врал, думает Антон и повторяет в слух:       — Убедился.       Саша, услышав это, расплылся в яркой, не очень подходящей для ситуации, улыбке. Он почти прыгал от счастья, в то время как Антон его радости не разделял.       Руки все еще мелко потряхивало, Антон пытался расстегнуть кофту, но не смог схватиться за бегунок. Тяночкин вздохнул и уже собирался выкарабкиваться из кофты без расстёгивания, но.       — Дай помогу, — подоспел Саша, стягивая проклятую кофту со своего друга. Избавившись от этой одежды, за которую его держали, Антон наконец смог вдохнуть полной грудью.       — В следующий раз сам будешь общаться со своей Женей, — недовольно бурчит Антон, наблюдая за счастливым Собакиным.       Вот совсем не к месту радуется, его, Антона, тут между прочем чуть не убили. Хотя, признается себе Антон, веселый Саша выглядит лучше грустного Саши.       — Все настолько плохо? — удивляется тем временем Собакин, — когда я с ней виделся, она была нормальная.       — Ну вот и будешь с этой нормальной общаться, — недовольно бурчит Антон. Вода и уютная комната делают свое дело, и он почти чувствует себя расслабленно и в безопасности, — и вообще, когда это ты с ней виделся.       — А ты сначала расскажи, что у тебя произошло, — попросил Саша.       Антон демонстративно смотрит на Сашу. Саша демонстративно смотрит на Антона.       — Ты это все начал, ты и рассказывай, — заявляет Антон.       Саша негодует, бурчит что-то о том, что ему интересно, но в итоге смиряется и ведует Антону интереснейшую истории о своих похождениях на кладбище. Тяночкин слушает и пытается сравнить эту Женю с той, от которой он свалил. Не получается.       — Ну а потом я ушел, — заканчивает свой рассказ Саша, — и принес тебе ромашки.       — Ты принес мне ромашки с кладбища, — недовольно уточняет Антон, — это так романтично.       — Ой, да ладно тебе, — отмахивается Саша, — ты лучше расскажи, что там с Женей.       — Не-не, мы еще не обсудили то, что ты слоняешься по моей квартире ночью.       — Ну, Антон, не злитесь.       Тяночкин только недовольно вздыхает и начинает медленно рассказывать, что же там такого случилось с Женей. Собакин, конечно, тот еще кадр. Антона особенно поражает то, что его друг спокойно разгуливает по его дому, пока тот спит. Повесить замок на шкаф что ли? Впрочем, сил злиться у Антона особо нет.       Рассказ про Женю выходит скомканным, с перерывами на очередной стакан воды, который Саша благородно Антону приносит. Чем больше Тяночкин об этом говорит, тем лучше он понимает, что, да, Женя что-то знает. Саша на это согласно кивает, довольный тем, что ему верят. А Антон верит. Как бы ему не хотелось притвориться, что все это один большой розыгрыш, на розыгрыш это уже не походит. Просто несмешно.       — Она тебя хоть не ударила? — спрашивает Саша, когда Антон заканчивает. Если в самом начале Собакин почти сиял от счастья, то теперь на его лице отразилась тревога. Он вглядывается в Антоново лицо, водит взглядом по рукам, шее, видимо, проверяя, не попыталась ли Женя между делом Тяночкина задушить.       — Не, не успела, — говорит Антон и думает, что бы было, если бы он не успел сбежать. Правда бы ударила?       Собакин кивает и замолкает, погрузившись в свои мысли. Антон тоже молчит, считая трещины на потолке. Белая краска легла не так хорошо, как хотелось бы.       — Странно это все, — изрекает Собакин, выдергивая Антона из созерцаний потолка, — надо бы разобраться.       Антон не очень понимает с чем там Саша хочет разбираться, но кивает. Надо, разберутся, но не сегодня. Тяночкин сдвигается на кровати и кладет голову на подушку. Ему надо отдохнуть. Собакин, по всей видимсти, оказался более понимающим, чем Антон мог ожидать. Потому что как только его глаза закрылись, все звуки в комнате стихли, и он смог уснуть.