Торжество бедствия.

— Я не галлюцинации.

— Ты мираж.

All for the game.

Пальцы, раны на которых наспех перекрыты пластырями, прокручивают холодную металлическую зажигалку. Такую же бесполезную, (ведь никто здесь больше не курит), как прокисшее молоко в супермаркете. Джисон с небольшим размахом пинает камни с крыши на дорогу. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. За столько же секунд они успевают коснуться асфальта. В голове ни единой мысли. Нет даже перекотиполя. Шесть. Семь. Восемь. Ветер не дает камню лететь прямо по траектории. Зажигалка делает полный оборот, прежде чем соизволит выпасть из рук, следом за камнями. — Чёрт. — Эй, надо быть аккуратнее с чужими вещами, Хан Джисон. Хан не сразу соображает, что голос доносится откуда-то снизу. Он свешивает пол тела вниз, опираясь животом на поручень. Волосы падают на глаза. У парня всё хорошо со зрением, но он всё равно протирает кулаками веки, когда видит внизу человека. Все внутренности резко замирают, вместе с дыханием. Ли Минхо достаёт из кармана пачку сигарет и с щелчком открывает крышку зажигалки. Едкий дым будто бы чувствуется даже наверху. — Ли Минхо — Хан кричит, боясь, что тот растворится вместе с дымом. Ему всё еще кажется, что это лишь побочка его проблем с головой. — Хан Джисон — доносится снизу. Джисон, в каком-то сильном удивлении, наклоняется чуть ниже, чтобы рассмотреть парня, но не рассчитывает угол наклона, и ноги теряют опору. — Хан Джисон. Крик Минхо рассеивается с вихрем ветра, с которым тело падает вниз. — Хан Джисон. Резкий толчок. Попытка отдышаться. — Эй — мягкий голос принадлежал Чану — Ты как? — Что? — Ты весь вспотел, кричал во сне. Он приложил свою тёплую, как молоко в детстве на плите, руку на лоб. — Вроде жара нет — он немного помедлил, обдумывая что-то — расскажешь? — Прости, Крис, я пасс. Джисон немного привстал, осматриваясь вокруг. Почему он так реагирует на Минхо? Может, виной всему его мягкосердечность. Так бы сказал Хёнджин. А может, это всё остатки благодарности. Тот его, как никак, выручил в прошлый раз на банкете. Джисон встаёт, берёт свой кофе без молока и выходит наружу. Холодный ветер пытается пробраться под куртку. Совсем скоро зима. Горячий кипяток жжёт горло. Рука в кармане нащупывает зажигалку. Хан прокручивает её и чувствует дежавю. Затем пинает камни, прямо вниз. Раз. Два. Три. Четыре. До краев крыши доносится запах, приготовленной Чаном, лазаньи. Феликс спит, уткнувшись носом в рукав толстовки Чонина. Рюджин с Йеджи болтают о пользе правильного диетического питания, а про Сынмина сложно сказать, Хан его не видел. Пять. Шесть. Семь. Зажигалка выпадает из рук. Совсем не специально (совсем). Восемь. Никто не появляется. Очевидно. Хан выдыхает и спускается вниз по пожарной лестнице. Она должна быть где-то возле дома. На дороге. Пару шагов по шершавому асфальту. Да, Нашёл. Что-то касается спины. Затем медленно обхватывает, словно обнимая. Ком в горле не может сдвинуться с места. Темнота.