По кроличьим следам

Афтон еле-еле разлепил глаза после очередного кошмара. На этот раз он не был настолько реальным, даже почти сразу начал забываться. Было ли тому виной то, что рядом находился Джереми или факт того, что Майк начал постепенно приходить к осознанию того, что вечно винить себя бессмысленно, он не знал, да и ответ его не интересовал. Главное, что кошмар забылся почти полностью, когда Майк осознал, в каком положении находится. Он ощутил, как под ним тяжело вздымается и опускается грудь блондина, что повлекло за собой резкий прилив жара в лице. Ночью он был слишком уставшим и сонным, чтобы осознать, в какую неловкую ситуацию себя втягивает, но сейчас, когда силы были восстановлены, Афтон понял, насколько смущённо себя ощущает. Фитцджеральд всё ещё спал, и Майк постарался подняться максимально аккуратно, чтобы ненароком не разбудить его. Он убрал руку блондина со своей спины и отстранился, но, похоже, был недостаточно осторожен, поскольку Джереми медленно открыл глаза и озадаченно посмотрел на него. – Прости, не хотел тебя будить, – пробубнил Афтон сквозь смущение. Фитцджеральд лёжа потянулся, сонно промычав себе под нос, и устроился на диване сидя, потирая глаз. – Ничего страшного, – проговорил он сквозь сонливость. – Как спалось? Майк отвернулся, притянув одно колено к груди. – Как обычно, – опечаленно ответил он. – Хотя в этот раз кошмар почти не запомнился. Джереми улыбнулся и поставил ноги на пол, ближе пододвигаясь к Афтону. Он положил голову тому на плечо, и Майк прокашлялся от смущения, которое всё не проходило. – Это уже продвижение, – сказал блондин. Они посидели какое-то время в тишине, которой, Фитцджеральд, кажется, наслаждался, а вот у Афтона на душе была только неловкость. – Прости, что я тебе всякого наговорил ночью, – решился подать голос первым Майк. – Я не хочу, чтобы ты переживал из-за моих проблем. – Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, – ответил Джереми. – Так что можешь жаловаться сколько душе угодно. – И прости, что попытался оттолкнуть тебя, – продолжил Афтон. – Не знаю, что на меня нашло. Наши отношения только начались, и мне всегда кажется, что ты в любой момент можешь уйти от меня. Поэтому, думаю, я и попытался сделать это первым, ведь, если бы это сделал ты, то я бы это просто не пережил. Блондин убрал голову с его плеча и заглянул ему в лицо. – Майк, я и не думал о таком, – он недоумённо улыбнулся. – Я бы не бросил тебя в такой трудный период твоей жизни. Он одной ладонью повернул его лицо к себе и поцеловал, сперва в щёку, а затем и в губы. Афтон весь зарделся, но вскоре расслабился от нежных прикосновений Джереми. В груди было мучительно больно от осознания того, насколько сильные чувства Майк питает к парню перед ним. Хотелось ухватиться за него изо всех сил и никогда не отпускать. Афтон почувствовал прилив серотонина и, не успел Джереми отстраниться, взял его лицо в свои руки и продолжил поцелуй. Блондин на секунду замешкался от внезапного порыва со стороны парня, но скоро ответил столь же увлечённо. – Вау, – выдохнул он, когда поцелуй, наконец, прервался. – А я думал, это я напористый. – Извини, я это от наплыва эмоций, – встрепенулся Майк, виновато прижимая ладонь к губам и заливаясь краской пуще прежнего. – За что ты извиняешься? – озадачился Фитцджеральд. – Мне наоборот даже понравилось, – он одарил Майка игривым выражением. Майкл отвёл взгляд в сторону, не зная, куда деваться. – Да не смущайся ты так! – весело усмехнулся кудрявый и похлопал его по плечу, поднимаясь с дивана. – Давай-ка лучше чего на завтрак состряпаем. Я жутко голоден. Афтон тоже встал с места и проследовал за блондином на кухню. Его неловкость постепенно сходила на «нет» в процессе приготовления лёгкого завтрака, который представлял из себя яичницу с французскими тостами. Парни вернулись на диван с тарелками. – Уже есть новости от дяди о новых роботах? – спросил Фитцджеральд, поджимая одну ногу под себя. – Всего несколько дней прошло, как я показал ему свои наброски, – ответил Майк. – Насколько мне известно, разработка ещё и близко не началась. – А что-нибудь помимо этих аниматроников ты ещё рисуешь? Афтон немного поразмыслил, вспоминая, что ещё за последнее время рисовал. Он по большей части сосредоточился только на новых дизайнах, почти не изображая ничего другого. – Нууу… – протянул он, слегка выпрямляя спину. – Есть кое-что, но это стыд полный. – Не верю. Ты не способен изображать стыд на бумаге, – сказал Джереми. – Показывай. – Я не уверен… – Майк, я здесь не для того, чтобы осуждать. Обещаю, смеяться не буду, даже если там действительно что-то ужасное, в чём я сильно сомневаюсь. Афтон мялся несколько секунд, но решил, что терять ему нечего и встал, чтобы достать из тумбочки один из скетчбуков. Вернувшись к Джереми, он передал ему блокнот и смущённо отвёл взгляд, отчасти не желая видеть его реакции. – Ты у меня из мыслей не выходишь, – признался Майкл, когда блондин открыл первую страницу. Она была изрисована небольшими портретами Фитцджеральда, отчего тот сперва удивлённо устремил взгляд на Афтона, а затем неловко улыбнулся, продолжая разглядывать работы. – Мне льстит, – сказал он, в то время как его щёки потемнели от румянца. – Очень красиво. – Я по памяти рисовал, так что они не очень точные, – Майк прижал ладонь к лицу, ощутив, как на щеке вспыхнул настоящий пожар. – Могу попозировать, если хочешь, – добродушно усмехнулся блондин. Афтон снова помялся, но в итоге кивнул. Ему очень хотелось нарисовать Джереми, смотря на него живого, поймать все небольшие детали, что были у него на лице, запечатлеть блеск в его глазах на бумаге. И вот совсем скоро его желание сбылось. Блондин сидел перед ним смирно, выпрямив спину и с интересом поглядывая на то, как Майк водит карандашом по листу. – Тебе не обязательно сидеть настолько неподвижно, – С лёгкой усмешкой сказал Афтон. – Ну, меня ж никогда не рисовали, – пожал плечами Джереми. – Откуда мне знать, как сидеть. – Просто смотри на меня, хочу лучше понять твои черты лица. Фитцджеральд смягчил взгляд и слегка расслабился, стараясь делать то, что ему было сказано – смотреть на Майкла. Тот внимательно вглядывался ему в лицо, сосредоточившись на рисовании и почти потеряв бушующее ранее в душе чувство сильной неловкости. Джереми в свою очередь начинал покрываться лёгким румянцем каждый раз, когда встречался взглядом с Афтоном, что второй находил невероятно очаровательным. – Ну что там? – в нетерпении спросил блондин спустя какое-то время, стараясь заглянуть в скетчбук. – Я хорошо получаюсь? Майк прижал блокнот к груди, не позволяя увидеть то, что успел нарисовать, и одарил его недовольным взглядом. – Я не делюсь незавершёнными работами, – произнёс он, с шутливой высокомерностью задрав голову. – Ладно-ладно, – Джереми вернулся в прежнюю позицию. – Долго хоть осталось? – Я почти закончил. Майкл в последний раз вгляделся в лицо парня перед тем, как добавить несколько завершающих штрихов к портрету. Он оценивающе окинул свою работу взглядом и сравнил её со своей моделью. – Хорошо, вроде вышло неплохо, – сказал Афтон и пододвинулся к кучерявому, чтобы показать результат. Джереми взял скетчбук одной рукой, и на его лице проскочило удивлённое выражение, которое быстро сменилось смущённой улыбкой. – Не знал, что я такой красавчик, – шутливо усмехнулся он. – Просто невероятная работа, Майк. Ты, наверное, очень долго учился так красиво рисовать? Афтон потёр предплечье от неловкости. – Да у меня вроде всегда неплохо получалось это дело. – Значит, природный талант, – сказал Фитцджеральд, продолжая разглядывать свой портрет на всю страницу. – Ты не перестаёшь меня удивлять. Он поцеловал Майка в щёку, и сердце того чуть не остановилось. Афтон не смог сдержать улыбки и в смущении уткнулся лбом в плечо Джереми. Блондин приобнял его за талию свободной рукой, положив свою голову поверх его. Как же приятно было чувствовать его прикосновения, они помогали отвлечься от гнетущих мыслей, от боли, что была принесена кошмарами и виной прошлого. Пока Джереми был рядом всё было хорошо.

***

Следующая неделя пролетела для Майка совершенно незаметно. Они с Джереми начали проводить время вместе куда чаще, чем это было раньше. Афтон частенько звал его в кафе или просто на прогулку, лишь бы увидеть его вновь, и блондин всегда отвечал взаимностью. Иногда он оставался в гостях у Майка на всю ночь, чтобы помочь тому уснуть. Он позволял ему засыпать у себя на плече или на коленях, потому что знал, как сильно Майк жаждал тактильности, простых прикосновений, утешающих и приятных. И абсолютно всегда из-за этих ночёвок Джереми получал нагоняй от родителей, о котором старался не упоминать при Афтоне, поскольку знал, что тот начнёт винить себя. Майк, тем не менее, настаивал на том, чтобы Фитцджеральд делился с ним всем, что его гложет, и блондин вскоре сдался, разразившись тирадой о том, какие у него проблемные отношения с родителями. Его отец был большим любителем выпивки и часто пропадал, оставляя сына и жену одних. Денег в семью он почти не приносил, а потому именно мать Джереми отвечала за достаток в доме, оттого с сыном проводила ну совсем мало времени, и тот почти всегда был предоставлен сам себе. Это и привело к тому, что он сам начал выпивать уже в шестнадцать и примерно тогда же увлёкся курением. Майк не считал его дурные привычки чем-то совсем ужасным, но и разделить любовь к ним не мог. Также он начал регулярно поддерживать связь с Генри, созваниваясь и обсуждая решения для всё ещё разрабатывающихся дизайнов аниматроников. Пару раз они встречались в перестраивающемся ресторане, и Генри учил его обращаться с отвёрткой, гаечным ключом и прочими инструментами, что доставляло Майку не дюжее удовольствие. Жизнь, казалось, налаживается. Вот только как бы Афтон не пытался выбросить из головы Элизабет, он всегда возвращался к тому, что засыпает думая ней. Он не знал, была ли она в порядке, всё ещё живя с отцом. Он даже не знал, жива ли она всё ещё. От негативных мыслей в груди поднимался шквал из тревоги и печали, и было чувство, будто каждый новый раз был мучительнее предыдущего. В этот день Майкла особо сильно снедало чувство вины, но как бы сильно не он старался отвлечься, ему не удавалось. Джереми не отвечал на звонки, что тоже начинало беспокоить, а Генри был занят работой. Улёгшись на кровати и сложив руки на груди, Афтон уставился в потолок, стараясь очистить разум. Он боялся закрывать глаза, боялся вновь погрузиться в сон, по крайней мере, пока Фитцджеральда не было рядом. Послышался стук в дверь, и Майк встрепенулся, поднимаясь с постели. На улице уже начинало темнеть, и он не знал, кого могло принести в такой час к его порогу. Какая-то часть парня надеялась, что это была сестра. – Джереми? – удивлённо выдохнул он, увидев перед собой блондина, через плечо которого был перекинут ремень, державший на себе большую сумку, кажется, забитую до отвала, а за спиной красовался гитарный чехол. – Привет, – слегка запыхавшись, сказал тот. – Можно войти? Афтон пропустил его в квартиру, проводив озадаченным взглядом. – Что случилось? – спросил он. – Если коротко: родители узнали, что я встречаюсь с тобой, и выгнали меня из дома, – ответил, разуваясь, Джереми. Майк прижал ладонь к губам и поднял брови. – Джер, мне так жаль, – печально произнёс он. – Всё пучком, – немного отстранённо сказал кудрявы. – Я всё равно хотел скоро съезжать. Ты знаешь, что у нас с ними натянутые отношения. – И тебе совсем некуда пойти? Фитцджеральд как-то недоверчиво взглянул на Афтона. – Ну, я подумал, что могу пока перекантоваться у тебя… – произнёс он. – Могу же? – Да, конечно, не проблема, – протараторил Майкл, почесав затылок. – Класс! – улыбнулся Джереми. – Спасибо большое, – он заключил Афтона в благодарственные объятия. – Обещаю особо не стеснять тебя. – Я не против, даже если ты будешь, – Майк ухватил его лицо ладонями и оставил поцелуй на его щеке. Они прошли в комнату, и блондин плюхнулся на диван, бросая сумку и гитару на пол, в то время как Майкл направился на кухню, чтобы заварить чай. – Не думал, что мы так быстро съедемся, конечно, – усмехнулся Фитцджеральд. – Прости, если из-за этого наши отношения двигаются слишком быстро. Мне просто правда некуда больше пойти. Афтон вернулся с двумя кружками и уселся рядом. – Всё хорошо, – сказал он, передавая одну из них Джереми. – Но я думал, у тебя полно друзей. Куда более близких, чем я. Почему ты не пошёл к кому-то из них? Блондин отвёл взгляд и потёр большим пальцем кружку в руках, подбирая слова для ответа. – На самом деле у меня особо никого и нет, – признался он. – Может, у меня и полно хороших знакомых, но настоящих друзей, наверное, нет. Я люблю заводить знакомства, но не люблю привязываться к людям. И, ну, получается, ты – единственный, к кому я могу обратиться, – он выдержал паузу. – Мы не так давно начали нормально общаться, поэтому мне как-то неловко от того, что я прошу у тебя о чём-то настолько большом. Майк придвинулся к нему вплотную и положил голову ему на плечо. – Не волнуйся об этом, – как можно мягче произнёс он. – Я рад, что ты обратился ко мне, а не решил ночевать на улице. Чай был допит очень быстро, и кружки оказались на кофейном столике рядом с телевизором, придавая некоего уюта внешнему виду комнаты. Афтон стоя потянулся, его клонило в сон, но засыпать всё ещё было страшно. Даже не смотря на то, что Джереми помогал ему, высыпаться почти никогда не удавалось. Блондин обнял его со спины, и его горячее дыхание обожгло Майку шею. – Ты устал, – проговорил Фитцджеральд. – Я же вижу. Пойдём спать? – Мхм, – промычал в ответ Афтон и потрепал того по волосам. Он выпутался из объятий Джереми и подошёл к кровати прежде, чем рухнуть на неё. Блондин со смешком присел рядом. – Ты ведь не против, если я тоже прилягу? – стараясь уважать личное пространство Майка спросил он. Афтон кивнул, и Фитцджеральд опустился рядом с ним, устраиваясь на боку. Майк тоже повернулся на бок лицом к нему. Подумав пару секунд, он придвинулся чуть ближе и обнял, прижимая к груди, на что Джереми ответил такими же крепкими объятиями. Тело пробрало приятным теплом. Майкл уткнулся носом в кудри Фитцджеральда, и уснуть труда не составило.