По кроличьим следам

После рабочего дня Майкл сидел на ступенях с краю, чтобы не загораживать проход немногочисленным посетителям пиццерии, что входили и выходили из здания. Из его головы в последние несколько дней не выходила идеальная картина семьи Эмили: одинокий, но счастливый отец и его непоседливая, полная любви и позитива, дочка. Генри и Чарли были для Майка примером семьи, которую он бы хотел иметь сам, и которую, он был уверен, никогда не получит. Вместо этого у него был отец-пьяница, ненавидящая (по его мнению) его сестра и скорбь вперемешку с виной по потерянному брату. Одно утешение – сегодня день зарплаты, а по совместительству день, в который он уйдёт из враждебного дома. Майку наконец-то хватает денег на то, чтобы снять небольшую квартирку, которую он недавно нашёл по объявлению. Дешёвая, уютная, довольно пыльная и потрёпанная, но она будет его. И эта мысль вызвала у парня лёгкую улыбку, которую не мог не заметить пристроившийся рядом Джереми, появление которого Афтон проморгал. – О чём мечтаешь? – спросил Фитцджеральд, от чьего голоса Майкл чуть не подскочил на месте. – Да так… - сказал Афтон, почесав затылок. – Нет уж, выкладывай, – настоял блондин. – Я часто вижу тебя задумчивым, но не часто настолько счастливым. Что-то хорошее случилось? Майк поёжился, тщетно пытаясь скрыть улыбку. – Сегодня я съеду от отца. Нашёл квартиру недалеко отсюда. Джереми весь засиял, будто это он, наконец, получил возможность сбежать от отца, желающего его смерти. – Это же отлично! – воскликнул он, набрасываясь на парня с объятиями. Афтон подобного проявления поддержки не ожидал и резко задержал дыхание. Руки Фитцджеральда крепко обхватили его за плечи, не давая возможности вырваться. Собственно, Майк и не пытался. В его голове разом опустело, а непонимание завладело разумом. Объятия длились не больше четырёх секунд, но для Майка они казались в три раза длиннее из-за небольшого шока. Он застыл на месте и медленно перевёл взгляд на Джереми. – Что? – непонимающе спросил тот. – А… – только и произнёс Афтон, но вскоре собрался. – Прости, ты просто так резко меня обнял, что я опешил. – Тебя, что, друзья раньше не обнимали? – наклонил голову Джереми, одаривая парня озадаченной полуулыбкой. Майк растерянно пробежался глазами от блондина до дверей пиццерии несколько раз прежде, чем дать ответ. – Нет, не то чтобы… Стой, ты считаешь меня другом? Блондин рассмеялся, смахивая несуществующую слезинку, что озадачило Афтона ещё больше. – Что, что смешного? – напряжённо задал вопрос Майкл. – Конечно я считаю тебя другом, Майк, – ответил Джереми, успокоившись. – Ты думаешь, я бы стал проводить с тобой столько времени, если бы ты был мне неприятен? – Ну, просто… Я же столько плохого тебе сделал, – проговорил в полголоса Афтон, отводя взгляд и искренне не понимая, отчего вдруг Фицджеральд записал его в список друзей. – Ты всё ещё думаешь, что я держу обиду на тебя за прошлое? – усмехнулся кудрявый и закинул руку Майку на плечо. – Может, немного. Но ты доказал, что способен измениться. Я это ценю и считаю, что ты достоин назваться моим другом. Майк выпрямился и посмотрел в противоположную от блондина сторону, притом, рука второго всё ещё оставалась у него на плече. Он и не думал, о том, что за последние несколько месяцев они настолько сдружились. – А что на счёт меня? Ты считаешь меня другом, Афтон? Майкл не стал смотреть на него, но улыбнулся и едва заметно кивнул. Говорить сейчас было критически сложно. Да и не нужно, наверное. Джереми хитро хмыкнул и немного сильнее сжал плечо Афтона перед тем, как отпустить и подняться на ноги. – Обязательно зови меня посмотреть на твою новую квартиру, как переедешь, – сказал Фитцджеральд, спускаясь со ступеней. – Хорошо, – тихо проговорил ему в след Майк, не зная, услышал ли тот.

***

Придя домой, Майкл сразу же устремился в свою комнату, чтобы собрать вещи. Уильяма, к большому счастью, на своём пути он не встретил. Наверняка он снова занимается в своей мастерской абы чем, или, что вероятнее, вновь злоупотребляет дешёвой выпивкой. Порывшись в гардеробном шкафу, парень откопал старый, потрёпанный временем, небольшой чемодан, который пылился под грудой мятой одежды ещё со времён переезда в этот дом. Не достаточно большой, чтобы в нём можно было унести все вещи, но достаточно вместительный, чтобы унести какую-то часть одежды. Майк запихал в него так много вещей, сколько мог, и едва смог его закрыть. Нужно было вынести из этого проклятого дома как можно больше за раз, чтобы не пришлось возвращаться потом. Вместе с одеждой в чемодан полетели кассеты и скетчбуки с простыми карандашами и парой ластиков. Вот только Майк не подумал, как собирается унести с собой магнитофон, на котором собирался продолжать слушать свои любимые записи. Придётся нести его в одной руке, если он хочет и его забрать. Главное не уронить, иначе это станет настоящей трагедией для Афтона младшего. Без музыки он просто не мог жить. Когда все вещи были собраны, парень в последний раз окинул комнату взглядом. За последние десять лет она стала для него родной, пусть даже остальная часть дома стала для него невыносимой. Он старался запомнить как можно больше деталей, чтобы она осталась с ним хотя бы в воспоминаниях. Письменный стол, изрисованный вдоль и поперёк (Майк сам не знал, почему ему так нравилось рисовать именно на столе, а не на бумаге); полупустая полка над кроватью с книгами, которые он так и не прочитал; скомканное одеяло и пятно от кофе на мятой простыне; скрипучий деревянный пол, – всё это было не просто родным, это было частью Майка. Он определённо будет скучать. Афтон не стал закрывать дверь, поскольку руки были заняты чемоданом и магнитофоном, и вышел в коридор, чтобы обуться и накинуть куртку. Теперь его ждёт новая жизнь, без жестокого отца, без поломанной семьи. Он вспомнил про Элизабет. А что станет с ней, когда он уйдёт? Стоило попытаться предложить ей сбежать вместе снова. Майк опустил вещи и подошёл к двери в комнату сестры, слегка постучавшись. – Лиз, я знаю, ты не хочешь меня видеть, – начал парень, стараясь как можно аккуратнее подбирать слова. – Но в этом доме оставаться опасно, пока здесь есть отец. Я ухожу и хочу, чтобы ты пошла со мной. Я нашёл хорошую квартиру, у меня есть заработок, я смогу вытянуть нас обоих. Но за дверью была лишь тишина, от которой по сердцу Майка будто полоснули ножом. – В общем, если захочешь найти меня, вот мой новый адрес, – он просунул бумажку с адресом нового жилья под дверь. – Только не говори отцу, пожалуйста, – он сомневался перед тем, как сказать последнее. – Я буду ждать. Афтон отошёл от двери, поднял чемодан с магнитофоном и покинул дом.

***

Новое жильё казалось благословением. Майк с большим благоговением приветствовал новую однокомнатную квартирку, открывая дверь ключом, который только что вручил ему арендодатель. Внутри было намного уютнее, чем на фотографиях в объявлении: у дальней стены под окном стояла небольшая кровать; посередине был диван, перед которым к ближней стене прилегал овальный кофейный столик, на котором стоял нерабочий телевизор; кухня была отделена от комнаты жалкой тоненькой полустненой и была в два раза меньше, вмещая в себя только холодильник, плиту и раковину. Стола, за которым можно было бы обедать, в квартире как такового не было. Но это не стало бы проблемой для парня, он уже привык есть на кровати или даже стоя. Радостно и облегчённо выдохнув, Майк поставил чемодан и магнитофон на пол и рухнул на диван, вдыхая пыльный воздух нового места, которое, вполне возможно, скоро назовёт домом. Это – начало новой жизни. Новая, радостная глава для Майкла.

***

На следующий день Джереми появился на пороге квартиры Майка на несколько минут раньше назначенного времени. Ему не терпелось поглядеть на новое место обитания своего друга. Как только Афтон открыл дверь, перед ним предстала всё та же невысокая фигура в яркой розовой куртке, на этот раз с большим таким же ярким рюкзаком за спиной. – Здоров, – махнул Майку Фитцджеральд, заглядывая ему за плечо. – Привет, – улыбнулся парень, отойдя в сторону, чтобы пропустить друга в квартиру. – Проходи. Джереми разулся и сделал несколько шагов к середине комнаты, обернувшись вокруг своей оси. Присвистнув, он вновь устремил взгляд на Майка. – А неплохое местечко ты себе оттяпал, – усмехнулся он. – Даже с теликом. – Он не работает, – сообщил Афтон немного разочарованно. – Всё равно круто, – настоял блондин. Майк задержал взгляд на его волосах, кудри Фитцджеральда вились до плеч, а корни отрасли только больше, позволяя лучше разглядеть его натуральный цвет волос. – Не собираешься снова покраситься? – спросил Майк, присаживаясь рядом с Джереми, который уже успел поудобнее устроиться на диване. – Вообще-то, собираюсь, – ответил блондин, запуская руку в кудри. – Только мама всё занята, у неё нет времени, чтобы меня покрасить. – Она красит тебе волосы? – Ага, она парикмахер! – гордо выпрямился Джереми и посмотрел на причёску Майка а-ля «утро понедельника». – А ты, я смотрю, решил шевелюру подлиннее отрастить? Майк тепло усмехнулся, потерев предплечье. Его волосы тоже отрасли за это время, вот только подстричь его никто из знакомых не мог, из-за чего тот ходил с патлами чуть ниже мочек. – Да нет, просто всё никак подстричься не соберусь. – Помочь? – внезапно предложил Джереми, кажется, вовсе не шутя. – А ты можешь? – удивился Афтон. – Как я сказал, моя мама – парикмахер. И кое-чему она меня научила, – он игриво подмигнул. – Даже не знаю… – пожал плечами Майкл. – У меня ведь и ножниц нет. – О, это не проблема. Джереми поставил рюкзак на колени и начал капаться внутри. Вскоре он достал оттуда специальные ножницы, предназначенные как раз для стрижки. – Ты всегда их с собой носишь? – опешил Афтон, указывая на них. Фитцджеральд развёл руками с невинной улыбкой. – Я много чего с собой ношу. – Порой ты меня поражаешь, – с доброй усмешкой произнёс Майк. – Так тебе помочь, или ты хочешь локоны как у Рапунцель? – спросил Джереми, клацая ножницами. – Если тебе не сложно… – немного смущённо произнёс Афтон. – Да мне только в радость! Майк устроился на краю дивана, повернувшись спиной к Джереми, который стоял на полу, чтобы было удобнее работать и чтобы отстриженные волосы падали на пол, а не забивались в диванные подушки. Блондин осторожно провёл ладонью по волосам Майка, отчего по телу того прошлась волна лёгкой дрожи, которую он старался не выдать, ёрзая на месте. – У тебя такие мягкие волосы, чувак! – восхитился Фитцджеральд, убирая руку. – Правда? – удивился Афтон. – Не замечал. – Мы часто не замечаем того, что у нас под носом. – ответил Джереми, приступая к стрижке. Какое-то время они провели в тишине. И если Джереми был полностью вовлечён в процесс, то Майку было как-то некомфортно просто сидеть на месте и ощущать, как что-то происходит с его волосами. – Так… – начал он, не зная, как продолжит. – Какими ещё неожиданными навыками ты обладаешь? Джереми отвлёкся от своего дела, чтобы сообразить, что у него только что спросили, настолько он увлёкся. – О, да никакими больше, наверное, – он приложил ножницы острыми концами к подбородку и подумал. – Хотя был в моей жизни период, когда я писал стихи, хех. Он снова принялся за стрижку в то время, как Майк прыснул от смеха. – Стихи??? – искренне изумился он. – Не смейся! Но Афтон не смог сдержать второго смешка, который привёл к тому, что блондин просто треснул его по затылку. – И о чём же ты писал? – с любопытством спросил Майкл. – О всяком. Но в основном о любви. Был я тогда влюблён по уши. Господи, лучше бы мне отрезали руки за такие рифмы. – Вот уж повезло той девице, – проговорил с улыбкой Афтон. – Она оценила твои стихи? – Это был парень, – ответил кудрявый. – И я не показывал ему свои рифмосплетения. И слава Богу! В голове у Майка что-то переклинило после того, как Джереми упомянул, что посвящал стихи именно парню. – Ты же говорил, что ты не гей? – с сомнением спросил Афтон. – Я и не гей, – абсолютно спокойно ответил Фитцджеральд. – Бисексуал. – Оу, – виновато выдохнул Майкл и замолк. Следующие несколько секунд тишины, прерываемой только клацаньем ножниц, были напряжённее, чем когда-либо. Джереми, наверняка, очень доверял Майку, если рассказал ему о таком. Но Афтон в свою очередь, не знал, что ответить, данный факт поставил его в полный ступор. Стоило ли тоже поделиться чем-то сокровенным, или стоило просто промолчать? Парень не знал, куда деваться, но в конечном итоге набрался смелости, чтобы выдать ответ. – Я думаю… Я думаю, возможно, я гей, – неловко и с большим сомнением в голосе сказал он. Его лицо залилось краской, и он был благодарен, что Джереми этого не видит. Клацанье прекратилось, и Афтон напрягся ещё больше. Затем рука Фитцджеральда опустилась ему на плечо, от этого Майк даже вздрогнул. – Я рад, что ты мне доверяешь, – сказал блондин. Майк притянул колени к груди и весь сжался. Он ляпнул лишнего? Вроде, нет, если со стороны Джереми не было негативной реакции. Тогда почему ему так тяжело дышать? Почему так тяжело признаться в этом не только другу, но в первую очередь самому себе? Он шмыгнул носом, и Джереми одёрнул руку, поспешив сесть на диване перед ним. – Майк, что такое? – обеспокоенно окидывая его взглядом, спросил блондин. Афтон вытер ладонью выступившие слёзы. К горлу подступил ком, из-за которого было трудно говорить. – Просто… – неуверенно начал парень. – Я всю жизнь прожил, считая, что это неправильно. И только недавно начал осознавать, что ничего страшного в этом нет. Но… – он снова шмыгнул. – Когда ты так резко осознаёшь это в себе, становится так невыносимо тяжело. Я чувствую себя таким неправильным. Почему? Джереми одарил его сочувственным взглядом и подумал над ответом. – В тебе нет ничего неправильного, Майк… Ты абсолютно нормальный. Типа да, бывает сложно разобраться в себе. Я тоже не сразу принял себя, осознав свою ориентацию. Но принятие приходит со временем. Тебе просто нужно немного подождать, и эти ужасные чувства пройдут. Майк выпрямился и спустя ещё несколько секунд опустил ноги на пол. Ему нужно было услышать это, услышать, что он нормальный. Ведь никто из его окружения никогда такого не говорил. Афтон протёр глаза в последний раз и набрал воздуха в грудь, чтобы успокоиться. – Всё хорошо, – мягко произнёс Джереми. – Утешающие обнимашки? Он, улыбаясь, распахнул руки, и Майк не смог не рухнуть к нему в объятия. Было так приятно осознавать, что кто-то понимает и принимает его, что есть кто-то, кто готов поддержать его даже после всего, что он натворил в прошлом. В объятиях Джереми было тепло, Афтону хотелось, чтобы это длилось вечно. Но нужно было вовремя отпустить, пока вся эта ситуация не стала слишком странной. Майк нехотя отстранился. – Ну что, пришёл в себя? – тепло улыбаясь, спросил блондин. Майкл кивнул. – Можем продолжать наводить порядок на твоей голове? А то выглядишь ты сейчас ну очень потешно. С губ Афтона сорвался смешок. – Конечно.