По кроличьим следам

На следующий день Майк шёл на работу с куда большим удовольствием. Джереми наконец-то стал к нему дружелюбнее, что не могло не радовать. Вчерашний разговор на кухне не выходил из головы, он заставил Майка многое переосмыслить. В этот день работы было много, а потому Афтон только пару раз смог пересечься с Джереми, чтобы перекинуться несколькими словами. Они договорились поболтать после работы, чтобы уж точно прояснить их отношения. Майк не мог назвать Джереми своим заклятым врагом, коим считал его раньше, но и до звания друга он пока не дотягивал. Они скорее были знакомыми, которые иногда проявляли дружелюбие по отношению друг к другу. – Фух! – устало выдохнул Майк, выходя из пиццерии. В этот раз он не забыл накинуть куртку. – Согласен, – усмехнулся Фитцджеральд, сидящий на ступеньках. Он жестом показал парню сесть рядом. Афтону не особо хотелось садиться на холодный бетон, но он не смог ничего с собой поделать, желая показать, что не собирается перечить блондину. Они пару секунд посидели в тишине, но на этот раз она не была напряжённой. – Так, – начал Фитцджеральд. – Откуда синяк на лице? Майкл вопросительно посмотрел на него, явно не понимая, о чём тот говорит. Джереми показал указательным пальцем на свою щёку, и до Майка дошло. – А, это… Подарок от отца. За то, что на работу устроился. – Вот блин, прости! – встрепенулся блондин. – Больная тема, наверное? Афтон младший пожал плечами. Он правда не знал, как относиться к тому, что Уильям побил его уже столько раз. С одной стороны он считал, что заслужил это, но с другой, он осознавал, что хорошие родители не должны избивать своих детей. – То есть, он вмазал тебе за то… Что ты просто нашёл работу? Майк кивнул и развёл руками. – Чёрт, это жёстко. Афтон усмехнулся и прикрыл глаза. Было в словах Джереми что-то дружеское, даже поддерживающее, несмотря на то, что явного сочувствия он не проявлял. – Он ненавидит меня, так что не удивляйся, если в какой-то момент я заявлюсь на работу с синяком на всё лицо, – негромко проговорил парень, поставив локоть на колено и положив голову в ладонь. – Учту, – ответил Джереми. Он отвёл взгляд и заговорил вновь, на этот раз без улыбки. – Тебе, наверное, очень тяжело. Ну, после того, что случилось в закусочной. Да ещё и с таким отцом. Майк тоже посмотрел куда-то вдаль, неспешно подбирая слова в голове. – Это был просто тупой розыгрыш, – ответил он. – У меня в планах не было… Того, к чему это привело. – Как твоя семья к этому отнеслась? – Нас сложно назвать семьёй, – с нотками печали произнёс подросток. – Элизабет говорила со мной всего дважды. Сказала, что не прощает меня и не хочет находиться рядом, хоть и осознаёт, что я не хотел ничего из случившегося. А отец… Ну, скажем так: месяц назад я сидел дома с месивом вместо лица. Джереми совсем затих, кажется, погрузившись в мысли. В какой-то момент он похлопал Майка по плечу и поднялся со ступеньки. – Не хочешь заскочить в кафешку недалеко отсюда? – спросил он, глядя на Афтона сверху вниз. – Раз уж дома тебя ничего хорошего не ждёт. – Ну спасибо, поддержал, – шутливо ответил Майк и тоже встал на ноги. – Я с радостью. – Класс! Только платит каждый сам за себя. – По рукам.

***

В кои-то веки жизнь Майкла начала налаживаться. У него появилась работа, дающая ему заработок, благодаря которому он мог позволить себе жить независимо от Уильяма (пусть всё ещё в одном доме с ним). Отношения с Джереми тоже начали переходить в более дружеские, хотя Афтон чувствовал, что блондин всё ещё держит на него обиду. Только с Элизабет заговорить так и не получилось, она намеренно избегала брата, и он решил оставить эту затею. Она сама обратится к нему, когда (или если) того захочет. Отец тоже больше не прикладывал к нему руку, и синяки от прошлых побоев полностью исчезли. Майк даже подумал вернуться в школу, но тревожность и задержавшаяся в разуме паранойя не давали ему решиться на это. Пусть его исключают, ему даже легче станет. Близилось рождество, и этот факт беспокоил парня. Все прошлые разы он отмечал праздники в кругу семьи, когда мама ещё не ушла, и когда они были более-менее дружны. В этом году он не был уверен, что будет отмечать вообще. От этого на душе стало невыносимо тоскливо. Он осознал, насколько на самом деле одиноким был всё это время. – Чего нос повесил? – спросил Джереми, подходя к Майку, сидящему на ступеньках у входа в пиццерию. Это стало их местом встречи после работы. – Да так, задумался, – ответил Майкл. Фитцджеральд уселся рядом с ним и предложил сигарету. Сперва Майк хотел отказаться, но тут же его одолело любопытство, откуда у несовершеннолетнего сигареты и, что важнее, почему Джереми вообще курит. – Откуда это у тебя? Разве тебе не шестнадцать? Джереми пожал плечами и убрал руку с предложенной сигаретой. – Семнадцать. И у меня есть связи, – улыбнулся он и достал зажигалку. – Я думал, ты у нас мистер «Идеальный». – Никто не идеален, – сказал кучерявый, затягиваясь. – Уже есть планы на Рождество? – из чистого любопытства спросил Афтон. Джереми поднял взгляд в небо и хмыкнул. – Думаю, найду себе плохую тусовку и напьюсь вхлам. Может проколю себе индастиал по пьяни, – ответил он, выдыхая дым. – А ты? Майк усмехнулся, но быстро сообразил, что Фицджеральд не шутит. Похоже, он был далеко не таким хорошеньким пай-мальчиком, которым Майк его считал. Ему даже стало неловко от того, что он считал Джереми таким. – Не знаю, – честно признался Афтон. – Наверное, посижу тихо в своей комнате. Джереми снова затянулся и одарил Майка сочувственным взглядом. – Можешь тоже найти себе плохую компанию, – полушутливо сказал блондин. – Уверен, ты хорошо впишешься. Майк усмехнулся и откинулся назад. – Если отец узнает, что я ошивался рядом с алкоголем, – прощай, моё красивое личико. Джереми улыбнулся в ответ. – Согласен, такую мордашку потерять будет обидно. То ли это Фитцджеральд ляпнул что-то странное, то ли сам Майк был странным, но данные слова заставили его отвернуться в смущении. Он прокашлялся и сильнее укутался в куртку, на улице становилось слишком холодно. – Я всё ещё каждый день жалею о том, что разбил тебе лицо, – сказал спустя минуту молчания Афтон. – Да ладно, проехали, – ответил на выдохе Джереми. – Нет, не проехали! – настоял Майкл. – Я же чувствую, что ты до сих пор злишься. Блондин спорить не стал, давая Афтону продолжить. – Давай так: ты тоже врежь мне. Тогда всё будет честно. Джереми посмотрел на него с распахнутыми глазами, на его лице было такое удивление, будто он только что увидел сцену убийства. – Не думаешь, что это перебор? – сомнительно спросил он. – Это меньшее, что я могу предложить, чтобы помочь тебе почувствовать себя лучше после того, что я с тобой сделал. Блондин задумался на несколько секунд. – Как сильно ты хочешь, чтобы я ударил? – Бей так сильно, как сможешь. Джереми бросил сигарету, затоптал её и поднялся на ноги. Майкл последовал его примеру. Они отошли от ступеней подальше, чтобы их случаем никто не увидел, иначе кто-то дотошный мог вызвать полицию, решив, что началась драка. Фитцджеральд размял кулаки, и Майкл стал морально готовиться к грядущему удару по лицу. – Уж не обессудь, если останется синяк, – с неким азартом в голосе произнёс кудрявый. – И не подумаю, – улыбнулся Майк и зажмурился. Удар не заставил себя ждать и оказался он таким сильным, что Майкл подумал, будто ему сейчас выбьют челюсть. Боль пронзила всю левую сторону лица и неприятно запульсировала в коже. Парень тут же схватился за голову, стараясь не упасть от секундного головокружения. – Чёрт возьми, Фитцджеральд, ты где так махать кулаками научился? – шипя от боли, спросил Майк. – Тренер был хороший, – усмехнулся Джереми. – Это видно. Майк приложил ладонь к месту удара и сразу одёрнул руку из-за очередной болезненной волны, прошедшейся по щеке. – Вау, а ты был прав! – восхищённо воскликнул Джереми. – Мне действительно стало легче. Как думаешь, выдержишь ещё пару ударов? Лицо Афтона, должно быть, выразило такую потешную палитру эмоций, что Фицджеральд засмеялся в голос. – Да шучу я! – поспешил сказать сквозь смех тот. – Спасибо, что позволил мне это. Я ценю, правда. Майк улыбнулся в ответ, пусть это и было больно, и сам не смог сдержать тихого смеха.

***

Рождество наступило почти незаметно. Майкл сидел на ступеньках у двери своего дома в старой, оборванной в паре мест, куртке и любовался лёгким снегом. Уильям начал много выпивать в последнее время, так и сегодня он напился до чёртиков, и чтобы не попасть под горячую руку, парень решил поскорее убраться из дома. Ноги быстро замёрзли, тонкие джинсы совсем не согревали. В груди была неутолимая боль одиночества. – Можно присесть? – послышался чей-то тонкий голосок со стороны. Майк сразу понял, что он принадлежит Элизабет, а потому не стал даже поднимать голову, чтобы посмотреть на неё. – А я могу запретить тебе сидеть у собственного дома? – спросил он скорее в никуда. Девочка уселась на той же ступени и вся сжалась. Похоже, ей было намного холоднее. Майк всё же повернул голову и увидел, что одета она была в один лишь свитер и свою любимую юбку. – Почему куртку не накинула? – спросил брат. – Папа выгнал, не дав даже собраться, – ответила Элизабет. Он не стал раздумывать. Сняв с себя собственную куртку, Майк набросил её на плечи сестры. Мороз тут же пробрал всё тело. – Спасибо, – коротко бросила девочка, уставившись вниз. Они сидели рядом, не произнеся больше не слова. Магия рождества захватила весь городок, но только не их дом. В семье Афтонов царила вечная печаль.