По кроличьим следам

– Ты меня слышишь? Я не знаю, слышишь ли ты меня. Мне жаль. Майк сидел рядом с койкой своего брата, едва сдерживая слёзы. Вина пожирала его изнутри. В палате находились лишь они вдвоём. Уильям не желал находиться рядом с Майклом, и тот это понимал. Кто захочет находиться рядом с тем, кто принёс столько страданий окружающим, а тем более своему брату. Теперь он понимал, каким же идиотом был. Он теперь ужасный человек? Конечно. Наверное, он всегда был ужасным человеком, но поздно это осознал. И ему придётся жить с этим всю жизнь. Слёзы всё-таки выступили на глазах, он бы не смог сдерживать их вечно. Капля за каплей, они начали падать на мягкое одеяло. Только неприятное пиканье медицинского оборудования давало знать, что мальчик ещё жив, и это пусть совсем немного, но успокаивало Майка. За окном уже было темно, нужно было уходить, но возвращаться домой так не хотелось. Майк боялся того, что с ним может сделать его отец. Медсестра неслышно открыла дверь и позвала парня за собой, провожая до выхода из больницы. Он нехотя сел в машину отца, тот даже не посмотрел на него. Поездка, казалось, тянулась вечность, оттого молчание было невыносимым. Майк не мог отвлечь себя даже пейзажем за стеклом, настолько унылым был тот, и настолько больно было ему самому. Легче не стало, когда машина остановилась. Майк зашёл в дом за отцом, схватившись за плечи и стараясь прогнать первобытный страх, поселившийся у него в душе. Ему хотелось исчезнуть, провалиться сквозь пол, раствориться в воздухе, лишь бы не испытывать все эти гнетущие чувства. – Пап… Уильям резко развернулся и дал Майку пощёчину, отчего тот зажмурился. Примерно этого он и ожидал. – В тебе осталась хоть толика здравого смысла, Майкл?! – сорвался на крик отец. – Я сотню раз говорил тебе завязывать с издевательствами, и теперь погляди, что ты натворил! Из-за тебя мой бизнес под угрозой! Жизнь твоего брата под угрозой! Майк не нашёлся, что сказать и смиренно принял ещё одну пощёчину, от которой на щеке остался красный след. – С момента, как ты родился, ты портишь всё, к чему прикасаешься! – продолжал Уильям. – Из-за тебя твоя мать бросила нас! Из-за тебя у нас не может быть нормальной семьи! Ты – полное разочарование! Никчёмный мальчишка, так уверенный в своей неоспоримой правоте! Он схватил сына за воротник. – Я ненавижу тебя! И всегда ненавидел! Мужчина оттолкнул Майка с такой силой, что тот повалился на пол. Не успел тот и опомнится, как по голове пришёлся удар ногой. На виске содралась кожа. Мир вокруг заходил ходуном, парень надеялся, что он не получит сотрясение мозга. Смешно, даже после того, что он сотворил со своим братом, он всё ещё переживает о собственной сохранности. Он возненавидел себя ещё больше. Майкл ожидал, что его продолжат избивать, но Уильям развернулся и направился вглубь дома. Подросток посчитал, что ему ещё повезло. С трудом поднявшись, он пошёл в свою комнату, плюхнулся на кровать и долго не мог уснуть.

***

На следующее утро Майк проснулся с ужасной болью в голове. Какая-то его часть надеялась на то, чтобы он и вовсе не проснулся, но к его разочарованию яркий кошмар пробудил его. Майк почти сразу забыл, что ему снилось, сосредоточившись на мигрени. Он медленно поднялся и уже готов был направиться на кухню, как вдруг вспомнил, что там может быть отец, что так жестоко (но справедливо, по мнению Майка) обошёлся с ним. Он взглянул на часы. Десять двадцать утра. В это время Уильям уже должен быть на работе, а потому подросток выдохнул и всё-таки вышел из комнаты. Элизабет на кухне тоже не было, наверняка ей было так же тяжело. Она лишь краем глаза видела, что произошло, но даже этого бы хватило, чтобы травмировать тринадцатилетнюю девочку на всю жизнь, думал Майк. Он набрал воды в стакан и залпом выпил её всю. В школу он сегодня точно не пойдёт. Не только из-за того, что вина окутывала его со всех сторон, отбивая любое желание делать хоть что-то, но и из-за того, что он боялся услышать, что скажут о нём другие. Наверняка вся школа уже узнала о его деянии. Он подумал о Джереми и о том, как обошёлся с ним. Когда он разбил блондину нос, в душе было радостно, но сейчас, вспоминая его лицо, покрытое кровью, он чувствовал лишь отвращение к самому себе. В груди всё сжалось. Если бы он только мог отмотать время назад, он бы никогда не позволил себе свершить все эти ужасные поступки. Майк уселся за столом. Они не собирались здесь всей семьёй уже настолько долго, что он и не мог вспомнить, когда это было в последний раз. Он внезапно почувствовал себя безумно одиноким и до невозможности жалким. Сложив руки перед собой на столе, он погрузился в мысли, роившиеся в голове и отчасти вызывающие начинающую раздражать мигрень. Парень не заметил, как на кухне появилась сестра. Она не обратила на него внимания, когда достала из холодильника пачку молока и залила им хлопья в большой тарелке. Стоит ли ему что-то говорить? Пожалуй, нет. К удивлению Майка, Элизабет не стала возвращаться в свою комнату, а села напротив него за столом и принялась есть хлопья прямо на кухне. Она хотела поговорить о случившемся? Майк не знал, куда деться. Уйти сейчас будет неловко, да и он не мог пошевелиться в присутствии сестры. Сказать что-то он тоже не мог, просто потому, что в голову ничего не приходило. А что он вообще мог сказать в своё оправдание? Неловкая тишина длилась примерно пару минут, пока Элизабет сама не заговорила. – Я слышала, как папа кричал на тебя вчера. Майк вздрогнул. Ещё бы, конечно она слышала, он орал, как сумасшедший. – Я не считаю, что мама ушла из-за тебя. И не считаю, что ты всё портишь. Но ты же знаешь, что зашёл слишком далеко, да? Парень кивнул. Он как никто другой осознавал всю вину. – Я не прощаю тебя, – продолжила Элизабет. – Но я надеюсь, ты теперь станешь лучше. Она вышла из-за стола и положила тарелку в раковину. Включив воду, она быстро вымыла её и поставила на место. – Не слушай папу, – сказала она, уходя. Майк вновь расплакался. Его сестра, казалось, была сильнее него.

***

Под вечер Уильям вернулся домой в особо плохом настроении. Он ворвался в комнату Майкла и без каких либо предупреждений ударил его кулаком по лицу. – Ты доволен?! – закричал отец. – Гордишься своей работой?! Майк, ошалелый от внезапного удара, уставился на Уильяма. – Мне только что сообщили, что он мёртв! Этого ты добивался?! Ну как, приятно быть убийцей?! Подросток сразу понял, о чём говорит отец. Дыхание перехватило, и он не успел поднять руки, чтобы защитить лицо от второго, а затем и третьего удара. Уильям продолжал кричать, но голову Майка занимали только мысли о том, что он теперь убийца. Отец отступился от него после ещё нескольких ударов. Майк не помнил, после какого из них у него из носа пошла кровь. Лицо болело, и он это заслужил.

***

Дни слились в один серый поток. В школу Майк так и не вернулся, он просто не мог показаться перед всеми, будто ничего не случилось. Паранойя в его голове говорила о том, что весь город знает о том, что он сотворил. Он боялся попасться на глаза отцу, а потому старался покидать комнату только тогда, когда того не было дома. С Элизабет он тоже больше не общался, лишь изредка пересекаясь с ней по случайности. Он не знал, что у неё на уме, и как скоро она узнала о смерти их брата. Теперь она точно никогда его не простит. Никто не простит. Но находиться дома быстро стало невыносимо. Майка угнетало маленькое закрытое пространство комнаты. Не выдержав, он накинул на себя худи, надел капюшон, чтобы скрыть лицо, и вышел из дома впервые за две недели. Куда ему пойти? Точно не в "Закусочную Фредбера". Всё небо закрывали тяжёлые тучи. Наверное, не самое лучшее время для прогулки, ведь дождь может пойти в любой момент. Но Майку было всё равно, лишь бы выбраться из удушающего своей теснотой дома. Он решил пойти, куда глаза глядят. На улице уже начало темнеть, Уильям должен был с минуты на минуту вернуться домой. Майкла это не беспокоило, вряд ли отец даже заметит, что его сын пропал. Он был давно мёртв для Уильяма, мёртв для самого себя. Подросток шёл по прямой где-то тридцать минут, пока на его пути не появилась небольшая пиццерия. Смотреть на вывеску над широкой дверью он не стал и без лишних раздумий вошёл внутрь, всё равно, как и ожидалось, начинался дождь. Он уселся за одним из столиков у окна и устремил печальный взгляд сквозь стекло. Вокруг тут и там носились дети, такие радостные и беззаботные. Майк тоже когда-то был таким. Денег у него не было, а потому, когда к нему подошла официантка, он попросил лишь стакан воды. Просидел он, похоже, долго, поскольку вскоре всё та же официантка, что приносила ему воду раз пять, вновь подошла к нему со словами: – Простите, сэр, но если вы не будете ничего заказывать, я вынуждена попросить вас покинуть заведение. Майк без лишних пререканий кивнул и поднялся с места. Ему не хотелось уходить отсюда, здесь было тепло и уютно, не то, что дома или на улице, где уже вовсю лил ливень. Но выбора особо не было. Он открыл тяжёлую дверь и оказался снаружи. Не успел он сделать и шаг вперёд, как услышал чей-то плач со стороны. Даже сквозь шум дождя он мог хорошо различить всхлипы маленькой девочки. Майк повернул голову и увидел неподалёку Чарли, грустно смотрящую в окно пиццерии. Он подошёл к ней. – Что ты делаешь на улице под дождём? – спросил он. – Где твой папа? Девочка с заплаканным лицом подняла взгляд на парня, и ему показалось, что сейчас она расплачется ещё сильнее. – Папа там, в пиццерии! – сквозь плач ответила она. – Другие дети не впускают меня внутрь, а дверь слишком тяжёлая! – Ну-ну, – майк встал на одно колено, не боясь замарать джинсы, и одной рукой вытер щёку Чарли. – Они просто дураки. Они не стоят твоих слёз. Пойдём, я отведу тебя к папе. Он поднялся и взял девочку за руку. Хоть раз в жизни он сделает что-то хорошее. Они зашли в пиццерию, не заметив, как мимо проехала знакомая фиолетовая машина, водитель которой остановился на пару секунд, чтобы проводить их взглядом. Промокшие из-за ливня, Майкл и Чарли вновь оказались внутри и принялись искать Генри, ловя на себе недоумённые взгляды немногочисленных посетителей. Поиски увенчались успехом совсем скоро, как оказалось, он тоже искал Чарли после того, как отлучился в кабинет менеджера, чтобы обсудить возможное слияние пиццерии и их с Уильямом закусочной. Это должно было помочь «Закусочной Фредбера» выбраться из ямы, в которой она оказалась после инцидента. Но сумел ли Генри договориться, Майкл не узнал. Оно ему и не надо. – Спасибо тебе большое, Майк, – сказал мужчина, обнимая дочь. – Если бы с Чарли что-то случилось, не знаю, что бы я с собой сделал… – Не стоит, дядя Генри, – ответил подросток. – Может, мне подбросить тебя до дома? В качестве благодарности. Майкл почесал затылок. – Мне, вообще-то, не особо хочется возвращаться. Генри одарил его понимающим взглядом. Он знал, каким может быть Уильям, и вполне возможно, догадывался, что Майку могло от него достаться. – Я знаю, тебе нелегко, – начал мужчина. – Уильям действительно может быть невыносим, но он всё-таки твой отец. Мне жаль, что я не могу взять тебя под крыло, правда. Мы сами едва сводим концы с концами. Но я могу устроить тебя на работу, и с заработком ты сможешь позволить себе свою собственную квартиру. Конечно, не сразу, но это ведь лучше, чем ничего. Что скажешь, м? В глазах Майка заблестела слабая надежда. Работа могла стать отличным отвлечением от угнетающих мыслей и побегом из дома. Он немедля согласился.

***

Майкл вошёл в пустующее помещение пиццерии, именно здесь сегодня будет проходить его первый рабочий день. От Генри он узнал, что тут не хватает персонала, а потому приняли его достаточно быстро. И хоть собеседование прошло хорошо, парень всё равно, сильно нервничал перед тем, как приступить к работе. Он несколько раз проверил, не криво ли прицепил бейдж на рубашку и не растрёпаны ли его волосы. Ему сказали, что встретить его должен один из работников, чтобы провести экскурсию и ввести Майкла в курс дела. Переминаясь с ноги на ногу, он нервно начал ждать, пока кто-нибудь объявиться. Неужели он пришёл слишком рано? Но тут вдруг послышался чей-то голос. – Эй, ты должно быть наш новенький! Добро пожа… Голос не закончил предложение. Майк повернулся и увидел перед собой Джереми. Неловко. Почему он здесь? Неужели это он – тот, кто должен провести экскурсию? Во рту пересохло, Майклу хотелось сбежать отсюда и никогда больше не возвращаться. – Эм, привет, – неуверенно произнёс он. – Я просто хочу сказать… Мне очень жаль за то, что я сделал. Ну, за то, что сломал тебе нос. И за всё остальное. Я пойму, если ты не простишь меня. Как же сложно подбирать слова на ходу! Майк хотел улыбнуться, чтобы показать, что на этот раз настроен дружелюбно, но понимал, что это будет неуместно. Джереми лишь выгнул бровь и несколько секунд молча разглядывал его. – Всё пучком, – ответил он, наконец. – Пойдём, я покажу тебе тут всё. Пусть он и говорил, не выражая враждебности, Майк чувствовал, что он явно сдерживает злобу внутри. Это будет самый неловкий и мучительный опыт работы в жизни. Джереми вёл себя максимально профессионально, он не выказывал эмоций, когда пояснял Майку, что и где находится и в чём будет заключаться его работа. Сам Майкл всё это время молчал и изредка кивал, чтобы дать знать, что ему всё ясно. Когда экскурсия была окончена, Фитцджеральд спросил: – Есть у тебя какие вопросы? Афтон помотал головой. Всё это время с его лица не сходило виноватое выражение, и Джереми это заметил. – Поговорим после работы, – сказал он. – Встретимся у входа. Майк кивнул.