По кроличьим следам

Осенний вечер, по улице лениво бредут немногочисленные прохожие, закрывая руками лица от сильного ветра. Изредка мимо проезжают машины, в городке стоит полное спокойствие. В этом спокойствии тонуло закатное солнце, что освещало рыжим светом высокие здания. Где-то к открытию готовилась небольшая семейная закусочная. – Отличная работа! – сказал чей-то весёлый мужской голос. – Завтра нас ждёт полный успех. – Уж надеюсь, – с добродушной усмешкой ответил второй голос, более низкий. Двое мужчин стояли у сцены, на которой были расположены высокие аниматроники: кролик и медведь, оба жёлтого цвета. Из окон в закусочную пробивался свет, что падал на зверей-роботов, из-за чего их шкуры отливали золотом. Высокий мужчина в фиолетовой рубашке похлопал своего друга по плечу, не сводя взгляда с аниматроников. – Надеется он, – похихикал Уильям. – А я вот точно знаю! Эти животные принесут нам славу, Генри. Генри не сдержал улыбки. – Мне пора, – сказал он. – Няня Чарли уже наверняка заждалась меня. Уильям повернул голову в сторону друга только чтобы кивнуть и вновь направить взгляд на роботов. – Иди, папаша, – проговорил он. Генри направился в сторону выхода. Уильям не удосужился проводить его взглядом.

***

В доме Афтонов всегда царило полное безумие, по большей части от того, что Уильям был отцом одиночкой с тремя неугомонными детьми, которые то и дело пытались предоставить друг другу столько неприятностей, сколько было возможно. Просто потому, что так было положено братьям и сёстрам. Так и сегодня, вернувшись домой, отец семейства узрел привычную картину: младший сын плачет, свернувшись калачиком на диване, пока старший всячески дразнит его, не снимая немного жутковатой маски лиса с лица. Поток оскорблений и издевательств со стороны старшего брата пытается перекрыть сестра, которая тут же получает щелчок по лбу и начинает задыхаться от возмущения. Уильям не терпел подобного поведения детей, а потому как обычно решил рявкнуть на них. – Дети! Ребята быстро замолкли, и повисшую в воздухе, напряжённую тишину прерывали только редкие всхлипы младшего мальчика. Уильям смерил их всех строгим взглядом, задержав его на старшем сыне, который с виноватым видом снял маску лиса и завёл руки за спину. – Майкл, ты же уже взрослый, – начал мужчина. – Прекращай издеваться над своим братом и начинай следить за ним как следует. Майкл хмыкнул и отвернул голову. – Я серьёзно, – грубо добавил Уильям, снимая пиджак и удаляясь в мастерскую. Он всегда так делает: сперва кричит на них, толком не объясняя как нужно правильно себя вести, а потом запирается в своих четырёх стенах, полных скорби по женщине, которая не любила ни его, ни их детей. Майку это не нравилось, более того, он был в ярости каждый раз, когда его отец так делал. Ему хотелось внимания, совсем немного, всего лишь чтобы Уильям сказал: «Всё будет хорошо, я люблю тебя.» Но он никогда не дождётся от него подобных слов, как и никто другой не дождётся подобных слов от Майкла. Он сильнее сжал маску в руках, как будто пытался сломать, и, цыкнув языком, направился в свою комнату. Майк решил, что сегодня музыка в его обители будет играть особенно громко. Засунув кассету с записями песен своей любимой рок группы в потрёпанный временем магнитофон, он выставил звук на полную громкость и разлёгся на своей кровати, устремив взгляд в потолок. Уже через минуту у двери появилась Элизабет, и пришла она далеко не за тем, чтобы разделить с братом удовольствие от прослушивания громкой, до разрыва барабанных перепонок, музыки. – Отвали! – крикнул ей Майк, когда услышал, как сестра старается стучать по двери громче, чем играл рок. – Я папе нажалуюсь! – ответила девочка. Она терпеть не могла, когда Майкл так делал. А ведь ей ещё домашнее задание выполнять. Как она могла сосредоточиться, когда музыка играла громче её собственных мыслей? – Удачи! – прокричал парень, и больше не услышал голоса сестры.

***

Джереми Фитцджеральд был показушником, который любил привлекать к себе внимание не меньше, чем это любил делать Майкл. Только делал он это совсем иначе: показывал свою добренькую сущность, старался подружиться со всеми подряд и действительно всем нравился. Более того, он отлично играл на гитаре, инструменте мечты Майкла, чем вызывал у второго лютую зависть, за которой следовала ненависть. Весь такой из себя пай-мальчик, идеальный ученик, звезда не только класса, но и всей школы. Наверняка, он ещё и гомик. Майк ненавидел не то, что ходить с ним в один класс, его окутывало гневом и отвращением только от мысли о том, что они вообще ходят в одну и ту же школу. Невысокого роста, с кудрявыми, покрашенными в блонд, волосами и загорелой кожей, впереди коридора стоял Джереми, что-то обсуждая с парой ребят из класса. Лицо Майка машинально скривилось, стоило ему услышать его голос. Многие бы посчитали, что Джереми обладает невероятно приятным, тёплым и певучим голосом, однако Майкл считал его не более, чем просто раздражающим. Вход в классную комнату находился прямо рядом с компашкой, которая беседовала с крашеным блондином, а значит, пройти мимо незамеченным будет невозможно. Это немного беспокоило Майка, поскольку попадаться на глаза Джереми он желанием не горел. Ускорив шаг, он проскользнул мимо болтающих, краем глаза заметив, что внимание кучерявого он всё-таки привлёк. Джереми уже не раз пытался подружиться с Афтоном младшим, когда его только перевели в класс к Майку, однако все его попытки были тщетными. Майкл был слишком горд, слишком уверен в том, что блондин ему не ровня. А потому, спустя примерно пару недель, Джереми бросил эту затею и лишь изредка начал одаривать Майка странными взглядами, в которых читалась то ли жалость, то ли презрение. Прозвенел звонок, и ученики разбрелись по своим местам. Урок пролетел быстро, и перемену Майк, как обычно, проводил в одиночестве, слушая, о чём говорят другие. – Вы слышали? Сегодня открывается новая закусочная недалеко отсюда! – послышался восторженный голос со стороны, и Майк не смог не обратить внимания, ведь говорили определённо о закусочной его отца. – Да, я как-то видел, как её строили, – ответил второй голос. – Говорят, там выступают аниматроники! Всё бы отдал, чтобы увидеть их. – Звучит здорово, – заговорил Джереми, от чьего голоса у Майкла дёрнулся глаз. – Может, сходим после уроков все вместе? Чего?! Ему не послышалось? Мистер "идеальный ученик" собирается прийти в закусочную его отца в день открытия? Ну уж нет! Майк подобного не допустит. Меньше всего ему хотелось видеть лицо этого выпендрёжника именно там, на своей (как считал сам Майк) территории. Нужно убедиться, что он никогда туда не сунется. Занятия были окончены, и все ученики радостно начали покидать учебное заведение, то и дело весело гогоча и обсуждая всё, что произошло с ними за последнее время. За школой блондина уже поджидал Майкл, разминающий кулаки и готовый разбить нос не только ему, но и любому другому, кто посмел бы вмешаться. Он перегородил Джереми путь, когда тот вышел вперед своей компашки. – Эм… Извини, тебе что-то нужно? – спросил с сомнением Джереми, недоумённо смотря на парня перед ним. В ответ Майк, не став думать ни секунды, замахнулся кулаком, и по лицу Фицджеральда пришёлся сильный удар. Он пошатнулся и отошёл на шаг назад, за его спиной послышались ошарашенные вздохи сопровождавших его ребят. На землю упала капля крови. Афтон хрустнул костяшками. – А теперь слушай сюда, – медленно проговорил он, сжигая взглядом парня. – Если только попробуешь сунуться в закусочную моего отца, то получишь куда больше, чем разбитый нос. Джереми прижал руку к лицу, шипя от боли. Он поднял взгляд на Майкла. – Ты совсем с дубу рухнул, Афтон?! – возмутился он. – Это было твоё первое предупреждение, – хладнокровно ответил Майк, и ещё один удар пришёлся по лицу Джереми. – Эй, прекращай, сумасшедший! – крикнула девушка, одна из друзей Фицджеральда, кидаясь к нему на подмогу. – Не лезь не в своё дело! – рявкнул Майк и грубо оттолкнул её в сторону. Он схватил Джереми за воротник футболки и швырнул об стену школы, об которую тот ударился головой, и, судя по выражению его лица, довольно больно. Не отпуская воротника, Афтон приблизился к его окровавленному лицу. – У меня давно руки чесались вмазать тебе, Фитцджеральд, – гневным полушёпотом сказал Майк. – Ты мне со дня, как объявился, глаза мозолишь. Весь из себя идеальный и дружелюбный, но я-то знаю, что ты всего лишь жаждущая внимания, отчаявшаяся сучка! Он отстранился и нанёс ещё один удар. Лицо Джереми выразило страх, затем он нахмурился и крепко сжал зубы, вытирая, всё ещё текущую тонким ручейком из носа, кровь. – По-моему, ты здесь единственный, кто отчаянно жаждет внимания, – слегка охрипшим голосом ответил он. Майк был разгневан не на шутку. Он схватил Джереми за шею одной рукой, а второй потянулся к уху, в котором было чёрное кольцо. Этот прокол давно не давал ему покоя, он казался Майклу таким безвкусным и наводил на мысли о том, что блондин вполне может быть из тех, кому нравятся далеко не девушки. – Не смей считать, что ты лучше меня, чёртов гомик! Он вырвал кольцо резким движением.

***

Как Майкл и надеялся, Джереми не явился в закусочную в этот день. По факту, там не было ни одного из его одноклассников после того, что случилось за школой. Он чувствовал себя отлично, наконец-то, его боятся! Подобной власти он жаждал уже давно. Его брат как обычно плакал, сидя за одним из дальних столиков, пока Элизабет старалась его успокоить. Майк цыкнул языком, его до невозможности выводила из себя эта черта его брата, он боялся буквально всего. В этот раз его напугали аниматроники. Серьёзно, эти роботы казались ему страшными? Майкл даже усмехнулся. Теперь у него есть больше способов доводить до слёз бедного мальчика. Он надел свою любимую маску Фокси, персонажа из сериала, на котором была основана тематика этой закусочной, и направился к брату. Подкравшись незаметно, он схватил его за плечи и крикнул так, чтобы наверняка вызвать у него приступ шока. Элизабет шутку не оценила и пнула Майка по колену, пока тот заливался смехом. – Ауч! – воскликнул тот. – Ты что творишь?! – Это ты что творишь?! – возмутилась в ответ девочка. – Майкл! – крикнул Уильям откуда-то с другого конца помещения. – Подойди. Майк недовольно сгорбился и снял маску. Опять отец будет отчитывать его за издевательство над братом. Он неспешно, чтобы чуть больше позлить отца, подошёл к нему и сложил руки на груди. Он ожидал, что сейчас ему в уши польётся очередной поток криков и причитаний, но внезапно щёку пронзила жгучая боль. Уильям дал ему пощёчину, настолько сильную, что Майкл даже сделал шаг назад. Он в недоумении смотрел куда-то сквозь пол, пытаясь сообразить, что только что произошло. – Ты хоть понимаешь, что натворил?! – переходя почти на крик, спросил отец. – Я терпел, когда на тебя жаловались за плохое поведение, но за избиение другого ученика тебя могут исключить! Я столько денег вложил в твоё обучение, и сейчас ты хочешь выкинуть в окно все мои труды?! Майк не сразу осознал, что ему сказали. Но когда до него дошло, он сразу сообразил, что Фитцджеральд нажаловался директору. Этот сукин сын! Мысли спутались в клубок от осознания того, что отец приложил к нему руку из-за какой-то небольшой потасовки. Голова мигом потяжелела и закружилась. – Что молчишь?! – не переставал кричать Уильям. – Если я ещё раз услышу о том, что что-то подобное случилось, ты одной пощёчиной не отделаешься.

***

Дни начали тянуться безумно медленно, что Майкл едва мог терпеть. Чтобы ему не было так мучительно скучно (а быть может, чтобы заглушить внутри чувство вины), он решил сосредоточить всё своё внимание на брате, и далеко не в хорошем смысле. Бедный мальчик подвергался нападкам со стороны старшего в два раза чаще, Майк даже стал таскать его в закусочную, чтобы подвести поближе к сцене с аниматрониками, которые так пугали младшего брата. Что привело мальчика в ещё больший ужас, так это новость о том, что его скорый день рождения будет проводиться именно там, и Уильям не принимал возражений. Майк же наоборот подобному раскладу дел был рад, ведь со своими новообретёнными друзьями, такими же фанатами сериала "Фредбер и друзья", с которыми он встретился в закусочной на следующий день после открытия, он планировал для брата весьма неприятный сюрприз. Что касается школы, то на следующий день после того, как Майкл разукрасил лицо Джереми красным, все смотрели на него, как на серийного убийцу. Он чувствовал, как с него не сводят взглядов, полных ненависти и страха. Майк знал, что все боялись получить от него также как Джереми, а потому старались избегать контакта с ним. Что касается самого Фитцджеральда, то он наоборот вовсе прекратил смотреть на Майка. Его лицо красили большие синяки, и Афтон младший был доволен своей работой. Восемь дней прошли в неспешном темпе, и наступил долгожданный для Майка и несчастный для его брата день. Закусочная была украшена шариками и мишурой, всё здесь так и кричало:"праздник!" И в шуме, создаваемом гостями, почти не было слышно плача маленького мальчика, сидящего на полу и заливающегося слезами, в окружении четырёх подростков в жутких масках. – Вау, твой брат такой плакса! – сказал один из них, слегка наклонившись к мальчику. – Умора, да? – ответил Майк, явно наслаждаясь издевательствами. – Давайте поможем ему посмотреть поближе! Ему понравится! – Нет! Пожалуйста! – умолял мальчик сквозь слёзы. – Ну же, парни, давайте поднимем малыша, – сказал Майкл, криво улыбнувшись под маской. – Он так хочет подойти поближе! Они подхватили мальчика под руки и понесли к сцене. Тот залился очередным потоком слёз, начал брыкаться и сопротивляться, но был слишком мал и слаб. Каждый их шаг, что подводил его ближе к аниматроникам, заставлял его сердце пропускать удар. – Нет! Я не хочу! – Вы слышали малыша! Он хочет подойти ещё ближе! – жестоко смеялся старший брат, в ответ на что получал одобрительный смех своих дружков. Подростки подошли к сцене в упор, и мальчик забился чуть ли не в истерике. – Эй, парни, кажется, малыш сказал, что хочет поцеловать Фредбера! – издевательски воскликнул Майк. – На счёт "три"! Раз… Два… И голова мальчика оказалась зажата между челюстями огромного аниматронного медведя. Смех подростков раздавался почти также громко, как и плач их жертвы, но все эти звуки тонули в шуме и гаме других посетителей закусочной. Наверное, поэтому все не сразу обратили внимание на то, что все пятеро быстро стихли. Кровь брызнула Майклу на маску, а его глаза распахнулись от ужаса.