Purrfect Fam

      Устроить визит в полицию так и не удаётся. Оказывается, после праздника у них там то ли государственный выходной, то ли просто запой у диспетчера. Минхо пинает диван и кривится от боли в пальцах на ноге, в третий раз слушая длинные гудки. Потом негодует, риторически спросив брата несколько раз «А если бы нас убивали?!» К счастью, спящий в комнате хвостатый ребёнок на такое не способен.       Коллективными размышлениями приходят к выводу подождать до завтра и сразу поехать в участок – так от них точно не отвертятся. Позднее обеденное время перетекает в вечер, а потом и в ночь. Хёнджин, не просыпаясь, сопит на кровати Минхо, во сне натянув на себя краешек одеяла.       Тревожить его не хочется, но, с другой стороны, куда приткнуться самому, Минхо не подумал. Приходится приютиться в комнате у Чана, благо, кровать у того большая, и спит он очень спокойно. Скорее, это Минхо ему мешает в итоге своим ночным бормотанием и периодическим закидыванием конечностей.       Ранним утром Чан просыпается первым и идёт заглянуть туда, где оставался ночевать их гость. Увиденный с порога пустой ворох одеял мгновенно заставляет занервничать, он взволнованно кидается искать котёнка по всей квартире и, к облегчению, находит быстро и слегка неожиданно. Закадровые голоса в голове фоном издают сентиментальный вздох от открывшейся картины.       Хёнджин сидит, поджав босые ножки, на полу в гостиной, напротив ёлки, светящейся разноцветными огнями. Затаив дыхание, он наблюдает, как огоньки гирлянды меняют цвет, и аккуратно трогает красивые шарики, которые Минхо купил на распродаже буквально за сутки до Нового года. Кто бы знал, что найдётся маленькое чудо, по достоинству оценившее выбор его брата.       Чан даже замирает, не захотев привлекать к себе внимание, и наблюдает какое-то время, как маленький Хёнджин, растопырив ушки, словно завороженный любуется новогодней сказкой. Кажется, что в его больших, наивно распахнутых медовых глазах отражаются огоньки, будто звёзды в небе.       – Доброе утро, малыш. Не спится? – всё же отлепив себя от дверного косяка, Чан подходит ближе и присаживается на пол рядом с маленьким гибридом. Не получив ответа, продолжает спустя короткую паузу. – А я обычно всегда так рано встаю. Утром тихо. Нравятся игрушки?       – Да, – кивает Хёнджин и тянется к нижнему шарику, который начинает качаться на ветке искусственной ёлки от его прикосновения. Маленький чёрный хвост, почти полностью скрытый длинной футболкой Минхо, дёргается по полу из стороны в сторону. Чан улыбается и протягивает руку, пригладив растрёпанные волосы на макушке котёнка.       – Я обязательно передам Минхо, что он выбрал красивые украшения. Будешь есть? Разогрею тебе что-нибудь на завтрак.       – Да, – Хёнджин повторяет с большим энтузиазмом, чем до этого, и тоже улыбается, посмотрев на взрослого дядю.       Ему сегодня так хорошо спалось и снился тёплый кокон большой куртки, вкусная еда и объятия добрых людей.       На кухне Хёнджин забирается на тот же стул, где сидел вчера, и с беспрестанным любопытством трогает всё, что подворачивается ему под лапки: солонку, салфетницу, забытые палочки для еды, запечатанную упаковку чая.       Минхо, видимо, будят хлопки дверцы холодильника и писк микроволновки. Потягиваясь всем телом и похрустывая позвоночником, он появляется в дверном проёме и фокусирует на котёнке взгляд, в котором читается повторное удивление – всё это было не сном.       – Доброе утро, – проходя мимо, Минхо треплет чистенького гибрида между мягких ушей и обращается следом к Чану. – Почему не разбудил?       – Мне показалось, мелкий сбежал, – Крис накладывает разогретую еду по тарелкам и ставит на стол, подвинув к Хёнджину в первую очередь ложку. – Я заглянул в комнату, а там пусто. Но он быстро нашёлся под ёлкой. Сидел смотрел на гирлянду и игрушки. Кстати, ему они очень понравились.       – А ты говорил – уродские, – Минхо хмыкает, наливая себе стакан воды из фильтра. – Что у нас по плану? Сейчас позавтракаем и сразу в полицию?       Где-то внутри продолжало всё это время – даже ночью, сквозь сон – тлеть волнение, обрамлённое взрослой ответственностью. Хёнджина кто-то может искать. И он не животное, которое может оставаться на передержке, пока им это удобно, не питомец, которому достаточно еды, воды и лотка – и пусть себе живёт. Раз уж взялись помочь, надо довести акт помощи до логического финала.       Но Хёнджин перепугано округляет глазки, прижимает уши, бросив ложку в тарелку, и восклицает простуженным голоском:       – Нет, не надо!       Обе ладошки хватают Минхо за край футболки. Все щёки у котёнка опять перемазаны едой.       Чан мягко качает головой.       – Ты знаешь, кто такие полицейские? – моргнув, Хёнджин неуверенно дёргает маленькой головой. – Полицейские дяди и тёти следят за порядком в городе, помогают тем, кто потерялся, и наказывают плохих людей. Понимаешь? Мы поедем к ним, и они помогут найти твою семью.       Хёнджин, немного подумав и посмотрев то на него, то на Минхо, расправляет поджавшийся хвост и свешивает ножки обратно со стула, заметно расслабившись.       – Хорошо.       – Зови меня Чан-хён, а его – Минхо-хён. Не волнуйся, Хёнджин-и, мы не хотим тебя обижать. Только помогаем.       – Хорошо Чанни-хён, – послушно шмыгнув всё ещё простуженным носиком, Хёнджин копирует ласковую интонацию и доверчиво заглядывает во внимательные глаза братьев, у которых камень с души оттого, что они смогли договориться с маленьким гибридом.       Ситуация, конечно, из ряда вон, но, кажется, они начинают справляться.

***

      Спустя минут сорок втроём покидают подъезд. Если быть точнее, то вдвоём – с третьим на руках, снова закутанным в куртку Чана. Вещи Хёнджина высохли, а вот лопнувшие ботиночки были ещё мокрыми, но они взяли их с собой на всякий случай.       Чан, слегка съёжившись от мороза, ледяными иглами пробирающегося под свитер к горячему телу, снимает машину с сигнализации и включает мотор прогреваться. В этой жизни Чан уверен только в нескольких стабильных вещах: работа, брат и его дорогая сердцу BMW третьей серии пятнадцатого года, купленная на честно заработанные, которая ему лучший друг и помощник и никогда не подводит.       Минхо укладывает свёрток с Хёнджином на заднее сидение и задумчиво тормозит несколько секунд.       – Минхо, шевелись. Холод пускаешь.       – Да, да, всё. Я сзади сяду.       Напряжение сопровождает всю дорогу до полицейского участка. Хёнджин, выпутавшийся из куртки, крутит ушами и головой, прислушиваясь к тому, что происходит за окном, наблюдает. Видимо, для него это совершенно новая местность, новый опыт. Он пугается резких звуков больших машин, проносящихся мимо, и, когда на очередном светофоре в соседнем с ними ряду останавливается большая дизельная фура, весь вжимается в сидящего рядом Минхо, опустив задрожавшие уши. Испуганное милое личико искажается в громком мяукающем восклицании.       – Тише, Хёнджин-и. Это просто большая машина. Как у Чанни-хёна. Она рычит не на тебя.       Обняв испуганного котёнка, Минхо сквозь его тонкую курточку чувствует, как быстро бьётся маленькое, беззащитное сердце. Внутри копится странная трепетная дрожь ещё с прошлого вечера, но он отметает её, как неуместную. На первом месте ответственность. Никаких эмоций.       В полицейском участке, завидев ушастую голову, высунувшуюся из-под капюшона свёрнутой куртки, их сразу направляют к дежурному участковому. Уставшие глаза полицейского безучастно глядят на троицу пришедших, и братья начинают последовательно свой короткий рассказ о том, как нашли малыша-гибрида и что хотят помочь отыскать его семью. Записывая их историю, полицейский параллельно вызванивает детского психолога, чтобы можно было более продуктивно расспросить гибрида о его родных и о том, как он потерялся, потому что обнаруживается, что Хёнджин ничего не хочет говорить и упорно прячется, тычясь Минхо в плечо, несмотря на любые уговоры.       Приходится ждать, наверное, около получаса. Чан выкуривает две сигареты, выйдя на свежий воздух. Атмосфера почему-то кажется несколько угнетающей, закрадывается нехорошее предчувствие, и он как никогда ещё в жизни хочет поверить в новогоднее чудо, в котором потеряшка заново обретает семью.       Тот факт, что приезжает женщина, детский психолог, которая явно была выдернута из постели морозным утром, когда все ещё на праздниках, никак не ускоряет процесс. Она настраивает всех на долгую беседу и достаточно терпеливо ведёт себя с Хёнджином, шаг за шагом узнавая некоторые факты.       Обнаруживается, что он не знает, где жил до этого. Папу малыш совсем не помнит, а мама, как выясняется вскоре из полицейской базы, числится уже некоторое время пропавшей без вести. Среди подозрений – похищение в целях проституции. Хёнджин узнаёт её по фото-роботу, хранящемуся в базе.       Полицейский мрачно сообщает братьям, отведя в сторону, что существует огромное количество извращенцев, желающих использовать тела гибридов в коммерческих целях, поэтому их часто похищают и поставляют в бордели, которые бывает тяжело вычислить.       Минхо тоже выходит покурить. Чан сидит в приёмной, пытаясь обдумать свалившиеся на них обстоятельства.       Спустя добрые полдня на расспросы котёнка о том, кто бы мог о нём позаботиться, их обоих приглашают в кабинет. За столом рядом с участковым сидит психолог, и они с Хёнджином что-то вместе рисуют цветными карандашами. На звук открывшейся двери гибрид моментально вскидывает ушастую голову и, спрыгнув со стула, кидается обнимать Чана и Минхо.       – Хён! Хён! Я видел маму на картинке, – последнее он добавляет тише, и подвижные кошачьи уши печально никнут, а на них вверх смотрят большие глазёнки. Чан ему подбадривающе улыбается. Они тоже видели – красивая молодая женщина с фамилией Хван.       Полицейский повторяет несколько раз «присаживайтесь, я вам всё объясню». Обрисовав всю сложившуюся ситуацию, он как бы невзначай заговаривает следом о том, что детских домов для гибридов в их округе не очень много, что понадобится некоторое время, чтобы найти приют для сиротки-потеряшки, что у Хёнджина нет никаких родственников, кроме пропавшей без вести матери. Чан и Минхо, внимательно слушая, напряжённо переглядываются время от времени. Участковый ещё много говорит, как сложно с такими делами. Что обычно родители так и не находятся, приёмные семьи отказываются от гибридов, потому что люди побаиваются ухаживать за ребёнком другой расы, хотя в современном обществе те не являются какими-то особенными, не считая внешних признаков.       Он говорит и говорит, пока атмосфера в кабинете не становится давящей, и Минхо первым встряхивает головой и прерывает поток информации, поднявшись.       – Подождите одну минутку, пожалуйста, – ему чудится, что он уже перенервничал. – Чан, надо поговорить.       За дверью кабинета Минхо долго не думает, прямым текстом выдавая всё, что пришло к нему в голову. Тем не менее, в голосе сквозит нервозная, неуверенная нота.       – Слушай, он сирота. Может быть, ему найдут семью, но... Мы нашли его и, я думаю, может, нам... Это странно, я понимаю, но мне правда жаль его. У нас, конечно, не было времени это всё взвесить...       Чан, поглядев тяжело и задумчиво, перебивает, прервав брата прикосновением к плечу.       – Подожди, Минхо. Я понял тебя, всё нормально. Это... Слушай, я не против. Я не против, если нам позволят это сделать. Кажется, в отношении гибридов нет правил о составе семьи, им просто нужны опекуны, присматривающие за ними до совершеннолетия, да? Мы оба работаем, в достатке, собственных семей ещё нет. Я думаю, мы можем уделить ему достаточно внимания и... воспитать?       Минхо вздыхает, потрясённо зачесав волосы назад ладонью. Откровенно говоря, он боялся, что Чан не поймёт пробудившееся в нём чувство ответственности перед маленьким Хёнджином, а оказывается, что Чан и сам начал побаиваться отдавать ребёнка непонятно куда, когда открылась такая серьёзная ситуация вокруг гибридов и уникальности их расы. Как-то спокойнее от мысли, что, если они заберут Хёнджина домой, он, по крайней мере, точно не повторит печальную судьбу своей матери.       – Забираем? Я... Я ухаживал за всеми котами, жившими рядом с общежитием, когда учился в университете, – Минхо звучит абсурдно даже для самого себя, но это первое, что приходит на ум, чтобы заручиться поддержкой брата наверняка.       Чан усмехается, покачав головой.       – Ну, это пятьдесят процентов успеха. Останется узнать, как ухаживать за человеческим ребёнком, – он снова хлопает Минхо по плечу и подталкивает обратно к двери кабинета.       Они заходят обратно уже уверенные, с принятым решением, чем даже не удивляют полицейского почему-то. После чего почти мгновенно на них валится куча бумажек, которые необходимо заполнить, а пришедший юрист помогает участковому с документами, когда братьев проверяют на наличие судимостей, стабильный доход и прочее важное.       Ближе к вечеру они ужасно уставшие и голодные, кроме Хёнджина, о котором позаботились все, кому не лень, покупаясь на милую мордашку с красивыми ушками. Котёнок, за день полностью привыкший к обстановке и разрисовавший карандашами и фломастерами несколько листов, забирается рядом с Чаном и Минхо на диванчик в углу кабинета, когда полицейский со всей официальностью объявляет:       – Поздравляю вас, господин Бан и господин Ли, с опекунством! – и очень оживлённо жмёт братьям руки.       Психолог, растянув лицо в широкой улыбке, выдаёт им брошюрку со списком льгот и всяческой помощи для тех, кто становится опекунами гибридов, и встречает их удивлённый взгляд. Они определённо не ожидали, что будут какие-то бонусы, и это кажется приятным, но не главным в этот момент.       Между ними жмётся маленькое создание, которое нуждается в любви и помощи, и... Ну, словом, холостяцкая жизнь покоится с миром теперь, правда ни Чан, ни Минхо никак не могут взять в толк – как это удалось скипнуть свадьбу с кем-то и сразу обзавестись ребёнком, да ещё и одним на двоих...       Психолог устало откидывается в кресле и потирает виски, как только за новоиспечённой семьёй закрывается дверь кабинета. Участковый довольно собирает документы в папку.       – Люблю, когда встречаются такие добряки. Всегда ведутся на историю про детские дома и несчастную участь детишек. Как думаешь, плохо я сделал, что сказал так? Будто мест совсем мало и не усыновляют. Я просто так не люблю возиться с бумажками, которые запрашивают приюты, ей-богу!       – Ну что вы, – женщина качает головой. – Вы сделали доброе дело. Малыш точно украсит их жизнь новыми красками.

***

      Чан захлопывает водительскую дверь и оборачивается через сиденье, чтобы взглянуть, как Минхо пристёгивает ёрзающего Хёнджина ремнём безопасности. Это что ли детское кресло надо купить теперь... Ощущение сюрреализма не покидало всю короткую дорогу от полицейского участка до машины. У них с Минхо ребёнок-гибрид. В смысле, не у них, а в их доме, в машине. На их совести.       Ладно. Может быть, это было решение, взвешенное на скорую руку, но осознанное и зрелое. Всё будет хорошо. Просто это ещё предстоит полностью осознать, привыкнуть и подготовиться к тому, что в жизни точно будут какие-то изменения.       Минхо зажимает в руке целый веер выданных психологом брошюр, уже принявшись читать верхнюю. Хёнджин, помахивая хвостом, липнет к окну и разглядывает проходящих мимо людей. Темнеет, а ведь выехали из дома утром.       – Хёнджин-и, – Чан привлекает внимание котёнка, шевельнувшего сначала ухом, а потом повернувшего к нему мордашку. Минхо тоже бросает на него взгляд. – Мы с Минхо-хёном стали твоими опекунами. Это значит, что мы будем о тебе заботиться, если тебе что-то нужно или у тебя что-то болит. Или ты хочешь есть. Или у тебя что-то происходит. Понимаешь?       Хёнджин кивает, вместо ответа наградив Чана долгим, серьёзным взглядом. В животе аж сводит от неожиданной паники, как у молодой матери, которая не знает, за что первым делом хвататься, и Чану приходится напомнить самому себе, что он взрослый мужик. И что прямо сейчас ни за что хвататься не надо.       – Тебе было комфортно в квартире? Мы будем там жить вместе. Мы не пугаем тебя?       Помотав ушастой головой, Хёнджин внезапно улыбается и обезоруживающе честно признаётся:       – Нет. Мне нравятся хёны.       Минхо где-то сбоку выдыхает смешок и протягивает руку, чтобы потрепать мелкого по затылку.       – Поехали, Чан, – он снова смотрит в развёрнутые брошюры, перебирая одну за другой, и сообщает, – тут сказано, что необходим осмотр ветеринара-педиатра и справка здоровья от него. И, я думаю, нам надо купить разные вещи. Много всего...

***

      Сверившись со временем и позвонив в ближайшую клинику, оказываются ужасно везучими – у доктора есть окно в конце смены, чтобы принять их. Вежливая девушка, с которой разговаривает Чан, записывает краткие данные его и Хёнджина, уточнив возраст гибрида. Чан зависает и извиняется, коротко объяснив ситуацию и почему он пока без понятия о некоторых подробностях, связанных с подопечным...       До приёма у них остаётся почти два часа, поэтому вскоре машина выруливает на большую парковку торгового центра. Хёнджин визжит вполовину напугано, вполовину счастливо, когда Минхо, вытащив его с заднего сиденья, подхватывает подмышки и высоко поднимает, посадив подошедшему Чану на плечи. Тот обхватывает ножки без обуви – ботинки всё ещё влажными валяются где-то в машине – а Хёнджин хватается за его голову и дёргает нечаянно за волосы, боясь свалиться. Но быстро привыкает и почти подскакивает на плечах от любопытства, вертя ушастой головой по сторонам.       Везде всё горит огоньками, перед входом в торговый центр большая ёлка звездой на верхушке устремляется к вечернему небу. Он глазеет на всё сразу, пока они идут к вращающимся дверям: на изящные украшения, светящихся оленей на газоне, блеск гирлянд на фасаде, снующих туда-сюда людей, которые с высоты чанова роста кажутся ему совсем не такими большими, какими он привык их видеть. Хёнджин нюхает зимний воздух, пахнущий какими-то сладостями, парфюмерией, сигаретным дымом и морозной свежестью, и ему кажется, что что-то внутри него щекотно искрится. Маленькие руки бездумно, по-кошачьи «топчут» волосы Чана на макушке.       Времени вроде бы много, а вроде бы и в обрез. Минхо резонно предлагает первым делом купить Хёнджину какую-то обувь, чтобы не носить его всё время на себе, тем более, что тот всё чаще начинает ёрзать и проситься вниз. Они приобретают ему зимние ботинки на первое время и сразу в магазине, оплатив, обувают котёнка, с интересом разглядевшего свои ноги со всех сторон. Он подпрыгивает, приседает и трогает носки обуви руками. Потом нюхает собственные пальцы и, кажется, остаётся доволен.       Теперь Чан ведёт его за руку, аккуратно сжимая маленькую ладошку, полностью утонувшую в его пальцах. Иногда чудится, что Хёнджин может вдруг дёрнуться, вырваться и сбежать, когда принимается болтать рукой или начинает идти рядом вприпрыжку, но, в конце концов, становится понятно, что его слишком захватывает всё, что он видит вокруг. Его маленькое тело реагирует очень ярко, выдавая эмоциональное возбуждение: уши подёргиваются, иногда пугливо жмутся к черноволосой голове, а хвост всё время мечется, высоко поднявшись. И светятся, как звёзды, светлые медовые глаза с длинными ресницами.       Чан и Минхо растерянно, но со всей решительностью пытаются определиться, что им точно понадобится хотя бы в ближайшие несколько дней. Однако, остановиться на самом необходимом – гиблое дело под прицелом атаковавшей их женщины-консультанта в отделе для гибридов огромного детского магазина.       С её помощью они набирают Хёнджину пару свитерков, футболки, бельё, штаны, носки (Минхо стоически давится скупой слезой оттого, какие они крохотные), смешную пижаму с белым капюшоном, который венчают кроличьи ушки, куртку, шарфик и перчатки с пришитой резинкой – её можно продеть в рукава, чтобы мелкий их не потерял. Везде, где это необходимо, проделаны специальные дырки для хвоста, чаще всего даже с какими-то застёжками, чтобы ребёнку было удобно одеваться самому.       Чан не знает, как Минхо, но лично он чувствует себя познающим мир заново.       Хёнджин томится и шатается по залу, пока они втроём с консультантом разглядывают его, зрительно примеряясь к размерам. Он надолго залипает у уголка с игрушками, высмотрев там большого плюшевого медведя белого цвета, и таращится на него, задрав голову.       Пока Чан отправляется оплатить покупки, Минхо мысленно прикидывает свой личный бюджет и, подойдя к котёнку, присаживается рядом на корточки.       – Понравился?       Хёнджин поворачивает к нему голову, нехотя оторвав от игрушки взгляд, и у него на щеках неожиданно распускается застенчивый розовый румянец. У Минхо невольно расползаются в улыбке уголки губ. Мелкий смотрит на него, потом зачем-то озирается по сторонам, топчется на месте и снова глядит на заветного медведя, пробормотав тихонько: «Красивый».       Игрушка в высоту как полтора Хёнджина, и тот утыкается в неё носом и не полностью обхватывает руками, как только Минхо снимает ту с полки. Трётся лицом об искусственный мех, а до слуха снова доносится приятное, вибрирующее кошачье мурчание.       – Пойдём, – Минхо коротко смеётся и подхватывает медведя подмышку, а котёнка берёт за руку и медленно ведёт в направлении касс. – Это наш с Чан-хёном подарок в честь... ну, просто тебе, в общем.       Багажник машины заполняет целая куча всяких пакетов. Медведь не влезает, его заталкивают на заднее сиденье, и Минхо приходится пересесть вперёд – теперь у Хёнджина новый сосед. Тот не прекращая трогает игрушку, ощупывает пластиковый кончик носа и глаза, гладит искусственный мех и улыбается, в конце концов, обняв медведя за торчащую лапу. Так и доезжают до клиники.       На входе Чан присаживается перед Хёнджином и берёт его ладошку в свою, заглянув в глаза.       – Хёнджин-и, мы сейчас зайдём к врачу. Он тебя осмотрит. Не бойся, ладно? Врач добрый, он лечит детей и маленьких гибридов.       Немного растеряв радость и эйфорию от подаренной игрушки, которую он всё ещё мысленно обнимает в машине, котёнок встревоженно таращится, но кивает, пробормотав:       – Хорошо, хён.       Внутри девушка с ресепшн просит их надеть бахилы и подняться на второй этаж, где их уже ждёт доктор. В светлом вестибюле не пахнет медикаментами, приёмная перед кабинетом больше похожа на детскую игровую площадку: в углу на полу лежит цветастый коврик с разбросанными на нём игрушками, на стенах наклейки с динозаврами, планетами и звёздами. Правда, в этот уже поздний час тут никто не играет и никто не ждёт приёма – они последние.       Табличка на двери сообщает имя и должность врача «Ким Сынмин. Ветеринар-педиатр. Гибридолог»       Чан пропускает брата, аккуратно подтолкнувшего Хёнджина внутрь, заходит следом, и они оба здороваются коротким поклоном с сидящим за столом мужчиной приблизительно их возраста. Котёнок рассеянно смотрит по сторонам и жмётся к ногам Минхо.       – Заходите, присаживайтесь. С ребёнка, пожалуйста, снимите верхнюю одежду.       Доктор Ким только после этой фразы впервые отрывает взгляд от документов, которые заполнял, и глядит на троицу поверх очков в тонкой серебристой оправе.       Он видел в этом кабинете самых разных родителей и опекунов маленьких гибридов, и эти определённо войдут в колоритный список, который он мысленно ведёт. Внушительного вида молодой мужчина, весь в чёрном, позвякивающий связкой ключей, зажатых в ладони, и не менее внушительный парень с яркими волосами и крайне серьёзным лицом. Мальчик с кошачьими ушами и робко прячущимся позади хвостом на их фоне выглядит крошкой.       Доктор переводит на него профессиональный взгляд, намётанным глазом считывая возраст и состояние.       – Да, вот, – Чан кладёт на стол справки, оформленные в полицейском участке, и принимает из рук Минхо снятую с Хёнджина куртку, чтобы тому было удобнее приподнять мелкого и посадить на кушетку. – Мы по рекомендации психолога. Ну и в целом...       – Ваш первый ребёнок?       Поднявшись из-за стола, доктор берёт пару одноразовых медицинских перчаток и надевает, пройдя к кушетке.       – Да... Эм, мы забрали его с улицы. Сегодня оформили опеку.       Понятно, молодые отцы. Значит, всё надо будет разжевать вплоть до мелочей, чтобы не перепутали. Человек есть человек, животное – это животное. В гибридах же одно переплетается с другим так, что не разорвёшь и не различишь, и порой это может удивлять, порой – шокировать. Что ж, он как раз здесь, чтобы не только оказывать помощь малышам, но и наставлять родителей.       Расположив открытые ладони в перчатках перед котёнком, доктор Ким наклоняется к нему и дарит тёплую, но остающуюся профессиональной улыбку.       – Привет, Хёнджин, – имя он первым делом глянул в документах. – Я доктор Сынмин. Зови меня просто по имени, ладно? Я собираюсь провести небольшой осмотр. Обещаю, что тебе нечего бояться и больно не будет. Хорошо?       Хёнджин немного медлит, подёргивая ушами, принюхивается к незнакомому человеку, косится на его ладони. Волнительно и немного страшно. Он неуверенно глядит через плечо доктора на Минхо-хёна и Чан-хёна и расслабляется, когда они ему ободряюще кивают. Тогда, снова взглянув на Сынмина, он, наконец, застенчиво кивает.       – Вот молодец.       Доктор Ким выпрямляется, гладит ушастую голову и аккуратно отгибает сначала одно кошачье ухо, затем другое, осматривая снаружи и изнутри, насколько это возможно без специальных приборов. Оба чистенькие, здоровые. Прищёлкнув пальцами, он отмечает слуховую реакцию – ушки подёргиваются и разворачиваются в сторону звука, чувствительные. Предел нормы. Отогнув полу белого халата, мужчина достаёт неврологический молоточек и проверяет рефлексы. Ощупывает спину, отмечая отсутствие аномалий в позвоночнике, а затем прикасается к основанию подрагивающего хвоста. Хёнджин вздрагивает и поджимает ноги, дёрнув коленками вверх. Крайне нежная область с большим количеством нервных окончаний – как и должно быть. Чувствительность не нарушена. Хорошо.       Отойдя снова к столу, доктор делает пару пометок в заведённой карте пациента и ещё раз заглядывает в предоставленные документы. Чуть заметно хмурится.       – Я вижу, здесь указано, что мать числится пропавшей без вести с подозрением на принуждение к проституции. В таких случаях я должен осмотреть ребёнка на предмет следов сексуального насилия. Вы можете остаться здесь, я поставлю ширму, – скорее предупредив, чем спрашивая, доктор Ким ещё раз предлагает обоим присесть, отметив их помрачневший, взволнованный вид.       – Да, конечно, – Минхо кивает, достав руки из карманов. В тишине кабинета вздох Чана звучит крайне отчётливо. Щекотливая, неприятная, пугающая ситуация. Хотя Хёнджин не выказывал до этого момента признаков сильной запуганности, и они ничего не заметили, купая его прошлым вечером, нельзя знать наверняка... Доктору должно быть виднее.       – Иди, Хёнджин-и, не переживай, – Чан машет рукой котёнку, тревожно оглядывающемуся на них, когда доктор Ким ведёт его в дальний угол кабинета и расправляет ширму, полностью закрывшую ещё одну стоящую там кушетку повыше.       Они терпеливо ждут. У Минхо колет язык от желания покурить, и он топчется в пространстве между столом и дверью, рассматривая плакат о пользе прививок. Дёрнувшись, порывается сделать шаг к ширме, когда оттуда доносится сконфуженное, жалобное мяуканье, но Чан его ловит за локоть, а следом слышно, как доктор говорит: «Всё, всё, Хёнджин. Ты молодец. Вот и всё, слезай».       Спустя полминуты котёнок смущённо показывается из-за ширмы и утыкается Чану в ноги, держа в руках шоколадную конфету, которую Сынмин дал ему в качестве утешения после неловкого осмотра. Доктор, выйдя следом, снимает перчатки и, отправив их в мусорную корзину, садится за стол.       – Что ж, всё в порядке, не беспокойтесь. Нет ни наружных, ни внутренних повреждений, – поправив очки, он заполняет карту под общий облегчённый вздох, который Минхо и Чан плохо сдерживают. – Ребёнок здоров и развивается без отклонений. На данный момент, судя по внешним признакам, ему около десяти человеческих лет.       – Десять? – Минхо глядит на Хёнджина, шелестящего обёрткой конфеты. Чан кладёт ладонь на мягкую макушку, поглаживая. – Он выглядит младше.       – Котёнок ведь, – доктор Ким снова глядит поверх очков, а потом возвращается к заполнению справок. – Вы впервые сталкиваетесь с взрослеющим гибридом, я объясню. Их возраст тяжело вычислить привычными нам годами. Соотношение – примерно семь к одному. Он выглядит маленьким, но уровень его развития сейчас соответствует десятилетнему ребёнку. Тем не менее, он родился всего лишь около полутора лет назад. Это означает, что к концу этого года он достигнет подросткового периода – шестнадцать человеческих лет, а ещё через полгода станет совершеннолетним – девятнадцать-двадцать. После совершеннолетия взросление гибридов замедляется и входит в привычный нам счёт: один календарный год – плюс один год к имеющемуся возрасту.       Минхо открывает рот от удивления, собравшись что-то сказать, и в итоге только выдаёт:       – Так быстро...       – Да. Таким образом, и ваше опекунство не продлится долго. Но не расслабляйтесь. Воспитать гибрида нелегко, учитывая подобные темпы взросления, – доктор Ким закрывает заполненную карту, скрепляет степлером необходимые справки и рекомендации и поднимается, обходя стол, чтобы отдать стопку документов Чану. – Обращайтесь, если потребуется наша помощь, я приложил визитку. Также указал витамины и выписал лечение, так как мальчик немного простужен. Будь здоров, Хёнджин-и.       Улыбнувшись и потрепав котёнка по волосам, он провожает зашевелившуюся в сторону выхода необычную семейку. Чан и Минхо благодарят его на разные лады, очевидно, дезориентированные количеством свалившейся на них информации. Сынмину немного забавно от понимания, как весело им будет в будущем с подрастающим во взрослого котом. Они ему импонируют – за несколько минут их нахождения в кабинете он опытным взглядом успел расценить, что такие не причинят маленькому гибриду вреда, скорее всего, иногда будут даже слишком беспокойны, но воспитают хорошо. Другое дело – как бы им самим не понадобилась помощь. Котята доставляют море хлопот, а уж подростки...       Заплатив за приём встречавшей их на входе девушке, Минхо всё-таки предпринимает попытку потеснить плюшевого медведя на заднем сидении. Хёнджин устраивается между большой игрушкой и хёном, Чан садится за руль, заводит мотор.       Стоя в вечерней пробке, оба заняты своими мыслями, но примерно одними и теми же. Как, оказывается, быстро промелькнёт их родительская роль... С одной стороны, будто бы некоторое облегчение, с другой – потяжелевший груз ответственности. Вникать во всё надо будет быстро. И как-то волнительно представлять, что, допустим, сегодня Хёнджину десять, а на следующей неделе он просыпается совсем другим. Насколько резки внешние изменения? Как быстро он должен, например, получать образование? Так много всего предстоит решать и узнавать...       Ну что ж, Минхо недавно подумывал закончить какие-нибудь курсы. А Чану как раз можно завести бейбика уже. Вот, пусть упражняется.       За окном мелькают красно-зелёные блики светофора, салон машины наглаживают проплывающие тени. Хёнджин забирается на сиденье с ногами, скинув ботинки, и лезет под бок к Минхо, обняв поперёк тела и ткнувшись лицом к нему в бок. Мостится, обнимает себя хвостом и зевает, закрыв глаза.       Удивлённый, Минхо смягчается через пару секунд и опускает ладонь на макушку, ласково почесывая за ухом. Чан, поймав отражение в зеркале заднего вида, коротко улыбается.       Сложно поверить, что ещё вчера утром было тяжело протрезветь после праздника с друзьями в лучших традициях холостяцких привычек, а сегодня у них в машине засыпает беззащитное, отличное от человека существо, беззаботно доверившее им свою жизнь.