Новый опыт

      Коммуникатор молчал. Ладно, связи нет. Фонарик-то почему не работает? На ощупь, вроде, цел. А униформа опять порвалась… Смешно. Было бы. Вот только тело горит, будто его палками побили. Даже больней, чем обычно. Вечером точно надо к Боунсу, он давно ромуланское предлагал…       Джим попытался встать. Опёрся на левую руку, охнул, упал снова. Нет. Полежу. Перелом? нет, кости не двигаются, боль чётко в суставе и рука плохо слушается, — значит, вывих. Тоже «обычно». Добрый доктор починит, не такое чинил, а пока придётся без руки. И почему тут темно как в аду?       Джим стиснул зубы, пошарил вокруг, наткнулся на стену, шершавую, влажную. Камень, мох, паутина. Жара невыносимая, дышать нечем. Может, правда свалился в преисподнюю? В небесных чертогах был, в двадцатом веке был, на краю галактики был, вот теперь и в бездне — налаживать с чертями Непервый Контакт…       Молодец, сам пошутил, сам посмеялся, и слегка полегчало. Теперь вставай, капитан. Команда ждёт, корабль ждёт, неисследованные миры ждут, прекрасные инопланетянки тоже — ждут. А ты разлёгся. Вот только не видно ничерта и в голове туман. Джим помнил, как держал в руках трикодер, помнил странный сладкий аромат, от которого в носу зачесалось и слезы потекли, потом… потом что?       Лейтен-b. Планета класса «М». Простая исследовательская миссия, десант из четырёх человек. Где-то рядом должны быть Спок, Аллен и Холл. Нужно их найти. Вдруг им ещё хуже?       Он снова потёр глаза. Проклятье. Так темно не бывает. Даже в беззвёздную безлунную ночь. И слепых капитанов тоже — не бывает. Тело пробил озноб, порванная рубашка мерзко прилипла к коже. Отставить! приказал сам себе. Глаза не выпали — значит, починят!       Что-то коснулось локтя. Джим дернулся, развернулся, сжал кулак. А куда бить-то? Что это? Или кто? Ничего не слышно: ни писка, ни рыка, ни чавканья челюстей... Прикосновение повторилось. И ещё раз. И ещё. Всё, понял. К кулаку — расставленными пальцами. Это приветствие, та'ал. Выдыхай. Чужие пальцы были сильные, прохладные. Знакомые. Джим ощупал их, коснулся рукава: две полосы-нашивки.       Ну слава богу. Говорят же — в аду отличная компания.       — Мистер Спок?       Ладонь потянули вверх, позволили потрогать острое ухо. Хорошо. Даже «очаровательно». Джим положил руку на крепкое плечо, — стоять сразу стало проще, — прошептал:       — Почему вы молчите?       В этот раз ему дали коснуться… горла? подбородка?       — Вы не можете говорить?       Кивок.       — Соединение разумов?       Спок покачал головой.       — Мы вдохнули какую-то дрянь, — резюмировал Джим. — Вы лишились голоса и ментальных способностей, я, кажется, вывихнул плечо. Было землетрясение, мы упали сюда. Так? Сжимайте мою руку один раз, если да, и два, если нет. — Говорить вслух «и просто сжимайте» он не стал.       Одно нажатие. «Да».       — Вы ранены?       Нет.       — Знаете, где остальной десант? Ваш коммуникатор работает?       Нет и нет.       Голос трусливо дрогнул:       — Здесь темно?       Спок сжал пальцы дважды.       Хреново. Ожидаемо. Разберёмся.       — Ясно. — Джим потёр глаза. Не помогло, и он снова вцепился в плечо Спока. Это помогло. — Нужно вернуться на поверхность, чтобы Скотти нас подхватил. Вы видите путь?       Да.       Вопросительное прикосновение к локтю. Болью пробило, как выстрелом из фазера, и Джим вздрогнул.       — Сможете вправить?       Пискнул трикодер. Пришлось сжать здоровую руку в кулак, чтобы молчать. Спок не навредит, не причинит ненужной боли. А нужную ты потерпишь. Холодные пальцы ощупывали вывихнутое предплечье быстро, профессионально. Слепые глаза Джима заливал пот. Странно, обычно адреналин вырубал болевые рецепторы, но в этот раз даже стоять оказалось тяжело.       — Ну давайте уже!       Он задержал дыхание. Его придвинули к стене, велели поднять повреждённый локоть. Раздался щелчок. Тело дёрнулось, голова приложилась о стену, в ушах зазвенело. Зато руке стало легче.       — Спасибо. — Он выдохнул, утёр порванным рукавом мокрый лоб и усмехнулся: — Вы настоящий волшебник.       Ответом было громкое молчание. «Репозиция лучевой кости не связана с мистическими явлениями». Голос звучал бы спокойно, бесстрастно, по-вулкански, а в тёмных умных глазах было бы настоящее человеческое сочувствие. Джиму ни зрение, ни слух не требовались, чтобы знать.       — Только не рассказывайте Боунсу. Он не переживёт, если поймет, что вы покусились на его прерогативы.       Спок снова обхватил его пальцы своими. «Подвергать жизнь доктора риску было бы нелогично», да?       Под их ногами хрустели мелкие камушки. Или, может, какие-нибудь подземные твари, клыкастые-ужасные. Да и бог с ними — даже через орды демонов преисподней, в полном мраке, с вышедшими из строя сенсорами, можно идти без страха, потому что вёдёт Спок. Хорошо, что рядом оказался именно он. Единственный, кто сделает как надо и никогда не унизит своего капитана жалостью. Единственный, за кем капитан пойдет без колебаний.       Послышались визг и шелест. Спок опустил ладонь на макушку Джима, заставляя пригнуться, потом притиснул его к стене. Получается, закрыл собой? Конечно. Конечно, закрыл. Не в первый раз.       Звук усилился. Возник совсем близко, омерзительный, оглушающий. Так же внезапно затих. Летучие мыши? Спасибо, что не Вельзевул или Асмодей. Раз есть реальные олимпийские боги, то и эти могут быть?       Перестань, не каркай.       Несколько минут они двигались на корточках в полной тишине. Ноги быстро заныли и затряслись. Рука болела, уши закладывало, пот снова застилал бесполезные глаза. Как долго их придётся лечить? Неделями? Месяцами? Останется ли капитану его «Энтерпрайз»?       Спок остановился. Джим не успел и налетел на него, боднул лбом, прижался к худой крепкой спине. Дышать стало полегче.       Пока Спок старший помощник, «Энтерпрайз» будет ждать Джеймса Кирка. И дождётся. Да. Так и будет. Но ромуланского уже не хочется. Хочется вернуться на корабль, вытащить десант, навести порядок, принять душ и к Боунзу — прилежно сдавать анализы, старательно выполнять рекомендации, послушно выслушивать лекции. И всё будет хорошо.       Спок потянул Джима вверх, не выпуская из тесных объятий. Вулканская температура тела ниже человеческой, обниматься оказалось приятно. Дикая жара слегка отступила, и даже боль поутихла.       — Я так понимаю, впереди узкая тропа?       Да.       — Хорошо. Чего ждём?       Спок вдруг отпрянул, надавил на плечи. Значит, тропа не только узкая, но и опасная.       Что, всё-таки черти?       — Я не останусь тут отсиживаться. Я не буду ждать, пока вы пойдёте за помощью.       Спок колебался — его руки слегка дрогнули. Джим обхватил их своими, сжал, будто через прикосновение мог сказать то, чего не удавалось словами. Передать чувство. Да, конечно, у умницы-Спока наверняка были разумные причины: впереди бурлила лава, или бушевали бури, или кипела кровавая река, что там ещё есть по Данте… Но Джим не хотел оставаться один. Не хотел остаться без Спока. Ни сейчас, ни ещё когда-нибудь.       Ну вот. Он это сказал. Сформировал в законченное осмысленное предложение. Когда голова перестанет трещать, он не струсит и скажет вслух. Давно пора.       — Коммандер, луч транспортёра сюда не дотягивается. Связи нет. Вы уверены, что найдёте меня? — Прежде, чем Спок написал на его ладони «эйдетическая память» или ещё что-нибудь логичное, Джим продолжил: — Одно неожиданное землетрясение уже случилось. Нет гарантии, что не будет следующего. Увы, без вас я сейчас беспомощен. — Он старательно улыбнулся, сам приблизился так, что коснулся Спока грудью и бедром. — Ведите. Если кто-то и проведёт меня над пропастью, то только вы.       В бок ему стучало смелое вулканское сердце. Стучало сильно, словно рвалось навстречу. Спок показательно вздохнул: «это нелогично, капитан». Потом обхватил за талию, стиснул голую кожу там, где порвалась униформа, и потащил вперёд.       Дьяволы их ждали, бесы или другие твари, Джим ощущал себя в безопасности. В руках Спока он был почти как за поляризованной обшивкой «Энтерпрайза».       Да уж, космос полон открытий. Иногда открытия делаешь в себе самом.       Они двигались будто одно существо — четырёхрукое, четырёхногое, медлительное и осторожное. Ускориться Спок не разрешал. Вцепился крепко, как клещ, контролировал каждое движение, а Джим ему позволял. Никому другому ни за что бы не позволил. Даже самым красивым женщинам не давал собой управлять. Ни одной из них не верил так безусловно.       Каждый шаг отдавался гулким эхом. Наверное, свод был высокий.       — Тут есть сияющие сталактиты, как на Глизе-667? — спросил шёпотом. — Которые ещё пытались нас сожрать.       Спок дважды сжал пальцы на его талии. «Помолчите, капитан, я вытаскиваю вас из преисподней, и даже ка’атиры, чтобы умасливать фурий, у меня нет». Джим прикусил язык. Голова всё ещё была пустой и тяжёлой и думала о странном: будь у Орфея вулканская лютня и вулканская логика, может, он бы справился?       Там, где прикасался Спок, не болело, и этому не было логических объяснений.       Постепенно затхлый воздух пещеры изменился, дышать стало легче. Раздалось пение птиц, зажурчала вода. На кожу легло тепло. Солнечный свет? Неужели они преодолели Стикс? Хоть бы теперь без Цербера на воротах…       Можно было сделать глубокий, полный наслаждения вдох. Спок их вытащил. А Джим ничего не сделал, только доверился. Весь, с потрохами. И это было не унизительно и не страшно, и хотелось продлить это простое чувство ещё, уже дома. На борту корабля, то есть.       Коммуникатор ожил. Джим раскрыл его привычным жестом.       — Кирк — «Энтерпрайз». Скотти, что с лейтенантами Алленом и Холлом?       — Весь десант вернулся, сэр. Мы искали только вас с мистером Споком.       — Хорошо. Поднимайте двоих.       — Есть, капитан.       Спок не разжал объятий, хотя теперь для этого не было никаких рациональных причин. Хотя нет, неправда, одна была: не рациональная, но самая логичная на свете. На её логике держится вселенная, существует жизнь, флуктурируют кварки. Когда-нибудь ученые раскроют, как розовый бутон, самую элементарную из элементарных частиц и найдут там её.       — Мы с вами отлично понимаем друг друга. Даже без глаз и без слов.       Спок коснулся его груди кончиками пальцев и не убрал руку. Логично, там ей самое место.       Вулканское сердце всё так же бешено колотилось Джиму в бок, когда их подхватил луч транспортёра.       — Тебе чертовски повезло, — повторил Боунс, открепив медицинские датчики. — У этой планеты начинка из радиации. Ещё пару часов — и был бы у нас лысый беззубый капитан!       — Но всё хорошо, что хорошо кончается.       Джим попытался встать. Боунс угрожающе поднял гипошприц и придал лицу самое жуткое выражение. Пришлось снова опуститься на подушку.       — Будь серьёзнее! Твоё здоровье не беспредельно, я врач, а не волшебник…       Двери лазарета раскрылись, прерывая знакомый монолог, и Боунс переключился на новую жертву:       — Мистер Спок. Вас я, кстати, тоже должен осмотреть!       — Доктор, — голос слегка сипел, но спокойной уверенности в нём хватило бы на десяток простых сельских врачей, — уверяю, я абсолютно функционален.       — Ну-ну. Может, мне вас обоих привязать к койкам? И хорошенько зафиксировать. И больше никакой головной боли у доктора Маккоя!       — В соответствии с пунктом пять подпунктом двенадцать устава Звёздного Флота, применение подобных мер допустимо только в случае наличия у пациента подтвержденных психофизических нарушений.       Боунс устало закатил глаза, потом махнул на капитана и его зама рукой — мол, два сапога пара, — вышел из лазарета, и двери закрылись с возмущённым шипением.       Плечи Спока расслабились. Оставшись с Джимом наедине, он словно сбросил невидимый груз, интонация зазвучала мягче:       — Как ваше самочувствие?       — Я прозрел. — Джим подарил своему помощнику самый нежный взгляд, пытаясь притянуть ближе. — Приятно снова вас видеть.       Помощник притянулся — подошёл. Теперь получилось даже нагло схватить его руку.       — Мы изучили пыльцу, — как ни в чем не бывало, начал Спок, но хрипотца в его голосе зазвучала сильнее. — Растение Poa Асiна L, весьма распространённое в местной системе. Вызывает у гуманоидных рас неврологические нарушения. Эффект временный и проходит самостоятельно в течение нескольких часов…       Его холодные пальцы согревались в человеческой ладони.       — Вы провели меня над бездной, — сказал Джим вслух то, что собирался сказать. — Знаете, ни за кем другим я бы не пошёл. Но рядом с вами готов на такие приключения снова и снова.       Может, ещё лет семьдесят. Или даже больше.       Спок осёкся. Выразительная бровь взлетела вверх, но своим новым острым зрением Джим видел, как тонкие губы дрогнули в улыбке.       — В сложившейся ситуации это был мой долг и самое рациональное решение…       — Знаете земную легенду про Орфея и Эвридику? Ни одному человеку ещё не удалось вытащить любимую душу из ада.       Пальцы Спока сжались крепче, вцепились, будто он готов был тащить любимую душу из любых глубин: земных, космических, фантастических и настоящих.       — К счастью, я не человек.       Джим не отрывал взгляда от серьезного красивого лица. На миллионы парсеков вокруг не было никого более человечного.