научись доверять (себе)

Сердце Наташи бешено колотилось в груди, когда она шла к медицинскому отсеку, ее шаги эхом разносились по тихому комплексу Мстителей. Она не могла избавиться от беспокойства, поселившегося в ее голове с тех пор, как Ванда покопалась в ее мыслях, извлекая воспоминания, которые она отчаянно пыталась похоронить. И все же, вот она, берет на себя ответственность присматривать за близнецами Максимофф. Возможно, потому, что Тони настаивал на том, что Наташа, будучи женщиной, лучше подойдет для того, чтобы заботиться о них. Сначала она не соглашалась, опасаясь, что это обнажит ее эмоциональную уязвимость. Но Наташа понимала мотивы, стоящие за решением Тони. Близнецам нужен был кто-то, кому они могли бы доверять, кто-то, кто мог бы обеспечить им комфорт и заботу, в которых они отчаянно нуждались. И кто лучше Наташи, которая слишком хорошо знала, каково это - иметь прошлое, пронизанное тьмой и неопределенностью? Когда Наташа вошла в медицинский отсек, ее взгляд сразу же упал на неподвижное тело Пьетро, лежащее на кровати. При виде этого ее сердце сжалось, наполненное смесью печали и понимания. Она слишком хорошо знала боль потери и тот факт, что у них никого не осталось. Ее взгляд скользнул по комнате, и, к ее удивлению, рядом с кроваткой Пьетро мирно спала Ванда. Это зрелище тронуло Наташу до глубины души, напомнив ей о глубокой связи между братом и сестрой. В этот момент Наташа поняла, что ей тоже больше не к кому обратиться. Другие Мстители были поглощены своими собственными битвами и обязанностями, из-за чего она чувствовала себя одинокой без друзей или семьи рядом с ней. Возможно, именно поэтому судьба поручила ей присматривать за близнецами – чтобы напомнить ей, что они тоже нуждаются в связи и поддержке в своей собственной жизни. Нежным прикосновением Наташа приблизилась к спящей Ванде и нежно взяла ее на руки. Тяжесть в груди казалась знакомой, как будто Ванда принадлежала ей, пусть и ненадолго. Она нежно обхватила руками бедра Ванды, сработали ее защитные инстинкты. Наташа медленно отнесла Ванду в ее комнату, окутанную мягким сиянием, исходящим от ночника. Она положила ее на кровать, плотно укутав, стараясь не потревожить ее нежный сон. Наташа слишком хорошо понимала муки ночных кошмаров, демонов, которые преследуют разум человека даже в самые тихие ночные часы.

***

Наташа сидела на кухне, ее взгляд был прикован к разложенному перед ней ассортименту рецептов. Приготовление пищи никогда не было важной частью ее воспитания; в конце концов, она провела свое детство, усердно работая в печально известной Красной комнате. И теперь она была здесь, опытный агент, неустанно работающий как на Щ.И.Т., так и на Мстителей, обдумывая кулинарную проблему. Блины. Это было единственное блюдо, которое она умела готовить, благодаря Милене, единственному человеку, которого она по-настоящему могла назвать матерью. Воспоминания о терпеливом руководстве Милены остались в ее памяти как утешительное напоминание о ее приемной (и временной) семье. Но Милены сейчас здесь не было, как и ее сестры Елены. Тяжелый вздох сорвался с губ Наташи, когда тяжесть одиночества легла на ее усталые плечи. Возможно, блины — это все, на что она была способна. Конечно, можно было заказать еду, но в процессе приготовления было что-то такое, что придавало комфорт, возможность найти перерыв в привычном. В этот момент кухонная дверь распахнулась, и вошла Ванда, ее присутствие внесло всплеск красок в монотонный ход мыслей Наташи. Она наблюдала за появлением Ванды, слегка раздосадованная тем, что той удавалось сбежать от еды, не сказав ни слова. — Нат? — в голосе Ванды послышалась нотка беспокойства. — Я не думала, что ты когда-нибудь выйдешь из своей комнаты, — парировала Наташа, ее раздражение клокотало под поверхностью. Она не могла понять, почему Ванда всегда была такой замкнутой, даже когда дело касалось таких простых вещей, как общение. — Прости, — тихо пробормотала Ванда, избегая пронзительного взгляда Наташи. Извинения произносились с такой частотой, что Наташа заподозрила, что Ванда даже не знала, за что извиняется на этот раз. Как будто раскаяние стало рефлексом, автоматической реакцией на любую ситуацию. Застигнутая врасплох неожиданным извинением Ванды (кого она обманывала? Это было ожидаемо), Наташа смягчила тон. Она поняла, что ее разочарование было неуместным, поскольку поведение Ванды намекало на более глубокую борьбу. — Ты голодна? Мы могли бы заказать что-нибудь, если ты не хочешь возиться с готовкой. — Нет, спасибо, — ответила Ванда, ее голос был едва громче шепота. Сердце Наташи упало; интуиция подсказывала, что Ванда, возможно, борется с расстройством пищевого поведения или посттравматическим стрессовым расстройством. Эти две недели, проведенные в тесном контакте с близнецами, позволили Наташе понаблюдать за ее поведением, подмечая едва уловимые признаки, которые другие могли бы и не заметить. — Ты хочешь пойти прогуляться? — спрашивает Наташа, подходя к Ванде. Ванда, погруженная в свои мысли, колеблется, прежде чем ответить. — Старк сказал, что я не должна появляться на публике, пока не получу необходимые документы и... Перебивая ее, Наташа заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, излучая уверенность. Голос Ванды затихает, а в глазах читается тяжесть ответственности. — Кого вообще волнует Старк? — спрашивает она с легкой улыбкой, подрывая контролирующее влияние мистера Старка. Ванда нервно прикусывает губу, ее взгляд устремлен вниз, как будто она подыскивает нужные слова. Сердце Наташи трепещет от этого ранимого взгляда, она находит Ванду бесспорно очаровательной, возможно, даже красивой. Хотя Ванда может этого и не осознавать. Нарушая молчание, Наташа мягко настаивает: — Нам нужно купить продукты. Я не хочу, чтобы мы здесь умерли с голоду. В ее глазах нежная забота, которая сквозит в каждом произнесенном ею слове. Комплекс Мстителей может быть захватывающим дух местом, одним из самых красивых, где жила Наташа, но временами здесь также может быть душно. — Пожалуйста? — умоляет она. Ванда борется со своими страхами, но в конце концов поддается неотразимому обаянию Наташи. — Просто сходим за продуктами? — спрашивает она, заметно дергая себя за рукава, что является физическим проявлением ее затянувшихся сомнений. Наташа отвечает лучезарной улыбкой, которая танцует в ее глазах, вселяя чувство доверия. — Клянусь.

***

Наташа лежит в своей постели, мягкий лунный свет струится через окно, отбрасывая тени на стены. Она слышит слабые звуки приглушенных рыданий Ванды, доносящиеся из соседней комнаты. Тревога гложет ее сердце, когда она задается вопросом, что могло ее беспокоить. День начался хорошо, Наташа и Ванда отправились за продуктами. Они смеялись и болтали, прогуливаясь по проходам, выбирая свежие продукты и основные продукты для кладовой. Но когда они вернулись домой, Наташа не могла не заметить перемен в поведении Ванды. Ванда внезапно замкнулась, ее веселое настроение померкло. Наташа заметила, что Ванда снова почти не притронулась к еде за ужином, и это глубоко встревожило ее. Пока Наташа лежала в своей постели, в ее голове крутились мысли, она раздумывала, стоит ли ей пойти и утешить Ванду или дать ей немного побыть одной. Но прежде чем она успевает принять решение, ее дверь со скрипом отворяется, и она видит растрепанную, сонную Ванду, стоящую там с глазами, полными тревоги. — Прости, — тихо шепчет Ванда, ее голос дрожит, когда она приближается к кровати Наташи. Наташа слышала эту фразу бесчисленное количество раз, но она никогда не перестает задевать за живое. Все, чего она хочет — облегчить боль и горе Ванды. — Что-то случилось? — умудряется спросить Наташа, пытаясь взять себя в руки. — Ммм. Можно я посплю с тобой? — спрашивает Ванда, казалось бы, игнорируя вопрос Наташи. В голосе Ванды слышится уязвимость, которая прорывается сквозь первоначальное замешательство Наташи. Без колебаний она откидывает одеяло, молча приглашая Ванду присоединиться к ней. Ванда забирается в постель, все еще окутанная аурой сонливости и нервозности. Наташа чувствует ее присутствие, а Ванда лежит с широко открытыми глазами, словно ожидая какого-то разрешения своего замешательства. — Ты хочешь обняться? — спрашивает Наташа, нежная улыбка украшает ее губы. — Да, пожалуйста, — бормочет Ванда, ее голос едва громче шепота. Наташа раскрывает объятия, приглашая Ванду укрыться в ее объятиях, и Ванда придвигается ближе, нежно кладя голову Наташе на грудь Наташа нежно гладит Ванду по волосам, делая успокаивающие круги у нее по спине. Она чувствует, как напряжение медленно спадает по мере того, как дыхание Ванды выравнивается, становится спокойным и ритмичным. Ровное биение Наташиного сердца добавляет ощущение безопасности и тепла, которое погружает Ванду в мирный сон.

***

Наташа спешила по коридорам комплекса Мстителей, прижимая телефон к уху, с беспокойством в голосе. — Я не уверена, что справляюсь, — сказала она в трубку. — Почему нет? Ты, наверное, самый заботливый человек, которого я знаю, — ответил ободряющий голос Клинта на другом конце провода. Он изо всех сил старался подбодрить ее, даже на расстоянии. — Может быть, ты ошибаешься, — ответила Наташа, ускоряя шаги по мере приближения к медицинскому отсеку, где неподвижно лежал Пьетро. Она не могла не почувствовать укол вины, как будто сделала недостаточно, чтобы защитить команду. Войдя в стерильную палату, Наташа сделала глубокий вдох, прежде чем подойти к кровати Пьетро. От его бледного лица и неподвижной фигуры у нее по спине побежали мурашки. Ей очень хотелось увидеть, как он снова откроет глаза, полные жизни. Наташа тщательно все исправляет, узнавая подробности о его текущем состоянии. И все же, в глубине души, она не могла избавиться от мучительных сомнений, которые терзали ее мысли. Тем временем голос Клинта все еще звучал на линии. Разговоры о его семье позволили немного отвлечься в этом море неопределенности. Смех его детей и успокаивающее присутствие жены напомнили Наташе о важности поиска утешения у близких в трудные времена. Клинт немного помолчал, прежде чем предложить. — Отведи Ванду куда-нибудь. Девушка, вероятно, даже не покидает комплекс, — предложил он, в его голосе слышалась озабоченность как за Ванду, так и за Наташу. Тяжелый вздох сорвался с губ Наташи, когда она обдумала слова Клинта, понимая, как трудно может быть убедить Ванду выйти за пределы ее зоны комфорта. — Она даже не выходит из комнаты, и я не уверена, согласится ли она куда-нибудь пойти, — тихо ответила Наташа, потеряв всякую надежду убедить Ванду. Тяжесть их общего бремени казалась слишком тяжелой, чтобы нести ее в одиночку. Попрощавшись с Клинтом, Наташа закончила разговор и отключила звонок, ее мысли теперь были сосредоточены исключительно на следующем пункте назначения — комнате Ванды. С каждым шагом к двери Ванды Наташа готовилась к отказу (она ненавидит отказы). Она знала, что убедить Ванду выйти за привычные рамки их общего дома будет нелегкой задачей, но она была готова попытаться.

***

Неожиданно для Наташи Ванда согласилась пойти в кафе. Теперь они сидели за уютным угловым столиком, погруженные в атмосферу болтовни и аромата свежесваренного кофе. Наташа не могла удержаться и украдкой поглядывала на Ванду, которая, казалось, заметно нервничала, из-за чего беспокойно теребила свои кольца. Ванда, одетая в милое черное платье с (не)скромным вырезом, которое время от времени привлекало внимание Наташи, ненадолго отвлекая ее мысли. Размазанная подводка вокруг глаз Ванды придавала ей слабое сходство с Миленой, покойной (возможно? Наташа в этом не уверена) приемной матерью Наташи. Мысль о Милене внезапно пробудила в Наташе любопытство к судьбе ее приемной матери. Ей стало интересно, жива ли еще Милена или Красная комната забрала ее из этого мира. Окруженная тоской и вопросами без ответов, сердце Наташи болело из-за связи, которая, возможно, была потеряна навсегда. Их заказ наконец прибыл, вызвав прилив нервозности, охвативший Наташу, когда она увидела, что Ванда взяла только молочный коктейль. Не было никаких признаков какой-либо еды, сопровождающей выбор напитка Вандой. Осознание того, что Ванда все еще отказывается от еды, поразило Наташу до глубины души. Ее беспокойство за Ванду возросло. Затронув эту тему с тактом и сопереживанием, Наташа деликатно должна предложить идею обратиться за профессиональной помощью в связи с трудностями Ванды. Она твердо верила, что помощь психотерапевта может направить Ванду на более здоровый путь, где еда больше не будет ее врагом. — Ты хочешь пойти в кино? — спросила Наташа, пытаясь придать их разговору непринужденный характер, наслаждаясь своим бургером. — Я не знаю, я никогда там не была, — нерешительно ответила Ванда, в ее словах была невинность, которая тронула сердце Наташи. В этот момент Наташа поняла, что недостаток житейского опыта у Ванды был вызван не замкнутой жизнью, а скорее горьким результатом эксперимента Гидры. Тяжесть этого откровения обрушилась на Наташу подобно приливной волне. Она поняла, что Ванда провела всю свою сознательную жизнь в когтях Гидры, лишенная свободы жить, исследовать и наслаждаться радостями жизни. Несправедливость разрывала душу Наташи на части, когда она размышляла об украденных годах, которые пережила Ванда. — Тогда нам определенно нужно идти, — решительно сказала Наташа, полная решимости показать Ванде мир за пределами ее заключения, дать ей жизнь, в которой ей было отказано долгое время. — Может быть, если ты купишь мне немного попкорна, — игриво ответила Ванда, и слабая улыбка украсила ее губы. Наташа ответила теплой улыбкой, понимая, что в этом маленьком замечании был проблеск прогресса. Она цеплялась за надежду, что поход в кино станет для Ванды возможностью не только насладиться простым просмотром фильма, но и немного перекусить.

***

Но, несмотря на просьбу Ванды купить ей попкорн, Наташа заметила, что Ванда даже не притронулась к нему. Фильм был показан на большом экране, очаровав зрителей захватывающим сюжетом и потрясающими визуальными эффектами. Однако Ванда казалась отстраненной, погруженной в свои собственные мысли. — Тебе нравится фильм? — спросила Наташа, приблизившись к Ванде Застигнутая врасплох, Ванда выглядела виноватой, ее глаза были полны смеси эмоций. Наташа знала, что Ванда часто взваливала на свои плечи тяжесть мира, постоянно извиняясь за вещи, которые были вне ее контроля. Она была почти уверена, что Ванда снова начнет извиняться, обвиняя себя в том, что даже не знает сама. — Извини, я отвлеклась, — пробормотала Ванда, подтверждая подозрения Наташи. Слова слетели с ее губ почти так, как будто она была запрограммирована всегда находить в себе недостатки. Наташа почувствовала укол сочувствия к ней. Поняв, что фильм больше не привлекает их внимания, Наташа внесла предложение. — Пойдем домой? — тихо спросила она, поглаживая Ванду по спине. — Разве ты не хочешь досмотреть фильм до конца? — спросила она, все еще не уверенная, чего на самом деле хочет. Ее хватка на попкорне выдавала ее нервозность. Наташа понимала замешательство, которое испытывала Ванда. Она тоже была отвлечена, поглощена своими мыслями и желаниями. — Я тоже была отвлечена, — ответила Наташа (и она была чертовски отвлечена, может быть, даже больше, чем Ванда). На протяжении всего фильма ее взгляд перемещался с рук Ванды, сжимающих попкорн, на ее пустые зеленые глаза и слегка приоткрытые губы, и мысли Наташи блуждали о том, каково было бы поцеловать Ванду, почувствовать ее мягкие губы на своих, ее глаза с любопытством смотрели (слишком часто) на грудь Ванды, ее платье с глубоким вырезом, которое пробудило в Наташе неправильные чувства. Стряхнув с себя задумчивость, Наташа поняла, что сейчас не время и не место для подобных мыслей. Ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы быть рядом с Вандой и поддерживать ее, через что бы она ни проходила. — Тогда, может, нам стоит вернуться домой? — неуверенно спросила Ванда, в ее голосе звучала надежда. Наташа кивнула, молча признавая невысказанные желания, которые на мгновение промелькнули у нее в голове. Взяв Ванду за руку, она вывела ее из кинотеатра, их пальцы переплелись. Ванда все еще крепко сжимала свой попкорн, и Наташа просто надеялась, что Ванда съест его дома (или, по крайней мере, просто съест что-нибудь, что угодно).

***

Наташа сидит напротив Ванды, ее глаза с тревогой осматривают комнату, пока она ждет, когда Ванда поест (да, она пошла на крайние меры). Это была непрекращающаяся битва, поскольку Ванда, похоже, отвергает любую пищу. Наташа беспокоится за ее благополучие, так как понимает серьезность ситуации. Ей невыносимо видеть, как Ванда чахнет, становясь не более чем набором костей, простым призраком себя прежней. — Я не голодна, — тихо шепчет Ванда, ее взгляд прикован к нетронутой тарелке перед ней. Ее слова тяжело повисают в воздухе, отражая тяжесть ее эмоций. Внутри Наташи начинает закипать разочарование, о чем свидетельствует легкая складка, образующаяся между ее бровями. — Когда ты ела в последний раз? — спрашивает Наташа с ноткой раздражения в голосе. Она изо всех сил пытается понять, почему Ванда пренебрегла такой элементарной необходимостью. Это почти так, как если бы она намеренно ставила себя на грань голодной смерти. — Почему тебя это волнует? — резко парирует Ванда, удивляя Наташу своим неожиданно резким тоном. Со времен Альтрона Ванда держалась в тени, молча справляясь со всем. — Ты что, хочешь умереть с голоду? — гнев Наташи разгорается, и в ее голосе слышится холодная ярость, — Потому что я не хочу брать на себя ответственность за твой труп! — слова вырываются прежде, чем она успевает остановить себя, движимая смесью страха и беспокойства за жизнь Ванды. — Но ты уже взяла на себя ответственность за нас! — Ванда взрывается, в ее голосе слышны отчаяние и фрустрация, — Но я не нуждаюсь в твоем постоянном присмотре, и уж точно мне не нужно, чтобы ты притворялся моим другом только потому, что Старк попросил тебя об этом! Звук крика Ванды эхом разносится по комнате, и Наташа чувствует, как меняется энергия, оживают ее магические силы. Страх сжимает ее сердце, угрожая парализовать ее. В этот момент рука Наташи инстинктивно тянется к успокаивающему оружию, напоминанию о том, что она стоит на краю опасности. Ее обучение подготовило ее ко всевозможным угрозам, но ничто не могло подготовить ее к ведьме, стоящей перед ней. — Ты снова была в моей голове? Голос Наташи эхом разнесся по комнате, наполняя ее смесью ярости и уязвимости. Она сидела напротив Ванды, не сводя глаз с ее лица. Тяжесть ее слов повисла в воздухе, как темное облако, ожидая ответа. — Я... нет, — заикаясь, пробормотала Ванда, ее голос дрожал от страха. Она слишком поздно поняла, что скрывать правду бесполезно. — Тогда откуда ты об этом знаешь!? — резко перебила Наташа, крепче сжимая пистолет, спрятанный у нее в штанах. — Твои мысли слишком громкие... — голос Ванды дрожал, едва слышимый среди охватившего их напряжения. — Слишком громкие? Мы обсуждали это, Ванда! Не лезь в мою голову! — голос Наташи сорвался на крик, ее разочарование и предательство превратились в огненный шар гнева. Чувствуя себя подавленной обостряющимся конфликтом, силы Ванды отреагировали на ее эмоции. Красная магия начала кружиться вокруг нее, охватывая комнату своим хаотичным танцем. Паника распространилась по венам Наташи, вызвав ее инстинктивную реакцию на защиту. С быстротой молнии Наташа потянулась к своему спрятанному оружию, готовая защищаться. Но прежде чем она успела вытащить его, Ванда выпустила волну огромной силы. В одно мгновение Наташу отбросило назад, и она врезалась в стены с таким грохотом, что эхо разнеслось по комнате. Тяжело дыша, Наташа изо всех сил пыталась вернуть себе самообладание. Внезапное проявление силы напомнило ей о непреодолимой силе, заключенной в Ванде. Это было напоминанием о том, почему она так долго боялась ее. Ванда, напуганная тем ущербом, который она причинила, убежала в свою комнату, ища утешения в хаосе, который она непреднамеренно создала. В ту ночь Наташа не могла сомкнуть глаз, ее преследовал водоворот противоречивых эмоций. Ее беспокойство за Ванду боролось с потребностью в самосохранении. Страх за безопасность Ванды был переплетен с ее собственным страхом потерять себя. Бессонная ночь просочилась сквозь трещины в ее решимости, омрачив ее мысли.

***

Наташа сидит в кабинете Тони, в ее голове бурлит вихрь эмоций, когда он вручает ей стопку документов, новенький телефон и банковскую карту специально для Ванды. Смесь благодарности и беспокойства наполняет ее сердце, когда она берет у него вещи, осознавая тяжесть возложенной на нее ответственности. — Передай это Ванде. Кажется, она устала сидеть дома, — мягко инструктирует Тони с беспокойством в голосе, — Я надеюсь, ты сходишь с ней за покупками. Но когда Наташа сжимает предметы в руках, острая боль пронзает ее живот, что является физическим проявлением нервозности, которую она испытывает. В последнее время ее отношения с Вандой были напряженными. — Мы поссорились, — признается Наташа, ее голос слегка дрожит, выдавая уязвимость под ее суровой внешностью. Она смотрит на Тони, встречаясь с ним взглядом в лоб. — Она травмированный ребенок, Наташа. Будь с ней поласковее, — советует Тони, его слова наполнены заботой и пониманием. Но Наташа знает, что это не из-за недостатка усилий. Она отдала все, чтобы преодолеть призраки своего прошлого и быть хорошей с Вандой. Однако ее глубоко укоренившийся страх все еще сохраняется, препятствуя ее способности полноценно общаться не только с Вандой, но и со всеми остальными. — Я поговорю с ней, мне просто нужно немного времени, — отвечает Наташа решительным тоном, хотя ее терзают сомнения. Она жаждет быть человеком, который мог бы без особых усилий успокоить тревоги и боль Ванды, но бывают ночи, когда даже ее саму преследуют тени, таящиеся в ее воспоминаниях. Тони недоверчиво смотрит на нее, его глаза ищут правду в словах Наташи. Он глубоко заботится и о Наташе, и о Ванде, надеясь, что они обретут покой в своих бурных отношениях. — Если хочешь, я могу попросить Пеппер присмотреть за ней немного... — предлагает он, его беспокойство ощутимо. Но Наташа качает головой. — Нет, я справлюсь с этим, — утверждает она, ее голос полон решимости. Она знает, что бегство от своих страхов только увековечит порочный круг. Она должна встретиться с ними лицом к лицу не только ради Ванды, но и ради своего собственного роста. И с этими словами Наташа поднимается со своего места, груз ответственности тяжело ложится на ее плечи.

***

Наташа входит в комнату Ванды без стука, на сердце у нее становится тяжело от тревоги, когда она видит открывшееся перед ней зрелище. Ванда свернулась калачиком в постели, на ее лице написаны боль и огорчение. Наташу переполняют эмоции, и она не может не испытывать боли за нее. — Привет, милая, — тихо шепчет Наташа, осторожно приближаясь к кровати Ванды. Звук ее голоса нарушает тишину, и глаза Ванды встречаются с ее глазами, полными слез. — Прости, — немедленно говорит Ванда, ее голос срывается от волнения. Глубоко внутри Наташа чувствует укол вины. Как она может стоять в стороне и смотреть, как Ванда так страдает? — Нет, нет, пожалуйста, не извиняйся, — умоляет Наташа, качая головой и протягивая руки, чтобы обнять Ванду. Тепло их тел, соприкасающихся, приносит ощущение комфорта, передышку от боли, которая витает в воздухе. Ванда инстинктивно оборачивается, зарываясь лицом в шею Наташи. Инстинктивно пальцы Наташи начинают выводить успокаивающие узоры в волосах Ванды, ее прикосновения нежны и ободряющие. На мгновение между ними повисает тяжелое молчание, пока Наташа, наконец, не находит в себе смелости заговорить. — Тони передал тебе кое-что, — тихо говорит она, ее голос едва срывается на шепот. Глаза Ванды слегка расширяются при упоминании имени Тони, но она не сопротивляется. — Кое-что? — тихо бормочет она, ее голос дрожит от уязвимости. Хотя Наташе очень хочется поцеловать ее, передать все, что она чувствует в этот момент, одним прикосновением, она знает, что Ванда, вероятно, видит в ней просто друга. Наташа молча кивает, понимая невысказанное послание, переданное дрожащим голосом Ванды. Вместо того, чтобы настаивать дальше, она продолжает нежно поглаживать волосы Ванды, ее пальцы пробегают по мягким прядям. — Это документы, телефон и банковская карта, — говорит Наташа, ее голос успокаивается, но в нем слышится предвкушение. — Банковская карта? — голос Ванды дрожит от удивления, нотка недоверия окрашивает ее слова. Она смотрит на Наташу в ожидании ответа. — Да, банковская карта, — подтверждает Наташа, ее тон пронизан искренностью, — Они есть у всех Мстителей. Тони, или, скорее, Пеппер, отправляет нам 10% прибыли от компании Старка в знак признательности за нашу работу. Слова повисают в воздухе, полные замешательства, которое, как надеется Наташа, Ванда сможет понять. Выражение лица Ванды смягчается, и в ее глазах отражается смесь благодарности и неуверенности. — Это очень любезно с их стороны, но... — начинает она, ее голос слабеет, поскольку она борется с противоречивыми эмоциями. Наташа, чувствуя ее внутреннюю борьбу, перебивает мягко, но твердо. — Стив и я получаем большую часть, — вмешивается Наташа ровным и взвешенным голосом, — Так что будет справедливо, если ты тоже получишь свою долю. Пьетро тоже получать, когда очнется. Весомость слов Наташи эхом разносится по комнате, деликатно повисая в воздухе, пока, наконец, Ванда все не принимает. Глаза Ванды наполняются смесью облегчения и благодарности, когда она медленно кивает. — Спасибо вам, — шепчет она хриплым от непролитых слез голосом. Наташа просто обнимает ее крепче, даря ей всю любовь и поддержку, на которые она способна.