Аркада выжившего

      Напряжение в воздухе было почти осязаемым. Зелёные обои кухни раздражали похлеще, чем медленные прохожие в важный день, а тиканье часов служило отсчётом до нервного срыва. Теплый свет от новой лампы не дарил прежнего уюта. Сейчас это всё не придавало той безопасности, которую должен давать дом. На кухне было противно находиться.       Взгляд скользнул на улицу за окном. Периодически моргающий уличный фонарь словно насмехался над отношениями в семье. Дунул ветер, подняв вместе с собой до этого убранные дворником листья.       Запах свежеприготовленного ужина ласкал ноздри. Но аппетита не было от слова совсем. Вяло орудуя приборами, девочка хмуро глядела на макароны с мясом. Она сморгнула накатившие слёзы, когда мужчина пятидесяти лет сказал:       — Всё вы, блять, знаете, — грубый голос резал слух похуже трения пенопласта о стекло, — насмотрелись всякой дряни в интернете, а теперь и думаете, что самые умные.       Парень, сидящий напротив мужчины, поморщился, не скрывая своего презрения. Эта эмоция, казалось, позабавила мужчину.       — А я не прав? Всякую хуйню ведь смотришь, честное слово. «Личное пространство», «права»...       — Перестань, пожалуйста, — осипший от криков и усталый голос раздался со стороны парня. Загорелые пальцы до побеления сжали край стола, пока вторая рука упорно выводила вилкой скрипящие узоры на пустой тарелке. А мужчина назло продолжил:       — А тебя не будут спрашивать о твоих личных границах и правах. Ни прохожие, ни знакомые, ни даже друзья, — ухмылка на лице мужчины раздражала. Было ясно, как день, что он выводил парня на агрессию.       Девочка поджала губы и опустила глаза, ощутив на себе взгляд старшего брата. Злой и раздражённый взгляд, от которого было стыдно, словно её поймали за чем-то запрещённым. Возможно, так и было. Ведь брат ей больше в жизни не будет доверять после этого случая.       — Откуда ты можешь это знать? — хмурый взгляд переместился на отца, от чего девочка тихо выдохнула, ощущая коротко временное облегчение.       — Да потому что я прожил уже долгую жизнь, и многое понял. В отличие от тебя, — мужчина ткнул в кусок мяса вилкой, но не спешил отправлять его в рот, — все люди – мрази и гедонисты. Им важна только своя шкура...       — Может, тебе стоит хоть раз выйти на улицу и подышать свежим воздухом, пообщаться с людьми? — пропитанные насмешкой слова ненадолго заткнули мужчину. — Или ты так и продолжишь отрицать всё новое, зациклившись на старом?       — Я не отрицаю. И не стараюсь вернуть старое, я просто говорю тебе о главных человеческих факторах...       — Тебе не идёт быть философом, — парень откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.       Мужчина не нашёлся, что на это ответить. Наконец насаженный на вилку кусок мяса оказался меж искусственных зубов отца. Хоть в этот раз не чавкал и на том спасибо, подумалось парню.       Парень посмотрел на нервирующие его часы. Они показывали около шести часов вечера. Поздновато и темно для того, чтобы умотать к другу на ночёвку. Да и парень не думает, что этому другу будет весело от того, что тот пришёл так поздно. Тишина обволакивала, словно паучий кокон. Казалось, ещё немного и начнёшь задыхаться, теряя всякую возможность двигаться.       — Ты лучше мотай на ус то, что я тебе говорю, — произнёс отец, прожевав пищу, — в жизни пригодится.       — Точно не то, что ты мне пытаешься вдолбить. — парень поморщился. — Да и поздновато, не думаешь?       — Воспитать человека никогда не поздно, — на слова отца парень закатывает глаза. — Как думаешь, почему преступников отправляют в тюрьмы, а раньше их вообще пытали? Чтобы перевоспитать!       — Из преступника преступник никогда не выйдет. Почему же бывшие тюремщики все равно возвращаются к своему прошлому, м? Что-то хреново перевоспитывают.       — Это потому что их родители не воспитывали.       Парень вновь поморщился, чувствуя, как в голове начинает скапливаться сильная мигрень. Голова начинала пульсировать, и ему приходилось приложить немало усилий, чтобы держать себя в руках.       — Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, — парень встал из-за стола. Ножки стула громко скрипнули, проехавшись по поверхности.       Громкий удар кулака о деревянную поверхность стола заставил посуду звонко подпрыгнуть, а девочку вздрогнуть. Парень напрягся.       — Сиди и слушай, когда с тобой разговаривают, — тон мужчины предвещал ничего хорошего, если сейчас его отпрыск уйдёт с кухни.       Девочка закрыла свои уши, ощущая, как с каждой секундой в голове всё громче и громче становился жужжащий звук. Воздух словно давил на лёгкие, а на глаза начали наворачиваться слёзы. Она тихо всхлипнула, ощущая себя виноватой в этом.       — Эмоции выключила, — попросил… нет, приказал мужчина, с гневом глядя на ребёнка.       Парень с осуждением посмотрел на отца, сжимая руки в кулаки.       — Заебала ныть. Взрослая уже, а распускаешь нюни словно пятилетняя, — от этих слов девочка поджала губы, дабы сдержать слёзы. Но те, словно издеваясь, всё равно скатились по её щекам.       — Ты перегибаешь палку, — сказал парень.       — Я кому сказал сесть и слушать меня?       Ногти впились в кожу ладони. Парень чувствовал, как с каждым новым словом отец подливал масла в огонь. Ему самому было тяжело выдерживать отца, а что тогда говорить про ребёнка! Она просто не заслужила это! Это всё отец виноват в своей тупости!       — Ей всего девять лет. Ей надо выплёскивать свои эмоции, а тебе стоит научиться их сдерживать, как ты этого не понимаешь?! — вскрикнул парень, в упор смотря на отца.       — В её возрасте я уже держал себя в руках, вот в чём вся проблема. А сейчас ты позволяешь ей плакать так, как она хочет! В будущем от неё так и не будет толку. Ей ведь нужно учить науку поведения в обществе. Меня так учили...       — ... И поэтому у тебя такая установка: «если я не был счастлив, то и другие не будут счастливы»? По тебе не видно, что ты можешь держать себя в руках.       — Как же ты любишь зубы скалить. — фыркнув, мужчина продолжил: — А я думал, что ты унаследовал мой характер. Мало того, я вижу, что мне пришлось ошибаться. Ты унаследовал эмоциональность своей матери. Надеюсь, что я смогу искоренить этот недостаток в тебе...       — Как только услышал, что моё мировоззрение отличается от твоего, то сразу задумался о воспитании? Где же ты был все мои двадцать три года? — парень скрестил руки на груди.       Было понимание, что он играет с огнём. От отца многое можно ожидать, но терпение лопнуло, словно струна.       — Я был там, где должен был быть. На работе, где и должен быть взрослый мужчина, чтобы потом содержать семью! — отец встал со своего места, гневно плюнув в пол, вызвав омерзение у парня. Он начал приближаться к сыну. — А ты? Что ты делал с тех пор, как закончил колледж? Ничего, кроме как гулял со своими непонятными друзьями!       — Это глупое оправдание! — прошипел парень, проигнорировав слова о его друзьях и колледж. — Пока также, как и ты, занятые отцы других детей приходили на каждое грёбаное мероприятие своих детей, ты всегда находил отговорки, лишь бы не появляться. Ты не хотел заниматься моим воспитанием, мной занималась мама. Ты ничем не хотел заниматься, лишь лежать на диване, смотря телевизор, и потом травить свои философские умозаключения из этого зомби-ящика!       — У меня не было времени для тебя. Ты не представляешь, чего стоит содержать целую семью. Я ведь должен всё оплачивать! Как ты думаешь, за сколько лет выплачен мой дом? А продукты на столе? Что насчёт твоего колледжа?! Не будь таким неблагодарным, я всё это делал для тебя, — отец встал напротив сына, краснея от гнева.       — «Не было времени на тебя»! — парень вскинул руки, едва сдерживая себя. — Прелестно! Что-то твой коллега всегда находил время на своих детей. Или я тебя чем-то не устраивал?       — Если бы я знал, что ты вырастешь таким бесполезным идиотом, я бы и не заводил тебя! — пропитанные ядом слова скользнули с языка прежде, чем мужчина успел осознать сказанное на эмоциях. Девочка испуганно затихла, подняв взгляд на родных ей людей. Серые глаза парня расширились, со смешанными чувствами наблюдая за грузным мужчиной. — И кто в этом виноват? — отец грубо схватил парня за плечи, вырвав из того болезненный вздох. — Мать твоя! Как ты думаешь, почему я терпеть её не могу?! Именно она выводила меня каждый раз из себя, а вы со своими требованиями будто подначивали её! Вы мне надоели!       Парень отпихнул мужчину от себя, от чего тот едва не потерял равновесие, наткнувшись бедрами об стол и сдвинув его с места. Девочка с вскриком соскочила со стула и выбежала с кухни, поскорее на второй этаж в свою комнату. Парень проследил за убегающей сестрой и было тоже ринулся к выходу с кухни, но мужчина успел схватить того за руку.       — Куда ты сейчас собрался, мелкий сукин сын? — прошипел мужчина, продолжая сильнее сжимать руку парня. — Мы ещё не закончили тут. Ты не думаешь, что я, блять, позволю тебе сейчас уйти!       Мужчина дёрнул его к себе, и в самый последний момент отошёл от стола. Парень влетел спиной в стол, вновь сдвигая мебель с места. Столовые приборы звонко попадали на пол.       Один из ударов парень успел заблокировать рукой, прежде чем второй рукой придержать летящий в лицо кулак. Сердце забилось в бешеном и пугливом темпе, грозясь выпрыгнуть из грудной клетки. До мордобоя у них никогда не доходило. Были подзатыльники от отца, но не более.       Нужно было сразу уходить, а не поддаваться на просьбы матери остаться жить в родительском доме.       Он уже закончил колледж. Он уже может обеспечить самого себя. Так что же его держит в этом доме?       Страх? Любовь к родным? Долг? Стыд?       Что же?       Нужно было уходить в самом начале разговора.       Сколько уже раз проходили. И всё равно вставали на одни и те же грабли. Раздражение росло с каждым новым ударом, заменяя собой страх. Парень не мог сдержать эмоции, что рвались из груди. Он не хотел оставлять сестру одну, он хотел, чтобы это закончилось. Он хотел, чтобы его оставили в покое.       Отец наносил удар за ударом, пока внезапно не получил ответный в челюсть. Он был настолько ошеломлён, что даже не сразу смог отскочить, давая возможность парню сесть на стол, и нанести ответный удар ногами в солнечное сплетение.       Мужчина не сдержал равновесия и упал на пол, после чего затих.       Раздался звук поворота ключа в замочной скважине.       Теперь на кухне находился лишь мужчина в бессознательном состоянии в объятиях с пустой бутылкой алкоголя.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Телефон с небольшими трещинами на экране издавал долгие нервирующие гудки. Через какое-то время, а именно спустя три звонка до этого, друг наконец соизволил ответить на звонок.       — Чё как, бро? — бодрый голос собеседника даже обрадовал парня.       — И тебе привет, Том, — с невидимой для собеседника улыбкой произнёс он, попутно полотенцем во второй руке вытирая голову.       Парень криво улыбнулся. Голос собеседника был настолько бодрым, что невольно поднимал настроение и ему. По крайней мере, Том всегда был тем, кто мог подбодрить в нужные минуты, да и в целом был очень интересным человеком, с которым даже скучные и длинные часы всегда пролетали быстро.       — По голосу слышу, что всё не чики-пуки... — голос по ту сторону ненадолго замолк. — Чё, с предками поссорился?       — Угадал, — хмыкнул парень, повесив сырое полотенце на трубу. Провёл по коротким волосам с левой стороны, а потом заправил за ухо длинные пряди с правой стороны, — причём по-крупному.       — Намёк понят! Забегай ко мне на денёк-другой. Недавно с ребятами в новое ДнД погоняли, да и в пиццерии новые аркадные автоматы поставили. И Уно прихвати, я Кейси и Джейден позову. Будет чем заняться.       — Спасибо, Том, — улыбка парня стала чуть шире, — я приду. Оценю эти автоматы и ДнД. Но сначала разберусь с мелкой...       — А чё с ней? — по ту сторону раздалось шипение напитка, а следом понеслись ругательства в сторону пены и «грёбаного ублюдка, который взбалтывает Кока-Колу в магазинах». Тихий смешок соскользнул с губ парня.       — Стала свидетелем мордобоя между братом и отцом, — парень вздохнул, прислонившись к дверному косяку. Он потёр переносицу, чувствуя, как вновь начинает болеть голова.       — Значит, всё серьёзно... — с сочувствием произносит Том. — Я, конечно, не особо люблю детей, но можешь привести её с собой. Найдём, чем занять мелочь пузатую.       — А вот это уже в другой раз. Но всё равно спасибо.       — Обращайся!       На этих словах Том отключается, даже не дожидаясь, что ещё может сказать его друг. Парень озадаченно смотрит на высветившуюся историю вызовов, где в самом верху располагался номер Тома. Поджав губы, он блокирует телефон и убирает в карман свободных штанов.       Взгляд впивается в собственное отражение в зеркале. На загорелой коже в некоторых местах уже начали проявляться саднящие синяки, которые могли приковать нежелательные взгляды. Некоторое время подумав, парень отходит от дверного косяка и открывает медицинский шкафчик. Берёт мазь от синяков и немного грубо смазывает гематомы, морщась от неприятных ощущений.       Вскоре он заканчивает с синяками и готовится выйти из ванны. Последний раз смотрит в зеркало и привычно чешет родинку под глазом у переносицы. Смотрит в отражение серых глаз, снова и снова пытаясь найти в них крапинку другого цвета. Не серого. Хотя бы немного голубого.       Он вздыхает. Поведя плечами, выходит из ванны.       Быстрыми шагами направляется в свою комнату на втором этаже, в какой-то момент одним глазком заглянув в родительскую комнату. Родители спали на противоположных концах кровати. И они поссорились, подумалось парню.       Комната была небольшой, у одной из стен стояла односпальная кровать, у другой небольшой письменный стол, а напротив двери шкаф-купе. Стены были обклеены плакатами разных групп и фильмов, что создавало в комнате впечатление захламлённости.       Он вошёл в комнату, бросив на кровать телефон. На прикроватной тумбочке лежала стопка книг, которые в данный момент были для него не интересны. Квантовая физика, которая была ему непонятна. Астрономия, которая больше интересовала Тома, чем его самого. Просто дал книгу на время почитать, да забыл про неё. «Мастер и Маргарита», которую парень никогда не дочитает.       В комнате было темно: лампа на столе и лунный свет позволяли видеть не больше метра вокруг, освещаемого бледным жёлтым светом. Прохлада пробирала холодок по спине, когда парень вглядывался в очертания мебели вокруг.       Нашарил рукой на стене выключатель.       Желтоватый свет на миг ослепил, но, проморгавшись, парень поспешил собрать необходимые для временного проживания вещи. Накидал в рюкзак всего понемногу, но потом пересмотрел своё решение, и половина вещей отправилась обратно на свои места.       Когда холодок начал противно ощущаться на коже, он переоделся в тёплые вещи. Всё-таки, на улице не лето, а середина осени.       Подумал, стоит ли начеркать записку о том, куда он ушёл. Решил, что не стоит.       У двери оглядел комнату, сверяясь, точно ли он всё взял. В последний момент заметил красную пачку с картами Уно, которые Том попросил принести. В рюкзак лезть уже было неудобно, поэтому положил карты в карман штанов. Вроде всё взял, подумал он, выходя из комнаты.       У лестницы он приостановился. Мелкую он с момента мордобоя больше не видел и не слышал. Вероятно, заперлась в своей комнате.       Ну, ничего же не будет, если он не проведает её? Парень опустился на ступеньку. Она находится дома, за стеной спят родители. Если что, то успеют среагировать при особом случае. Мама ведь чутко спит, точно услышит, если что-то будет не так... Да и что собственно может пойти не так?       Нога замерла над следующей ступенькой.       А вдруг она сидит и плачет? Ей ни разу не доводилось видеть отца в таком состоянии, и это могло отпечататься на её психике. Тогда следовало бы её успокоить. Но с другой стороны парень всё ещё разочарован сестрой... Уголки губ приподнялись в нервной улыбке.       С каждой секундой он всё больше сомневался в правильности своего решения. Были похожие ощущения с ситуацией, когда ты сомневаешься в закрытой на замок двери. И несмотря на все свои убеждения, всё равно идёшь и проверяешь, чтобы убедиться, что она закрыта, и успокоиться.       Стоило бы проведать сестру. Мало ли что могло случиться.       С тихими шагами парень поднимается обратно и на цыпочках идёт к двери с календарём. Уж любила она эти календари, что уж поделать. Как только взглядом очертания увидит, так сразу ведёт всю семью к этому пронумерованному куску бумаги. Странное увлечение...       Пальцы обхватывают ручку двери, прислушиваясь. За дверью стояла тишина, которая могла сойти за мёртвую, не будь бы парень уверен, что его сестра находится в комнате. Пальцы, обхватывающие дверную ручку, слабо подрагивали, когда парень в очередной раз сглотнул вязкую слюну. На какой-то момент ему показалось, что он услышал тихий всхлип, а может и шебуршание одеяла.       Приоткрыв дверь без скрипа, парень заглянул в комнату. Лунный свет озарял валяющиеся в беспорядке игрушки, художественные принадлежности и что-то вроде человечка из зубочисток. Проскочила первая мысль, что мелкая слишком устала для уборки, или была не в состоянии. На письменном столе лежали бумажные кораблики, самолётики, лягушки и простые смятые бумажки.       Но тут хмурый взгляд наткнулся на смятые простыни и скинутое на пол одеяло в голубых тонах. Щёк коснулся уличный холод.       Сердце пропустило удар, страх липкой паутиной оплёл разум. Он вбежал внутрь, едва не хлопнув дверью об стену. То, что он сейчас увидел, было похоже на какой-то фильм ужасов или кошмар. Щупальце, чей хозяин явно находился за пределами дома, змеиными кольцами обвило талию девочки. Придерживая за голову, оно тащило её к открытому нараспашку окну.       Самое страшное, что она не сопротивлялась и даже не хныкала.       Не успев подумать о происходящем дальше, парень понёсся к окну. Он схватил сестру за подмышки и потянул в противоположную от окна сторону, всячески игнорируя то, как сильно она вцепилась в его руку. Взглянув на неё, парень понял, что она спит и явно даже не догадывается о происходящем! Это осознание выбелило его лицо в тон рисовой бумаге. Крики застряли в горле комом.       Кошмар продолжил действовать в том же темпе. Каждая попытка освободиться, сделать шаг от окна была встречена всё более сильной хваткой. Страшно было даже представить, что за тварь притаилась за окном и тянет ребёнка к себе.       В какой-то момент промелькнула мысль, что они так разорвут ребёнка на две части.       Парень крепко, до синяков, сцепил руки за спиной сестры, не позволяя ей дернуться. Он понимал, что нужно было действовать быстро, иначе... он просто не хотел думать об этом ещё больше.       Сжав зубы, парень, с силой дёрнул сестру из цепких рук кошмара.       Щупальце выпустило жертву из своих оков и быстро, словно с визгом, исчезло за пределами видимости окна. Парень упал на пол, крепко держа девочку в своих объятиях и чувствуя, как в рюкзаке что-то хрустнуло. Тяжело дыша, он чувствовал, как быстрый стук его сердца набатом отдавал в голове. Даже показалось, что ближайшая от их дома Церковь пробудила колокола.       Он не мог отвести взгляда от темноты за окном и этого жуткого звука, что ещё несколько секунд отзывался в его сознании.       — Ты цела? — спросил парень, заметив, что его сестра проснулась. Она не поняла, что брат имеет в виду. Оглядела себя с ног до головы и, будучи всё ещё сонной, ответила:       — Да... — она решила умолчать о боли в рёбрах. — А почему ты дрожишь? — она встала с парня и села на колени рядом с ним, склонив голову на бок.       Парень присел, чувствуя накатившую который раз за день головную боль. К горлу подкатила тошнота.       — Ничего такого, забей, — отмахнулся он, чему девочка расстроилась, — ложись спать. Завтра трудный день.       Сестра кивнула. Потерев замёрзшие плечи, она подняла с пола холодное одеяло и поспешила вернуться в кровать. Парень бросил взгляд на открытое окно и, встав, поспешил к нему. Медленно подойдя к окну, он чувствовал дрожь в ногах от беспокойства.       Ладони коснулись старой деревянной рамы. Стоит поменять её, раз какая-то тварь так бесшумно смогла открыть окно. Или поставить вторую раму?...       Раздался звук, словно полетел металлический трос.       Парень нахмурился и приложил немного силы, чтобы закрыть окно.       Внезапно то самое щупальце быстрыми и резкими движениями обвило его талию. Не успел он даже опомниться, как его грубо вытащили наружу, чуть не ломая пополам.       Раздался девичий, утопающий в ужасе и панике, крик. Последнее, что смог услышать парень, было:       — Лиам!