The formula of love.

      Кларк всё никак не может успокоиться, пытаясь найти для себя удобную позу. Каждое движение ощущалось новым раздражением. Сны, что короткими отрывками снились на протяжении всей ночи, всё больше погружали в состояние страха и беспокойства. Время от времени Кларк пробуждалась, а мысли крутились вокруг одного и того же.       Продолжая ворочаться с одного бока на другой, Кларк пыталась найти убежище от собственных мыслей. Но чем больше она пыталась убежать от себя, тем сильнее увеличивалась её тревога.       И наконец, когда наступает утро, Кларк внезапно пробуждается. Она подскакивает на кровати и глубоко дышит, упираясь руками о матрац. Похолодевшие пальцы сжимают простыни в кулак. Кларк оборачивается к тумбочке, обращая внимание на загоревшийся экран телефона. Он затухает, но тут же вновь загорается, когда на него приходят новые сообщения.       Лишь на долю секунды у Кларк возникает желание посмотреть через экран блокировки кто так настойчиво пытается выйти с ней на связь, но, в конечном итоге, она откидывает эту затею и встаёт с постели.       Чтобы там ни было - к худшему.       Кларк заходит в ванную комнату и, дойдя до раковины, облокачивается на неё.       Некоторое время она раскачивается, рассеянно смотря в пол.       Чувство сдавленности медленно, по нарастающей, сжимает что-то внутри неё. К горлу подступает плотный, давящий комок. Возникает ощущение, будто бы шею обвязывают толстой верёвкой и затягивают в тугой узел.       Кларк судорожно вздыхает.       Как же она ненавидела это чувство.       Глаза сильно зажмуриваются, перед тем как поднять голову вверх. Лицо искажается. Её подбородок вздрагивает. Она напрягает челюсть, поджимая губы. Кларк не моргает. Она упрямо смотрит в своё отражение.       Как же ей хотелось что-нибудь сломать.       Как же хотелось бросить какой-нибудь предмет в зеркало.       Она моргает, агрессивно стирая с лица дорожки слез. Кларк включает прохладную воду и умывается. Она чистит зубы, и, сплевывая, случайно марает зеркало. Пытается стереть рукой, но ещё больше размазывает зубную пасту.       Кларк замирает, её рука резко останавливается.       Она медленно поднимает глаза, и смотрит в отражение.       Ещё чуть-чуть и она точно сорвётся.       В голову тут же закрадываются отголоски прошлого. Пробуждаются неприятные ощущения, когда она вздрагивала при малейшем глухом звуке, доносящимся с первого этажа её дома. Прислушавшись, тогда Кларк могла с точностью определить, что это была вовсе не случайно упавшая ложка.       Кларк выключает воду и напряженно отклоняется назад, покидая ванную комнату.       В процессе сборов Кларк теряет предметы, которые держит в своих руках. Она рассеянно метает взглядом по сторонам и быстро передвигается в поиске нужных ей вещей. Из её рук валится абсолютно всё. Кларк матерится, временами, издавая неразборчивые звуки. И когда она наконец собирается покинуть свой номер, ключи от машины падают на пол.       Её раздражение возрастает до небес.       Кларк понимает, что не может взять над собой контроль и ей лучше всего остановиться.       Она упирает руки в бока и, на выдохе, прикрывает глаза. Считает цифры, перебирая марки машин. Кларк перебирает все возможные цвета, останавливаясь на тёмно-коричневом цвете с красным оттенком, отвлекаясь на стук двери.       Она не вешала табличку «не беспокоить», поэтому это вполне мог бы быть обслуживающий персонал. Как бы Кларк не хотелось, она не могла притвориться, что её здесь нет, вероятно из-за того, что она создавала много шума.       Гриффин подбирается к двери, приготовившись вежливо отослать консьержа.       Коллинз нервно постукивает ключами по ладони, когда перед ним открывается дверь. Кларк тотчас замирает.       — Привет, прости что так неожиданно появляюсь у тебя на пороге, — тараторит он, неловко отводя взгляд в сторону. — Но, эм, нам срочно нужно кое-что с тобой обсудить.       Брови Кларк в замешательстве опускаются вниз. Привычный ей Коллинз выглядел весьма беспокойным. Она наклоняется вперед, выглядывая в коридор, после чего с прищуром переводит на него взгляд.       — Как ты меня нашёл?       — Я звонил тебе. И писал. Но ты не отвечала.       — Откуда у тебя мой номер? — искренне удивляется Кларк.       Коллинз расслабляет плечи, наконец, опуская ключи в своих руках. Он наклоняет голову, мол, говоря: серьёзно? Ты не догадываешься?       Раздражение, которое она испытывала ранее, быстро возвращается к её лицу.       — Ты слышал что-нибудь о конфиденциальности личных данных? Ты нарушаешь закон и, как минимум, моё личное пространство.       — Ты вынудила меня, – пожимает плечами Финн, качнувшись на пятках.       Кларк начинает подбешивать навязчивое поведение Коллинза. Она не просто так поставила беззвучку на телефоне. Кларк не просто так пропала ото всюду. Если бы Коллинз знал, он бы понял это.       — Быстрее говори зачем ты сюда пришёл и уходи. Я спешу.       — Насчёт вчерашнего…       — Нет, — сразу же перебивает Кларк.       — Послушай меня, — пытается закончить Финн.       Кларк шумно выдыхает, ведя челюстью. Она поднимает голову, разница в росте заметно затрудняет их зрительный контакт.       — Что ты не услышал из сказанного? Я не хочу говорить об этом, — твердая, решительная рука поднимается вверх, собираясь закрыть перед ним дверь.       Финн уверенно перехватывает её руку на пол пути.       — Кажется, ты не до конца понимаешь масштаб проблемы, — меняясь в лице, с нажимом в голосе отвечает он. — Команда Лексы уже собрала адвокатов. Знаешь, что это значит? Процесс запущен. Её адвокаты сделают всё, чтобы защитить её репутацию. Если враньё Нортона вскроется, а это обязательно произойдёт, Лекса будет иметь полное право подать на тебя иск за клевету, её адвокаты, вероятнее всего, ещё и моральную компенсацию с тебя сдерут. Но это еще не все. Помимо них, тебе придётся предстать ещё и перед ФИА.       Кларк вырывает свою руку и отходит назад. Злость и обида обжигают грудную клетку. Это не справедливо, что ей приходится отвечать за то, чего она не делала. Она зарывается руками в волосы и некоторое время стоит неподвижно.       Как же ей не хотелось быть в центре всего этого.       Быть может, ей не стоило так сильно закрываться в себе.       Возможно, ей стоило позвонить тёте и рассказать о случившемся, ведь она совсем не знала, что ей делать.       Очевидно ей нужна была помощь.       В конце концов, Кларк приходит к одной единственной правильной мысли.       Гриффин хватается за ручку, и Коллинз чуть не врезается в закрывшуюся перед его лицом дверь.       — Кларк, — Финн упрямо держит двери открытыми. — Это не выход.       — Какое тебе до меня дело? — Кларк смотрит в его глаза, пытаясь понять, для чего ему всё это. — Разве тебе не должно быть всё равно, что со мной станет?       Да, было бы просто не обращать на это внимание. Притвориться, что ещё один человек не пострадает из-за действий Нортона. Финн редко был откровенен с кем-либо, но если это случалось, он необратимо привязывался. Вчерашний разговор с Кларк вывел Финна на мысль, что они были даже чем-то похожи с ней. Да, бесспорно, они умели работать на публику, но сближало их не это, а то, что скрывалось внутри них.       — Пожалуйста, выслушай меня. Я понимаю, что ситуация, в которой ты оказалась, сложная, но ты должна оставаться сильной.       Кларк трёт виски. Как же ей всё это надоело.       — Как мне ею быть, если я даже не могу доказать свою невиновность? Всё против меня.       — Возможно, ты бы могла попросить у меня помощи. Я думаю, вместе мы могли бы что-нибудь придумать, — Финн отвлекается на консьержа, ждёт, когда он пройдет мимо них, чтобы вновь посмотреть на Кларк. — Можно войти? Мы могли бы это обсудить.       Кларк некоторое время пристально смотрит на Коллинза. Всё так странно и запутано. С чего бы ей доверять ему?       — Зачем тебе помогать мне? Какая тебе с этого выгода?       Выгоды в этом для Коллинза никакой не было, скорее, было желание проявить себя. Дело было серьёзным, и даже если Кларк не признавала, он видел, что она нуждалась в помощи.       Немаловажную роль играло внутреннее побуждение не терять нового напарника. Коллинзу надоело наблюдать за тем, как люди покидали его команду. Его жизнь. Раньше, он никогда не останавливал никого. Есть и есть в его жизни люди, нет, да и чёрт с ними.       Финн долгое время находился в одиночестве и со временем это стало приносить свои плоды. Он стал более замкнутым, неполноценным, но с появлением Кларк, находясь в её обществе, каким-то странным образом он не чувствовал всего этого. Он не ощущал себя одиноким, более того, он ощущал странный прилив энергии, взаимодействуя с ней. Это оказалось приятнее, чем он мог себе представить, не смотря на их общение, в целом, которое состояло из негатива, злости и обид.       Кларк и Финн пока притирались друг к другу. Это не всегда просто, учитывая их сложные характеры и сложившуюся ситуацию.       Коллинз ведёт плечами, просовывая руки в карманы.       — Честно? Ты не кажешься мне плохим человеком. Да, ты зла, но я могу понять почему. Я знаю, что этот скандал не твоих рук дело.       Кларк смутно откликается на слова Коллинза. Но, с другой стороны, была в нём какая-то глубинная искренность, которую она не могла до конца разглядеть. Быть может, она слишком быстро и поверхностно судила о нём?       Кларк пока не могла сказать, что могла доверять Финну, но он вызвал желание узнать его.       Она вздохнула и коротко, совсем незаметно для себя кивнула, давая понять, что готова с ним поговорить. Финн облегченно выдохнул, ступая на порог её номера, закрывая за собой двери. Кларк знала, что ей не обязательно было делиться с ним всеми деталями, но расскажи она ему обо всем, что с ней случилось, он, по крайней мере, мог дать ей совет и, возможно, направить в нужном направлении.       Кларк и Финн прошли к обеденному столу, расположившись у панорамных окон. За последнее время Кларк отвыкла от безукоризненного отношения со стороны кого-либо. Обычно она решала свои проблемы сама, но сейчас, на удивление, ей было более менее спокойнее находиться в присутствие Финна. По крайне мере, Кларк не чувствовала себя одиноко.       — Не знаю, что ты можешь мне предложить, но по крайней мере, я готова выслушать тебя.       Коллинз сосредоточенно кивает, обдумывая то, что собирался сказать.       — Я не обещаю, что тебе это понравится, но кое-что мы можем попробовать. \\\       После нескольких дней в Мельбурне, Лекса и Анья возвращаются в Испанию. Лекса решила вернуться домой, чтобы побыть немного наедине с собой и привести свои мысли в порядок. Анья же решила сопроводить её для поддержки. Лекса не возражала. Анья не слишком помешала бы ей в семейном особняке, и если Лексе понадобится поговорить с кем-нибудь, то она будет рядом.       Коулманн было просто жизненно необходимо отдалиться от суматошной жизни Австралии. Это страна немного давила на неё, толпы фанатов и журналистов продолжали безудержно преследовать её, так и наровясь расспросить и узнать поподробнее о недавнем инциденте.       Возвращение в Испанию также стало не совсем радостным для Лексы. Её интервью вызвало шквал обсуждений и огромный интерес со стороны публики. Лекса была немного огорчена, но больше раздражена, что эту новость постоянно форсировали, однако она была убеждена, что правда на её стороне.       Пилот Хонды пока не давала никаких комментариев.       Пока в принципе не было никаких правдивых слов, кроме тех, что сказал Анье Нортон.       Во время перелёта Лекса очень много думала об этом. В её голову потихоньку стали закрадываться подозрения, что руководитель Хонды мог намеренно пустить слух, чтобы привлечь к командам ажиотаж. Ведь это не первый и даже не второй подобного характера скандал. О чём ранее ей и сам Дэвис напомнил.       Почему руководитель Хонды решил сообщил о намерениях своего пилота именно Анье?        Почему он напрямую не сообщил ей или её руководителю об этом?       Почему хоть как-то не попытался уладить ситуацию?       Скорее всего, потому что это было уловкой, чтобы намеренно разжечь конфликт между двумя пилотами.       Быть может команда Лексы могла поторопиться с принятием решений. Ведь это могло быть то, чего и добивался Нортон.       Лекса не могла судить Анью за то, что та почувствовала угрозу и была обязана действовать. Нельсон была слишком чувствительной, когда дело касалось Лексы. Анье и Лексе пришлось пройти сложный, тернистый путь, чтобы оказаться там, где они есть сейчас. Анья ни за что бы не позволила кому-то разрушить карьеру Лексы, аналогично как и Лекса постаралась бы защитить Анью, если бы та попала в похожую ситуацию.       Даже если Хонда кого-то подкупила, как минимум, возле неё находилось ещё три человека. Лекса не могла представить, как должен извернуться пилот Хонды, чтобы доказать её вину в суде.       Впрочем, это было не её проблемой.       Анья направлялась к арендованному фургону, и Лекса молча следовала за ней. Анья не замечает, как Лексу кто-то останавливает, все её мысли были о предстоящем суде, турнире и новых городах, которые им предстоит ещё посетить. Нельсон берет на себя большую часть ответственности за их сумки и начинает загружать их в багажник. Она так усердно занималась этим, что только когда закончила, осознала, что Лекса пропала. Она заметно занервничала, оглядываясь по сторонам. Хорошо, что поток людей был небольшим и ей быстро удалось заприметить знакомую макушку. Анья выдыхает, замечая Лексу в нескольких метрах в обществе двух подростков.        Нельсон облокачивается на тонированный фургон, наблюдая как Лекса вежливо улыбается фанатам, расписываясь на постерах. Края её губ невольно растягиваются, наблюдая за их взаимодействием. Анья не могла не гордиться за Лексу и за то, какой счастливой она могла быть в компании своих поклонников.       Лексу вовлекают в разговор, и её улыбка становится шире.       Анья глубоко вбирает в себя жаркий испанский воздух и медленно выдыхает, запрокидывая голову. Подставляя лицо под палящее солнце, Анья думает о том, как быстро пролетело время, и как многое с тех пор изменилось.       Встреча Аньи и Лексы произошла ещё задолго до того, как Лекса вступила в команду «Феррари».       Во время долгих и изнурительных поездок по международным сериям картингов, действующему на тот момент тренеру молодежной лиги — Анье Нельсон, была поставлена задача: отыскать новый «талант» для академии. Феррари решила разработать новую юниорскую программу, по задумке которой академия будет обучать, продвигать и спонсировать юношей с двенадцатилетнего возраста.       Как известно, в академию «Феррари» юные пилоты могли попасть только с пятнадцатилетнего возраста, имея при этом хоть какой-то опыт в формуле-4.       Но Феррари — это не просто имя.       Не просто бренд.       Это — легенда, установившая стандарты для всей отрасли автомобилестроения. Это сотни гоночных команд, которые многие года покоряли Формулу – 1 как в гонках на выносливость, так и во всех ведущих гоночных соревнованиях.       Феррари — это символ скорости, превосходства и доминирования.       Статуса и достижений.       И Анья, как профессионал своего дела, предельно серьёзно отнеслась к своему заданию. Ведь именно от её выбора зависела дальнейшая карьера будущих пилотов Формулы – 1, а также успех новой программы.       За два месяца Нельсон успела посетить множество гоночных заездов, она очень тщательно наблюдала и отбирала новых кандидатов, примечая все навыки и умения юных гонщиков. Она вела свой личный рейтинг, и к финалу соревнований на вершине её списка находился участник под номером 28.       Это была девочка. Девочка, которая не только догоняла, но и смело обгоняла своих соперников, финишируя почти во всех заездах первой. Её звали Лекса и она была единственной девочкой среди мальчиков, кто показывал высокие результаты в серии соревнований.       Анья очень внимательно наблюдала за техникой её вождения. Девочка ловко маневрировала между картами, смело обгоняя соперников на коротких прямых. Обладая быстрой реакцией и прекрасным чувством гоночной линии, она уверенно владела картом на поворотах.       Анья увидела в Лексе большой потенциал.       Ещё никто и никогда не продвигал женщин как профессиональных гонщиков. Это могло стать большим скачком как для Феррари, так и для Формулы-1.       Анья лично, в кратчайшие сроки, составила отчёт и отправила на усмотрение своему руководству. Её задумка оказалась успешной, хоть и с большими помарками, но так или иначе, на следующий день она получила предварительно положительный результат. И перед тем, как окончательно утвердить последнюю кандидатуру, последнее, что ей необходимо было сделать — подкрепить видеоматериал, подтверждающий её записи.       Нельсон специально приехала пораньше, чтобы занять первые места на трибуне перед финальным заездом. Она пребывала в воодушевленном настроении, ведь, если всё получится и её фаворит выиграет, Лекса получит место в академии, а у Аньи, как тренера, появится уникальная возможность взрастить из девочки профессионального пилота. Это может стать большим скачком в её карьере и важным шагом в развитии женщин в мире Формулы-1.       Анья устраивается поудобнее, настраивая камеру на телефоне. Трибуна потихоньку наполнялась зрителями. Родители участников также занимали свои места на верхних трибунах. Нельсон проходится взглядом по толпе незнакомых лиц, пытаясь предположить, кто из них мог быть родителями той самой девочки.       До старта оставалось десять минут. Маленькие гонщики потихоньку выходили на трассу. Их карты уже были выстроены на стартовой решетке, ожидая своего владельца. Руководитель гонки подзывает к себе всех гонщиков, чтобы провести предстартовый брифинг. Дети аккуратно кучкуются, создавая полукруг. Все внимательно слушают правила и инструкции перед стартом. Анья замечает, как 28 номеру не позволяют подойти ближе, кто-то даже отталкивает её локтем, чтобы не пустить в круг. Это было почти незаметно. Зрители могли не предать этому значение или сделать вид, что это не их ребёнок только что толкнул, и только Анья могла понять почему мальчики могли презирать и объективно злиться на девочку.       Нельсон с интересом наблюдала за тем, как отреагирует на это Лекса. Ей было необходимо знать, с кем она собиралась работать в дальнейшем.       Лекса повела себя очень достойно, не поддаваясь эмоциям, она обошла полукруг, пристраиваясь сбоку. Она сдержанно и хладнокровно держалась до окончания инструктажа, и когда руководитель распустил всех, спокойно заняла свой карт на поул-позиции.       Анья слегка ухмыляется напыщенности девочки, настраивая фокус на камере. Она на секунду опускает телефон и подтягивает к себе ноги, пропуская перед собой женщину. Та занимает рядом с ней последнее свободное место, и как раз в это же время звучит голос комментатора, объявляя гонщикам и зрителям о двухминутной готовности.       — Простите, — вежливо извиняется женщина с тёмным платком на голове. Она скромно, почти стеснительно улыбается краем губ. — Не хотела вас прерывать.       Анья поначалу даже не обратила внимание, оборачиваясь к своей сумочке, чтобы достать оттуда очки. Она мимолетно подняла голову вверх, и, присмотревшись, чуть отклонилась, замечая, как ей кажется, знакомые черты лица. Хоть платок полностью покрывал голову женщины, скрывая цвет волос, но её лицо ничуть не отличалось от того, что она уже видела на плакате участников. Зелёный цвет глаз хоть и испускал тепло и доброту, но в них было столько же усталости, горечи и грусти, будто бы они пытались скрыть тяжелый груз за спиной. Лицо её выглядело тощим, без каких-либо ярких оттенков кожи. Женщина слегка напрягает накрашенные брови, когда Анья продолжает пристально разглядывать её.       — У меня что-то на лице? — чувствуя себя неловко, худощавая женщина тянется к своей сумке, доставая оттуда миниатюрное зеркальце.       Нельсон отвлекается от разглядывания, и сразу же ругает себя за свою бестактность.       — О, нет, нет, что вы. Извините, я слишком груба, просто… вы очень похожи на одну из участниц.       Анья следит за тем, как женщина, смотря в зеркальце, скромно улыбается. Поправив платок, она убирает зеркальце обратно в сумочку, и её улыбка становится чуть шире, когда она смотрит вперёд. Она машет рукой, отвечая Нельсон в пол оборота:       — Да, вы правы. Мы с моей дочерью очень похожи.       Анья оглядывается на участницу под номером 28, замечая, как та смотрит в их сторону. Не отпуская руль, девочка разжимает руки, поднимая пальчики вверх, а затем снова сжимает их, отворачиваясь.       Когда Нельсон вновь оборачивается на женщину, её встречает протянутая рука.       — Меня зовут Джорджиния, а эта девочка – Александрия, моя дочь.       Анья выпрямляется, воодушевленно протягивая руку.       — Приятно познакомиться. Меня зовут Анья. Анья Нельсон.       — Взаимно, — улыбается Джорджиния. Она наклоняется чуть ближе и с любопытством интересуется: — Ваш сын тоже участвует в гонках?       — О, нет, что вы, — чувствуя себя немного неловко, отвечает Анья. — У меня нет детей. Я молодежный тренер команды «Феррари», я здесь исключительно как зритель.       Пока что, – думает про себя Анья.       По взгляду Джорджинии можно было заметить, что та была удивлена этой новостью. Она никак не комментирует это, однако, заинтересованно разглядывает Нельсон боковым зрением.       Тренеры, находившиеся на трассе, покидают маленьких гонщиков, следуя за ограждение. Фотографы и видеооператоры также уходят на свои позиции. Руководитель гонки предупреждает участников о готовности.       Комментатор оповещает по громкоговорителю, что вот вот стартует разогревочный круг, после которого сразу же начнётся основная гонка. Анье приходится отвернуться от Джорджинии, чтобы направить камеру на участников. Джорджиния же следит за тем, куда направляется телефон Аньи, и не может не высказать свои мысли вслух:       — Простите, возможно вам может показаться, что я лезу не в своё дело, но вы не совсем похожи на простого зрителя. Я заметила вас ещё на прошлой неделе. Не учитывая ваш статус, со стороны, вы выглядите слишком официально для этих соревнований. Вы точь в точь похожи на одного из судей, что следят за исполнением и правилами гонки.       Анья направляла камеру на различные точки, представляя всех участников. Конечно она не могла позволить себе расслабиться, ведь это было её работой, наблюдать за техникой вождения и за соблюдением всех правил гоночного процесса.       Нельсон пока решила не озвучивать своё предложение относительно её дочери, возвращая фокус камеры обратно на трассу. Анье требовалось немного времени, чтобы окончательно удостовериться в своем выборе и, как подобает, официально предложить Джорджинии занять её дочери место в академии «Феррари». По мнению Аньи, Лекса была довольно ярким персонажем на гоночной трассе, и она была уверена, что у неё получится впечатлить её руководство сегодня.       — Вы правы, моя работа ни на минуту не позволяет мне расслабиться.       Стартовый флаг взлетает вверх. Разогревочный круг начался.       Джорджиния больше не искала какого-либо диалога с Аньей, поскольку видела, что та была увлечена съёмкой. Возможно, в её голове возникали разного рода вопросы, но по какой-то причине озвучивать она их не стала, полностью фокусируясь на участии своей дочери.       Анья сосредоточенно снимает разогревочный заезд, и когда трасса, уходящая дальше за трибуны, не позволяет снимать дальше, она направляет камеру на большой экран для зрителей. Сама она переводит взгляд на трассу, пытаясь предугадать дальнейшую тактику девочки.       Есть два ключевых момента, которые позволят участнику гонки добраться до финишной полосы первым – это умение набирать скорость и маневрировать, не создавая при этом аварийных ситуаций на дороге. Важно четко понимать, где и когда следует сделать скачок, чтобы оказаться на шаг впереди. Также следует придерживаться правила «безопасной дистанции» и не слишком сильно превышать скорость, чтобы успеть затормозить там, где необходимо. На каждом занятии Анья любила проговаривать своим ученикам одну измученную, но проверенную на деле фразу:       «Не трасса овладевает тобой, а ты ею».       Это похоже на то, как если бы ты слился с гоночным автомобилем воедино. Все мысли и сомнения уходят на задний план, оставляя за собой холодный разум и повышенную концентрацию.       Анья видела, что в Лексе присутствовали такие задатки.       Карты подъезжают к финишной прямой. Нельсон вновь переводит камеру на трассу, взволнованно наклоняясь корпусом вперед.       Раздаётся сигнал.       Старт гонки.       Преодолевая стартовую линию, карты мгновенно набирают скорость. Звуки ревущих двигателей наполняют воздух. Лекса захватывает лидирующую позицию, преодолевая первые повороты плавно и быстро, демонстрируя идеальную траекторию. На прямых участках девочка никому не позволяет прорваться мимо себя, но в тоже время, она продолжает держать соперников близко к себе.       С технической точки зрения, Анья не совсем понимала, что она делала в тот момент. Если Лекса решила играть агрессивно, то ей следовало удерживать свою позицию и вырываться ещё дальше, чтобы обезопасить своё место, но, вместо этого, Анья наблюдала за тем, как карт Лексы продолжал ехать с равномерной скоростью. Она не сбавляла, но и не увеличивала свою скорость. Это даже не было похоже на защиту своей позиции.       Лекса продолжала придерживаться правой стороны, предоставляя своим соперникам все шансы на обгон, но стоило кому-то попытаться пойти на это, она тут же перегоняла их и меняла свою траекторию. То есть, Лекса даже не пыталась кого-то подрезать, она позволяла догонять себя, и даже где-то равняться со своим картом, но не обгонять.       Это было похоже… То есть, эта девочка будто бы… издевалась.       Анья с ещё большей заинтересованностью устремляет свой взгляд на гоночную трассу.       Она… Судя по всему, эта девочка считала себя бескомпромиссным лидером.       И Нельсон, кажется, окончательно удостоверилась в том, что она не ошиблась в своём выборе.       Лекса без каких-либо проблем преодолевает большую часть трассы, и где-то на восьмом кругу, на одном из поворотов, её снова пытаются вытеснить. Соперники, очевидно, были разгневаны её надменностью, каждый начал атаковать её то по внешнему радиусу, то с внутренней стороны. Выглядело так, будто бы у всех резко поменялись планы и единственная цель для них была: сбить девочку с трассы.       И только в этот момент, почувствовав реальную угрозу, Лекса предстала по-настоящему.       Девочка не теряется: она мгновенно реагирует на попытку соперников подрезать её по внутренней стороне. Сбрасывая скорость, она уходит назад, маневрируя между картами. Она избегает столкновения, но за счёт этого, несколько картов, следовавших за ней, вырываются вперед.       Лекса теряет свою позицию.       Это было весьма рискованно, но девочка хладнокровно справляется с заносом. Нельсон мысленно подбадривает Лексу, лицезрея её решимость. Ей как никому известно, что каждый такой момент закаляет и делает ещё сильнее.       Напряжение достигает своего пика на финальном круге. Лекса находится на третьем месте, не так далеко от лидирующей позиции. Оставшиеся метры трассы – это вопрос тактики и умения воспользоваться малейшей ошибкой соперника. На одном из поворотов Лекса видит возможность приблизиться к лидеру гонки. Карт, ехавший перед ней, слишком широко выходит из поворота, оставляя узкий просвет. Лекса не даёт себе ни секунды на раздумья, она мгновенно принимает решение, увеличивая свою скорость. Её карт вырывается вперёд, опережая соперника буквально на доли секунды.       Девочка приближается к лидеру гонки, так же как и финишная прямая.       Голоса на трибунах затихают в ожидании. Анья встает со своего места, замирая. Джорджиния сжимает кулаки и что-то неразборчиво шепчет себе под нос, смотря на экран.       Лекса едва успевала за соперником, но она не сдавалась, стремясь догнать его. Два карта мчались на полной скорости, наполняя воздух запахом жжёной резины.       Каждое движение становится автоматическим.       Карты приближаются к финишной черте.       Чувствуя мощную вибрацию мотора, Лекса разгоняется резкими рывками, атакуя.       Анья, снимавшая все происходящее на камеру, с замиранием сердца приоткрывает рот. Эти манёвры были очень опасны. Не только для транспорта. В первую очередь это было опасно для самого пилота. Девочка грозится получить серьезные проблемы как с топливным баком, так и с двигателем. Её карт в прямом смысле мог загореться, учитывая температурный режим на трассе при высоких скоростях. Она должна знать это.       В последнем рывке перед финишной чертой, два гонщика вступают в непримиримую борьбу. Стартовый флаг уже был поднят, и победа оставалась лишь за тем, кто проявит смелость.       Лексу отбрасывает назад при резком скачке скорости. Её карт дергается, словно от удара. По трассе раздаётся громкий хлопок. Карт Лексы в мгновение ока задымляется. Плотный, чёрный густой дым застилает видимость трассы. Видимость становится практически невозможной. Казалось бы, сплошная прямая и дальше только финишная черта. Лекса с трудом удерживает свой карт, в отличие от своего соперника, который полностью теряет управление, неконтролируемо слетая с трассы прямо перед финишной чертой.       Группа быстрого реагирования мгновенно устремляется к месту происшествия.       Девочка даже не успевает понять, что происходит. Едва затормозив и отстегнув ремни безопасности, она чувствует, как её руки и тело обжигает жар. Маленькая Лекса едва осознавала, что с ней происходило, её сердце билось так быстро, что кажется, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Она задыхалась в собственном шлеме, пытаясь отстегнуть его. Внезапно кто-то вырывает её под обе руки из задымлённого карта и оттаскивает в сторону. Команда спасателей оперативно справляются с едва загоревшимся картом за несколько минут.       Наблюдая за этим драматическим моментом, Анья еле сдерживала дыхание. Она впервые видела настолько крупное происшествие в детских соревнованиях. Быть может, если оно было не первым по своей значимости.       Грань между триумфом и трагедией очень хрупка, подумала тогда Анья, почувствовав напряжение в правой ноге. Нельсон опустила голову, замечая, как Джорджиния вцепилась в неё обеими руками.       — Господи... — с ужасающим выражением лица, прошептала она, продолжая смотреть на большой экран.       На экране едва ли можно было что-то разглядеть из-за суеты операторов и обильного густого дыма, закрывающего практически весь обзор.       Нельсон замечает резкую перемену в лице Джорджинии, она вдруг стала чаще и обильнее дышать, бледнея как белый лист бумаги. Её состояние заметно ухудшилось. Тогда Анья подумала, что у Джорджинии, возможно, упало давление и закружилась голова из-за сильных переживаний. Она сразу же села с ней рядом, позволяя облокотиться о своё плечо.       — Успокойтесь, пожалуйста, — спешит утешить её Анья. — С вашей дочерью все будет хорошо. Не стоит так сильно переживать, её вовремя успели спасти, — но не получив ответа. — Слышите? — спрашивает Нельсон, решив заглянуть в лицо Джорджинии.       Кажется, женщина хотела что-то сказать, но у неё никак не получалось этого сделать. Она не могла внятно ответить. Её глаза были настолько широко открыты, что Анья невольно почувствовала какую-то необъяснимую тревогу. Это уже не казалось обычным головокружением.       — Боже... — шепчет Анья, нервно оглядываясь на толпу людей. — Врача! — кричит она, но как-будто не видит перед собой никого. — Кто-нибудь, пожалуйста! Позовите сюда врача! Тут женщине плохо!       Анья чувствует, как тяжесть на её плече увеличивается, Джорджиния едва удерживалась за её руку, затрудненно дыша.       Неравнодушный парень, проходящий мимо, останавливается возле них и присаживается на корточки, помогая Анье.       — Что случилось? — спрашивает он, крепко держа Джорджинию обеими руками за плечи.       — Я-я не знаю, что с ней. Она... Ей резко стало плохо. Я-я не знаю, — заикаясь, проговаривает Нельсон. Анья хватается за его руку как за спасательный круг, смотря на него испуганными глазами. — Помоги, пожалуйста. Приведи сюда врача.       Окинув печальным взглядом женщину, парень отвечает:              — Хорошо, да. Да, я сейчас! — он быстро встает на ноги и бегом протискивается сквозь толпу.       Анья всеми силами старается удержать Джорджинию на скамье, крепко обнимая её за плечи. Всё стало таким неожиданным, что она вдруг не знала, что ей делать. Проходящие мимо люди просто глазели на них, не выражая какой-либо помощи. Кто-то стоял в стороне, снимая всё происходящее на камеру.              — Мама!..       Из-за шума и хаоса на трибунах не сразу стало понятно, откуда исходил детский голос. Анья, продолжая держать Джорджинию в своих руках, отчаянно осматривалась вокруг.       — Мама!..       Анья крутила головой в разные стороны, пытаясь разузнать откуда исходил голос. Люди начали расходиться перед входом на трибуны, создавая узкий проход, когда кто-то, очевидно, очень настойчиво прорывался сквозь толпу. Анья напряжённо смотрела вперёд, когда маленькая девочка буквально вылетела на трибуны.       Запыхавшаяся, с красными от напряжения щеками, Лекса уронила свой шлем и чуть не споткнулась о собственные ноги, когда увидела бессознательное тело своей матери. Анья с широко открытыми глазами глазела на девочку. Её волосы были растрёпаны, грудь тяжело вздымалась, словно она только что преодолела огромную дистанцию. Глаза Лексы блестели от слёз.       Анья услышала тонкий, но в тоже время настойчивый голос:       — Мама!       И в тот момент Нельсон почувствовала, как её сердце сжалось до боли.       Лекса несколько раз споткнулась, когда бежала к ним навстречу. Она упала на колени и снова позвала дрожащим голосом, в котором отчётливо слышалась отчаянная мольба:       — Мамочка…       Её маленькие ручки вытянулись вперёд. Слёзы по её щекам текли ручьём, она всхлипывала, жадно глотая воздух.       — Мама, пожалуйста!       Она легонько потрясла её, но не получила никакой реакции. Анья с горечью наблюдала за девочкой, ей было тяжело смотреть, как за каждой новой слезой её мир рушится.       Анья не смогла остаться равнодушной. Она аккуратно протянула свою руку к её лицу, бережно опуская ладонь на горячую щечку. Всхлипывая, девочка недоверчиво перевела на неё стеклянные глаза.       — Твоя мама немного переволновалась за тебя, и у неё очень сильно закружилась голова. Ей пришлось ненадолго закрыть глаза, — Анья ласково гладит большим пальцем её щеку, стирая с них слезы. — Сейчас придет врач и осмотрит её, хорошо? С ней всё будет в порядке…       Джорджиния, по-прежнему, находясь в полубессознательном состоянии, с трудом приоткрыла один глаз. Увидев свою дочь, она попыталась улыбнуться ей, но левая сторона её лица оставалась неподвижной. Анья, удерживая Джорджинию, попыталась приобнять Лексу, чувствуя, как собственные глаза стали щипать.       Анья и подумать тогда не могла, что тот день в будущем станет для неё значимым, что он, в последствии полностью перевернет её жизнь вверх дном.       — Пропустите! – кричит кто-то из толпы. — Пропустите врачей!       Парень, которого ранее Анья попросила привести медиков, прибыл как раз вовремя.       Все вновь разбредаются по разным сторонам, пропуская двух медиков. Анья передает Джорджинию двум мужчинам и берет Лексу за руку, отводя её в сторону. Один из них быстро осматривает женщину, оценивая её состояние, другой же расспрашивал о произошедшем. Анья рассказывает о том, что случилось, и тот медик, что осматривал Джоджинию, поспешно произносит:       — Всё понятно. Увозим её, — говорит он своему напарнику.       Мужчины подхватили Джорджинию под руки и понесли прямиком к транспорту.       — Стойте, подождите! — Лекса хотела помешать медиками, но в этот момент Анья очень крепко удерживала девочку на месте. — Куда вы увозите мою маму?! Подождите, не уходите без меня!       Лекса начинает истерично извиваться в руках Нельсон, она бьёт её по рукам и также со всей силы наступает по ногам. Анья шипит и мычит от боли, но ей удаётся удержать пыл девочки. Один из медиков в пол оборота оборачивается к чересчур импульсивной девочке, после чего переводит взгляд на Анью. Они не могли препятствовать её дочери.       — У вас есть машина? Сможете последовать за нами?       — Да, — не раздумывая отвечает Анья. — Конечно. Пошли, — она слегка дергает Лексу в другом направлении, но та наотказ сопротивляется ей.       — Отпустите меня! — кричит Лекса. — Отпустите!       Видя, как девочка сопротивляется и кричит, Нельсон понимает, что ей срочно нужно взять ситуацию под контроль. Она наклоняется к Лексе, стараясь выглядеть как можно увереннее, несмотря на ощутимую боль в теле.       — Послушай меня внимательно, — твердо говорит Анья, беря девочку за плечи. — Мы поедем за твоей мамой на моей машине. Ты можешь довериться мне, я обещаю, что довезу тебя до больницы, но тебе нужно отпустить врачей, чтобы они могли помочь твоей маме по дороге. Понимаешь?       Глаза Лексы полны паники. Она отчаянно трясёт головой.       — Нет! — Лекса пытается выкрутиться из рук Аньи. — Я должна поехать с ней, я хочу быть с ней!       — Я обещаю, что мы будем следовать прямо за скорой помощью, — говорит Анья, стараясь сохранить терпение и спокойствие. — Твоя мама будет в безопасности. Мы будем в больнице так скоро, как только сможем, — медики тем временем укладывают Джорджинию на носилки, фиксируя её ремнями и готовясь к транспортировке. — Нам нужно идти прямо сейчас, — но Лекса вновь дергается.       Анья опускается на одно колено, и мягко, но настойчиво прижимает к себе девочку. Её тело всё ещё дрожит, когда она плачет. Нельсон чувствует, как девочка начинает сдаваться, хотя её сопротивление кажется всё ещё сильным.              — Я знаю, тебе страшно, — шепчет Анья. — Но мы должны помочь твоей маме, и единственный способ это сделать — поехать в больницу как можно скорее.       Кажется, слова Аньи начинают доходить до девочки. Она начинает утихать, хотя её тело всё ещё дрожит от рыданий. Анья всё понимает, когда слышит удаляющиеся звуки сирены и мигалок.              — Пошли, — Нельсон встает на ноги и протягивает свою руку. Девочка робко смотрит на её ладонь. — Ну же, — мягко подталкивает её Анья.       Лекса делает шаг, всё ещё нерешительно и медленно, с явным усилием преодолевая себя. Её маленькая ручка медленно тянется к протянутой ладони Аньи. Лекса поднимает голову и смотрит на неё, её дыхание становится чуть ровнее, хотя слёзы всё ещё текут по её щекам. Анья смотрит на её подрагивающий подбородок и слова выходят сами собой, так легко, как если бы Анья ещё тогда была уверена в сказанном:       — Не бойся, — Анья осторожно сжимает маленькую ручку. — Я не позволю тебе остаться одной.       Уже некоторое время Анья стояла неподвижно, Лекса украдкой наблюдала за отстраненным и задумчивым взглядом, испытывая нарастающее беспокойство. Она знала, если Анья уходила в глубокую задумчивость, значит её что-то сильно тревожило. В таком состоянии она с легкостью могла забыть о сне и еде на несколько суток. Лекса знала. Это уже происходило перед чемпионатом мира в 15-ом и 17-ом году.       С натянутой улыбкой Лекса поблагодарила фанатов теплыми словами за поддержку и попрощалась с ними. Осторожно, чтобы не спугнуть момент, Лекса приблизилась к Анье, молча разглядывая её лицо. Как ни крути, но время нанесло свой отпечаток. Морщины на лице Аньи, особенно вокруг глаз, неумолимо стали более выразительны. Обычно она носила выражение серьёзности, но когда улыбалась, это придавало её лицу особое сияние, по мнению Лексы. Сами глаза оставались ясными, но взгляд стал более глубже и сдержаннее.       Лекса подошла ближе, замечая как напряжены плечи Аньи. Она продолжала стоять поблизости, даже если ничего не говорила. Иногда нужно просто быть рядом, чтобы дать почувствовать, что ты не один.       Через какое-то время Лекса мягко положила на плечо Аньи руку, от чего та вздрогнула, очнувшись от глубоких мыслей.       Присутствие Лексы заставляет вернуться Анью в реальность.       Прошло много лет с тех пор, как они сумели стать друг для друга близкими людьми. Анья смогла стать для Лексы не только наставником, но и другом в трудные времена, когда у Лексы не осталось никого. В каждом моменте их общего пути ощущалась глубокая связь, искренность и взаимная поддержка. Теперь Лекса — профессиональный пилот Формулы-1, семикратный чемпион мира, гордость команды «Феррари». Анья не могла не смотреть на Лексу с благоговением, она стала не только выдающейся гонщицей, но и сильной, уверенной в себе женщиной.       — О чём ты думала? — заглядывая в глаза Аньи, с беспокойством спрашивает Лекса. — Есть ли что-то, с чем нам нужно разобраться?       Анья пристально смотрит на Лексу, но так и не решаясь вымолвить из себя слово, отводит взгляд. Ей не хотелось беспокоить Лексу, тем более напоминая о болезненном прошлом. Перед ней стояла уже не та маленькая и хрупкая девочка. Лекса же не до конца понимала, что происходило на душе Аньи.       — Анья? — снова позвала Лекса, стараясь восстановить с ней зрительный контакт.       Взгляд, пронизанный неопределенными чувствами, коснулся Лексы до глубины души. Анья попыталась улыбнуться, стараясь скрыть свои внутренние переживания.       — Всё хорошо, я просто задумалась.       Лекса внимательно смотрела на неё, не сводя глаз.       — Но я вижу, что что-то не так, — настаивала Лекса. — Ты не обязана держать всё в себе. Мы ведь одна команда, — Лекса ещё сильнее хмурится, когда Анья продолжает молчать. — Когда ты ведешь себя подобным образом, я начинаю переживать.       Глаза Лексы стали искать ответ там, где его, кажется, не было. Анья посмотрела на Лексу, чувствуя, как её стены начинают рушиться.       — Судебное разбирательство назначено на конец недели, я просто не могу перестать думать об этом. Новый сезон только начался, тебе предстоит преодолеть ещё так много стран. Я знаю как важен для тебя этот год, ты так усердно готовилась к нему, и я…       Лекса шагнула ближе, взяв руки Аньи в свои ладони. Она сжала их крепче, как-будто пыталась передать в них всю свою силу и уверенность.       — Мы справимся с этим, как и со всем остальным. Перестань накручивать себя по пустякам, ты надумываешь себе слишком много.       — Но это не пустяки, Лекса, — с серьезным лицом произносит Анья. — Нам неизвестно, что ещё может выкинуть Нортон с той девчонкой в суде. Мы должны быть готовы ко всем рискам.       — Разве мы не готовы? Не ты ли мне сказала недавно, что наши адвокаты собрали весь материал к защите?       — Да, но…       — Никаких но. Все доказательства у нас, значит мы готовы защищаться.       Анья больше ничего не говорит, позволяя Лексе выхватить из своих рук ключи от машины.       — Я вообще не понимаю, как всё могло докатиться до такого абсурда. Хонде уже совсем нечем заняться? — Лекса обходит фургон, размышляя в слух. — Наверняка они объявятся ещё до начала суда. Придумают какую-нибудь историю с происшествием, или спихнут всю ответственность на… как её?       Анья скептическим взглядом провожает Лексу до двери, после чего сама садится в фургон, всё ещё не в восторге от поверхностного отношения Лексы к суду.       — Кларк Гриффин. Я уже рассказывала тебе о ней.       Лекса заводит машину, смотря в боковое зеркало. Она замолчала, смакуя на языке имя, пытаясь вспомнить, когда Анья могла рассказать ей о новой сопернице.       Лекса пропускает несколько машин, прежде чем выезжает на дорогу.       — Разве? Что-то я не припоминаю об этом. Уверена, я бы запомнила эту информацию.       Анья оборачивается к ней с нахмуренным взглядом.       — Тебя в последнее время невозможно достать из тренажерного зала, я не удивлена, что ты не помнишь о том, что я тебе говорю. Но больше всего меня удивляет, что ты совсем перестала интересоваться своими соперниками, тем более новым участникам. Ты знала, что Мартинес претендует на место в Мерседес в следующем году?       — Линкольн? — удивляется Лекса, мельком посмотрев на Анью. — На чьё место?       — Вместо Джералда.       Лекса была знакома с Джералдом довольно долгое время, они даже как-то раз пересеклись на одном из общих мероприятий два года назад, и с тех пор, иногда, они перекидывались парой слов во время соревнований. Джералду нравилось выводить Коулманн на эмоции, подстегивая её, обычно, когда она приходила не первой.       — А он куда уйдёт?       — Пока неизвестно. На следующий год мало свободных мест, но я слышала, что МакЛарен рассматривает его на место Монти, — Анья отворачивается к окну. — Ты так удивляешься, как-будто я никогда не говорила тебе об этом.       Взгляд Лексы был сосредоточен на дороге, хотя в глазах не было ни капли интереса. Анья украдкой взглянула на неё, надеясь хоть что-нибудь услышать от неё, но та оставалась молчаливой. Лекса в последнее время будто бы сама на себя не была похоже. Даже Дэвис недавно пожаловался ей, что та стала вести себя с ним довольно холодно. Анья вспомнила их последние разговоры – та старалась отвечать коротко, избегая долгих бесед. Даже в моменты, когда они оказывались одни, Лекса часто находила повод уйти или заняться чем-то другим.       Анья задумчиво смотрела на Лексу, после чего тихо произнесла:       — Что с тобой происходит в последнее время?       Лекса не сразу ответила. Она продолжала смотреть вперёд, поджав нижнюю губу, прежде чем её голос прозвучал немного натянуто.       — Всё нормально. Просто немного устала.       В машине снова воцарилась тишина. Между ними повисло тихое напряжение, словно невидимая стена разделила их по разные стороны. Монотонный шум мотора и мелькающие пейзажи за окном лишь подчеркнули это.       Тишина между ними затянулась, становясь почти осязаемой. Анья смотрела на дорогу, когда Лекса слегка обернулась к ней.       — Так… что тебе известно о новом пилоте Хонды?       Анья украдкой взглянула на Лексу, замечая, как её пальцы сжали руль сильнее.       — Мне стоит беспокоится насчёт неё?       — Всё зависит от того… воспринимаешь ли ты её своим соперником, — немного поразмыслив, отвечает Анья. — Она ещё совсем молода и неопытна в соревнованиях, но… Она догоняла тебя. У неё весьма агрессивный стиль вождения, — заметила Нельсон.       — Она нарушила правила.       —Она рисковала. Но, все же, стартуя с последней позиции, ей удалось нагнать тебя, — Анья взяла паузу, изучая профиль Лексы. — Подумай об этом, — добавляет она. — Она может стать для тебя серьёзным конкурентом.       Лекса подумала лишь о том, что если команда Хонды намерена сразиться с ней на гоночной трассе и за её пределами, то она готова принять вызов.