KCN

      Четырнадцатое августа. Шесть минут шестого, я ощущаю легкое раздражение, поднимающееся к горлу, пока Лабель Флавий, я надеюсь, где-то в своем доме. Я рассчитывал увидеть его сегодня ровно на шесть минут раньше, а эти шесть минут мы бы находились в пути в один из участков полиции Сан-Франциско. И лучше было бы не растрачивать время, потому что у нас к нему много вопросов.       Сегодня немного душно, плотность кислорода словно уменьшилась, заставляя вдыхать глубже, чем обычно. Потерев ладонью шею, я бросаю взгляд на вход в дом Флавия, но не замечаю там даже намека на то, что он поторапливается. Дверь закрыта, он сам не мелькает в окнах. Между облаков медленно тает конденсационный след. Мое терпение тает быстрее.       Семь минут. Я тихо закрываю дверь машины и иду по тропинке из бежевой тротуарной плитки прямо к неприветливо закрытой белой двери его дома. Палец вдавливает кнопку звонка, и Флавий заставляет подождать, прежде чем открывает мне.       - Привет, Рикс. Проходи, - он отходит в сторону, и я даже не успеваю напомнить, что нам уже давно следует ехать в участок.       Его образ обрамляет некая небрежность, словно он только с моим появлением вспомнил, что сегодня у меня на него планы. На нем вчерашние брюки и расстегнутая льняная рубашка цвета натурального волокна. Кожа у него бледная, контраст с одеждой - удачный вариант. Откуда-то извне ко мне врывается мысль, что, если бы я не жил с сестрой, я бы не был в курсе таких нюансов. Я невольно задерживаюсь взглядом на обнаженных груди и животе. Он определенно следит за собой, мышцы обозначены легким рельефом. Должен признать, что он очень хорош собой. Прежде чем пройти в дом, я тихо произношу:       - Привет.       - Проходи на кухню. Будешь что-нибудь? Кофе, чай, апельсиновый сок?       - Нет, спасибо. Нет времени.       - Хорошо, я почти готов. Пару минут.       Но у нас нет этой пары минут. Может быть, опоздание в десять минут - не такая уж катастрофа и я немного драматизирую, но меня выводит из себя скорее факт, что он опаздывает именно ко мне и именно на допрос. Словно он не прячет свое безразличие и пренебрежение к нашей работе.       Он проходит следом за мной через кухню и исчезает в соседней комнате. У него достаточно уютно, засчет панорамных окон играет обилие света. В интерьере преобладают пастельные тона, кое-где акценты выполнены комнатными растениями. Лаконично, однако Лабель не показался мне заботящимся об уюте человеком. На светлом деревянном столе у окна и на столешницах в тон хаотично разбросаны газеты. Я пробегаюсь глазами по ярким заголовкам: «Сотрудник полиции Сан-Франциско был одержим местью», «Полиция убивает безоружных», «Освобождение заложницы превратилось в расстрел», «Убийца продолжает работать в полиции».       Где-то в груди еле заметно колет тревога. Она медленно расползается изнутри прямо к коже, отравляя. Флавий специально оставил здесь все эти газеты, так заголовки статей четко видны прямо от входа в кухню. Для чего? Если таким образом он обнажает зубы, значит, чувствует угрозу, но… действительно ли есть нужда защищаться от меня сейчас? Но действительно ли это защита? Его поведение становится для меня все менее понятным, но все более настораживающим. Накатывает ощущение, словно ответы на некоторые вопросы у меня под носом, но я пока не могу рассмотреть.       - Я готов.       Он внезапно появляется в арке между кухней и, как я понимаю по дивану и журнальному столику в дверном проеме в следующую комнату, еще одной гостиной. За все время его отсутствия он только надел туфли и застегнул рубашку. Я должен был зайти к нему в дом, и он впустил меня, но только чтобы показать, что он не так прост, как кажется.       Только я и раньше это знал.       - Хорошо, нам нужно ехать.       Флавий кивает мне и, пропуская меня вперед, и подхватывает ключи на ходу.       К моему удивлению, весь наш путь не занимает много времени. Мой пассажир немногословен, немного задумчив. Он подметил, что мне тоже нравятся ретро-автомобили. Салон моей машины он рассмотрел в деталях, сказал, что мне это все очень идет. Почему-то это заставило меня улыбнуться. Кому-то идет стрижка, фасон брюк или головные уборы, мне идет салон моей машины. Странные комплименты я списал на особенности мышления Лабеля. Как известно, никто никогда не узнает, что в голове у творческих людей.       На самом деле, я давно начал замечать, что мне не хватает такого непринужденного общения. Не с коллегами по работе, не с фигурантами по делам, не со случайными знакомыми, а словно с давними друзьями после долгой разлуки. Хочется что-то вспомнить с непосредственно участниками воспоминаний. Может быть, так я немного отдохну от сугубо рабочих будней. Я давно не виделся и даже не созванивался с моим лучшим другом еще со времен учебы в колледже, откуда-то изнутри прокрадывается стыд. С пролетающими годами дружеские связи у большинства людей сводятся на нет: мы переезжаем, заводим семью, строим карьеру или же просто находим новых друзей. Мы с Джейсоном по уши завалены работой и видимся только раз или два в год, и только если совпадают хотя бы несколько дней наших отпусков. В прошлый раз мы встречались в баре около года назад. Он говорил, что вроде бы даже нашел себе кого-то, и я был за него искренне рад. Одиночество, конечно, очень выгодно в нашей работе… да и в любой работе, но качество жизни при этом существенно страдает. Может быть, он женился и проживает свою лучшую жизнь. Надо будет позвонить ему сегодня или завтра, договориться о встрече.       Флавий рассматривает то окрестности, то меня, когда мы не стоим на светофорах и мне приходится следить за дорогой. Я чувствую на себе его взгляд, однако из-за воодушевления от внезапно пришедшей идеи встречи с давним другом дискомфорта нет. Оказалось, он знает несколько народных примет, по которым предсказал дождь. Сегодня душно, свет солнца иногда залепляют облака, а еще утром он не заметил росы.       В здании полицейского департамента нас встречает Гарри.       - Пожалуйста, проводи мистера Флавия в комнату для дачи показаний, я буду через несколько минут.       Лабель даже не пытается скрыть свой насмешливый взгляд, которым он щедро одаривает моего напарника. Особенно достается его голове. Проблему облысения Гарри решил крайне радикально - сбрил оставшиеся волосы. Но если бы Гарри переживал о чужом мнении о его внешности, он бы не работал в полиции. Он отвечает с дружелюбием:       - Добрый день, мистер Флавий. Меня зовут Гарри Линн, я провожу Вас.       Взяв папки с документами по убийствам, я захожу в соседнюю комнату. Лабель Флавий за широким столом смотрит прямо на нас через затемненное окно. На секунду я сомневаюсь, что он действительно не может видеть меня и других детективов. В напряженной тишине звучит лишь один вопрос:       - Рикс, думаешь, он хоть что-то прояснит?       - Не знаю. Многое придется читать между строк. Тори, следи за ним, будет нужен полный психологический портрет и анализ его поведения.       Психолог согласно кивает, и я направляюсь к Флавию.       Кажется, он даже немного взбодрился, когда я вошел. Под моим пальцем щелкает кнопка диктофона, и кассета начинает медленно наматывать пленку с одной катушки на другую. Я сажусь напротив, и только сейчас я замечаю просвечивающую сквозь ткань пачку сигарет в нагрудном кармане его рубашки. К слову, сама эта рубашка расстегнута до середины груди, открывая замысловатый кулон на шее ее обладателя. Небольшое детализированное перо на тонкой цепочке, кажется, из серебра. Очень символично. А еще он закатал рукава почти до локтя, пока ждал меня.       - Мистер Флавий, я детектив Ричард Остер, я задам Вам несколько вопросов по поводу произошедших недавно событий. Для начала представьтесь, пожалуйста.       Прежде чем заговорить, он выдержал небольшую паузу, отведя взгляд на диктофон. Видимо, смирился с официозностью ситуации.       - Меня зовут Лабель Флавий, мне тридцать лет, я журналист.       - Это Вы написали статьи об убийствах в Сан-Франциско в «Сан-Франциско кроникл», верно?       - Да.       - Что Вам известно о первой жертве - Лайзе Маклейн? - я достаю из папки фотографию девушки, пододвигая к нему.       - Лайза Маклейн - двойной агент.       - Поясните, пожалуйста, что Вы имеете в виду.       - Она была студенткой медицинского колледжа, с ее педантичным подходом к любому делу она могла стать отличным врачом. Но денег в семье не хватало в связи с болезнью ее матери. Недолго она подрабатывала в больнице, ровно до того момента, как поняла, что ее заработка все равно не хватит даже на ежемесячные лекарства, не говоря уже об обследованиях. Тогда Маклейн решила зарабатывать на человеческой глупости, похоти и страхе. Она арендовала небольшую квартиру, где встречалась с женатыми мужчинами. Подробности их времяпрепровождения она фотографировала, после чего просила деньги в обмен на молчание.       - Как Вам стало известно об этом?       - Обо всем этом я рассказывал твоим коллегам месяцев пять назад, у вас же есть все мои показания, разве нет? Ты проверяешь меня на ложь?       - Теперь все эти убийства объединены в одно расследование из-за одного способа убийства и еще некоторых обстоятельств, поэтому нам необходимо выяснить возможные связующие детали. Но для логичности повествования нужно подробное восстановление событий.       - И ты проверяешь меня на ложь.       - Да, верно.       Флавий усмехается, откидываясь на спинку стула.       - Ее адрес я выяснил в больнице, где она работала.       - Почему Вам его дали?       - Потому что я представился копом, расследующим ее убийство.       - И Вас даже не просили показать значок?       - Я очень торопился.       - Это не причина выкладывать конфиденциальные данные.       - Тем не менее это сработало.       - Как Вы попали в ее квартиру?       - Меня впустила ее соседка. Та понятия не имела о… способе заработка ее… подруги, наверное. Она достаточно много рассказала о ее обычной жизни.       - Она тоже не спросила о значке?       - Нет.       - Почему?       - Потому что я был убитым горем парнем Лайзы. Мы учились вместе. Я планировал счастливое будущее с ней, но злой рок отнял у меня ее.       - И в ее комнате Вы и нашли фотографии.       - Верно.       - Что было дальше?       - Я связался с некоторыми из тех, кого она развела.       - Как Вы выяснили их имена?       - У нее была записная книжка с их именами, телефонами, денежными суммами и отметками о выплате. Она вела отчетность.       - Там были адреса?       Лабель медленно вздохнул, прежде чем продолжить.       - Ты же знаешь, что нет. Не думаю, что она собиралась действительно отправлять фотографии этим несчастным женам. Я встретился с теми, кто еще не заплатил.       - Под каким предлогом?       - Хотел предложить кредит на выгодных условиях.       - Она требовала большие суммы?       - Нет. Думаю, не больше их зарплат за квартал. С учетом накоплений найти эти деньги было для неверных мужей в пределах возможностей. Однако на встречи со мной они быстро соглашались.       - Что Вы можете сказать о них?       - Обычные клерки, работники фастфуда, кинотеатров, парочка мелких бизнесменов. Она выбирала особо пугливых, тех, чей почти каждый шаг контролируют их жены. Как залог, что они точно заплатят.       Мы тоже проверяли их. Некоторые умоляли ничего не говорить жене, другие клялись, что больше не будут изменять. Только вопрос в том, действительно ли они изменяли… в физическом плане. На всех фотографиях они в неадекватном состоянии, а рядом с ними полуобнаженная девушка. По опыту службы в полиции становится очевидно, что убийцами там и не пахнет.       - Как Вы познакомились с мисс Маклейн?       - В клубе.       - Когда?       - В день ее убийства.       - Она назвала настоящее имя?       - Конечно, нет. Тогда она была Роуз.       - Как Вы узнали ее имя?       - Дождался полицейских. Они установили личность и место работы.       - И они сказали об этом Вам?       - Нет, - он снова усмехнулся.       Он подслушивал.       - Кто был инициатором знакомства?       - Она.       - О чем вы говорили?       - Это была непринужденная беседа. Было похоже, что ей просто одиноко.       - Она не пыталась пригласить Вас к себе?       - Нет, я же не женат.       - Она пила что-то в клубе?       - Да, ведь яд как-то попал в организм.       - Вы видели, как она пила что-то?       - Нет, это было, скорее всего, уже после нашего разговора.       - Как она чувствовала себя? Может, жаловалась на духоту, тяжело дышала?       - Нет, нельзя сказать, что она могла испытывать недомогание. Может, она даже не была пьяной. Взгляд был четкий, ясный, движения не резкие, речь правильная.       - А Вы пили какой-либо алкоголь?       - Да, виски. Когда Маклейн подошла ко мне.       - Как Вы узнали, что ее именно отравили?       - От ее матери.       - Где узнали ее адрес?       - Да брось, есть же телефонный справочник.       - У нее Вы тоже играли боль утраты?       - Я слышу презрение в твоем голосе?       Его глаза искрятся иронией. Свет лампы сверху рисует насмешливый блеск на серой радужке. Он поднимает бровь, на его щеки ровными скобками ложатся маленькие ямочки от легкой улыбки. Я много думал, что в его внешности может натолкнуть на мысль, что убийца - именно он. Может быть, какая-то вычурность или странность, но их не было. Что-то, что хотя бы вызовет подозрение, но ничего не было. У него густые черные волосы, ухоженные, блестящие, совершенно обычная стрижка, бледная кожа, мягкие черты лица с выделяющимися скулами, редкая россыпь маленьких родинок на лице, шее, ключицах, груди и левой руке. Длинные тонкие пальцы, широкие ладони, проступающие вены на руках, что придает ему недостающей грубости. Все же он очень красив и наверняка никогда не был обделен женским вниманием. Может быть, не только женским. Обычный парень, но все же есть в нем что-то, что заставляет запомнить его.       Правда в том, что вы можете пройти сквозь толпу убийц и у вас даже не появится мысли о том, что хотя бы один из проходящих мимо вас людей хотя бы один раз отнял жизнь. Им может оказаться ваш сосед, ваш друг, ваш преподаватель, кузина, парикмахер, который стрижет ваши волосы уже десять лет. Внешне они ничем не отличаются от остальных. Я знал это, но все равно тратил время на бессмысленные размышления.       Вкладывал ли я презрение в свой вопрос? Нет, это скорее попытка найти лимит его актерских способностей. Мне интересно, как далеко он может зайти ради своей цели. По сути, пока что он не совершил ничего противозаконного, если говорить о его статьях. Став свидетелем убийства, он провел свое расследование и изложил результаты. Да, он немного сбил с толку официальное следствие, но это не наказуемо законом. Он лишь воспользовался ситуацией, чтобы добиться успеха в карьере, и это у него вышло отлично. Моральная сторона вопроса - глубоко второстепенный вопрос, и мы не полиция морали, к сожалению или к счастью.       - Это ваша субъективная интерпретация, мистер Флавий.       Если он действительно убил этих людей, его статьи защищают его от меча Фемиды. За убийство четырех человек ему грозит смертная казнь. Чтобы он понес наказание, нам нужны весомые улики против него. Но их мы не нашли. Во всяком случае, пока.       - Как скажешь, - как мне показалось, он грустно усмехнулся.       - Но Лайзу Маклейн все же кто-то убил.       Флавий несколько секунд всматривался в мое лицо, словно обдумывая что-то.       - Да, кто-то убил.       - Мистер Флавий, Вы знаете много деталей ее жизни, есть ли у Вас предположения, кто бы это мог быть?       - Просишь помощи?       Я делаю глубокий вдох, прежде чем ответить.       - Прошу Ваше мнение.       - Это одно и то же, - он достает одну сигарету, посылая мне вопросительный взгляд. Я протягиваю руку в ответ и чиркаю зажигалкой.       - Мистер Флавий…       - Да ладно тебе, - он перебивает меня, выдыхая дым между нами, - я проверял всех из ее блокнота.       - Да ну?       - Не так их там и много. У всех есть алиби. Многие врут, конечно, но вряд ли они объединились и спланировали ее убийство. И я думаю, - он затянулся еще раз, облокотившись на стол, - что ее убила женщина.       - Почему?       - Способ убийства и интуиция.       Лабель медленно выдыхает носом и ртом, щурится от дыма, зажав сигарету между указательным и средним пальцами. Думаю, с Маклейн мы закончили. Я открываю следующую папку, выкладываю на стол две фотографии.       - Вы были знакомы с Харадой и Кендзи Ясумото?       - Нет.       - Как Вы узнали об их смерти?       - Мне позвонила Сьюзан, она была на их выставке, где это и случилось.       - Кто такая Сьюзан?       - Сьюзан Каван, моя соседка.       - Какие у вас отношения? - этот вопрос волнует меня с самого начала.       - Можно сказать, мы друзья, - он усмехается.       - Ей шестьдесят восемь.       - И что?       - Что вас связывает?       - Она всегда хотела научиться готовить блюда итальянской кухни, я ей в этом помогаю.       - А для Вас есть какая-то польза?       - А это не польза для меня? У меня есть собеседник, интересующийся культурой, в которой я вырос. К тому же, она в прошлом психотерапевт, иногда рассказывает об интересных случаях из ее практики.       - Вы увлекаетесь психологией?       - Я увлекаюсь всем, что меня удивляет, - он вдавливает окурок в пепельницу, с ухмылкой смотря мне в глаза.       - Когда она позвонила Вам?       - В тот же вечер, когда вернулась домой. Около восьми часов, мне кажется.       - Что было дальше?       - Я поехал к ней, она была расстроена.       - Вы утешили ее?       Лабель складывает руки в замок перед своим лицом. Оно приобретает насмешливое выражение из-за суженных век. Наверное, стоило сформулировать вопрос несколько иначе.       - Да, утешил.       - Как именно?       - Поговорил с ней.       - Что она Вам сказала?       - Она собиралась на эту выставку несколько недель. Сьюзан увлекается искусством, она узнала о Ясумото почти сразу, как только они прославились. Брат и сестра пишут картины вместе, это интригует. Любопытно, но их полотна мне напоминают работы Кусамы, и она тоже японка. Тоже поп-арт, вряд ли в ближайшее время спрос на это спадет. И есть в них что-то пугающее. Учитывая тренд на фильмы ужасов, уже скоро они бы вызвали резонанс. Насколько я знаю, недавно кто-то купил одну их картину за почти миллион долларов. Отравить молодых и перспективных художников на их собственной выставке - это либо дерзость, либо отчаяние.       - Миссис Каван знала, что их отравили?       - Да.       - Откуда?       - Видела тела, опознала признаки цианида.       - И Вы поверили ей? Не допускали, что она могла ошибаться?       - Судмедэксперт это позже подтвердил.       - Вы говорили с другими свидетелями?       - Разумеется.       - Узнали что-то?       - Что на выставке были и их родственники, и другие художники. Иными словами, конкуренты. Родители Ясумото давно умерли, у них остались только тетя, ее муж и четверо кузин и кузенов. Их финансовое положение оставляет желать лучшего: они владеют маленьким японским рестораном, иногда берут подработки на стороне. Они вписаны в страховку Харады и Кендзи. Из-за их громкого убийства стоимость их картин резко возросла, и в долгосрочной перспективе. От этого выиграли и конкуренты, которым фактически расчистили дорогу к популярности.       - Вам известно, какие отношения были у Ясумото с их родственниками?       - Думаю, их просто не было, иначе тетя с семьей бы не бедствовали.       - А страховка?       - Это дань японскому менталитету - семья есть семья. Плюс способ сбить тоску по дому.       - Но ведь они были на выставке.       - Но знали ли об этом Ясумото?       - Если они не знали, их родственники сами должны были оплатить вход на выставку. Им это не по карману.       - Значит, оплатил кто-то другой.       - Вы действительно думаете, что другие художники к этому причастны?       - А почему нет? Такеши и Аюми Катагири еще до появления детей испытывали материальные трудности. Психика под этим… прогибается, тем более, когда их ближайшие родственники вдруг разбогатели. Перспектива разом получить много денег становится соблазнительнее. Нужно было лишь слегка надавить на них. И обеспечить их появление на выставке, где Харада и Кендзи рассказывают, какой смысл вложили в свое искусство, попивая дорогое шампанское.       Может быть, он прав. Из показаний Сьюзан Каван следует, что Ясумото и Катагири не контактировали на этой выставке, что странно при их родственных отношениях, пусть даже не самых доверительных. Или она попросту этого не видела. Убийство из зависти и денег - это не типичное японское убийство. Здесь должно быть что-то еще, это семейство нужно проверить получше. Флавий хмурится и задумчиво смотрит прямо в непроглядное стекло в стене.       - К тому же… цианистый калий - достаточно дешевый способ убийства. Главное - знать, где его приобрести, чтобы не оставить следов. Они японцы… цианид - не чуждая им история. Могла ли Аюми убить племянников, зависит от степени ее отчаяния, несмотря на родство. Более вероятно, что это был ее муж. Если он, Аюми об этом знает, разумеется. Может быть, кто-то из детей, на них воздействовать легче, тем более, они уже подростки. В традиционном обществе родители практически ничего не знают о своих детях, особенно, если резко меняется среда обитания или моральные устои в ней. Старшие Катагири воспитаны в Японии, их дети бóльшую часть жизни провели в США.       - Или это мог быть ни родственник, ни художник. Кто-то третий.       - Это маловероятно.       Лично Флавия ничего не связывает с Ясумото, поэтому мне больше хочется верить в то, что их отравили либо родственники, либо другие художники. У тех хотя бы есть весомый мотив. Единственная возможная его личная причина убийства - фальшивое расследование ради статьи.       - Что Вы можете сказать о Мэри Эйден? - я достаю фотографию миловидной девушки из другой папки.       - Мэри Эйден, - он взял фотографию в руки, насмешливо рассматривая ее, - упокой, Господь, душу этой пиявки.       Интересно. Неужели она так разозлила его обычными расспросами о его статьях? Как быстро он выходит из себя?       - Вы были знакомы с ней?       - Познакомились на вечеринке.       - Какое впечатление она произвела?       - Слишком навязчивая, громкая. Для владелицы детективного агентства следовало быть чуть скромнее.       - О чем вы говорили?       - Говорила она, в основном. Очень много вопросов о японцах.       - Ее интересовала Маклейн?       - Намного меньше.       - Она была одна?       - С Джереми Рутманом, ее парнем.       - Откуда у них приглашения?       - Они были фальшивые.       - Как Вы получили приглашение?       - По почте.       - Вы были знакомы с Брюсом Уолкоттом?       - Нет.       - Почему Вы были приглашены на его вечеринку?       - Он планировал, что я принесу ему пользу, - мое нечитаемое выражение лица заставляет его продолжить, - он просил статью о том, что на самом деле заведения неподалеку от его завода были куплены им с согласия владельцев, что их никто не вынуждал продавать ему эти клубы, бары и рестораны. Им было невыгодно работать именно там, поэтому они либо закрылись из-за нехватки гостей, либо переехали в более прибыльные кварталы. Предлагал провести время вместе.       - Вы согласились?       - А ты читал статью?       - Нет.       - Потому что я ее не написал.       - Почему?       - Мне это неинтересно.       - Почему? Он наверняка подразумевал вознаграждение.       - Я похож на человека, нуждающегося в деньгах?       - Дело не в нужде, а в предусмотрительности.       - Именно поэтому я не буду писать эту чертову статью. Рикс, любой дурак знает, как Уолкотт скупает эти забегаловки. От него к владельцу вдруг приходит какой-то увалень и подальше от чужих ушей делает предложение, от которого невозможно отказаться. Этот кретин мнит себя доном Корлеоне. Я не буду менять успешное начало карьеры и многие годы труда на его деньги, пусть даже большие, - закончив, он ухмыльнулся одними уголками губ.       - Брюсу Уолкотту Вы тоже так ответили?       - Да, - он подержал паузу, прежде чем ответить.       - Как он отреагировал?       - Великодушно дал мне время подумать еще.       - Вы понимаете, что это могло быть угрозой?       - Это был лишь способ реабилитироваться после проигрыша в словесной перепалке. С тех пор Уолкотт не объявлял о своем существовании.       - Это не значит, что он не объявится через день или неделю.       - Ты хочешь спросить меня, что я буду делать в этом случае?       - Вы обратитесь в полицию.       - Вряд ли.       Разговор свернул не в то русло.       - Вы видели, как мисс Эйден ссорилась с кем-либо на вечеринке?       - Нет. Вряд ли была ссора. Она раздражала некоторых гостей, но не настолько.       - Вам известно, о чем она говорила с другими?       - Судя по реакции ее собеседников, говорить она пыталась о чем-то неуместном.       - Как они реагировали?       - По-разному. Удивление, скука, гнев.       - Вы были знакомы с кем-то еще из присутствовавших на вечеринке?       - До того дня?       - Да.       - Нет.       - Почему Вы решили пойти?       - Хотел развеяться.       Поэтому она и разозлила его. Он несколько недель копался в деле Ясумото и надеялся переключиться, но из-за Мэри Эйден у него это не вышло.       - Вы с кем-то обсуждали ее манеру поведения?       - Разумеется, нет, - он растягивает губы в ухмылке.       - Когда Вы узнали, что у нее есть детективное агентство?       - Подумал об этом еще на вечеринке, после ее смерти убедился в этом.       - Она контактировала с Уолкоттом в тот день?       - Нет, но она беспардонно интересовалась… его деятельностью. По крайней мере, у меня.       - Зачем?       - Потому что копала под него, хотела быстрого успеха и известности. Уолкотт туповат, конечно, но все равно был ей не по зубам.       - А Вам?       Он бросил фотографию в открытую папку, сложив пальцы замком на столе перед собой.       - Рикс, зачем ты постоянно пытаешься меня на что-то провоцировать?       - Мистер Флавий, Вас провоцируют мои вопросы?       - Главное - правильно поставить вопрос, и вот уже я сам на что-то провоцируюсь.       - Не понимаю, о чем Вы. Я лишь спросил, как Вы оцениваете свое положение сейчас.       - Какое отношение это имеет к делу?       - Самое прямое.       Лабель громко вздыхает, облизывая губы.       - Сейчас - да. Он тоже понимает это, поэтому молчит. Это что-то вроде немого соглашения. Он держится подальше от меня, а я не пишу о его методах.       Пришлось подождать, но он ответил честно. И, думаю, он прав. Брюс Уолкотт - владелец расширяющегося завода по производству освежителей воздуха. В прошлом он был судим за мошенничество, с тех пор особо осмотрителен. Флавию действительно не о чем волноваться. Но проверить его реакцию стоило.       - Мэри Эйден пила что-то на вечеринке?       - Да, Рикс.       - С кем она разговаривала в это время?       - Да много с кем.       - На что было похоже содержимое бокала?       - На коктейль.       - На какой?       - На коричневый.       - Может, чувствовался какой-то запах?       - Я не нюхал ее бокал.       - Мистер Флавий, Вы знаете, как пахнет цианид?       - Это любой школьник знает.       - Сам по себе он не имеет запаха. Но, если добавить его в воду, где он моментально растворяется, появится запах миндаля. Сестра Мэри Эйден - парфюмер. Утверждает, что обоняние она тренирует с детства, так как ее мать держала небольшую лавку со специями, где они с сестрой постоянно проводили время. Можно предположить, что сама Мэри тоже хорошо различала запахи. Другими словами, она бы не заметила цианид в своем коктейле, только если бы там уже присутствовало что-то с запахом миндаля. Ликер, коньяк, настойка - это неважно. Поэтому тот, кто добавил яд в ее бокал, должен был точно знать, что в нем уже есть миндаль.       - Состав ее коктейля знал бармен. И те, кто видел, как тот его мешал. И, если кто-то прямо спросил у нее, что она пьет, этот человек тоже знал.       - Брюс Уолкотт обожает «Амаретто», и так совпало в тот день, что тем, кто не мог определиться с алкоголем, бармен советовал коктейль именно с этим ликером, это было пожелание хозяина вечеринки.       - И?       - Больше половины коктейлей в тот вечер были именно с «Амаретто». То ли гости были непривередливы к выпивке, то ли пытались польстить Уолкотту. Джереми Рутман подтвердил, что он и Мэри пили именно коктейли на миндальном ликере.       - Цвет «Амаретто» может быть от темно-желтого до коричневого, поэтому да, в ее бокале мог быть этот ликер.       - Мистер Флавий, я все же думаю, что мало кто знает, как пахнет цианид. Может быть, Эйден знала. А может, убийца перестраховался.       - Рикс, к чему это все?       - Подскажите, пожалуйста, кем работает Ваша старшая сестра?       Лабель поднимает бровь, пытается прожечь меня взглядом пару секунд, а затем тихо смеется, опуская голову.       - Наконец мы подошли к истинной причине моего нахождения здесь. Все эти убийства объединены в одно расследование, потому что их связывают мои статьи, следовательно… подозреваемый только один, и это я.       - Ответьте на вопрос.       - Рикс, ты действительно считаешь, что я убил четырех человек и рассказал об этом всему городу?       - Твои статьи - это одновременно и наводка, и прикрытие, Лабель.       - А ты хорош. Так как я подозреваемый, ты обязан был разъяснить мне правило Миранды и получить от меня подтверждение, что мои права мне понятны. Но ты этого не сделал. Так я с самого начала должен был думать, что я лишь свидетель.       - Ты находишься здесь в качестве свидетеля, мы не предъявляем обвинения. Пока что.       - Ты не можешь его предъявить, потому что у Вас нет ничего против меня. Ты зря гонял лысого, получается.       - Что?       Мне не послышалось.       - Его зовут Гарри, если я не путаю. Этот извращенец наблюдал за мной, кажется, по двенадцать часов в сутки почти каждый день на протяжении двух недель. И все без толку.       - Это его работа.       - Ты сильно усложняешь жизнь своим друзьям.       - Где работает Августа?       - Она преподает токсикологию в университете Сан-Франциско. Не нужно быть братом профессионального токсиколога, чтобы знать, что цианид убивает.       - Вы знаете, где используется цианид?       - На вечеринках и выставках.       - Черный юмор сейчас неуместен. Я имею в виду в промышленных масштабах.       - В добыче некоторых драгметаллов.       - Кто по профессии Ваша младшая сестра?       - Дизайнер ювелирных украшений. Дизайнеры не добывают металл, они лишь придают ему форму.       - Где Вы находились вечером девятого апреля этого года?       - У себя дома.       - Кто может это подтвердить?       - Сьюзан позвонила мне на домашний телефон, когда приехала с выставки. Я ответил.       - Где Вы были за один-два часа до этого звонка?       - У себя дома.       Если бы он был в баре или клубе, вряд ли бы он вернулся к восьми вечера. На выставке Ясумото никто не обратил внимание, присутствовал ли на ней кто-то с похожей внешностью. Алиби у него нет, но он будет делать вид, что оно ему и не нужно.       - Как давно Вы в США?       - Со времен учебы в университете Сан-Франциско по обмену. После обучения жил на две страны некоторое время.       - Почему решили уехать из Италии?       - Потому что безработица там в два раза выше, чем в США.       - Испытывали проблемы с трудоустройством?       - Многие итальянцы испытывают.       - А Вы?       - Это определяет дальнейшие перспективы. Я их не видел.       - Какие перспективы Вы видите в США?       - По-моему, я это уже показал.       - А если громкие убийства внезапно прекратятся?       - Они никогда не прекратятся.       - В этом городе около семисот тысяч жителей. Громкое убийство - это скорее исключение, чем правило.       - Рикс, я журналист. Я могу писать о чем угодно. Проводить журналистские расследования чего угодно. Это необязательно должно быть убийство.       - Но если бы Вы расследовали, например, кражу, у Вас не было бы такого резкого подъема в карьере, не так ли?       - К чему ты клонишь?       - Расскажите мне, каково это - убивать?       Он запускает пальцы в волосы, убирая их ото лба, и откидывается на спинку стула.       - Это ты мне расскажи.       По моей спине вверх пробирается холод.       - Я не понимаю, о чем Вы.       - О том, что ты положил пятерых в январе. Двое были без оружия. Как можно случайно застрелить безоружных?       Он говорит спокойно, кажется, даже не шевелясь, а я отчетливо слышу свое дыхание, звуком вдохов и выдохов наполняется будто вся комната. Он никогда не пытался защищаться, он пускал свои когти.       - Это не твое дело.       - Это дело всех, кто читал об этом в газетах. Почему тебя не отстранили после этого?       - Они похитили и пытали мою сестру, - произношу тише, незапланированно угрожающе, - и вопросы здесь задаю я.       - Зачем?       - Кому принадлежит дом, в котором Вы живете в Сан-Франциско?       - Моему дяде.       - Его имя.       - Франко Флавий.       - Где он находится сейчас?       - В Марселе. Это во Франции. Спроси, кому принадлежит машина.       - Кому же?       - Мне.       - Превосходно. Как давно Вы обосновались в США?       - Года три назад, точно не помню.       - Чем занимались эти три года?       - Работал.       - Кем, где?       - Кем и где придется. В основном, мелкие новостные издательства, рекламные агентства, редактор текста, консультант… может быть, еще что-то было.       - То есть карьера резко пошла в гору именно после статей об отравлениях?       - Ты уже спрашивал.       - Ответьте на вопрос.       - Да, Рикс. Это же очевидно.       - Вы понимаете, что у Вас был мотив убить Маклейн, Ясумото и Эйден?       - Если бы их убил я, - медленный вздох, он демонстрирует свое терпение, - никто бы не узнал об этом.       - Очень самоуверенно.       - Сделать из убийства самоубийство не так сложно.       - Это убийство должно было получить общественное внимание.       - Громкую статью можно написать и о самоубийстве. Лайза Маклейн страдала от мук совести, зарабатывая на изменниках, и не выдержала из-за количества страданий, которое принесла в этот мир ничего не подозревающим женщинам.       - А Ясумото?       - Они вдвоем убили друг друга. Они творческие люди, непредсказуемые. Здесь я бы оставил интригу.       - Что с Эйден?       - Ей было тридцать шесть, она начала жизнь заново, но безуспешно. Бизнес не шел, отношения не приносили счастья. У всех ее подруг давно свои семьи. Она просто не справилась, о чем решила заявить на вечеринке с большим количеством людей. Так она получила больше сочувствия, на нее наконец обратили внимание.       - Громкие самоубийства волокут за собой столько же общественной реакции, сколько и убийства. Если бы ты написал, что все они покончили с собой, ты бы так же вызвал подозрения.       - Да, верно. Но это были именно убийства, о чем я и написал. Под «сделать из убийства самоубийство» я имел в виду не статьи, а именно процедуру убийства. Врать в своей работе - это себя не уважать, Рикс.       - Ты правда думаешь, что я этого не понял?       - Я просто пояснил. На всякий случай.       - Чем Вы занимались в Италии?       - Тем же, чем и здесь. Просто более тоскливо.       - Почему же?       - Там ничего не происходит.       - В Риме не убивают людей?       - В Риме это не вызывает такой резонанс. Там в четыре раза больше жителей, люди знают, что может произойти все что угодно.       - Думаю, мы закончили. Подождите здесь.       Нажав кнопку диктофона, я поднимаюсь. Почти у двери Флавий окликает меня:       - Рикс!       - Да?       - Оставь зажигалку, пожалуйста.       Он поймал ее левой рукой, уже в коридоре я услышал «спасибо».       В соседней комнате витала какая-то то ли безнадежность, то ли напряженность, то ли их густая смесь. Мои коллеги слегка оживились, когда я вошел, но продолжили неотрывно наблюдать за Флавием сквозь стекло. Он поджигал сигарету.       - Я слушаю.       - Ну… прояснил он ровно нихрена.       - Мы и не ждали, что он скажет что-то вроде «да, это я их всех отравил». Тори?       - Похоже на диссоциальное расстройство личности. Все подробности подготовлю позже. Он психопат, Рикс. И патологический лжец.       - А если проверить его на полиграфе?       - В этом нет смысла. Покажет, что он говорит правду.       - Ясно. Что насчет Лайзы Маклейн?       - Он сказал, не имеет значения, кто-то ее убил или она сама. Его привлекла ее история, двойная жизнь. Никто не ожидал такого от обычной студентки медколледжа. Я думаю, он ее выслеживал.       - На камерах видно, что именно она подошла к нему, не наоборот.       - Может, у него было кольцо на безымянном пальце. На что-то же она попалась.       Лабель запрокинул голову и закрыл глаза, выпуская дым вверх.       - Он действительно был в больнице, камеры его видели. С врачом он говорил в его кабинете, там проводилась замена камер, записей нет. Но и так ясно, что он должен был показать жетон. Просто так врач ему все бы не выложил.       - У него сестра - ювелир. Отсюда и полицейский значок.       - Нужно будет повторно допросить врача. И проверить вообще всех из ее блокнота на предмет знакомства с Флавием, его близкими или друзьями.       - Это как иголку в стоге сена искать.       - Есть другие идеи?       - Нет.       - Что насчет японцев? Его ведь даже не было на этой чертовой выставке.       Лабель заинтересованно рассматривает зажигалку. Ее мне подарила сестра, одна из ее металлических сторон украшена гравировкой с пожеланием бросить курить.       - Мы не уверены в том, что его там не было, Рикс.       - Он бы не успел приехать домой.       - Почему? Каван позвонила ему после того, как приехала. До этого она ждала скорую и полицию на самой выставке. Да, она приехала довольно быстро, но он вполне мог успеть добавить им яд и быстро покинуть выставку, пока все заняты Ясумото.       - Мы видели записи камер, его там не было.       - Может, он был в парике? Качество на видео не очень.       - Он спецагент, по-твоему?       - Он психопат.       - Или… да нет.       - Что?       - Мне просто пришла идея, что… может, он промыл мозги своей соседке и это она отравила Ясумото. Ей шестьдесят восемь, ей скучно, молодой авантюрист привносит разнообразие в ее одинокую жизнь.       - Чтобы убить кого-то по просьбе, она тоже должна быть неадекватной, желательно легковнушаемой. Она в прошлом психотерапевт.       - Это не значит, что она психически здорова.       - Если это сделала она, скоро он уберет ее как ненужного свидетеля.       - Предлагаешь подождать?       - Цинично, но… да.       - Это все равно не добавит улик против него.       - На всякий случай допросим ее еще раз. Для уточнения деталей их отношений.       - Хорошо, что с частным детективом?       Мои коллеги отвечают краткой тишиной. Нам всем нужно время подумать, какой мотив был у Флавия убить эту ничем не приметную женщину. Придется перебрать все с самого начала.       - Эйден вместе с парнем приходят на вечеринку, подделывая для этого пригласительные. Для чего?       - Здесь он прав, хотела резкой славы хорошего детектива.       - И думала, что тот самый журналист так просто расскажет ей все, что выяснил сам? Не настолько же она была глупа.       Флавий прогибается в спине, откинувшись на спинку стула. Двумя пальцами отнимает сигарету от губ, с напором выдыхая дым себе на колени.       - Ей нужен был Уолкотт, ради него она пришла.       - Тогда зачем липла к Флавию?       - Заметила их с Уолкоттом напряженный разговор, хотела выведать что-то об этом. Ну и о самом Брюсе Уолкотте, подумала, что журналист на эмоциях выложит что-нибудь. Откуда ей было знать, что он себя на сто процентов контролирует?       - Но зачем спрашивала о Ясумото, если он все изложил в своей статье?       Мы все внимательно следим за человеком за стеклом. Словно он опасный зверь, которого закрыли в клетку, а мы заплатили за билеты. Несколько комично, и тут меня осеняет.       - Она могла копать под него. Просто мы ничего не нашли.       - Откуда она могла знать, что это он мог убить Ясумото, если на выставке его не было?       Я не знаю.       - Да просто догадалась. Эйден открыла детективное агентство, это решение же не взялось из воздуха. Интуиция подсказала, или еще что-то, нужно искать, - я потираю веки, надавливая на глаза. Напряжение немного отступает.       - Над планом подумаем завтра. Рикс, отвези его. И пора домой, хватит на сегодня.       - Да, ты прав.