Всё - лишь бы не отчислили!

— Прошу пройти, — двери калитки наконец распахнуты и долгожданный доступ в лагерь был открыт. Кучка порядком уставших и сонных студентов попятилась за Татьяной Денисовной, что параллельно рассказывала что-то о «Юниоре», «КДС» и смене. Остановились мы прямиком перед тем самым зданием с выцветшим плакатом. — А это как раз и КДС — клуб детской самодеятельности, где располагаются классы кружков, кинотеатр, стойка регистрации и доска с планом, так же именно тут проводятся еженедельные совещания среди вожатых, впрочем, пойдемте — увидите все сами. Здесь оказалось довольно просторно, по обе стороны располагались широкие диваны, слева висела та самая доска, расчерченная на миллион столбцов, фамилий и дат, а параллельно были пока еще закрытые классы. — Присаживайтесь, сейчас Аня — администратор, распределит вас на отряды, как только вам будет подобран соответствующий отряд можете направляться к корпусу и заселяться. Череда имен сменяли друг друга, а моего все так же не было. Помещение редело, и я устало затянулся подом, в надежде, что это не надолго.

***

Я уже, кажется, промял своей жопой диван, как наконец то услышал свое имя, как на зло — в самом конце списка. — Се-ме-нюк Владимир… — Я, — простонал я жалобно, поднимая руку. Девушка ещё раз уставилась в список с непониманием, защёлкала ручкой и достала телефон. — Извините, надо кое-что уточнить, — я уже был готов заснуть прям в корпусе, на этом блядском неудобном диване, как вдруг, она снова заговорила: — Ой, у нас небольшая не состыковка вышла: вожатая, которая должна была стать вашей напарницей, заболела. Боюсь, она не успеет к началу смены, да и мы бережем здоровье наших детей и коллег, поэтому сейчас назначим вам другого вожатого.— она пыталась сохранить дружелюбный тон, однако по ее лицу было видно, что подобная «не состыковка» уж явно не входила в планы. Зал корпуса постепенно опустел, и мне лишь оставалось пялиться в стену напротив, да в смущённую и нервную вожатую. Казалось, сама судьба решила оберегать меня от курортного романа с миленькой студенточкой на этой смене. Бесконечная лента «ВКонтакте» быстро наскучила, а мессенджер, как и полагается в 8 утра — был тих и пуст. Наверное, первое испытание для меня в лагере было — терпеливость, и я его с треском провалил. Оставалось лишь скролить рилсы, параллельно уворачиваясь от онлифанщиц, завлекающих «неоднозначным» контентом. Внезапно, раздался мерзкий скрип, словно звук спасения из пучины бесконечного ожидания. В помещение вошел парень, не обратив на меня внимания, и направился к девушке за стойкой. — Меня звали? — спросил он, игнорируя меня. — Да, Хес, тут такое дело, — девушка шепнула что-то на ухо вожатому, что явно не привело его в восторг. Тонкие брови нахмурились, а одна волосинка, выбившаяся из идеальной прически, упала на его лоб. Словно считав мой взгляд спиной, он обернулся: — Тебе, значит, напарника не хватает? — напыщенно отозвался вожатый. То, что я охуел — это ничего не сказать. Мало того, что я проторчал в этом корпусе хуеву тучу лет, так со мной теперь какой-то смазливый «Хес» обращается как с должным. — Да я и без таких обойдусь, — он лишь довольно улыбнулся, улавливая накаляющеюся обстановку в помещении, ну и пусть — уж спорить я, воспитанный на разборках между админами пабликов в ВК, умею. — Лёш, — она потянула его за край рубашки, — Давай не сейчас, — а этот заноза действительно готов на все, что ему прикажет женщина. — Ладно, ладно. — каблук, такое у тебя будет звание до конца смены со мной, «Хес»! Парень вернулся в прежнее нейтральное положение, поправляя галстук и укладывая поровнее прическу: — Ну давай начнем заново, приятно познакомиться, Алексей, — он протянул, не менее дрыщавую, чем он сам, руку, ожидая пожатия руки. — С мудаками не здороваюсь, — отрезал я, скрестив руки на груди. — Ох, у мальчика пубертатный период, — с насмешкой добавил он, — Как вообще он в вожатые попал? Катка в доту ещё ж не сыграна и чья-то мать не обозвана. — 16 отряд, Алексей Александрович Губанов и Владимир Сергеевич Семёнюк, — перебила девушка, — Вам в 4 корпус. — Пойдем, Семёнюк, если не хочешь проблем со старшим вожатым. — Эй, ты! Как там тебя, Алёша, не называй меня так! Я Братишкин. — А я для тебя тогда Хес, Хе-сус, договорились? — прозвучал настоящий именной сарказм. Ну и пусть, однако его настоящее имя конечно же на букву «к». Он вышел из корпуса, да так быстро, что мне пришлось его догонять, ища на площади самую наглую морду. От «Хесуса» так и несло ЧСВ. Изрядно ухоженный и опрятный вид лишь бесил, скрывая под собой нотку желчи. И как такой заносчивый мудак вообще мог стать старшим вожатым? Его следовало бы от детей держать за километр, а вместо этого он занимал почетное "старшее" звание — Да подожди, ты, у меня сумка, вообще то! — наконец то догнав его, я изрядно издышался, еле шевеля языком и переставляя ватные ноги по невымощенной дороге. — А не надо курить, тогда и не в сумке будет проблема, — Алексей протянул мне под. Реально мой. Видимо забыл на стойке регистрации, а тому лишь бы прихватить чужое. — Отдай! — он тут же ловко поднял руку. Разница в росте позволяла ему манипулировать, и ухмыляясь, смотрел на мою раздраженную реакцию. — Ты хоть знаешь, что за подобное, — он кивнул на руку, в которой всё ещё дразня, находилась ашка, — Тебя могут мгновенно исключить. Могу сократить срок твоего пребывания в лагере, если хочешь ещё на летних каникулах поиграть в дотку. — Да не играю я в доту, отъебись, — тот лишь изумлённо глянул на меня, — Что, не сложился образ токсика? Зато я тебе в КСке зад надеру. — он не удержал смешка, ослабляя хватку. Наконец заветный под оказался у меня, и я с победной гордостью затянулся. — А ты так же всю кафедру смешишь, когда сессию сдаёшь? — улыбнулся Хесус, стирая остатки слез на глазах. — Я в отличии от тебя родился в обеспеченной семье, и мне не приходится батрачить для учёбы в детском лагере на полставки, — он на секунду замолк, его прежнее довольное выражение лица потерялось. — 4 корпус в том направлении, 3 этаж. Мне нужно вещи с вожатской перенести. — его голос прозвучал злобным, прежде, чем он исчез. Мне оставалось только с непониманием смотреть на исчезающую вдали белую спину. Ощущение реальности тут же ударило арматурой по голове. Если меня из-за моего длинного языка или пода отчислят, то домой за вещами можно будет и не идти.