snake without head

      Опрос родственников погибшей девушки не увенчался успехом. Никто из них никогда не видел подозрительный черный автомобиль, да и девушка в последнее время не заводила новых знакомств. Еще одна возможная зацепка оборвалась, и Джон не знает, что делать дальше. Выкуривает последнюю сигарету из пачки.       Еще одна бессонная ночь с полупустой кружкой крепкого, противно горького кофе, которая не увенчалась никаким прорывом в деле, где следователь сидит за столом над бумагами и ломает голову в который раз. Единственный результат — темные круги под глазами, которые стали еще более выразительными и теперь придают болезненный вид — прохожие на улице косятся на него со странным выражением лица.       Листы в папке уже мятые — настолько часто он их доставал. Придя на рабочее место, он роняет небольшую сумку с вещами на пол, а папку, которую он всю дорогу по непонятной причине нес в руках, с глухим шлепком кидает на стол. Лейтенант, сидевший неподалеку, раздраженно косится на него и опять возвращает внимание к экрану компьютера.       Иногда кажется, что тот сидит здесь с самого утра, а может и вовсе не уходит домой, работает день и ночь, либо же спит прямо под своим столом. Джон хмыкает на эту мысль в своей голове. Это было бы забавно, и объясняло, откуда у Саймона такой процент раскрытых дел. Определенно, при общении с ним у Джона в голове невольно будет всплывать образ лейтенанта, вылезающего из-под своего стула после короткого сна. Кстати об этом…       Он подхватывает папку со стола, уверенными шагами направляется к большой сгорбившейся фигуре, останавливается в полуметре. Ждет, когда на него обратят внимание, но, кажется, что Саймон намеренно его игнорирует, что-то щелкает на клавиатуре. Тогда Джон подносит сжатую в кулак руку к губам и кашляет, прочищая горло. Наконец, на него обращают внимание, и МакТавишу кажется, что лейтенант даже закатывает глаза, когда на мгновенье оборачивается к нему, давая понять, что слушает, и тут же возвращается к своей работе. Мощная рука поправляет маску на носу, проверяя, не сползла ли. Ох, эта маска. Джону очень хотелось бы увидеть, что же под ней скрывается, раз тот носит ее каждый день без исключений. Прайс наверняка знает, и это еще больше разжигает азарт внутри. Джон несколько раз пробовал шутить на эту тему, надеясь, что Саймон снимет ее, лишь бы от него отстали, но нет. В ответ на свой недалекий юмор он получал холодный, сдобренный раздражением взгляд, отчего кожа покрывалась мурашками, и желание шутить сразу исчезло.       — Хэй, элти, можно тебя отвлечь? Займет пару минут.       — Попробуй, — даже не подняв взгляда, отстраненно отвечает тот.       — Кхм, — опять прочищает горло Джон, открывает папку, что все это время держал в руках, пролистывает несколько страниц. — У меня тут случай достаточно нетипичный: маньячина следов совсем не оставил, все что есть — обрывок записи с камеры, где видно зад его тачки.       — И что ты предлагаешь мне с этим делать? — Вопрос звучит грубо, и Джон нервно вздыхает, борясь с бурлящим желанием внутри себя, чтобы не высказать все свои мысли лейтенанту.       Он уже пожалел, что спросил, однако, Саймон все же начал изучать переданную информацию.       — Более никаких записей с камер?       — Нет, этот подонок все подчистил, — скрещивает руки на груди, ожидая, когда тот закончит пролистывать бумаги. — Либо же работал не один.       — Удивительно.       Саймон не спеша рассматривал фото с места преступления, пока Джон, не зная чем себя занять, неловко переступал на месте с ноги на ногу.       — Что думаешь?       — Интересный у него трофей, голова. — Наконец высказал свое мнение лейтенант. Джон на это усмехнулся.       — Боюсь представить, что он с ними делает.       Потом Саймон что-то бормочет себе под нос, шепчет так тихо, что следователь не разобрал ни слова.       — Чего?       — Тебе лучше узнать поскорее, мне кажется этот индивид не из тех, кто любит передышки.       — Да, ты прав, но все же, — Джон делает шаг вперед, упирается рукой о край стола, рассматривая вместе с лейтенантом и так наизусть вырученные картинки. — По какому принципу он выбирает жертву? Первым он убил мужчину, потом женщину, никакой привязке к полу, абсолютно обычные люди.       Саймон хмыкнул.       — Есть фото жертв при жизни?       — Да, конечно, — кивает в подтверждение своим словам. — Посмотри в начале.       Саймон листает документы, под пристальным ожидающим взглядом Джона перебирает их мозолистыми пальцами, пока не находит нужные страницы. Уж следователь знает наизусть, где именно находится та или иная бумага. Уверен, что смог бы найти ее даже с закрытыми глазами и переломанными к чертям пальцами. Лейтенант изучает фотографии в настоящее время уже мертвых людей, бегло рассматривает черты лица каждого.       — Хм, действительно, ничего необычного, — подытоживает он и закрывает папку, оставляя ее на краю стола.       — Единственное, что бросается в глаза — эти двое очень хороши собой. Могу лишь предположить, что он выбирает привлекательных людей и «крадет» их лицо, — Джон возвращает папку в свои руки. — Может у него комплексы по поводу внешности?       — Звучит правдоподобно, — он опять переводит все свое внимание на монитор компьютера, как будто все, что они только что обсуждали, вмиг выветрилось из его головы. Джон поджимает губы, недовольно цыкает языком.       — Элти.       — Джонни, — передразнивает, давая понять, что не в восторге от сокращенной формы своего звания. МакТавишу на это плевать.       — Ты не хотел бы помочь мне с расследованием? — Губы растягиваются в улыбке. Он осознает, что не отступит, пока Саймон не сдастся. Руки оказываются за спиной, и он сжимает папку в одной из них. — Ты опытнее меня, и, возможно, с тобой маньяк быстрее окажется за решеткой.       — Нет, — твердо произносит он, немного повышает голос, но это нисколько не пугает Джона. — Если я тебе помогу, то ты не научишься разбираться в сложных задачах. Работай сам.       Следователь хмыкнул, но улыбка с лица так и не исчезла. Чего-то такого он и ожидал от своего лейтенанта, но у него для этого случая был козырь, которым он не побоится воспользоваться.       — Знаешь, элти, — специально дразнит, замечая, как на напряженных руках, где были закатаны рукава водолазки, выступают вздутые вены, — Я уверен, что Прайс другого мнения. Его не волнует мое умение разгадывать загадки. Главная цель для всего участка — найти убийцу, ты и сам прекрасно знаешь.       Саймон нервно фыркнул, понимая, что Джон прав. Он оставляет компьютер, забывает про свою работу и чуть ли не вырывает из руки МакТавиша папку. Тот самодовольно улыбается, хватает неподалеку стоящий стул, двигает его ближе и усаживается за стол вместе с лейтенантом.

***

      Сидя на пассажирском сидении в рабочей машине, Джон устало поглядывает в окно, прислонившись лбом к стеклу. Молчаливая компания лейтенанта навевает странное спокойствие, но сейчас нельзя отнести это к плюсам, потому что недосып как никогда дает о себе знать. Под рукой лежит небольшая сумка через плечо, где он обычно хранит блокнот и другие мелкие вещи в виде пачки сигарет и зажигалки. Саймон странно покосился на него, когда Джон взял ее с собой, сказав, что они едут максимум на час и какие-то вещи с собой брать необязательно. Так или иначе, сейчас эта сумка лежала у него под боком. Джон чуть не отключается в конце пути, вырывает из сна только громкое хриплое «Приехали», и он потягивается, отгоняя сонливость, выходит из машины, хлопнув дверью.       Они вернулись на место преступления — старый многоэтажных жилой дом. Саймон не дожидается его, быстро шагает вперед, и Джон еле поспевает, чуть ли не спотыкается на лестнице, пытаясь догнать спешащего лейтенанта. Он не знает, зачем они сюда приехали, так как криминалисты и так облазили тут все вдоль и поперек. Уж если бы нашли что-то полезное, то по-любому оно бы уже было приложено к делу. Остается только гадать, что было в голове у Саймона, когда он после вопроса «Ты знаешь, как действовал убийца?» внезапно встал с места и чуть ли не приказал Джону готовить служебную машину. Тот недовольно фыркнул, но не мог высказать свое недовольство, так как понимал, что Саймон оставил все свои дела и взялся буквально за чужую работу, хотя не был обязан этого делать. Жаловаться в таком случае глупо, поэтому Джон тихо выругался себе под нос, когда выходил на парковку за машиной.       Дверь на удивление оказалась не заперта. У них не было разрешения на пребывание здесь, так как обыск помещения уже давно окончен, а ордер на дальнейшее расследование им никто не выдавал. Если их поймают, то могут быть проблемы, но кажется, что Саймона это не сильно волнует. Он проходит в помещение, осматривается, пока Джон с недоумением наблюдает и пытается понять, что именно делает лейтенант.       Здесь не делали никакой уборки во время расследования, не было похоже, что кто-то вообще задумывался смыть ту же кровь со стены. Разбросанные вещи, следы борьбы, засохшая кровь на полу — все следы на месте, ровно как в тот день, когда он впервые увидел безглавый труп. Разве что тела здесь нет, оно лежит в одной из холодных полок морга.       — Элти, что мы здесь ищем? — Он ждет ответа, но вместо этого Саймон подходит к нему, сжимает плечи и толкает ближе к двери.       — Хочу показать тебе, что чувствовала жертва, — это вводит в ступор, и Джон хочет уточнить, что это значит, но Саймон в несколько широких шагов покидает комнату и скрывается за входной дверью.       Джон стоит в недоумении, не понимает, что ему нужно делать, и что имел в виду его лейтенант. Он подходит к входной двери, дергает ручку, видит, как сразу же за ней стоит высокая, массивная фигура. Джон вздыхает и запускает руку в короткие волосы ирокеза.       — Элти, какого черта…       Не дают договорить руки, которые резко схватили его за горло и толкнули внутрь. Джон успевает только удивленно ахнуть, когда дверь закрывается, и его впечатывают в стену, отчего он ударяется затылком. Глаза удивленно расширяются, до него начинает доходить смысл раннее сказанных слов лейтенанта, он пытается сделать хоть глоток воздуха, но руки на шее еще сильнее сжимают горло, отчего сквозь сжатые зубы вырывается сдавленный стон. Джон видит нахмуренные брови перед собой, темные глаза, от которых становилось еще страшнее. В крови бурлит адреналин, на виске следователя вздулась вена. Он цепляется руками за чужие запястья, но не может даже на миллиметр сдвинуть чужие руки на горле. Чужое тяжелое тело прижимает его к холодной стене так, что он не может никак оттолкнуть его или нанести ответный удар. От беспомощности, страха и осознания, что он не может позвать на помощь, становится тошно.       Джон чувствует, что начинает серьезно задыхаться, руки уже не могут с прежней силой сжимать чужие запястья, и в какой-то момент он перестает сопротивляться. Тогда его неожиданно толкают на пол, позволяя наконец вдохнуть, но чужая рука все еще остается на горле. Джон кашляет, жадно дышит. В какой-то момент, когда перед глазами перестает все плыть, он замечает, как в руке Саймона что-то блестит. Он моргает пару раз, щурит глаза и понимает, что это кусок стекла, что все это время валялось на полу — во время убийства девушки застекленная картина упала на пол и разбилась, и осколки так и продолжили валяться на полу.       Джон замирает, смотря, как Саймон поднимает руку с осколком, будто готовясь к удару. Он опять хватается за его запястье, пытается освободиться, отползти, бороться, хоть это до сих пор трудно после удушения. Сгибает ногу и упирается ботинком в широкую грудь, пытается оттолкнуть лейтенанта, но тот лишь сильнее наваливается, опять сжимая чужое горло. Сердце в груди бьется с бешеной скоростью, гоняет наполненную адреналином кровь в набухших венах, заставляя хоть что-то сделать для своего спасения. Перед глазами все будто становится вдвое медленнее, но не понятно, хорошо это или нет. Как будто мучительная пытка лишь растягивается. Джон извивается, царапает короткими ногтями руки Саймона, опять задыхается, хрипит, округленными глазами наблюдает, как рука со стеклом резко двинулась вниз. Зажмуривается, готовясь, что сейчас острый осколок пронзит его тело. В голове мелькают картинки, как он лежит, пока артериальная кровь заливает его горло, затекает в легкие, заставляя захлебнуться ею. Либо он умрет раньше от кровопотери. И не известно, будет ли это единственный удар, или Саймон продолжит резать его кожу и плоть, нанося один удар за другим. Ни один из этих вариантов не радует, так как они оба заканчиваются смертью.       Где-то рядом с ухом звучит глухой удар, и Джон плотно прикрывает глаза, замирает от ужаса в ожидании. Хоть все и длится около минуты, но по ощущениям растягивается на долгие часы. Но ничего не происходит, рука с горла пропадает, и он с непониманием медленно открывает глаза, обнаруживая, что осколок воткнут в пол рядом с его головой. Саймон как ни в чем не бывало встает, отряхивает брюки, поправляет рукава водолазки, пока Джон продолжает тяжело глотать воздух на грязном полу.       Он подает ему руку, хочет помочь подняться, но Джон не принимает помощь, что-то раздраженно бормочет, когда самостоятельно поднимается с места.       — Ну и что ты понял? — Ровным голосом спрашивает Саймон.       — Что ты конченный псих! — Буквально кричит МакТавиш, ткнув пальцем в чужую грудь. Теперь его уже не волнует, что их, незаконно проникнувших на место преступления, может кто-то увидеть. — Какого хрена, а?! Ты со всеми такое вытворяешь?!       Саймон хмыкнул, казалось, что под маской скрывается довольная улыбка. Никто и не сомневался, что ему нравилось выводить следователя из себя.       — С чего ты вообще взял, что все было именно так? — Не унимается Джон. — Может это вообще ты ее убил?       На него устремляется взгляд пары темных глаз, таких же, как в тот момент, когда его вжали в стену и лишили кислорода. От этого по телу бегут мурашки, и он наконец замолкает.       — Смелое предположение, Джонни, — холодно отвечает он и делает шаг вперед, возвышаясь над МакТавишем. — А теперь включи мозги. У тебя в деле все черным по белому написано. Предполагается, что она сама открыла дверь убийце, никто не слышал криков, значит, что он либо нанес ей удар по голове, либо душил, а может и то, и другое…       — Спасибо хоть по голове меня не ударил, — недовольно фыркнул Джон, потирая покрасневшую шею.       — Не перебивай, — твердо произносит он и кивает на осколок стекла, который все еще торчал из пола. — Дальше сам. Напряги мозги.       Джон хмурится, засовывает руки в карманы, что-то мямлит себе под нос, то ли ругательства, то ли что-то еще, обходит прихожую размеренными шагами, роняет взгляд возле разбитого стекла.       — С чего ты решил, что ее убили стеклом? Кайл сказал, что она умерла от удара по голове.       — Кайл прав, — разносится голос позади. — Он мог ее приложить головой о стену, отчего она и скончалась, а чтобы убедиться, что она мертва — воткнул стекло.       — В горло?       — В глаз, — Джон поворачивается, устремляя на Саймона удивленный взгляд. — Кайл же не нашел больше никаких порезов на оставшемся куске шеи, значит, они остались на голове.       Джон хмыкает, отворачивается, возвращаясь к осколкам стекла на полу.       — Почему ты так уверен на счет стекла?       Сзади слышатся тихие размеренные шаги, которые становятся все ближе и ближе, и затихают, когда чужое дыхание касается шеи.       — Подумай.       Кожа покрывается мурашками. Он прикусывает губу, пытаясь сосредоточиться на задаче, пока шею и затылок продолжает обдувать теплое дыхание. Делает шаг вперед, наконец отстраняясь, наклоняется, упираясь одним коленом в пол. Кончиками пальцев двигает разлетевшиеся по полу кусочки стекла друг к другу, словно мозаику, пока не собирает целый кусок. Не хватает двух крупных осколков, один из которых сейчас торчит из пола. Джон хмурит брови.       — Одного не хватает. Значит…       — Он забрал его, — дополняет Саймон, делает шаг, оказываясь рядом. Опускает руку на чужую макушку и лохматит короткие волосы ирокеза, словно гладит пса. — Молодец, Джонни.       Джон встает с колен, ударяет чужую руку и с недовольством смотрит на Саймона.       — И ради этого ты чуть не задушил меня?       — Ты же сам просил помочь, — по тому, как прищурились глаза лейтенанта, можно предположить, что под маской он прячет улыбку. — Я помог тебе взглянуть на ситуацию от первого лица. Никто не говорил, что я буду делать твою работу.       И он уходит, не давая Джону ни минуты времени на возмущения.       В машине Саймон опять сел на место водителя. Поездка была спокойной, словно лейтенант не слишком спешил вернуться за свой рабочий стол. МакТавиш поставил на колени сумку, которую ранее успешно забыл в машине, и уставился в окно, что-то обдумывая. В один момент рукой скользит внутрь, достает блокнот и ручку с почти кончившимися чернилами, что-то быстро записывает. Это не остается без внимания лейтенанта.       — Что ты делаешь?       — Заметки, — говорит, не переставая писать. — Записываю новые детали, пока в памяти все свежо.       Саймон хмыкнул, крутя руль на повороте одной рукой.       — Похвально. И что пишешь?       — Смотри на дорогу, — советует Джон, желая отделаться от внимания к себе. Отрывает взгляд от блокнота и замечает, что больше машин на дороге, кроме них, нет.       — Это можешь вычеркнуть, — глаза над маской опять прищуриваются, и МакТавиш кидает на него равнодушный взгляд.       — Очень смешно, элти, — наконец дописывает все, что хотел, и кидает ручку обратно в сумку. Держит блокнот в одной руке и бегло рассматривает буквы, выведенные ровными линиями, насколько это было возможно в едущей машине. — Записал, что девушку убили стеклом, убийца либо выбросил его где-то, либо забрал с собой, чтобы не оставлять улик.       Саймон еле заметно кивает.       — И все ты туда записываешь?       — Все, что считаю нужным, — блокнот опять пропадает в сумке под внимательным взглядом лейтенанта.       Рукой проводит по своей покрасневшей шее, где, возможно, скоро появятся темные синяки. Саймон бегло смотрит на пустую дорогу, плавно выкручивает руль, останавливает машину на обочине. Джон удивленно уставился на лейтенанта, который тянется рукой к его шее, но замирает в последний момент.       — Покажешь?       И Джон застывает, настороженно смотрит, не сводя глаз с Саймона, прикусывает сухую губу, и, наконец, кратко кивает, слегка наклоняет голову в сторону.       Холодные кончики пальцев касаются разгоряченной покрасневшей кожи, оказываются чуть ниже затылка, и большой палец аккуратно, еле касаясь, проводит по особо яркому красному следу.       — Не думал, что так сильно сжал, — разносится хриплый голос, казалось, что совсем рядом, от чего по коже бегут мурашки.       — Да все в порядке, не парься, — пытается отшутиться Джон, стараясь уйти от неловкого момента, смотрит на Саймона, хочет увидеть в глазах напротив безразличие, но тот все еще пристально, с неким сожалением разглядывает пятна на шее от собственных рук.       — Будут синяки, — подытоживает лейтенант, наконец убирая руку и возвращаясь к рулю машины. — Думаю, я мог бы с этим помочь.