Благословение

Проходили месяцы. Ал и я готовились к рождению малыша, так что муж поколдовал над комнатой. Она стала куда просторнее, часть спальни он переделал в детскую. Там мы поставили колыбельку, несколько шкафчиков для одежды, пеленальный столик, и разложили кучу мягких игрушек. Котёнка, которого мне подарил Аластор тогда, в тире, я уложила в кроватку. Мефистофель сможет обнимать его, если будет бояться спать один. Хоть я и была счастлива в аду, я порой очень жалела, что в рай не вернусь. Не потому что хотела туда, а из-за Рафи. Не получится сказать ему, что со мной всё хорошо. Впрочем, возможно мы ещё увидимся. Но я скучаю по единственному другу. Надо сказать, Ал довольно ответственно относился к тому, что станет отцом. Как-то раз я застала его спавшим на кровати и с книгой для родителей в руках. И умилительно улыбнулась, ложась рядом и ероша его красивые волосы. Вряд ли мой отец так серьёзно относился к будущему ребёнку. Я родила весной. Милого мальчика с большими рыжими оленьими ушками и хвостиком. Видимо, цвет шёрстки ему передался от моих волос. У него была гетерохромия. Левый глаз был красный, как у папы, а правый зелёный, как у меня. Роды сильно меня измучили, я долго приходила в себя. А Мефистофель почти и не плакал. Он мог иногда хныкать, когда хотел кушать, или когда пугался, но он не плакал подолгу. Особенно на руках. Помню, как Ал впервые взял его. Он боялся уронить, поэтому на всякий случай у его ног в воздухе плавали тени, чтобы если что ухватить младенчика. Аластор часто возился с сыном, колдуя перед ним. И Мефистофель хихикал и тянулся руками к теням. А те утыкались лицами в его маленькие ладошки и вились вокруг. Прошли годы. Сыночку уже шесть, недавно он впервые создал собственное заклинание, без помощи меня или Ала. И потом ходил гордый как гусь, показывая мне разожжённый на ладони огонёк. Я тогда расцеловала его пухленькое личико, а сын пытался показать, что ему это не нравится, но подставлял то одну щёчку, то вторую. Кстати о личике, он довольно сильно похож на Аластора внешне, только полнота от меня досталась. Собственно, мне она тоже досталась от моей мамы, поэтому меня винить бессмысленно. Одним словом, Мефистофель рос добрым, пухленьким, милым демонёнком. Этим утром мне доверили приготовление завтрака. И пока я напевала, переворачивая блины и намазывая шоколадную пасту на тосты, один из них взял и пропал. Я ухмыльнулась краем губ. — Фис, верни обратно. — Я кушать хочу. — раздалось из-под стола расстроено. — Я понимаю, но без всех начинать нельзя. Я даже не закончила. — Ну мама. — заскулил сын, выползая и обнимая меня. Он поднял на меня личико, прижав ушки к макушке и наклонив голову набок. — Мамочка, я голодный. — Моё ты солнышко, мой ты сладенький. — умилительно заговорила я, наклонившись и чмокнув его в лоб. — ну возьми из холодильника что-нибудь. — Спасибо. — улыбнулся Фис, чмокнув мою щёку и кинулся к холодильнику. Стащив мороженое, сын метнулся в свою комнату. Оленёночек мой любимый. Я уже почти закончила накрывать на стол, когда меня вдруг обняли со спины. — Доброе утро. — промурлыкали мне в макушку. — Доброе, дорогой. — я подняла голову и улыбнулась, увидев довольное лицо мужа. Он поцеловал меня в лоб. — У меня не сгорел ни один блин. — Я тобой горжусь, любовь моя. Помощь не нужна? — Я сама. Тут вдруг в кухню вплыла тень, с довольным хихиканьем тащившая мороженое Фиса. — Отдай! — раздался вопль ребёнка. Он ворвался в кухню и потянулся к еде. — Отдай, сказал! Ал взял мороженое у тени, и та уползла под потолок. — Сын мой, кто тебе это дал? — спросил он, наклонившись к Мефистофелю. — Мама разрешила. — Он голодный был. — кивнула я. На это муж вздохнул. — Папа, ну дай пожалуйста. — заскулил сын. — В последний раз. Привыкай завтракать за столом. — Ал вернул ребёнку мороженое. Фис улыбнулся, обнял отца, и убежал. — Я его часто балую, да? — слегка виновато спросила я. — Есть такой момент. — Извини. Меня никогда не баловали, и я не хочу, чтобы Фис как и я в детстве чувствовал себя… ну… мной, в общем. — Это ожидаемо, Соф, я ничего и не говорю. Ты хорошая мама. Да и к тому же, ты ведь не одна, у тебя есть я. Я благодарно улыбнулась и обняла Аластора. — Я люблю тебя. Очень сильно, милый. — И я тебя, пирожочек мой. — он поглаживал меня по спине. — Давай всё-таки помогу. Мы вдвоём закончили накрывать на стол, когда спустились Чарли, Вэгги, Пентиус и Энджел. Погодя пришёл и Фис, вытирая щёчки и принюхиваясь. Завтрак проходил в мирной обстановке, омрачало его лишь то, что завтра будет истребление. Я задумалась. Довольно странно, что отец и Лют за шесть лет ни разу не попытались отомстить. Пока я рассуждала, Ал обнял меня за бок. Он говорил, что когда я волнуюсь, я сжимаю губы и ногтями по столу перестукиваю. Потому всегда прижимал к себе и нежно целовал. Это всегда успокаивало. И в этот раз тоже. — Мама, папа, а мы пойдём завтра в «Мир Лу-лу»? — спросил Фис, уплетая блинчики. Я поморгала. — Завтра? Извини, дорогой, но завтра нет, не получится. — Почему? Ты говорила, что мы пойдём. — Фис, завтра нельзя. — сказал Аластор построже. — Мама может с тобой сегодня туда пойти. — Но я хотел и с тобой тоже. — Я сегодня занят. Мы можем пойти послезавтра. — Это долго! — заканючил сын. — Ну пожалуйста, папа, идём завтра? Давай я буду сегодня хорошо себя вести, и мы пойдём? — Милый, завтра просто нельзя. — я погладила его между ушек. Он горестно вздохнул и опустил голову. Энджел приобнял его и улыбнулся: — Ладно тебе, не грусти, пацан. Я тебя развлеку завтра. — Спасибо, дядя Энджел. — подавлено пробубнил Фис. — Ты что, не рад? — наигранно оскорбился демон. — Рад! — начал оправдываться сын. — Правда, честно! Я благодарно глянула на Энджела. Фис его обожал. Потому что как-то раз он втихоря от нас с Аластором научил ребёнка браниться, и Мефистофель самозабвенно продемонстрировал свои познания за столом. После педагогической тирады отца он больше так не делал, а Эджелу досталось. С тех пор он матом в присутствии Мефистофеля не разговаривал.