За бортом жизни

      Постепенно Холере становится легче. Организм привыкает к новым антидепрессантам и достаточно адаптируется, чтобы продолжить обычную жизнь. Правда, иногда Холера на время словно выпадает из реальности, не помнит, что делала в последние десять-пятнадцать секунд, но ничего страшного в это время не происходит. Со слов очевидцев, в такие моменты она тупо стоит или сидит, не пытаясь что-либо предпринимать. Холера считает, что это лучше, чем спонтанные попытки суицида.       Она сильно прибавляет в весе из-за лекарств и малоподвижного образа жизни, но это не слишком удручает. Холера всегда была подвержена колебаниям массы тела и привыкла к подобному. К тому же, кажется, что отношения ей уже не светят. Кому нужна больная женщина под сорок, которая и в молодости-то не отличалась хорошим характером?       Холеру по-прежнему злит чрезмерное внимание посторонних к респиратору, но таблетки немного глушат ярость. На самые распространённые комментарии у неё заготовлены едкие ответы, так что Холера не ощущает себя беззащитной. Иногда в голову закрадывается мысль: в микрорайоне вирусологов её бы не дразнили за респиратор. Но жить там невозможно – Холера старается не ездить туда даже в гости. Один раз она совершает ошибку и приезжает на день рождения Карины – и тут же жалеет об этом. На празднике Холера чувствует себя мертвецом среди живых. Ей нельзя есть со всеми, потому что нельзя снимать респиратор. Она больше не может хорошо петь, потому что лёгкие были повреждены вирусом. Бывшие коллеги обсуждают какие-то ситуации с работы, о которых Холера уже не в курсе. На неё смотрят с жалостью – сама же она не может расслабиться и просто радоваться встрече с друзьями. В конце концов Холера берёт свой льготный проездной и отправляется на остановку. Она даже не находит в себе сил прогуляться по родному микрорайону. Это больше не её место. Её место – на свалке истории, в облезлой хрущёвке с кормушкой на балконе.       Чтобы заняться хоть чем-то, Холера ведёт дневник здоровья. Она подробно записывает, какие лекарства и в каких дозировках принимает, какова реакция организма на них, на разную пищу и другие факторы, здесь же указывает свои температуру, давление, настроение. Не имея доступа в лаборатории, Холера делает объектом исследования свой организм. Ей хочется верить, что эти записи представляют для науки хоть какую-то ценность. Центр вирусологии по-прежнему время от времени собирает новые данные о её здоровье – она надеется, что их будут использовать при реабилитации других переболевших вирусом Марбург. В Африке каждый год кто-то этим заболевает – нужно подумать, как ускорить восстановление организма выживших.       – Ты могла бы вести блог о восстановлении после вируса, – предлагает Рита. – Сейчас такое популярно. Люди пишут о том, как восстанавливаются после рака, после перелома позвоночника и других серьёзных диагнозов. У некоторых надежды нет никакой, а они всё равно пишут, фотографии выкладывают. Это поддерживает других людей с проблемами здоровья. Да и не только здоровья. Или напиши автобиографию. О том, что не попадает под гриф секретности.       – Да кто её читать будет, – фыркает Холера. – Вы все меня и так помните, а для каких-то воображаемых потомков я её оставлять не хочу.       – Тогда блог! Раскрутишься – станешь деньги получать за просмотры постов.       Холера скептически хмыкает, но в тот же вечер приступает к написанию первого поста.       Идеи Риты оказываются провальными. Холера осознаёт, что не умеет писать художественные тексты. Она настолько привыкла к научным статьям, что и блог у неё получается слишком наукообразный. К тому же, Холера понимает, что описывать реакции собственного организма в виде блога для неё неприемлемо. Одно дело – рассказывать всё в кабинете врача, другое дело – заявлять на весь интернет: «Я выпила жирное молоко, и у меня начался понос». Холера привыкла быть умной, сильной и способной. Публично рассказывать о собственных слабостях ей сложно, даже под псевдонимом. Чтобы делать такое весело и изящно, нужно иметь писательский талант, а с гуманитарными науками Холера никогда не дружила. К тому же, кто вообще знает, что такое вирус Марбург? В чём ценность блога о восстановлении после того, чем здесь не болеют? Можно было бы вести блог на английском языке, но африканцы тоже вряд ли станут его читать. У такой редкой информации просто нет целевой аудитории.       Холера берётся за автобиографию, описывает бабушкину дачу и саму бабушку, но выходит ужасно. Читать это станет разве что тот, у кого кончились все другие книги, что при наличии интернета в принципе невозможно.       Сердясь на себя за неумение писать тексты для обычных людей, Холера проверяет электронную почту. Там обнаруживается входящее сообщение от Серёжи. У него вышла новая статья, и он предлагает насладиться ею в числе первых.       Холера открывает статью и словно возвращается в привычную стихию. Никаких художественных финтифлюшек, лишь стройность и красота фундаментальной науки. Холера облизывается, будто перед ней стоит большой ароматный пирог. Пусть она больше не может писать свои статьи, но наслаждаться чужими ей ничего не мешает. И пусть те десять минут, которые она читает новости исследований Серёжи, станут для неё порталом в родной и привычный мир.