Обещание

«Смерти яд и жизни грех Уже не боюсь, Пусть мечта не как у всех, Но я её добьюсь» Последний Серафим ED [Jackie-O]

      Просыпаюсь я под утро, когда солнце только-только начинает вставать, едва пробиваясь сквозь утренний туман. Тело кажется тяжелым, будто налитым свинцом. Я глубоко вздыхаю, стараясь пошевелить конечностями, и только в этот момент чувствую, что моя ладонь лежит на чьей-то груди. Сознание просыпается мгновенно.       Я приподнимаю голову над подушкой и в этот же момент понимаю, что лежу не на подушке. Моя голова устроена на плече Слепого, а ладонь лежит на его мирно вздымающейся груди. Лицо тут же начинает пылать. Я медленно убираю руку, стараясь не разбудить его, но ничего у меня не выходит; Слепой перехватывает моё запястье и открывает глаза.       — Ты куда? — Спрашивает он твёрдым голосом, будто вовсе не спал это время.       — Я п-прогуляться, — волнение подступает к горлу, не давая возможности чётко произносить слова.       — Ты уверена, что это хорошая идея после случившегося?       — Угу, — я киваю.       Какое-то время он всё продолжает смотреть на меня недоверчиво, но я стараюсь убедить его, что мне всего лишь нужно немного освежиться и что я скоро приду. Слепой осторожно отпускает моё запястье, давая возможность уйти. Я тихо благодарю его и выхожу из Четвёртой, по дороге укутываясь в тёплый плед.       Как только мне удаётся оказаться в общем коридоре, я прижимаюсь к стене и, осторожно оглядевшись, — коридор пуст — медленно спускаюсь по стене на пол, укутываясь в плед с головой. Я беззвучно кричу от переполняющих меня чувств, прикрывая раскрасневшиеся щеки прохладными ладонями. Сердце оглушающе бьётся в груди. Как он только может так безмятежно делать всё, что он делает, ни капли не смущаясь при этом?!       Медленно вместе с моим телом просыпаются и голоса в моей голове. Разговоров не слышно — только тихое сопение и похрапывания, доносящиеся из разных уголков Дома, но один звук отличается. Я отчётливо слышу ритмичный стук, как при игре в дартс. Я пытаюсь определить, откуда доносится звук — управлять звуками в своей голове я учусь стремительно.       Я спускаюсь на первый этаж, по пути не встречая ни единого человека в столь ранний час. Звук доносится из спортивного зала. Я прислушиваюсь к происходящему, отбросив раздающиеся в сознании звуки и полагаясь только на стук за дверью, но я не могу ясно всё расслышать, стоя за ней. Тихо открывая дверь, я пробираюсь внутрь.       Не успеваю закрыть дверь, как в мою сторону прилетает нож, легко царапнув щеку. Я вытаскиваю его и оборачиваюсь: ко мне мягкой поступью идёт самодовольный Помпей. Умею же я находить себе проблемы.       — Ох, какие люди, — тянет он.       Я хмуро гляжу на него.       — Знаешь, какие слухи идут о тебе, Талант? — Мурлычет Помпей, закрывая дверь, что оставалась приоткрытой всё это время, и явно пытаясь завести меня в угол. — Говорят, ты милая девушка, Талант. Правда ли это?       — Нет, — грубо отвечаю я.       — Да? — Он усмехается. — Как ты докажешь мне это? Разденешься?       — Я не собираюсь тебе это доказывать.       Он встаёт прямо передо мной, так, что деваться мне некуда. Старательно отгоняю волнение и страх, создавая впечатление уверенности. Помпей проводит рукой по моей шее к лицу — я сжимаю кулаки, стараясь сдержаться.       — Тогда, может, это правда? — Он улыбается мерзкой пошлой улыбкой и проводит пальцем по моей щеке в том месте, где появилась царапина.       Я подыгрываю ему и беру за ладонь, прикрыв глаза. Он подчиняется, думая, что я заигрываю с ним, но едва заметный толчок в грудь свободной рукой заставляет его накрениться назад. Моя маска рассыпается, я тяну его за руку, и своей спиной он встречается с моим коленом. Удар локтем в солнечное сплетение, и он обмякает.       Я сбрасываю его с собственного колена. Перевернувшись на живот, он стонет и шипит мне угрозы.       — Я дрался с Хозяином Дома, неужели ты думал, что будешь мне ровней? — Теперь моя очередь усмехаться.       — Скоро я стану Хозяином Дома, и ты пожалеешь об этом…       — Сильно сомневаюсь, — прощаюсь я и выхожу из комнаты.       Так, значит, Помпей тренируется в метании ножей для того, чтобы одолеть Слепого — как низко. Он явно уже отчаялся, раз прибег к такому способу.       Прохожу по коридору в обратном направлении, в сторону Четвёртой, но, пройдя полдороги, замираю в нерешительности: стоит ли мне возвращаться или нет? Мне стало очень тяжело находиться рядом со Слепым, я практически задыхаюсь от накрывающего меня смущения, причиной которому является сам вожак. Его прикосновения, его забота, его улыбка и даже взгляд его незрячих глаз, которые уже не кажутся такими незрячими — всё это вгоняет меня в панику.       Я бью себя по щекам.       «Нет! Так нельзя! Я люблю его, и он… Он, может, тоже любит меня… — Эта мысль вгоняет меня в краску, и я снова себя одёргиваю. — По крайней мере, я очень дорога ему».       В этот момент в голову вновь врывается десяток голосов, что заставляет меня вздрогнуть и закрыть уши ладонями, крепко зажмурившись. Смогу ли я научиться справляться с этим? Это дар Сердца, который может принести мне огромную пользу, только я должна научиться контролировать его быстрее, чем сойду с ума.       Концентрируюсь на Четвёртой. Все тихо. Слышу мирное дыхание спящих состайников и дребезжание кофемашины — Македонский уже проснулся, самое время для этой ранней пташки.       Я улыбаюсь при мысли о спальне Четвёртой. Ребята, которые уже стали мне семьёй, стали моей поддержкой и опорой, стали всем для меня, — и как я только могу бегать от них? Я критикую прошлую себя (а именно минутной давности) и смело продолжаю свой путь, переполненная теплом и нежностью к состайникам.       Захожу в коридорчик Четвёртой: чуть вдалеке Македонский мается с кофе, вынеся кофеварку за дверь спальни, чтобы никого не разбудить. Я предлагаю ему помощь, но он отказывается, с улыбкой подгоняя меня к спальне.       — Спасибо, — шепчу я, улыбаясь в ответ.       Прохожу к своему месту и аккуратно устраиваюсь под боком Слепого, который, как мне сперва кажется, спит.       — Ты долго, — недовольно шепчет он и открывает глаза, затем берёт мою руку, кладет её на прежнее место — себе на грудь — и коротко целует меня в затылок.       Я легко улыбаюсь, утыкаясь носом ему в плечо.       — Я больше никуда не денусь.       Когда я просыпаюсь, в комнате уже никого нет, в том числе Слепого, под боком которого я уютно устроилась. Медленно сажусь на кровати и чувствую, как гудит голова; это говорит о том, что проспала я не меньше, чем до полудня.       В комнату тихо заходит Слепой, неся в руках две кружки. Моё лицо вновь озаряет улыбка. Боже, как же сильно я люблю его! Я просто готова взлететь!       Он подходит ко мне и передаёт одну кружку. Нежный аромат кофе окутывает меня.       — Спаси…       Я не успеваю договорить, как Слепец наклоняется ко мне и накрывает своими губами мои — коротко, почти неслышно, но этого мне хватает, чтобы потерять дар речи и забыть, как дышать.       Он ничего не говорит, только проходит к столу и садится на один из стульев.       Мне требуется немного времени, чтобы прийти в чувство.       — Садись, — вожак кладет ладонь на рядом стоящий стул. — Расскажи, что произошло вчера.       Я киваю и послушно встаю с постели, устраиваясь на соседнем стуле. Ставлю чашку с кофе на стол, а он берёт мою ладонь, что покоилась на коленке, в свою, и кладет на стол, не убирая свою руку.       Моё сердце уходит в пляс от одного держания за ручки, и я едва нахожу в себе силы раскрыть рот и начать говорить. Рассказ мой несвязный, я часто нервно посмеиваюсь и никак не могу убрать сияющую улыбку со своего лица, но благодаря этому жесту я не чувствую того страха, говоря об Изнанке и Сердце, которой уже нет. Я пересказываю Слепому вчерашние события, а он слушает, время от времени кивая.       — Только, — я немного успокаиваюсь, привыкнув к его ладони, накрывшей мою, и тут же чувствую тревогу, вспоминая о вчерашнем, — теперь я слышу весь Дом, всех его жителей и всё, что они делают. Эти голоса появляются внезапно и так же внезапно исчезают. Кажется, что я скоро сойду с ума, — я обречённо опускаю голову.       — Тебе удаётся контролировать это? — Тихо спрашивает он, сплетая свои пальцы с моими, что немедленно вгоняет меня в краску.       — Я… я не знаю, — стараясь справиться со смущением, мямлю я, — иногда выходит, но я не могу ещё так контролировать это. Но обязательно научусь!       С его губ срывается смешок.       — Я верю в тебя.       Я чувствую, как пылает моё лицо и как его действия снова сказываются на мне, заставляя стать смелее и отбросить всю свою неуверенность, но из-за этого у меня появляется желание, ранее не терзавшее меня.       — Слепой, можно… — Продолжаю я бороться со смущением. — Можно, я поцелую тебя?       — Конечно, — он улыбается.       Я привстаю и легко касаюсь свободной рукой его лица, закрыв глаза, но через пару секунд вздрагиваю и отодвигаюсь от его лица. Зачем-то я сама решила открыть глаза, когда вот-вот должна была коснуться его губ своими. Его глаза оставались открытыми — это выглядело жутко.       — Что-то не так? — Спрашивает он.       — Твои глаза… ты не хочешь закрыть их?       — Зачем?        Я теряюсь.       — Но обычно в такие моменты люди закрывают глаза…       — Хорошо, — отвечает он и подчиняется.       Сейчас он выглядит очень милым, будто просит поцелуй, хотя на нём наверняка это никак не отразилось. Я до глубины души тронута этим его видом и передаю всю свою нежность через мягкий поцелуй.       Секунд десять я только стою на месте, по-глупому замерев. Но Слепой берёт инициативу на себя и встаёт со стула — теперь не он поднимает голову ко мне, а я к нему.       Он углубляет поцелуй, я вцепляюсь пальцами в его плечи, совсем потеряв контроль. Он перемещает свои руки мне на талию и прижимает к себе плотнее. Температура поднимается, и я жадно вдыхаю воздух, борясь с нехваткой кислорода.       Вожак перемещает одну руку мне на затылок, хозяйничая своим языком во рту как ему хочется, я отдаюсь в его руки полностью, все мысли вылетают из головы, и я совсем перестаю думать.       Неожиданно он отрывается от губ и спускается к скуле жарким поцелуем. Сознание потихоньку возвращается ко мне.       — Стой, Слепой… подожди… — Шепчу я, ещё не справившись со сбившимся дыханием, и пытаюсь оттолкнуть его, но силы ещё не вернулись ко мне, а Слепой слишком крепко держит меня. — Пожалуйста, — я не оставляю попыток оттолкнуть его, но он припадает к шее, и, выронив тихий стон, я едва стою на ногах, удерживаясь за его плечи.       Дверь с грохотом распахивается, и слышится звонкий голос Табаки:       — Ох! Это что такое здесь! Что за срам?!       Я отталкиваю Слепого что есть сил и спотыкаюсь о стул, на котором сидела ранее. Я бы точно полетела через этот несчастный стул, если бы Слепой не поймал мою руку и не удержал рядом с собой.       — Хотя бы закрылись, — отзывается Сфинкс, заходя следом.       — Простите! — Я заливаюсь краской и закрываю лицо ладонями. Чувствую себя чертовски неловко.       — Стучаться надо, — грубо отвечает Слепой, проходя в ванную.       — Стучаться в свою-то комнату? Шутишь, что ли?! — Кричит Табаки.       — Простите, пожалуйста, ребят… — Я сажусь за стол, не отрывая ладони от лица, и устраиваю локти на собственные колени, сутулясь.       — Да ладно тебе, Талант, — хлопает меня по плечу Табаки, — всё в порядке. Мы понимающие, вы же в отношениях, в конце-то концов.       — Пей свой кофе, — говорит Сфинкс, — он уже остыл.       — Угу, — убрав руки, я утыкаюсь в чашку.       — Но в следующий раз закрывайте дверь.       — А лучше делайте это в другой комнате.       Я кладу голову на стол, прикрывая её руками и согласно мыча.       — Вижу, отношения развиваются у вас очень стремительно, — усмехается Табаки. — Только вчера, кажется, признаться ему не могла, а сегодня уже вот что. — Ему явно нравится лицезреть моё смущенное лицо.       — Пожалуйста, прекрати, — молю я, сгорая со стыда.       — Хватит смущать её, — звучит строгий голос Слепого, — ничего не произошло.       — Ладно, ладно, — продолжает посмеиваться Шакал.       Я поднимаю голову на вожака, когда он кладёт ладонь мне на плечо. Волосы его мокрые, из-за чего ворот свитера покрыт влажными разводами. Видимо, он принимал душ. Мне бы тоже не помешало остудиться...       В входную дверь стучат. Почти не слышно, но этого достаточно в образовавшейся тишине.       Я удивлённо оборачиваюсь к двери — совсем немногие стучат в дверь, особенно к нам. Слышатся тихие шаги, и на пороге спальни встаёт Глоссария, о которой я уже совсем позабыла.       — Ох, — выдыхаю я, — давно не виделись.       — Угу, — она кивает и подходит ко мне. — Я была в лагере. Только вчера приехали, а ты даже не встретил, — обиженно надувает губы Глоссария.       — Совсем из головы вылетело, — честно признаюсь я, поглаживая её по голове.       — Почему ты весь красный? — Неожиданно спрашивает она и обнимает меня, косо глядя на Слепого. — Он снова обижает тебя?       — Нет, — легко улыбаюсь я. Шакал тихо посмеивается.       — Талант, а ты знаешь, что у нас будет бал? — Спрашивает девчушка, копаясь в своём рюкзачке.       — Нет, не знаю, — я недоуменно гляжу на неё.       — Так вот, будет, — она вытаскивает какой-то листок и протягивает его мне. — Я очень хочу, чтобы ты танцевал со мной!       — Ох, — я смотрю на листок — это бланк для заполнения парам. — Но я совсем не умею танцевать, Глоссария.       Это единственная дисциплина, которой я пренебрегала, будучи дочерью знатной семьи. Взамен я посещала больше занятий по языкам и игре на инструментах. Никогда бы не подумала, что умение танцевать может пригодиться мне.       — Ничего страшного! У нас будут занятия по вальсу! — Сияет она, умоляюще глядя на меня. Я не могу отказать.       — Хорошо, — я оглядываю комнату в поисках ручки, — Сфинкс, — я поворачиваюсь к нему, — подай ручку, вон, на подоконнике.       Он подаёт мне ручку, неуверенно держа её в клешнях, и я быстро заполняю бланк.       — А тебе разрешат танцевать со старшим? — Спрашиваю я, ставя подпись.       — Угу, — она энергично кивает и забирает бланк.