Обещание

«Пересмотрите всё моё добро, Скажите — или я ослепла? Где моё золото? Где серебро? В моей руке — лишь горстка пепла!»

М. И. Цветаева, «Пригвождена»

      Талант быстро успокоил всех своими тирадами, которые, конечно, были совершенно верными. И не только успокоил, но и заставил задуматься, помрачнеть и понять, что любые наши действия бессмысленны. Что никто из нас уже не сможет исправить сделанного Чёрным, и что сейчас нам остаётся лишь ждать новостей из Могильника о дальнейшей судьбе Лорда.       Все мы так или иначе понимали, что ничем хорошим эта история не закончится. Как рассказал мне Сфинкс, Лорд из нас был самым «невменяемым» — так гласила его медицинская карта, хотя он также заметил, что каждый житель Четвёртой имеет «красную метку» — показатель психического нездоровья. У Лорда и Таланта их по три, у остальных — по одной (я пока не имею их вообще). Поэтому сейчас опасности подвергался не только Лорд, попавший в Могильник, но и Талант, если Пауки решат поднять его историю, как соседа Лорда. А вот почему Талант и Лорд оказались в одинаковом плачевном положении, мне не объяснили, и оставалось лишь гадать, что такого с ними приключилось.       Все очень переживали, но в непривычном мне виде — они оказались молчаливыми и внешне спокойными, даже обычно многословный Табаки был молчалив и серьёзен. От такой напряженной атмосферы в спальне я решил сбежать в коридоры, немного побродить там и освежиться, пока не стал чувствовать и свою вину в случившемся с Лордом. В коридоре (как бы странно это ни было) я встретил Глоссарию, та резво направлялась в Четвёртую, и, конечно, я должен был вернуться туда вместе с ней.       Прошло от силы полчаса с моего ухода, но, вернувшись, я увидел Таланта в каком-то изрядно угнетённом состоянии. Он опустил лицо на руки, лежавшие на столе, а рядом с ним ютилась переполненная пепельница, увенчанная затушенной почти целой сигаретой. У правой руки был выставлен блок тех самых очень крепких сигарет, которые, Курильщик, лучше никогда не трогай. Одна из таких пачек полностью опустела, другая была пуста наполовину, остальные — не тронуты.        — Талант, ты как? — спросил я.        — Я? — измученно повторил он. — Я плохо. Запомни, Курильщик, выкуришь три вот такие пачки — и ты мёртв.        — Что?        — Смертельная доза, дружище. Такие дела.       Теперь мне стало понятно, почему он в таком состоянии.        — Да-да, у меня передоз, ты всё правильно понял, — громко добавил он, когда я замолчал.        — Талант! — возмущенно воскликнула девчушка.        — Глоссария, ты тоже здесь?..        — Что ты творишь? — продолжила она. — Нельзя же так!        — Да, нельзя… Чего-то переборщил я…       Она взволнованно помчалась к нему и вскоре села на соседний стул, сложила руки на столе и взволнованно спросила:        — Может, водички?        — Да, вода — это очень хорошая идея. Принеси мне, пожалуйста, воды, а то, если я сейчас встану — я упаду.        — Ага! Хорошо!       Глоссария быстро вскочила с места, набрала воды в один из стоявших рядом стаканов и поставила его рядом с Талантом. Тот попытался взять стакан, но, едва он поднял голову, его повело в сторону, и он отказался от этой идеи, снова устроив голову на руки.        — Чуть позже. — Добавил он.        — Дурак, — недовольно отозвалась Глоссария.        — Знаю, — согласился он.        — Никогда больше не кури, пожалуйста, Талант…        — Ты же знаешь, что это невозможно. Просто сегодня я слегка переборщил. Не без причины, в конце концов.        — Хотя бы недельку, — не отступала Глоссария, — хотя бы недельку не кури, хорошо?        — Хорошо.       Глоссария заулыбалась.        — Иди, Глоссария, скоро отключение света, а я немного не в форме, чтобы тебя провожать.        — Угу, — она кивнула, — но ты же обещаешь, что не будешь курить?        — Обещаю.       После этих слов Глоссария попрощалась и выбежала из спальни, а дальше — из прихожей в общий коридор.        — Живой ещё? — спросил Табаки, подкатив к столу.        — Да… — протянул Талант.       Он медленно поднял голову, задержался в таком состоянии, затем выпил воду, дошёл до кровати, опираясь обо всё подряд, и сразу же обрушился на неё. Пожелал спокойной ночи и завернулся в одеяло на манер гусеницы, а Табаки подъехал к постели и заботливо выключил настенную лампу, висящую над Талантом.        — Вы бы тоже шли спать, — отозвался с постели Талант, — завтра предстоит тяжёлый день.       Никто ничего не ответил, но спустя каких-то пятнадцать минут все легли. Я один оставался в неведении — все, конечно, поняли, с чего Талант взял, что завтра будет тяжелый день, а мне оставалось лишь гадать. Завтра предстоял обычный будний день — ни больше, ни меньше. Никаких объявлений или сборов, но никого это особо не беспокоило, и все решили прислушаться к Таланту. Одному мне было скучно, да и выпитое давало о себе знать, поэтому я тоже забрался на общую постель и задремал.       Проснулся я позже всех и не по своей воле — разбудил меня треск радио. Приподнявшись, я увидел Таланта, сидящего за столом. Руки на столе, подбородок на одной руке, а вторая крутит настройщик на радио. Ничего дельного не находилось, и, видимо, он уже долго сидел в таком положении, что ясно было видно на его лице.       Он сидел в огромном для него свитере, который я часто видел на Слепом. Свитер был настолько велик Таланту, что тот почти полностью скрывался в нём: широкий ворот был заправлен назад, оголяя костлявую спину, стопы босые, а на ногах не было тех привычных джинсов, что я видел на нём каждый день; свитер скрывал его бёдра и висел до самых колен, поэтому, возможно, Талант был в шортах или в чём-то подобном.       Слепой сидел на подоконнике без футболки и курил в форточку — создавалось ощущение, будто Талант только что снял с него свитер и надел на себя. Талант проследил мой взгляд и устало сказал:        — Слепой, надень уже что-нибудь.        — А как?.. — удивлённо спросил я, не сумев подобрать слова.        — Курильщик, тут как в известной пословице: «Кто первый встал, того и…».        — Что-нибудь повеселей, Талант! — выкрикнул из ванны Сфинкс.        — Да ясное дело! — прокричал в ответ тот и неожиданно вскочил с места.       Он начал носиться по комнате, держа радио в вытянутых руках и направляя его вверх. Из радио продолжало доноситься шипение, в котором неразборчиво что-то побренькивало — был бы на месте Таланта я, то никогда бы в жизни не расслышал этот звук и прокрутил бы рычажок дальше.        — Талант! Ты в порядке! — влетела в комнату Глоссария, и моя голова взвыла острой болью.        — Боже, Глоссария, — испуганно произнёс парень, — чего-то ты зачастила.        — Я уже надоела тебе? — грустно спросила она.        — Конечно, нет, — он снова вытянулся, стараясь держать радио ещё выше, — что-то случилось?        — А, да, эм-м… — Глоссария нахмурилась.        — Забыла кличку? — усмехнулся Талант.        — Да, — кивнула Глоссария. — Ну, тот страшный парень с тростью передал тебе вот это, — она указала на свёрток, который держала в руках.       Талант залился смехом.        — Стервятник? — подсказал Сфинкс, выйдя из ванны в банном халате.        — Ахаха! «Страшный парень с тростью»! Надо передать ему! — не унимался Талант.       Глоссария снова нахмурилась, но на этот раз возмущенно.        — Ладно, ладно, — Талант погладил её по голове. — Я шучу. Я не скажу, что это говорила ты, — усмехнулся он. — Вовремя, Сфинкс.        — Серьёзно? — изумился он.        — Держи. — Талант передал Сфинксу радио.        — И что мне с ним делать?        — Подними выше!       Сфинкс поднял радио выше, и музыка стала более разборчивой, даже можно было различить отдельные слова.        — Ещё выше!       Сфинкс послушался, и помехи пропали, оставив лишь музыку.        — Вот так хорошо! — улыбнулся Талант.        — Ты предлагаешь мне так стоять с ним?        — Нет, поставь его на шкаф.       Радиоприёмник отправился на шкаф, а Сфинкс за стол. Талант принял у Глоссарии свёрток, который та всё ещё продолжала держать. Развернул его и быстро прочитал, затем сложил вдвое, положил в карман, заулыбался и начал заговорщически потирать руки.        — Знаю я, к кому нужно обращаться! — хлопнул он в ладоши.       Талант повернулся и, заметив что-то в моём лице, кинул мне маленькую бутылочку со стола.        — Взбодрись немного, — сказал он.        — Натощак очень вредно употреблять алкоголь, — пробурчала Глоссария.       Талант поднял палец вверх, призывая к тишине. Табаки поднял голову со стола, и они начали в унисон подпевать радио:        — Сел — выпил, встал — выпил, вырубился — выпил, очнулся — выпил*.       Глоссария, наверное, посчитав это за издёвку, обиженно вышла из комнаты.       Талант и Табаки ещё долго подпевали музыке в радио с завыванием и смехом — их настрой быстро подхватили мы со Сфинксом и начали глупо улыбаться, не могу судить о Слепом, но, наверное, он тоже повеселел. Ещё через пару минут каждому из весельчаков приспичило потанцевать, и, держась за руки, Табаки и Талант начали кружиться по комнате, у Табаки это выходило с трудом, но они не теряли надежды, особенно когда рост их разнился какими-то десятью сантиметрами. Я и Сфинкс начали посмеиваться, наблюдая эту картину.       Через пару песен прозвенел звонок на завтрак, и Талант, быстро натянув джинсы и влетев в кеды, вместе с остальными скрылся в дверях. Я, как обычно, копался дольше всех и начал быстро догонять уже скрывшихся состайников, но в коридоре увидел Таланта в стороне, зло говорящего с Помпеем — вмешиваться, конечно, не хотелось, но послушать, о чём они говорят, мне было очень интересно, поэтому я остановился, делая вид, что зашнуровываю кроссовки.        — Кого ты из себя строишь, Талант? — раздраженно поинтересовался Помпей.        — Я? Никого. Я самый обычный житель Четвёртой — не больше, не меньше. А вот кого строишь ты, раз полез на место Слепого? — Талант говорил с желчью, принижая этим Помпея.        — Ты с самого первого дня был под его покровительством. Не хочешь смены власти?        — Курильщик, долго там собрался сидеть? Присоединяйся.       Меня раскусили быстрее, чем мне хотелось бы. Пришлось подъехать к ним и пристроиться рядом с Талантом, прервав их разговор. Помпей, рассерженный этим, замолчал, вытащил из кармана синий лоскут бумаги, смятый в комок, и попытался вложить его в ладонь Таланта, но тот сопротивлялся, зло хмурясь.        — Не бомба, расслабься, — съязвил он.       Талант хмыкнул и забрал бумажку, после чего Помпей скрылся в толпе.       Он быстро взглянул на лоскут и положил его в карман, затем принял привычный для себя оптимистичный вид и дал мне знак ехать дальше.        — Опоздаем на завтрак, — он улыбнулся.        — Чего хотел Помпей?        — А-а-а… — скривился он. — «Смены власти» он хотел. Но я на стороне Слепого, и он прекрасно об этом знает. Может, я создаю ему проблемы? — он наигранно удивился, будто это только что пришло ему в голову.        — Не смешно, Талант, — пробурчал я. — Что значит, что ты с первого дня под покровительством Слепого?        — То и значит, Курильщик, — спокойно ответил он, — в самый первый день нашего знакомства с Помпеем тот едва не придушил меня от переизбытка чувств, и тогда меня спас Слепой. Если, конечно, сейчас он имел в виду именно это.       Я сильно удивился услышанному, и Талант это быстро заметил.        — Как говорил Табаки: «Слепого нельзя найти из прихоти, когда нужно — он сам найдёт тебя», или как-то так. В общем, в тот раз он оказался рядом очень вовремя. Ты тоже запомни это, если что, и не пытайся найти его сам.       Я кивнул.       Талант ещё долго рассказывал мне о преимуществах нашего Хозяина Дома и каждый раз с удовольствием замечал, что Помпей таких преимуществ не имеет, поэтому может даже не рассчитывать занять это место, мне оставалось лишь кивать на его разговоры, так как я не имел реального представления о Слепом и вообще о жизни в Доме и верил Таланту на слово. Он явно разбирался в этом куда лучше меня, и, кажется, ему можно было верить.       Он потихоньку переходил с одной темы на другую, сменив разговоры о Хозяине Дома на порядки Дома, на правила, на нормы поведения, так же отмечая, что Помпей ни толики не смыслит в них, и лишний раз приходя к выводу, что ему не светит стать вожаком вожаков. Я сам смутно представлял Помпея на этом месте, хотя, конечно, Слепой тоже не слишком вписывался в роль жестокого лидера, но он явно смыслил в том, с чем связан, а вот Помпей был самым обычным жителем Дома, возможно, даже более обычным, чем я сейчас.       С этими разговорами мы быстро дошли до столовой, Талант встал напротив Сфинкса. Он сидел на краю стола, постоянно оборачиваясь в сторону кухни. Сфинкс говорил Талант о планах наведаться в Могильник и навестить Лорда, с надеждой подмечая о возможности уболтать Януса, одного из главных Пауков, разрешения наведаться к состайнику всем вместе. Талант сказал, что стае нужно немного отвлечься, потому что Помпей начинает переходить к активным действиям и скоро потребует продолжения.       Когда он, наконец, сел за стул, из кармана джинсов начали выглядывать две записки: одна от Стервятника, а вторая — от Помпея, обе с каким-то посланием. Стервятник, наверное, приготовил Таланту что-то, о чем просил он сам, исходя из той реакции, которая была у Таланта, когда он получил записку, а о второй я даже не имел никаких догадок, но сильно сомневаюсь, что это дружеское предложение выпить кофе.       Талант никогда не мог усидеть на месте, столько энергии у него было — когда он ходил, то живо жестикулировал, часто задевая прохожих, а когда сидел — постоянно крутился или раскачивал стул. В этот раз, когда он начал вертеться на стуле, синий листочек выпал и показал надпись, скрытую в нём:       «Завтра. Три ночи. Актовый зал.»