Обещание

«Нельзя ли для прогулок Подальше выбрать закоулок?..»

А. С. Грибоедов, «Горе от ума»

      Глава Логов в этот день был очень зол и яростен: причина тому — переход в его стаю Фазана. Лэри никак не мог найти себе места, гуляя по просторам Дома, по его коридорам и залам, а следом за ним, словно цепной пёс, следовал Конь. Они молча бродили, Лэри — напряженно думая о Курильщике, хотя мысль о нём уже раздражала, а Конь только шёл за ним, отступив на полшага, чтобы не попасться в случае чего под горячую руку.       Бандерлог был зол — зол на себя, на Курильщика, на Фазанов, на свою стаю — ему казалось, что все в этот день решили довести его. Он, лидер Логов, которые гоняют Фазанов, пугают их и радуются этому, вынужден теперь жить бок о бок с одним из них. Курильщик раздражал его одним своим видом, и само осознание того, что в Четвёртой есть Фазан, выводило его из себя.       Раньше Лэри раздражала беспечность остальных по этому поводу, мол, «ну зол и зол на Фазана, нам-то что?». Никто не встревал в их с Курильщиком разговоры и не мешал Лэри испепелять его взглядом, конечно, если это не задевало их самих. Никто, кроме Талант.       Она всегда выделялась в стае, даже когда была Горшочком; она была слишком светлой для Четвёртой, но всё же смогла прижиться там. Она не любила насилие. В жизни. Ни к себе, ни к кому-то другому. Талант была единственной, кто пытался защищать Курильщика, и то, что раньше он был её мальчиком на побегушках, не имело большого значения. Лэри злило это, злило, что Талант пыталась защитить этого пустоголового мальчишку, но ему не хотелось бить её — она была слишком добра к нему и готовила вкусный кофе, у них даже совпадали музыкальные вкусы, поэтому при любой возможности он не мог ни оттолкнуть Талант, ни послать её куда подальше.       А ещё Логи… В последнее время они выглядели более убого, чем обычно, или, может, Лэри только заметил это? Их главной целью было собирание информации, часто абсолютно бесполезной, но уж так сложилось в мире, что информация — это сила, а где сила, там и власть. Он давно понял эту простую истину, с тех самых пор, как поселился в Четвёртой рядом со Слепым, который, кажется, и жил по этому принципу.       Они с Конём сели на диван у Перекрёстка. Конь всё советовал ему успокоиться, ведь Фазан из его стаи всё равно никуда не денется; говорил, что просто нужно смириться с его существованием в Четвёртой. Но не успел Конь как следует осточертеть Лэри, как к ним присоединилась Талант.        — С добрым, — сказала она, усаживаясь между Конём и Лэри.        — Раньше тебя нельзя было выколупать из Четвёртой, а сейчас вон как разгуливаешь.        — На то были причины, — просто ответила она и пожала плечами, выуживая из-под дивана пепельницу. — А сейчас их уже нет. Почему бы мне не прогуляться?..       Лэри промолчал. Талант расслабленно откинулась на спинку дивана, устроив на коленях пепельницу, и достала из внутреннего кармана цветастого жакета Табаки портсигар.        — У тебя есть дурацкая привычка, — заметил Лэри, — одевать чужую одежду.        — Надевать, — машинально поправила она. — Дружище, ты сейчас в моих носках. О чём ты вообще?        — У тебя есть ещё одна дурацкая привычка, — Конь поднял указательный палец вверх, по примеру Таланта откинувшись на диван, — курить чужие сигареты.       Она рассмеялась.        — Угостишься? — она щёлкнула замочком портсигара и открыла его содержимое перед Конём, а затем прикрыла ладонью одну из половинок. — Ты же любишь лёгкие.        — А ещё у тебя странная память: запоминаешь такую хрень, но до сих пор не знаешь, где находится учительская, — добавил Лэри, пока Конь не мог определиться с выбором.        Талант усмехнулась.       Конь поднял на неё голову, всё ещё не определившись с сигаретой, и жалостливо улыбнулся. В портсигаре было не меньше десятка разновидностей сигарет по крепости, толщине, цвету и содержанию (самокрутки Стервятника никто не отменял). Набраны они явно были из разных пачек, выпрошенных у жителей Дома. У всех в Доме была своя особенная странность. У Талант была эта. И она очень гордилась своей коллекцией.        — Бери ту, что посередине, — посоветовала она и улыбнулась, Конь послушно взял сигарету. — А ты? — Талант протянула Лэри портсигар.       Лэри некоторое время думал над выбором, и Талант снова усмехнулась, глядя на него. Лэри разделял её вкусы и тоже любил более крепкие сигареты, но всё-таки не настолько крепкие, которые курила сама Талант, поэтому он обошёл стороной длинные сигариллы в конце, — по порядку, они должны были быть самыми крепкими. Немного подумав, он взял сигарету из середины.       Она рассмеялась и снова улеглась на спинку дивана, вытащив из портсигара предпоследнюю сигарету по шкале крепости, и достала зажигалку, которую затем передала Логам.        — Что ты здесь делаешь? — наконец спросил Лэри. — Ты ведь не просто так здесь, да, Талант?        — Ох, ты меня раскусил, — она села прямо и повернулась к Логу, сделав серьёзное лицо. — Я хочу поговорить о Курильщике.        — Серьёзно?! — не выдержал он. — Тебе мало изводить меня в Четвёртой?        — Лэри, — сурово сказала она. — Ты должен успокоиться, Курильщик всё равно никуда не денется, как ты этого не желай. Понимаешь?        — Я ему то же самое говорил, — шепнул Конь.       Талант на мгновение повернула голову к Коню, а потом разочарованно посмотрела на Лэри — он был зол. Сильно.        — Ты издеваешься, Талант? — процедил он, и вопрос был скорее риторическим. — Я не могу сжиться с Фазаном, и ты прекрасно это знаешь, — Лэри выпрямился, уставившись вперёд. — Этот пустоголовый кретин… Как вы этого не понимаете? Он же…        — Лэри. — Прервала его Талант. — Успокойся, ты в любом случае никуда от него не денешься, и он тоже никуда от тебя не денется.        — Я не могу успокоиться, Талант!        — Лэри, — протянула она, — Ты уже и так пареньку едва нос не сломал, чего ты добиваешься?        — Не знаю, — Лэри скрестил руки и рухнул на диван.       Талант устало выдохнула.        — Что ты собираешься делать? — прошептал Конь, явно уверенный, что его не услышит Лэри, хотя это было не так.        — Дать ему успокоительное, конечно, но я пока не знаю, как это сделать, — доверительно прошептала она. — Думаешь, если подсыплю в еду, он не заметит?        — Не, не заметит, — уверенно ответил Конь. — А откуда у тебя успокоительное?        — О, у меня мигрени, поэтому в Могильнике я уже постоянный гость. Все оттуда говорят, мол, тонус понижать надо, а у меня и так давление низкое, куда ещё…        — Хватит! — взревел Лэри.       План Табаки благополучно сработал.       Шакал предположил, что если Лэри удастся побеситься за пределами Четвёртой, то и Курильщика спасать от него уже не придётся, то есть, если он «выпустит пар», срываться на Фазане ему будет ни к чему.       Покинув Лэри и оставив его на попечение Коня, Талант вернулась в Четвёртую. Она зашла в спальню, где уже собралось немного народа, ведь они редко сидели в комнате весь день: Лорд сидел на подоконнике, курил и читал один из романов Талант, Табаки со Сфинксом играли в шахматы, Македонский подметал пол, а Курильщик спал на кровати, и в него летели все сбитые Шакалом фигуры, но Фазана, видимо, это не сильно волновало, и Талант равнодушно спросила у остальных, что с ним.        — Помер, наверное, — кивнул Шакал.        — Что? С чего бы это?        — Не знаю, валяется уже так с того момента, как закончились уроки.        — Нам смерти не нужны, — в комнату вошёл Слепой и обошёл стоящую на дороге Талант, положив на её плечи ладони, чтобы определить её местоположение.       Македонский и Талант невольно переглянулись, скорей машинально, нежели сообща, и тут же опустили взгляд, виновато нахмурившись. Не заметить это мог разве что слепой, хотя — нет — он тоже заметил это. Сфинкс недовольно скривился, увидев жест этих двоих, ведь, говоря о смерти в Четвёртой, все, конечно, подумали о Волке.        — Ничья, Сфинкс! — завопил Шакал, сделав свой ход.        — Ничья? — он навис над доской и внимательно разглядывал каждую фигуру.        — Ай, по такому поводу можно и трубку достать, — медово пропел Табаки и вытащил трубку из висящего на стене рюкзачка, — раскуришь её, Талант?        — Я? — девушка оторопела от резкой смены мысли и атмосферы.        — Да, ты так набиваешь трубку, что тянется она легко… — он расслабленно откинулся на стуле и протянул трубку.       Талант села у подножья кровати, облокотившись о её спинку, и приняла трубку, затем вытащила из-под кровати коробочку с пакетиками трубочного табака и с видом эксперта начала выбирать подходящий. Она крутила каждый пакетик, рассматривая и разглядывая, открывала его и вдыхала аромат табака, потому что он весь был уже помолот и по виду практически не отличался, а идею с подписыванием табака почему-то никто не одобрил. В конце концов, она остановилась на ванильном.       Дальше шло нечто непонятное обычному обывателю: Талант с видом знатока и настоящего профессионала набрала пригоршню табака и сжала его в ладони, что-то выявляя, затем насыпала его в трубку, постукивая о неё ногтями, приминала табак, снова присыпала и снова приминала. Каждый раз она следила за состоянием табака и трубки, вглядывалась и вертела своё творение. Это повторилось три или четыре раза, прежде чем она попросила спички.        — Не зря ты Талант, Горшочек, — подытожил Табаки.        — Конечно, — она повела плечами, и речь её казалась неразборчивой из-за мешающей трубки.       Шакал продолжал следить за таинством раскуривания трубки, пока Сфинкс медитировал над шахматами, не веря, что они зашли в тупик.       Талант водила зажжённой спичкой поверх табака, не касаясь его и окантовки трубки. Она любила спички, любила их куда больше спиртовых, газовых или зажигалок на бензине, хотя сама пользовалась электронной зажигалкой — чем-то непонятным и необъяснимым для жителей Дома, и все, когда брали в руки это детище прогресса, не понимали, что с ней делать, а Талант посмеивалась и прикуривала им сама. Ведь попробуй объяснить, что нужно приникнуть сигаретой к этой непонятной раскалённой дуге.       Слепой сел на пол рядом с Талант, которая зажигала уже третью спичку и продолжала водить поверх трубки огнём. Наконец она удовлетворённо выдохнула белый дым и сверкнула своей довольной улыбкой, которой улыбалась, сделав что-то достойное. Слепой протянул ладонь, и она вручила ему трубку. Возражений в сторону вожака за такую невоспитанность не поступило, но не заметить недовольную моську Табаки Талант не могла и коротко посмеялась в рукав. Затем Слепой сам протянул трубку куда-то в направлении Табаки, тот взял её и принялся курить, громко выдыхая при каждой затяжке.       Курильщик шевельнулся на постели, и Талант со Слепым подняли к нему головы. Он держался за голову и тихо подвывал, пока переходил из лежачего положения в сидячее. Шакал изумился, что Курильщик всё ещё жив, а Талант предложила ему таблетку для головы (она очень любила исправлять «от головы» на «для головы»).        — Да, спасибо, Талант.        — Какой же он вежливый, — отозвался Шакал, — аж на душе отрадно.       Талант швырнула Курильщику сумку со всеми медикаментами, настойками и прочей аптечной продукцией. Она принадлежала только ей одной, и содержание её тоже было полностью заслугой Талант, но сумка пользовалась большой популярностью среди жителей Четвёртой.       Курильщик раскрыл сумку и начал в ней копаться. Эта сумка была исключением из правил Таланта — в ней не было системы, абсолютно никакой, ну как, раньше она была, но после того, как сумка стала достопримечательностью Четвёртой и всеобще посещаемой её жителями, то любой порядок мгновенно уничтожался, и Талант в конце концов решила не восстанавливать его зазря. Курильщик уже нашёл микстуру для желудка (не «от», а «для»!), сироп от кашля, дюжину баночек и тройку градусников, даже презервативы не заставили себя ждать, а вот нужную таблетку он никак не мог найти. Хотя что именно он искал? Среди этих невозможно длинных и непроизносимых названий могла не растеряться только сама Талант.       Слушая, как Лорд и Лэри начали ругаться между собой, она грустно вздохнула и вспомнила о Курильщике. Повернулась к нему и, глядя на обреченное выражение его раскрасневшегося лица, решила сжалиться и сама найти ему таблетку:        — Давай сюда.       Курильщик послушно протянул сумку. Талант села в позу лотоса, подперев коленкой Слепого, и уместила сумку между ног, отгородив её от назревающей драки между Лордом, Лэри и, вероятно, Табаки, который решил присоединиться к выкрикам.        Она спросила у Курильщика обезболивающее какой фирмы он предпочитает.        — А… Я… Даже…        — Ясно, — прервала она его мучения, — держи.        — Спасибо.       Он взял первый попавшийся стакан и решил запить его содержимым таблетку.        — Ой-ой-ой, погоди, — остановила его Талант.       Курильщик удивлённого поглядел на неё.        — Ты хоть нюхай, прежде чем пить, — посоветовала она и протянула другой стакан.        — Спасибо, — он кивнул и выпил таблетку.        — Ладно, я признаю ничью, — наконец сказал Сфинкс и отпрянул от доски.        — Давно пора, — заметил Слепой и начал собирать шахматы с кровати. Курильщик дивился его действиям и даже не пытался этого скрыть, с опаской пододвигая фигуры ближе к Слепому — Талант, наблюдая за этим, не могла не рассмеяться. Когда Слепой нашёл все фигуры, Талант расставила их на доске, готовая принять реванш за Сфинкса. Она любила шахматы и могла играть в них вечно.       От нарастающей громкости выкриков Талант захотелось покурить, и она попросила сигареты у Лорда, который тут же молчаливо бросил ей пачку. Она поймала её и закурила, передавая сигареты Слепому. Они курили, и Талант по мере нарастания пепла достала с прикроватной тумбочки стеклянную пепельницу и поставила между собой и Слепым. От нескончаемого крика Сфинкс забрал у Табаки трубку и стал курить её сам, отметив, что курится она очень хорошо — Талант только кивнула в ответ, говоря «рада стараться» и «обращайтесь».        — Ребят, ну может хватит?.. — жалобно протянула она, подняв голову. — Уже в ушах звенит, честное слово…        — И тебе громко, да?! — взревел Лэри, и Слепой едва заметно повернулся в его сторону. — Мы и так уже живём, как в могиле, ни слова громче положенного! Ещё и этот Фазан, — он приблизился к Курильщику и скрутил его ворот. — Защищаешь его и так и сяк! Сколько можно?!       Лэри уже разогнался, чтобы как следует врезать Курильщику по сути за просто так, потому что он оказался не в том месте не в то время. Но Талант вскочила со своего места и влезла между ними, отталкивая Курильщика, но было поздно. Лэри уже замахнулся и, как бы он сам этого не хотел, нацелился на Талант. Но неожиданно его удар прервали точным движением — Слепой схватил его за руку.        — Прекращай, — сказал он.       Талант уже зажмурилась, готовая к собственной погибели, но, услышав голос вожака, открыла глаза и медленно выдохнула, наблюдая, как Лэри встаёт с кровати и уходит прочь, громко хлопнув дверью. Затем она сама поднялась с постели, прошла к столу, рухнула на ближайший стул напротив Сфинкса и, положив руки на крышку стола, улеглась на них, укрыв лицо собственными волосами.        — Ты в порядке, Горшочек? — заботливо спросил Табаки.       Она подняла голову.        — В порядке, ты это у Курильщика вон спроси.        — Спасибо, Талант, — честным голосом поблагодарил Курильщик, подняв голову.       Она саркастично улыбнулась, будто сделала всё так, как и нужно, как и должно было быть, и будто за это не нужно благодарить, затем, запнувшись о собственные мысли, улеглась на руки, провыв:        — Как с вами сложно, сложно!..       Македонский поставил перед ней чашку кофе, от него пахло вишней. Талант любила вишню.        — Спасибо, Македонский, — она подняла лицо, всё ещё держа подбородок на руках.       Он понимающе кивнул.