The Girl Before France.

К счастью или нет, но Грета не была приведением. И Томас это понял как только жгучий воздух Бирмингема ударил в нос. Он достал сигару и быстро закурил, переступая с ноги на ногу. Мимо проходили веселые женщины, то и дело кидая на него кокетливые взгляды, но он их будто не видел. Через пару минут вышел Артур, бледный как смерть. Он молча поравнялся с братом, а потом вытащил из внутреннего кармана пальто фляжку с виски и отхлебнул. Томас отказался. – Дождь начинается, пора ехать, – нарушил тяжелую тишину Томми, потушив ногой сигарету. – Оставишь это просто так? – хмыкнул Артур, имея ввиду Грету. Томас крепко сжал челюсть, от чего на шее выступили голубые вены. Конечно он не мог оставить это как есть. Сердце странно сжималось в груди. Но он впервые не знал, что ему делать. – Нет, не смогу. Он вошел обратно в паб. Долго искать Грету не пришлось. Она стояла бледная и уставшая в нескольких метрах от него. Их взгляды пересеклись. Она смотрела Томасу в небесно голубые глаза и понимала, что перед ней уже не тот Томми, которого она знала до войны. Это уже поросший броней Томас Шелби. Взгляд его был холодным и тяжелым. Грета опустила глаза, а через мгновение он уже стоял рядом с ней. Так близко, что она чувствовала его горячее дыхание. И все вокруг больше не имело значения для них обоих. – Скажи, что я не сошел с ума, – прошептал он, не сводя с нее взгляда. Грета почти не изменилась в его глазах. – Иначе я выпущу чертову пулю себе в голову. Грета дрожащими пальцами дотронулась до его ладони. Томас не двигался, будто боялся, что она исчезнет. – Это я, Томас… – голос был тихим и дрожал. – Я, Грета… Томас усмехнулся, прикусив губу. Он резко почувствовал сильное облегчение. Она улыбнулась ему в ответ. Дальше никто из них не знал, что делать. Вошедший Артур сообщил, что машина ждёт их и пора ехать. Грета скрестила руки на груди, не зная что и сказать. – Ты одна? Она кивнула. – Не знаю, как тебе и сказать, но нам стоит о многом говорить… Артур учтиво отошел в сторону. – Я сняла квартиру в Смолл-Хитт, – неловко сказала Грета, боясь быть неправильно понятой. Томас тоже помешкался, а потом посмотрел на Артура и сказал, что их надо завести в одно место, а он пусть возвращается домой один. Артур кивнул, но был не рад этому. Как только Лиззи забеременела, то у нее снесло голову от ревности. И его ждёт долгий допрос. – Никому не говори про Грету. Полли и Аде я расскажу сам. Оставаться наедине было куда сложней, чем оба могли себе представить. Прошло много лет и они не знали о чем можно говорить. Грета тряслась от страха, то ли из-за итальянцев, то ли потому что везде следом за ней ходил Томас. Он пристально осматривался вокруг, разглядывая вещи Греты, которые были предусмотрительно завезены днем раннее. – И давно ты в Бирмингеме? – Пару дней, – тихо ответила она и села на пуфик. Томас сел на диван напротив. Квартира была довольно большой. Шелби подметил, что значит Грета хорошо живет. – Твой муж много зарабатывает? – вдруг спросил он. – Достаточно, – все также тихо отвечала она, стараясь не смотреть на него. – Дети есть? Грета вздрогнула. Томас это заметил, но не придал значение. – Да, у меня одна дочь. А у тебя? – Сын, – ответил Томас и хотел сказать про Лиззи, но промолчал. А потом посмотрел на свое обручальное кольцо. Грета опустила взгляд следом и все поняла. Ей вдруг стало неприятно и стыдно. – А как дела у Полли, Джона, Финна и Ады? – перевела тему Грета. – Я так соскучилась по ним… Шелби вздохнул грустно. – Джон умер, Грета. Несколько недель назад. – О, – она с сожалением глянула на Томми, – мне жаль... Томас промолчал. Он смотрел в окно, по которому стекали маленькие капли дождя. Постепенно дождь усиливался. В комнате было полутемно. Грета встала и подошла к столу, на котором уже стояло два стакана и бутылка виски. – Будешь? – предложила она. – Не откажусь. Разлив горячительный напиток по бокалам, Грета отдала один Томасу, а второй оставила себе и села рядом с ним на диван. – Послушай меня, Томас… – начала она то, что оба хотели услышать, но не решались. – Ничего не говори, – оборвал он. – Я скажу. Шелби хмыкнул. Даже спустя столько лет упрямый характер Греты давал о себе знать. – Я чудом выжила. Не знаю чьими молитвами. Когда я более менее пришла в себя, то мне сказали, что ты ушел на войну. Ты долго не писал, мы ничего не знали о тебе. Полли сказала, что все больше приходит похоронок. Почти все мужчины на нашей улицы умерли. Я думала… – Думала, что я умер?! – грубо оборвал он, а потом осушил бокал с виски одним глотком. Юросси взяла со стола бутылку, подлила еще и продолжила: – А потом мой отец обанкротился и нам пришлось вернуться в Италию, потому что нам больше нечего было есть. – А дальше? – А дальше я продолжала писать Полли время от времени, но она все реже отвечала мне. А потом сказала, что ты женился и у тебя все хорошо. Тогда я перестала писать. Взбешенный Шелби резко встал с дивана. Он допил виски и поставил стакан на стол, убрав руки на пояс. – Черт побеги, Грета! – вдруг закричал он. Она вздрогнула от неожиданности. Томас смотрел на нее, но это была не злость, а обида. Обида, что их жизнь могла сложиться по-другому. – Что?! – возмутилась в ответ она, сидя на диване. Томас запрокинул голову назад и прикрыл глаза. Алкоголь приятным теплом разливался по телу, выпуская наружу все эмоции, которые он похоронил еще во Франции. – Я тебя любил, Грета! Любил! Я думал умру во Франции! Все думал о тебе и с ума сходил! – Никто тебе не сказал, что я жива и уехала? – Да ты знаешь, что было здесь в Бирмингеме, когда я вернулся? Разруха, хаос, нищета! Вокруг одни искалеченные жизни! Никто ничего не говорил мне о тебе! Я то уезжая на войну, уже думал, что больше не увижу тебя живой… Ты была очень плоха, Грета. Бредила, не узнавала меня. – Если бы мы встретились раньше, наши жизни сложились бы иначе, как думаешь? – Грета смотрела на Томаса. Лицо Шелби расслабилось. Он пожал плечами. – Я не знаю, Грета. Я уже ничего не знаю, черт побери. Юросси вздохнула. Ей было жаль их обоих. Оба попали в ловушку, откуда выберется живым лишь один. – Послушай, Грета, – продолжил Шелби, убрав руки в карман брюк. – Сейчас у меня не самое лучшее время. У меня есть враги, они очень опасны. И нам надо быть предельно аккуратными, хорошо? Я не хочу, чтобы они узнали о тебе. Она встала с дивана и подошла к окну, задернув занавески. Комната мгновенно опустилась во тьму, лишь лампа слабо горела на столе. Сердце Томаса застучало сильнее, но он никак не подавал виду. Грета обернулась к нему и пару сантиметров разделяло их губы. – Я не хочу потерять тебя снова… – уже прошептал он, осторожно дотронувшись до ее волос. Грета резко отвернулась. Томас понял отказ. – Ты не изменилась, Грета Юросси. – Правда, мистер Шелби? А Вы изменились и очень. Это уже был не тот воодушевленный и озорной парень, в которого она влюбилась. Это был серьезный мужчина, имевший власть и деньги, но совершенно потасканный жизнью. – И чем же? Я, кстати, развожу лошадей, как мы с тобой хотели. Грета стояла к нему спиной, скрестив руки и рассматривая картину на стене. – Хочешь покажу потом, когда разберусь со своими проблемами? – А жену с детьми куда денешь? – Полли будет рада тебя видеть и Ада. Грета почувствовала, как неприятный комок слезы подступает к горлу. К ней вдруг пришло осознание, что их жизнь могла быть другой. Она обернулась к Томасу, который стоял прислонившись плечом к стене. Он слабо улыбался и казалось, что это было впервые за сегодняшний день. Улыбка оставалась той же. И действовала на нее безоговорочно. – Тебе пора, Томас.