Игра с огнём

— Я почти полностью уверен, что до твоего заточения ты был Кирой, Ягами Лайт, —монотонно произнёс Эл, снимая очередную пьяную вишню с воздушного пирожного. Лайт оскалился и резко сорвался с места, отчего связывающая их цепь жалобно звякнула. — Как ты можешь такое говорить? Разве ты не видишь, чем я пожертвовал ради этого расследования?! — в праведном гневе воскликнул Лайт. — Но это не противоречит тому, что я сказал, — с искренним недоумением заявил Эл и продолжил печатать что-то на своём ноутбуке. Этого Лайт уже вынести не мог. Он был изнурён бесконечными раздумьями, поиском информации по Ёцубе, попытками распутать клубок загадок и схватить того, кто ловко сбегал от полиции, точно скользкая змея. Ему казалось, что его мозг постоянно кипит, поглощая огромные объёмы информации, просчитывая ходы. Кроме того, он больше не принадлежал себе: связанный с Эл, он был вынужден забыть об уединении, а величайший детектив, между прочим, был не самой приятной компанией. Быть может, от этого Лайт всё чаще ощущал, как вскипает кровь, как крепко сжимаются кулаки, оставляя глубокие следы ногтей на ладонях, как хочется кричать и ломать. Навязчивое, приторное внимание Мисы, глупости Мацуды, обвинения Эл — день за днём раздражение планомерно сменялось яростью. — Прекрати так громко стучать по клавиатуре. Я хочу поспать, — прошипел Лайт, бросив красноречивый взгляд на окно. Ночной город сиял разноцветными красками, ярко выделявшимися на фоне тёмного неба, затянутого тяжёлыми тучами. Серебристый свет небоскрёбов смешивался с мерцанием неоновых вывесок ресторанов и ночных клубов и проносящимися бликами фар. С удивлением Лайт отметил, что мечтает оказаться снаружи, вдохнуть запах мокрого асфальта, бензина и пряной еды. Лишь бы не быть здесь, среди неуютных пустынных стен, полутьмы, бесконечного жужжания кулера и навязчивого стука… — Я же просил! — взорвался Лайт и грубо вцепился в кресло, разворачивая Эл к себе. — Прости, Лайт, но мне нужно закончить отчёт, — невинно заявил Эл, хлопая глазами. — О том, на сколько процентов я Кира? — усмехнулся Лайт, язвительно подняв бровь. — И это то… — Эл не успел договорить, потому что его скулу вдруг пронзила резкая боль. Замах был недостаточным, чтобы нанести серьёзные увечья, и всё же кулак Лайта попал в цель, заставив собеседника запрокинуть голову и громко выругаться. Ответ был стремительным: Эл, как всегда ловко, пнул соперника ногой в живот, но оба не собирались на этом останавливаться. Чем больше каждый прикладывал усилия, тем больше драка начинала походить на хаотичную яростную возню. Лайту рассекло губу до крови, да и ещё в плечо прилетело так, что не стоило сомневаться: расцветёт гигантский синяк. Однако он не оставался в долгу: косой удар пришёлся Рюдзаки в бровь, а следующий попал прямо по рёбрам, что и заставило Эл растерять остатки привычного хладнокровия. Он всем весом навалился на Лайта, буквально вжимая того в стену. Ягами и не ожидал, что в скрюченном бледном теле детектива заключена подобная сила. И всё же Эл ловко загнал его в ловушку. — Мудак, — бросил Лайт с нескрываемой злобой и затрепыхался, не теряя надежды вырваться. На это Эл отреагировал инстинктивно, и рука будто сама потянулась вперёд, крепко впиваясь в чужое горло. Их взгляды встретились, и Лайт на мгновение увидел настоящую тьму в бездонных ониксовых глазах. Грубая ладонь давила, лишала кислорода, отчего мысли Лайта путались, а щёки покраснели. Только сейчас он ощутил, как близко стоит Эл: их бёдра и грудь плотно соприкасались, а в ноздри бил терпкий, сладкий, дурманящий аромат вишни. Почему-то гнев утих, и на смену ему пришло иное, непонятное чувство, будто Лайта прошибло током. Сердце билось раненой птицей, так громко, что даже Эл, должно быть, слышал. Но тот почему-то стоял, словно заворожённый, и не спешил отпускать соперника. Воздух кончался, и, движимый порывом, Лайт выгнулся, откинул голову, приоткрыл рот и с опозданием понял, что совершил роковую ошибку: он лишь плотнее прижался к Эл. В животе затянулся тугой узел, обдав жаром бёдра, и Лайт понял, что уже никак не возможно скрыть, насколько он возбуждён. Лайт буквально горел, задыхаясь в собственном пепле, а цепь, напоминая о себе, обжигала холодом его раскалённое тело. Кажется, к Эл, наконец, тоже вернулось сознание, и он отпустил Лайта, перед этим кинув красноречивый взгляд на его штаны. Когда Эл отошёл и вновь уселся в кресло, поджав ноги под подбородок, Лайт опустился на колени, отчаянно глотая воздух. Он положил руку на грудь, точно это могло успокоить его взбешённое сердце. Эл обернулся, с интересом наблюдая за открывшейся картиной. — Я не знал, что тебе нравится грубость… Или удушение, — он немного задумался. — Или я. Эл говорил без издёвки, скорее тоном учёного, стоящего чуть ли не на пороге открытия, достойного Нобелевской премии. Однако Лайт всё равно одарил его столь ледяным и злобным взглядом, что даже такой великий детектив, как Эл, догадался придержать язык за зубами. — Я иду спать, — тихо и хрипло проговорил Лайт и завалился на кровать прямо в одежде со стороны Рюдзаки, ибо наручники не пустили бы его убежать так далеко, как он хотел.