Игра с огнём

Было три часа ночи, и Лайт мирно сопел, отвернувшись к стене и закрутившись в одеяло так, что торчала лишь золотистая макушка. Эл включил кондиционер, чтобы тому было не слишком жарко, и сам постепенно расслабился, наслаждаясь прохладой. Перед глазами невольно всплыли недавние воспоминания: раскрасневшийся Лайт, его ресницы дрожат, чувственные губы приоткрыты, будто прося о большем. Он выгибается, потираясь бёдрами, и Эл ощущает его напряжённый член и учащённое сердцебиение. Эл и раньше думал, что Лайт конвенционально красив. Он пришёл к этому выводу, ещё когда анализировал его связь с Мисой, считая, что та — второй Кира. Но прижатый к стене, открытый, уязвимый, разгорячённый — тогда он был прекрасен. Эл заметил, что от этих мыслей и сам начинает возбуждаться. Это было странно. Он устало прикрыл глаза. Эл был и с мужчинами, и с женщинами, но всегда считал секс лишь познанием себя и психологии людей, возможностью приоткрыть границы мышления. Но Лайт определённо вызвал у него любопытство иного рода. Интересно, что же так понравилось Ягами? Эл вдруг загорелся идеей обязательно выяснить это. Осталось придумать как. *** На следующий день бывшие полицейские отправились на задание к Вэди, а Эл и Лайт так и остались в комнате в поисках информации для досье на Ёцубу. Задача стояла размытая: сохранять всё, что помогло бы вычислить Киру среди работников компании. Информации было много, и каждую найденную страницу приходилось кропотливо просматривать, чтобы не упустить каких-то зацепок. Время тянулось тяжело и медленно. Они расположились за широкими столами, стоящими друг напротив друга. Лайт притих и явно пытался сконцентрироваться на работе, лишь изредка бросая в сторону Рюдзаки короткие взгляды. Пару раз Эл ловил его на этом, и Лайт поспешно отворачивался, точно ничего и не было. Эл и сам не мог не смотреть, но куда более нагло, изучающе, так, что по спине Лайта пробегали мурашки. «Надо его разговорить», — решил Эл и тут же приступил к делу, спрашивая мнение Лайта о личности Киры и его особенностях. — Значит, ты уверен, что он нарцисс? — Его комплекс бога вполне сочетается с нарциссизмом, — задумчиво произнёс Лайт. Он постепенно оттаивал и втягивался в беседу. — Хм… Это интересно. У нарциссов много слабых мест. К тому же у них должно быть специфичное прошлое. Возможно, там что-то всплывёт. — Я поищу информацию о детстве главарей Ёцубы. — Это хорошая идея. Эл знал это состояние: в Лайте проснулся азарт. Он оживился и принялся быстро просматривать статьи, сохраняя нужные страницы. На его губах расползлась кривая ухмылка, которая появлялась так часто до заключения в тюрьму. Из-за самоуверенности он с лёгкостью проглотил наживку Эл и даже не подозревал об этом. — Ты вчера не ответил на мой вопрос. Лайт нахмурился, но в своём воодушевлении он не любил отступать, потому нехотя ответил: — Он слишком личный. — Но он поможет мне определить, Кира ты или нет, — Лайт поглядел недоверчиво, и поджал губы. Тогда Эл продолжил: — Так ты любишь грубый секс? — вопрос прозвучал беспристрастно, и всё же щёки Лайта заалели. Эл подумал, что это необычная реакция для юноши. Однако Лайт в целом был необычным человеком. — Не понимаю, чем тебе это может помочь… — холодно процедил Лайт. — Мне интересно сравнить эту деталь с моим предполагаемым психологическим портретом Киры. Так каков твой ответ? — спросил Эл, глядя ему прямо в глаза. В них блеснула сталь. — Нет! — Лайт сжал кулаки. — А как тогда любишь? — как ни в чём не бывало парировал Рюдзаки. — Что? — Лайт опешил и поднялся, со скрипом отодвинув стул. — Какой секс тебе нравится? — Блин, Рюдзаки, откуда мне знать! — озлобленно крикнул Лайт и тут же умолк, осознав, что ляпнул лишнего. Эл не успел скрыть удивление: — Оу, Лайт, я не знал, что ты никогда… — Заткнись. — И ты бы не хотел… — Блять, засохни, Рюдзаки! — Ты вчера так… — Просто завали ебало, иначе я стану самым ярым последователем Киры и буду молить его убить тебя каждый день, — прошипел Лайт с таким видом, будто сейчас начнёт плеваться ядом. Эл решил, что пока исследование можно приостановить, иначе Лайт действительно не выдержит. Он не понимал, почему некоторые люди так стыдятся секса, хотя Лайт мог стыдиться не только близости, но и влечения к нему, Эл. В конце концов, их историю нельзя было назвать простой, и сам Лайт с его самомнением и перфекционизмом мог считать чувства слабостью. Это бы прекрасно вписалось в образ Киры. Эл нахмурился и погрузился в дальнейшие размышления. Перед сном Эл решил переодеться и ненадолго отстегнул наручники, при этом пристально наблюдая за Лайтом. Он медленно стянул толстовку, обнажая тощее белёсое тело, которое, казалось, состояло лишь из костей и мышц. На полупрозрачной коже выпирали голубые вены, и Эл заметил, как Лайт обводит эти дорожки взглядом. Он и раньше чувствовал, что тот изредка подсматривает, но после произошедшего взгляд Лайта приобрёл осмысленность и интерес. Лайт прикусил губу и медленно отвернулся. Эл натянул просторную футболку, защёлкнул наручники и устроился рядом с ним. Лайта, похоже, вся ситуация смущала, и он потянулся к папкам, лежащим на тумбе, пытаясь игнорировать внимание Рюдзаки, но тот остановил его, с силой обхватив запястье. — Ай! — Лайт посмотрел на Эл в замешательстве. Эл настойчиво потянул его к себе, коснулся скулы, крепко сжимая нежную кожу. — Что ты делаешь? — Лайт нахмурился, но вырываться не спешил. Эл опустился ниже, приоткрывая его рот, ласково провёл большим пальцем по губе в том месте, где осталась небольшая рана. Взгляд Лайта постепенно затуманивался, и тогда Эл потянулся вперёд, накрыв его губы своими. Рюдзаки поцеловал его жарко, настойчиво, откровенно, вдавливая голову в жёсткое основание кровати. Лайт не спешил отвечать, и Эл на секунду остановился, обхватил его руки и поднял над головой, держа так сильно, что, казалось, там останутся его отпечатки, а затем нагло уселся сверху и вновь поцеловал. Раскрытый, без пути к отступлению, Лайт повиновался, ответил, сначала робко, а потом плавно потянулся вперёд, позволяя большее. Язык Эл сплетался с его, обжигая, кружа голову. Эл и сам сходил с ума, ощущая, насколько нежные у Ягами губы, как он тает под его напором, отвечает увлечённо и без стеснения. Эл наконец отпустил его из захвата и, задрав майку, принялся бессовестно исследовать стройное тело под ним. Он жадно гладил его мягкую бархатистую кожу, провёл руками по рёбрам, коснулся сосков и принялся обводить их пальцами, чувствуя, как те твердеют. Лайт резко раскрыл глаза и отстранился. С раскрасневшихся припухших губ слетел сдавленный вздох. — Что ты… — прошептал Лайт, невольно выгибаясь на встречу рукам Эл. — Всё в порядке, Лайт, — мягко сказал Эл и вновь приблизился, целуя, накрывая его тело своим. Они упали на подушки, и Лайт инстинктивно обвил его ногами, вцепился в спину, плавясь под жаром страстных поцелуев. Эл опустил руку, проводя по низу живота, отчего Лайт заёрзал и непроизвольно вскинул бёдра, пытаясь подставиться под долгожданные прикосновения. Ягами, возбуждённый, неопытный, преодолевающий смущение, представлял собой зрелище настолько непривычное и притягательное, что Эл и сам еле сдерживался, чтобы не развернуть его и взять прямо так. Но внутренний голос подсказывал, что к такому Лайта следует вести постепенно, поэтому Эл позволил себе лишь спуститься дальше, поглаживая член Лайта сквозь штаны, мокрые от смазки. Лайт тяжело и жалобно задышал, подавляя рвущиеся стоны, бёдра затряслись. Эл ещё не привык к тому, что Лайт так быстро и сильно заводится, потому с опозданием, которое показалось Лайту намеренной пыткой, снял с него всё лишнее и обхватил твёрдый член ладонью. Эл не мог отказать себе в удовольствии жадно пройтись взглядом по телу Лайта, когда тот ещё шире раздвинул ноги. Уверенным движением Эл распределил выступившую крупную каплю смазки по нежно-розовой головке, и Лайт глубоко застонал, прося продолжать. Его щёки покрылись румянцем, на лбу выступил пот, и Эл понимал, что Ягами уже на пределе, поэтому поспешно спустил собственные штаны и бельё и прижался своим членом к его. Сжал их обоих, уверенными движениями лаская разгорячённую плоть. Лайт отчаянно кусал губы, отчего у него вновь выступила кровь. — Не сдерживайся, Ягами, — проговорил Эл и протянул вторую руку, чтобы схватить того за волосы, заставляя выгнуть шею. — Быстрее, Рюдзаки, — хрипло пробормотал Лайт, двигаясь ему навстречу, и Эл выполнил указания, ещё сильнее сжимая их вдвоём. Тишину ночи нарушали стоны Лайта и тяжёлое дыхание Эл. Наконец, Лайт вцепился ногтями в простыню и громко закричал. Пара секунд, и он излился в ладонь Рюдзаки, тот ощутил его тепло, разряд тока, что прошёл между ними, отстранился, глядя на Лайта, всё ещё находящегося в мареве наслаждения, дрожащего, раскрасневшегося. Эл кончил ему на живот со сдавленным стоном и обессиленно лёг сверху, заключая Лайта в объятия. Лайт быстро отключился, а Эл ещё долго смотрел на него, борясь с противоречивыми мыслями.