Ухаживание за Шерлоком Холмсом

***

Когда поток клиентов иссяк, я позвонил кузену Линвуду, который управлял различной собственностью и инвестициями семьи после смерти Майкрофта. Он рассказал мне, что в Сассексе у нас был коттедж, загородный дом. Когда-то он принадлежал моим родителям, но они никогда им не пользовались; после их смерти он продолжал сдаваться в аренду, принося достаточный доход, чтобы поддерживать его в пригодном для сдачи состоянии. В настоящее время он пустовал. Юридически я был владельцем. Линвуд предложил отвезти меня посмотреть коттедж. Прожив большую часть своей жизни в Лондоне, я так и не научился водить машину. Кэб и поезда доставляли меня туда, куда мне было нужно. Возможно, в Сассексе было бы полезно иметь машину, подумал я. Выход на пенсию − это время для изучения новых вещей, сказал мне Лестрейд; я мог бы научиться водить машину. Коттедж находился в миле от деревни, куда я буду ходить за продуктами; другие вещи можно будет заказать по телефону. Окрестности были приятными, и я мог представить, как прогуливаюсь по тропинкам, возможно, изучая флору и мелкую фауну. Моя жизнь здесь была бы процессом упрощения, устранения беспорядка и выделения времени для вещей, которые меня интересуют. Я решил, что машина была бы помехой. Коттедж был небольшим, но в нём было достаточно места для одного человека − кухня, гостиная, ванная и наверху мансарда, служившая спальней. Дом был заставлен винтажной мебелью, очевидно, в последний раз его обновляли во время Великой депрессии. Стены были из сосны в деревенском стиле, полы из дерева, местами с ковриками. Коврики выглядели потёртыми, мебельные подушки плоскими, но всё это можно было заменить. Я предпочитал винтажную обстановку, а в Сассексе было множество антикварных магазинов, по которым можно было пройтись в поисках интересных предметов. После косметического ремонта мне было бы чем заняться, пока я решал, что делать дальше. Прямо за садом стояли ульи, что объясняло название, данное этому месту: Пасека. Вернувшись в Лондон, я разобрал сорокалетний беспорядок и упаковал то, что хотел сохранить. Я оставил только свои любимые костюмы для тех редких случаев, когда мне нужно будет принарядиться, пошёл к продавцу одежды и купил прочную обувь и трость. Я заказал брюки, рубашки и куртку, подходящие для загородной жизни. Мои вещи были упакованы, отправлены и доставлены в мой новый дом. Через две недели я был готов покинуть Лондон. Я спустился с поезда и пошёл пешком от станции с одной лёгкой сумкой. Чай, сахар, молоко и яйца я купил в маленьком магазинчике в городе. Я нашёл пекарню и купил хлеб и несколько пирожных. Теперь я был сельским жителем, простолюдином, обитателем глубинки. Может быть, я заведу собаку, когда потеплеет. Был конец января. Зима смеялась над нами, дразня нас мягкой погодой, благодаря которой приятно было находиться на свежем воздухе. Я начал изучать пчёл, как только узнал об ульях. Я обнаружил, что это очаровательные существа, которые могли бы стать интересным хобби. Как я узнал, ульи были в плохом состоянии, поэтому моей первой задачей стал их ремонт. Я заказал расходные материалы и спланировал, что мне нужно будет сделать весной. Укутавшись от сырости и холода, однажды утром я бродил среди ульев, оценивая их состояние, когда меня окликнул весёлый голос: − Доброе утро! Мужчина стоял, облокотившись на забор, и улыбался мне. Невысокий мужчина, одетый в аранский джемпер, вельветовые брюки, шерстяную куртку в клетку, плоскую кепку и поношенные ботинки. На вид он был примерно моего возраста, более потрёпанный погодой, но спина у него по-прежнему была прямой, движения лёгкими. − Привет, сосед! − Улыбаясь, он поднял руку в перчатке в знак приветствия. Судя по его осанке, военный. Какой-то профессионал в отставке. Я предположил, что в сельской местности нужно знать соседей; быть недружелюбным было бы контрпродуктивно. Мне следует начать запасаться доброжелательностью на тот день, когда мне понадобится услуга. Отложив инструменты, я подошёл к забору. − Джон Ватсон, − сказал мужчина, протягивая руку. − Я ваш ближайший сосед. − Он указал на единственное другое видимое жилище, маленький трейлер в конце нашего переулка. − Шерлок Холмс, − сказал я, пожимая руку. − А, великий детектив! Рад познакомиться с вами! − Его глаза заблестели. − Ваш приход был предсказан. − Предсказан? − Ну, ходили слухи. Слухи и сплетни − неотъемлемая часть сельской жизни. Я говорю «неотъемлемая часть», потому что вы, очевидно, уже начали получать некоторые из них до вашего приезда, а почтальонша − верховная жрица информации в этих краях. − Приятно это слышать, − сказал я. И, как мне показалось, это немного сбивало с толку. Не то чтобы у меня были какие-то секреты, которые нужно было хранить. − Я уверен, что в этих краях вы найдёте несколько интересных маленьких загадок, которые нужно разгадать. Боюсь, никаких трупов в библиотеках или чего-то подобного. Только садовые загадки. Пропавшие кошки. Кто украл пирожные с джемом. Причина, по которой гортензии миссис Харден никогда не цветут. Почему библиотека закрылась на полчаса раньше в прошлый четверг. − Звучит увлекательно. К сожалению, я на пенсии. − Конечно. Я тоже, но здесь все на удивление заняты. − Вы доктор. − Вы пришли к такому выводу? − Он просиял, глядя на меня. − Полагаю, я для вас открытая книга. − Бывший армейский хирург, − сказал я, немного выпендриваясь. − Вдовец, один ребёнок. Вы пишете. Он погрозил мне пальцем. − Вы видели мою дочь на днях. Она приезжает каждые несколько недель, чтобы убедиться, что я хорошо себя веду. И вы заметили чернила на моём манжете, когда мы пожимали друг другу руки. Рози купила мне компьютер, но я довольно медленно печатаю. Я предпочитаю ручку и бумагу. Армейский хирург... − он на мгновение нахмурился, постукивая пальцем по губам, а затем рассмеялся. − Понятия не имею, откуда вы это узнали. − Вы держитесь как солдат. Ни один мужчина, служивший в армии, никогда не теряет этой осанки. А на вашей трости надпись: «Больница Чаринг-Кросс». Это был подарок на пенсию. − Да. − Он весело рассмеялся. − Я рад, что вы переехали, мистер Холмс. За те четыре года, что я здесь живу, коттедж сдавался разным людям, но никто так и не заселился. Я полагаю, вы планируете остаться? − Таков мой план. − Хорошо. Скоро я приглашу вас на чай. А пока я оставлю вас наедине с вашей работой. − Он приподнял шляпу, подмигнул и направился вниз по дорожке. Я смотрел ему вслед, пока он шёл в сторону города. Слегка прихрамывая. У многих пожилых людей проблемы с коленями и тазобедренными суставами, из-за которых они хромают, но это не было похоже на тугоподвижность суставов. Мне нужно подумать об этом. Он подмигнул мне. Мне нужно подумать и об этом. Я не чувствовал себя одиноким, не совсем. Моя жизнь была тихой, без происшествий, но так было последние пару лет, ещё до моего переезда в Сассекс. Срочные звонки из Скотланд-Ярда, появление клиента в моей гостиной со странной историей − ничего из этого больше не произойдёт. Я смирился с этим, но пропустил неожиданную паузу, мысль о том, что где-то там происходят неразгаданные тайны, которые свалятся мне на колени, как последнее средство для какого-нибудь отчаявшегося человека. Сама по себе помощь людям никогда не было моей мотивацией, но я не могу отрицать, что мне было приятно предлагать решение чьей-то проблемы. Я скучал по тем моментам, когда все неприятные улики в деле складывались воедино, образуя целостную картину. Но я смирился со сменой профессии. Теперь у моей жизни был другой ритм, моё собственное направление. Я мог провести целый день за чтением, если бы у меня было такое желание, и иногда я так и делал. Я мог углубиться в эксперимент, не беспокоясь о том, что оставлю его на критической стадии. Я мог спать или не спать, есть или не наедаться. Я ещё не впал в летаргию, но я видел такую возможность, если бы не остерегался её. Без взлётов и падений моей прежней жизни результатом могла бы стать скука. Я был занят, работал над своим коттеджем, приводил в порядок книги и документы, красил стены, переставлял мебель. Я ежедневно совершал прогулки и строил планы относительно своих ульев. Однажды утром в середине февраля я проснулся и обнаружил, что мой двор покрыт снегом. На самом деле снега выпало совсем немного. Большие пушистые хлопья снега всё ещё падали. Когда я спустился вниз и зашёл на кухню, чтобы поставить чайник, я услышал скребущий звук на дорожке и выглянул в окно. Джон Ватсон прокладывал себе путь к моей двери. У моих ворот он припарковал маленькие санки, на которых стояла корзина. Я подошёл к двери и открыл её как раз в тот момент, когда он подошёл к моему порогу. − Доброе утро, мистер Холмс! − Я вижу, прибыла кавалерия, − сказал я. − Я не знал, что меня нужно спасать. − Ну, вы выглядели так, будто вас занесло снегом, − ответил он. Его щеки и кончик носа были ярко-красными, отчего его глаза казались ещё более синими. Снежинки собрались у него на бровях и бороде. Он немного походил на замёрзшего садового гнома. − Нельзя быть слишком осторожным. Не хотелось бы, чтобы вы поскользнулись и упали. Снегопад, по прогнозам, продолжится и завтра, так что я принёс вам провизии. Услышав, как засвистел мой чайник, я пригласил его в дом на чай. Он побежал обратно к своим саням и забрал корзинку, затем вернулся и вручил её мне. Провизией оказались домашние булочки и небольшая баночка джема, тоже домашнего приготовления. Отряхивая снег с ног на крыльце, он сказал: − Я не уверен, как долго человек сможет прожить, питаясь одними булочками и джемом. Я также принёс вам немного молока и яиц. Когда я вчера услышал прогноз погоды, я пошёл в магазины. У вас есть дрова? Он опустился на колени у моего очага и поворошил тлеющие угли. − Они позади, у сарая, − сказал я. − Я принесу вам немного внутрь, чтобы они высохли. У меня много, если вам нужно ещё. Джон Ватсон явно был человеком, который планировал будущее. Я представил, что у него были шкафы, полные консервных банок и чая, сарай, набитый всеми инструментами, известными человеку. Мне, городскому жителю, даже в голову не приходило, что нужно следить за погодой. В Лондоне обычно шёл дождь, независимо от времени года, и никто не беспокоился о том, что в магазинах закончатся яйца или молоко. − Мне сообщили, что в Сассексе снег редко выпадает в количествах, требующих спасательных работ. − Это довольно редкое явление, − сказал он, беря кружку, которую я ему протянул. − Вы должны понимать, погода − это часть развлечений жизни здесь. Слухи, сплетни и погода дают нам повод для одержимости. Когда прогнозируется снегопад, в магазинах быстро заканчиваются товары первой необходимости. Люди запасаются охапками дров только для того, чтобы иметь возможность зажечь камин с уютно полыхающим огнём, когда налетит метель. − Это сколько, два дюйма? − сказал я. − Вряд ли это снежная буря. − Больше, чем у нас было с тех пор, как я сюда переехал. Однако, если верить истории, в этом году мы могли бы получить больше. В 1836 году сошла лавина. Погибло восемь человек. − Впечатляет. Я и понятия не имел, что переехал в такое захватывающее место. Он хихикнул, приятный, жизнерадостный звук, который заставил меня улыбнуться. − Знаете, мы все читали о ваших делах в газетах. Хотя раньше я хотел, чтобы вы описали некоторые из них, как настоящие истории. − Вы имеете в виду, выдумать их. − Нет, не это. Однажды я видел интервью с вами по телевизору. Интервьюер пытался заставить вас рассказать подробнее о том, что произошло. Это была странная история, собака, наводящая ужас на соседей, что-то довольно сверхъестественное. Оказалось, что этому есть совершенно естественное объяснение, но я подумал, что из этого получилась бы отличная история. − Ах, да. Собака Баскервилей. Интересный случай. Как вы говорите, совершенно обычное объяснение − человеческая жадность. Как только люди узнали, они потеряли всякий интерес. Я не уверен, чего бы это дало, если бы это было романтизировано. − Романтика не предназначена для того, чтобы чего-то достичь, − сказал он. − Это просто движущая сила цивилизации. − Я бы подумал, что цивилизующей силой является разум. Он пожал плечами. − Никто не приходит в восторг от разума, мистер Холмс. Это может лежать в основе человеческого прогресса, но романтика − это то, что движет нас вперёд. − Мы говорили о науке, доктор Ватсон, − сказал я. − Я детектив, и расследование является или должно быть точной наукой, и к нему следует относиться так же холодно и безэмоционально. Попытаться придать этому романтический оттенок − что ж, это произвело бы почти такой же эффект, как если бы вы использовали любовную историю или побег в пятом предложении Евклида. Его улыбка была тёплой. − Но люди бы это прочитали. Они восхищались бы вашими научными рассуждениями и, возможно, извлекли бы из них уроки. Я подумал, что его аргумент был умным, но неправильным. Наука не нуждается в романтике, но было бы явной тратой времени пытаться объяснить это такому романтику, как Джон Ватсон. Минута молчания затянулась. Он встал и отнёс свою кружку в раковину. − Что ж, полагаю, мне пора идти. − Он похлопал себя по джемперу, полез в карман брюк и вытащил мобильный. − Послушайте, я бы хотел, чтобы у вас был мой номер, просто на случай, если вам что-нибудь понадобится. В любое время, каким бы тривиальным оно ни было. Я вижу, вы человек, привыкший к одиночеству, но если вам когда-нибудь понадобится компания, я надеюсь, вы позвоните мне. − Он нашёл в другом кармане очки для чтения и надел их. Открыв телефон, он прищурился. − Моя дочь говорит, что мне нужна эта штуковина, бог знает зачем. И я действительно понятия не имею, какой у меня собственный номер. − Вот, − сказал я, протягивая руку. Стоя рядом с ним, я показал ему кнопку меню и нашёл его номер. Он написал его на клочке бумаги и прикрепил к моему холодильнику. Я вернул его телефон и посмотрел на обратную сторону. «Гарри Ватсон и Клара Xxx». − Да, хорошо. − Он убрал очки обратно в один карман, мобильный − в другой. − Я думаю, вы можете видеть, что я человек аналоговый в цифровом мире. Мы всё ещё стояли близко друг к другу. От него пахло свежим воздухом, мокрой шерстью и булочками. − Спасибо, − сказал я. − За лопату. И за провизию. − Без проблем. Звоните мне по любому поводу. В любое время. − Он ухмыльнулся. − Или вы можете написать смс. Я могу это сделать, вы знаете. LOL. Позже я понял, что мне тоже следовало дать ему свой номер. Я неплохо разбираюсь в технологиях. Моя неумелость связана с социальными взаимодействиями. Я мог бы позвонить или написать ему, чтобы у него был мой номер, но это привело бы к началу цифрового разговора, который я, без сомнения, провалил бы, будучи неквалифицированным в таких взаимодействиях. Я, например, не был уверен, почему он сказал «LOL», аббревиатуру для текстовых сообщений, которая означает «много любви». Я не использую аббревиатуры, когда пишу сообщения. Поскольку в течение следующего месяца погода потеплела, я подготовился к размещению пчёл в своих ульях и спланировал, какие цветы я для них посажу. Как только они поселятся в улье, мне придётся кормить своих пчёл в течение нескольких недель, пока они не смогут получать пыльцу с цветов. Местная организация пчеловодов предоставила мне ресурсы. Я отметил дату их следующей встречи в своём календаре и узнал, кто в моём районе разводит пчёл. Мой дружелюбный сосед, военный врач, ежедневно выходил на прогулку; я почти мог сверить часы по щелчку его калитки. Он был любителем утренних прогулок, в то время как я предпочитал гулять ближе к вечеру. Очень часто я возился со своими ульями или в саду, когда он проходил по дороге. Обычно он останавливался, и мы болтали несколько минут. Сам не будучи разговорчивым человеком, я старался быть вежливым, но не более того. Мы обсуждали такие темы, как погода и соседи (за чьими действиями он внимательно следил). Он рассказал мне, кто все такие, и передал все последние сплетни из деревни, задавал вопросы о моих пчёлах и вносил предложения по моему саду. Мне нравились наши беседы; он не был оскорбительным или чрезмерно навязчивым. Его маленькие истории вызывали у меня улыбку. Физически он был невысок, но производил впечатление сильного и энергичного человека. Хотя физическая красота не часто производит впечатление на мой научный склад ума, я считал его красивым мужчиной. Я решил не задавать ему никаких личных вопросов, а скорее сделать выводы, какие смогу, и как бы невзначай подтвердить свои выводы во время нашей беседы. Лестрейд не раз предупреждал меня о том, чтобы я не казался умником, удивляя людей своими умозаключениями, но прошло много времени с тех пор, как я беспокоился о том, что люди думают обо мне. Мои наблюдения развлекали меня, а доктор Ватсон не казался человеком, которого легко обидеть. К счастью, он не считал меня умником. Я пришёл к выводу, что он приехал в деревню не для того, чтобы побыть в одиночестве, как я, а потому, что ему нравился физический труд и обыденная жизнь сельской деревни. Ему нравилось встречаться с людьми, он знал всех в округе, и, казалось, он нравился всем. Ему нравились джемперы ручной вязки, и, похоже, у него был их бесконечный запас. Я решил, что их связала его жена. Мне было интересно, как она умерла. Заметив вмятину на его безымянном пальце, я предположил, что он только недавно снял кольцо. Значит, её смерть, без сомнения, была недавней. Его волосы были по-военному аккуратными и короткими, когда-то светлые, а теперь в основном седые. С тех пор как он переехал сюда, я догадался (по неумелой стрижке), что у него отросла борода, которая была рыжеватой, но также пронизана сединой. Основываясь на его движениях, я сделал вывод, что рана на плече у него была во время службы в армии. Его лёгкая хромота не была вызвана артритом, и я потратил некоторое время, пытаясь представить инцидент, который мог привести к двум ранениям, в конце концов придя к выводу, что хромота была психосоматической. Это наводило на ещё более интересные предположения. У него был довольно телеграфный стиль речи, он говорил неполными предложениями и часто прерывался на середине предложения, чтобы сделать замечание в скобках о чем-то несвязанном. Умён, но не склонен хвастаться своим словарным запасом. Он привык разговаривать с непрофессионалами, объясняя диагнозы и методы лечения людям, которые не разбирались в науке или медицине. Я предположил, что его основным видом развлечений, помимо общения с людьми, было чтение детективов и просмотр фильмов. Он явно был левшой и держал ручку под таким углом, что чернила оставались на манжете и тыльной стороне ладони. Количество и частота использования чернил говорили о том, что он писал нечто большее, чем случайные письма друзьям или заметки о своём саду. Я предположил, что он писал рассказы в свободное время. Без сомнения, это были романтические приключения. Он выполнил своё приглашение на чай. Придя к выводу, что он не собирается превращаться в надоедливого идиота, я согласился. Мы по-прежнему были вежливы друг с другом, но мне было любопытно, каковы пределы возможностей этого человека. − Зови меня Джон, − настоял он, приглашая меня внутрь. Я кивнул. − Шерлок. Его дом-трейлер был меньше моего коттеджа и новее. В одном конце была маленькая кухня, в другом − его спальня, отгороженная занавеской. Между ними была зона отдыха. Я сделал вывод, что он был аккуратным человеком. Никаких стопок книг, никаких загромождённых поверхностей. Казалось, он предпочитал простую, прочную и несентиментальную мебель. Кроме его фотографии с семьей дочери (лысеющий муж с ужасными усами, двое детей-подростков, мальчик и девочка), в комнате было мало памятных вещей. На его книжной полке было множество книг, но, как я и предсказывал, он склонялся к Джону Ле Карре и Роберту Ладлэму. Он пил «Йоркшир Тейлора», но (к счастью) не давал пакетикам настояться слишком долго. Его печенье было песочным, домашнего приготовления. Как только мы устроились, он улыбнулся и спросил: − Как ты узнал, что я вдовец? − Женщина, которую я видел, которую ты назвал своей дочерью, моложе тебя на тридцать лет. Если бы она была твоей женой, ты бы упомянул о ней раньше. Кроме того, существует сильное семейное сходство, которое подсказало мне, что она твоя дочь. Поскольку ты живёшь один, я сделал вывод, что твоя жена скончалась. Он приподнял бровь. − Откуда ты знаешь, что я не разведён? − Я прикидывал шансы. Ты симпатичный мужчина, − сказал я, слегка покраснев, чтобы признать это. − Но мужчины нашего возраста не разводятся со своими жёнами, если у них нет другой женщины. Очевидно, ты холост, поэтому я предположил, что ты вдовец. Иметь жену − это как привычка, независимо от того, счастлив брак или нет; ни один вдовец долго не останется холостяком. Здоровый, привлекательный вдовец в возрасте за шестьдесят может рассчитывать на то, что его будут преследовать толпы вдов, которых по статистике больше, чем доступных мужчин в этом возрасте. Концентрация вдов в сельской местности выше, чем в городе. Ты снял обручальное кольцо, но вмятина всё ещё заметна, значит, она умерла недавно. Судя по семейной фотографии, борода для тебя в новинку, что указывает на то, что ты начинаешь менять жизнь. Таким образом, я сделал вывод: ты недавно овдовел и приехал в Сассекс, чтобы найти новую жену. Он рассмеялся, тем милым пронзительным смешком, от которого у него появились морщинки. Услышав это, у меня внутри всё перевернулось. − Потрясающе, − сказал он. − Почти полностью верно. Почти? − В чём я ошибся? − Моя жена умерла, когда моя дочь была ещё младенцем. Я вдовец более тридцати лет. − Твоё кольцо... ты носил его до недавнего времени. Ты бы снял его, если бы думал о повторном браке. Почему? − как только я спросил об этом, я понял, что это прозвучит так, будто я любопытствую. Это был чай, светское мероприятие. Это не было похоже на работу по делу, где я мог безжалостно допросить свидетеля. Он мог обидеться. Он не выглядел обиженным. − Мне нужно было заботиться о ребёнке и руководить практикой. Я обнаружил, что слишком занят и измучен, чтобы даже думать о свиданиях. − Но когда она стала старше, ты, возможно, думал об этом. Он пожал плечами. − Я мог бы это сделать. Однако обстоятельства смерти моей жены были... сложными. Одним этим словом я почувствовал, что достиг предела. Я мог бы подтолкнуть его, снова спросить о кольце, но на самом деле спешить было некуда. В конце концов, я бы сделал вывод. − А ты? − Он поднял брови, глядя на меня. − Никогда не был женат? − Не по моей части, − сказал я. − Я имею в виду чувства. − Ах. Одиночка, как я понимаю, − сказал он, улыбаясь. − Одиночка. − В некотором смысле, я считал себя женатым на своей работе. − Понимаю. И теперь ты на пенсии. − Я... да, я на пенсии. Он снова наполнил мою кружку и пододвинул ко мне печенье. − Почему ты решил поселиться в Сассексе? − Коттедж принадлежал моей семье. Это казалось лёгким решением. Он кивнул. − Ты догадался о причинах моего ухода на пенсию. Надеюсь, ты не подумаешь, что я любопытствую, если я спрошу тебя о том же. Ты не старше меня. Очевидно, ты не страдаешь старческим маразмом или физическими недостатками. Твоя наблюдательность тебя не покинула. Почему ты ушёл на пенсию? − Я не хотел... утрачивать свою полезность, − сказал я. − Мне начало казаться, что мир движется дальше, оставляя меня позади. Вместо этого я решил сделать шаг в неизвестность. − Это было новостью для меня; я на самом деле не думал об этом, не в таких терминах. Я бежал от старения и не удосужился посмотреть, к чему я стремлюсь. − Неизвестность, − повторил он, улыбаясь. − Я не думал об этом с такой точки зрения. Звучит почти... романтически. Как приключение. − Я надеюсь, что так и будет, − ответил я, возвращая ему улыбку.