Ухаживание за Шерлоком Холмсом

***

Маленькие загадки, предсказанные Ватсоном, сбылись, но единственной по-настоящему увлекательной проблемой, которую я обнаружил в этой местности, был сам мужчина − Джон, как он настаивал, чтобы я его называл. Я твёрдо решил разобраться в нём, но каждый вопрос, который я задавал, лишь порождал очередную загадку, требующую разгадки. Я пригласил его в течение недели после его приглашения, и вскоре четверг стал нашим днём чаепития, мы чередовали их между нашими домами. Я обязательно заходил в магазины и покупал угощение на те дни, когда он приходил, поскольку он, похоже, любил выпечку, а я, увы, не умел печь. Он сам готовил печенье, булочки и кексы, а однажды даже испёк тминный пирог, который я не пробовал с детства. Я с нетерпением ждал этих встреч. С ним было легко общаться, он был достаточно умён, чтобы интересоваться вещами, которые интересовали меня, но вёл жизнь, сильно отличающуюся от моей. Он рассказал о своих армейских буднях и странных вещах, с которыми он сталкивался в качестве врача. Я рассказал ему о своих самых интересных делах. К этому времени я дал ему номер своего мобильного. Далее он предложил нам обменяться ключами. − Просто мера предосторожности, − объяснил он. − Друзья должны проверять друг другу. Ты можешь упасть с лестницы, что-нибудь сломать. Друзья? Полагаю, именно друзьями мы и были сейчас: людьми, которым нравится общество друг друга и которые проводят время вместе, людьми, заботящимися о благополучии друг друга. У меня были друзья, но никогда раньше мы не обменивались ключами. Хотя Лестрейд был моим другом, я никогда не беспокоился о том, что он упадёт с лестницы. Если бы у меня были опасения, мне бы не понадобился ключ. Я бы просто вскрыл его замок. Или мог бы, если бы знал, где он живёт. Когда он забеспокоился о том, что я принимаю наркотики, ему не понадобился ключ. Он попросил миссис Хадсон открыть дверь, чтобы он мог провести обыск. Я бросил наркотики вскоре после встречи с ним, но он продолжал заходить, якобы поболтать. Я полагаю, на самом деле он пытался определить, не возобновил ли я свою привычку. Он действительно заботился о моём благополучии, вот почему я считал его другом. − У тебя нет лестниц, − заметил я. − И я не настолько стар, чтобы не знать, как спускаться по лестничному пролёту. − У тебя может случиться инсульт, − сказал он. − Или ты упадёшь в душе. − Я не старик, − сказал я. − Я всё ещё вполне работоспособен. − Ты мой друг, − повторил он. − Чрезвычайные ситуации непредсказуемы. Я бы чувствовал себя лучше, если бы мы могли проверять друг друга. Это было правдой. Джон Ватсон, казалось, стал моим другом. И однажды у него может возникнуть чрезвычайная ситуация. Его хромая нога может подкоситься, из-за чего он упадёт на пол и что-нибудь сломает. Я бы заметил, если бы он однажды не пошёл погулять, и тогда я мог бы открыть его дверь и спасти его, вместо того чтобы позволить ему умереть от обезвоживания. Я дал ему свой запасной ключ и принял его. Это показалось хорошей идеей, когда я подумал об этом с такой точки зрения. Однажды я нашёл пакет с булочками в своём почтовом ящике. Через несколько дней это была банка имбирных конфет, моих любимых. Когда растения начали цвести, появился маленький букетик цветов. Через несколько недель − помидоры черри и небольшие пучки редиса. Я знал, кто их оставил. Однажды я даже подсмотрел за ним сквозь шторы, как он украдкой оставил свой подарок и поспешил своей дорогой. Хотя я не знал, что это значит. Это казалось большим, чем то, что мог бы сделать друг, но поскольку у меня их было всего двое, я мог ошибаться. Несмотря на это, он объявил себя другом, поэтому я должен был поверить, что он всё продумал. Но его поведение не совсем походило на поведение друга. Какой друг оставляет подарки в вашем почтовом ящике? Миссис Хадсон иногда оставляла мне маленькие угощения, но не в почтовом ящике (который был слишком узким для булочек), а на моём столе или в холодильнике. Хотя она была моей домовладелицей, а не другом. В её характере было относиться ко мне как к ребёнку, нуждающемуся в материнской заботе, что чаще приводило к нагоняям, чем к булочкам. Лестрейд никогда не присылал мне открытки, не говоря уже о подарках, даже на мой день рождения. Он никогда не приносил мне овощей. Он больше походил на друга, который приглашает вас выпить пинту пива или чашечку кофе и настаивает на том, чтобы заплатить. Честно говоря, я тоже никогда не посылал Лестрейду открытку на его день рождения. Я даже не знаю, когда у него день рождения. Оглядываясь назад, я был ужасным другом, не зная, где он жил, и не отмечая его день рождения. Возможно, у меня получилось бы лучше с Джоном Ватсоном, подумал я. Но почему он оставил свои подарки тайно? Он ждал, смогу ли я вычислить, кто их оставил? Должен ли я был поблагодарить его? Я ничего не говорил, а подарки продолжали появляться. Я был в растерянности. Казалось, он давал мне много данных; я просто не мог понять, что это значит. Полагаю, я не обладаю сильным либидо. Как и большинство мужчин, я обычно просыпаюсь с утренним возбуждением, но у меня редко бывают сильные позывы. С возрастом мне всё легче их игнорировать. Когда я был моложе, опиоиды были полезны для подавления этого влечения, но у них есть и другие недостатки, которые в конечном итоге привели к тому, что я отказался от них. Несмотря на то, что у меня активный ум, который редко отдыхает, я не вижу снов. Ну, это не совсем точно. Все люди видят сны; мы просто не всегда помним, что делал наш разум, пока мы спали. Моя теория заключается в том, что чем интенсивнее работает мозг человека во время бодрствования, тем меньше вероятность того, что он запомнит сны. Мой мозг тренируется днём; ночью он отдыхает. Поэтому я испытал шок, когда проснулся утром в разгар эротического сна и обнаружил, как провёл ночь в своих простынях. Это смутило меня. Как будто мне снова тринадцать, желание преследует меня каждый час бодрствования и подкарауливает по ночам. Меня сильно беспокоило, что моё подсознание занималось вещами, которые меня мало интересовали. Что было ещё более смущающим, так это то, что в моём сне был задействован мой сосед − мой друг Джон Ватсон. Это не должно было смущать, но это было так. Я бы покраснел, когда увидел его в следующий раз, даже если бы он, возможно, не смог угадать мои мысли. Однако этот сон ничего не мог значить. Я провёл много часов в его компании, изучая его лицо и фигуру. В его внешности в моём сне не было никакой тайны. Он был знакомым, и мой мозг ухватился за то, что было под рукой. Я знал свою натуру; очевидно, он не был геем, поскольку был женат. Ах, но он был прекрасен, этот сон. Его тело, такое плотное, всё ещё мускулистое, несмотря на возраст. Он опустился передо мной на колени и умолял, сказал, что жаждет прикоснуться ко мне, взять меня в рот. Я, ничуть не смущаясь, позволил ему. Я почувствовал, как его борода задела мои бёдра, его руки мяли мои ягодицы. Один палец скользнул внутрь меня, и я кончил. Мой оргазм был сильным, сотрясая каждую клеточку моего тела, что и разбудило меня. Я решил, что больше физических упражнений поможет развить моё воображение. Тяжёлая физическая работа была лекарством, и, к счастью, было много задач, которые нужно было выполнить. Я бы начал со своих водосточных желобов, которые требовали очистки теперь, когда начались весенние дожди. Я кормил своих пчёл и взвешивал ульи, чтобы убедиться, что они процветают, научился соблюдать «пчелиную гигиену», чтобы избежать основных причин гибели ульев. Эти задачи не заняли много времени, поэтому я обратил своё внимание на обустройство своего нового дома. Моя новая кровать была больше, чем та, что стояла на Бейкер-стрит, что потребовало покупки нового постельного белья. Я сорвал выцветшие обои и покрасил стены. Новые коврики в гостиной сделали её больше похожей на дом. Когда погода благоприятствовала, я забрался на крышу и прибил гвоздями расшатавшуюся черепицу. Я держал свой мобильный в кармане на случай, если упаду с крыши и мне придётся звонить доктору Ватсону. За моим коттеджем был навесной сарай. Там я нашёл ножницы для стрижки и другие садовые инструменты, клетки для растений из проволочной сетки и маленькую тележку. Она могла бы пригодиться, если бы мне пришлось вывозить мусор со двора или привозить посылки из деревни. Я вычистил её и проверил колёса. Я немного научился готовить после того, как миссис Хадсон ушла на пенсию, но мне это не нравилось. Я задавался вопросом, большинство ли мужчин женятся только для того, чтобы им не приходилось готовить самим, но не собиралась прибегать к романтике, чтобы я мог регулярно питаться. Зная, что мне придётся питаться печеньем и хлопьями для завтрака, если я не приложу усилий к правильному питанию, я нашёл женщину, миссис Тёрнер, которая приходила два раза в неделю, чтобы приготовить для меня несколько блюд. Я делил их на отдельные порции и хранил в морозилке до тех пор, пока они мне не понадобятся, а также купил микроволновую печь, которую использовал для их разогрева. Стремясь к некоторой степени организованности, я заказал полки для своей гостиной. Я жил в квартире, набитой книгами по всем предметам, и хотя Google мог указать мне нужную информацию, не заставляя меня спотыкаться о стопки книг, эти тома были моими друзьями на протяжении стольких лет, что я не мог изгнать их из своего нового дома. Я нуждался в том, чтобы они были рядом со мной, и взамен я бы отвёл им почётное место. Когда полки привезли и я начал их собирать, я понял, что допустил ошибку. Они были слишком хрупкими для веса книг, которые у меня были. Возможно, они были предназначены для безделушек, журналов или чего-то ещё, для чего нечитателям нужны полки. Я упаковал их, заклеил коробку скотчем и отбуксировал её в своей тележке в деревенское почтовое отделение. Пока я стоял в очереди, размышляя, где бы мне найти полки того типа, который я искал, знакомый и дружелюбный голос позвал меня по имени. − Привет, Шерлок, − поприветствовал меня Джон Ватсон, засовывая пачку марок в карман. Он кивнул на мою объёмистую коробку. − Отправляешь ответ? Я воздержался от ответа, напомнив себе, что люди делают бессмысленные замечания в качестве формы светской беседы. − Полки, − сказал я. − Для моих книг. Он кивнул. − У тебя есть такие, которые крепятся к стене, но они недостаточно прочные. Что тебе нужно, так это подходящая книжная полка. − Это идея, вот почему я заказал то, что выглядело как настоящие книжные полки. Поскольку у меня нет машины... − У меня есть грузовик, − ответил он. − И идея получше. Встретимся снаружи, как только закончишь здесь. Как только я преодолел унижение от необходимости платить за возврат чего-то, что было не совсем таким, как рекламировалось, я вышел на тротуар и забрал свой фургон, чувствуя раздражение на весь мир. На другой стороне улицы Джон в тёмных очках прислонился к красному пикапу. Мне показалось, что он выглядел довольно эффектно со своей бородой, солнечными очками и синим джемпером, который подчеркивал цвет его глаз. Я, конечно, не могла видеть его глаза, но я знал, какого они цвета: сине-серые с золотыми крапинками вокруг зрачка. При ярком солнечном свете они могут выглядеть синими или серыми. При свете лампы они кажутся орехово-карими. Я находил их очаровательными. − У тебя такое выражение лица, − сказал он, когда я перешёл улицу. − Что это за выражение? Он ухмыльнулся. − Это тот самый взгляд, которым ты пользуешься, когда имеешь дело с простыми смертными. Я вздохнул. − Я не очень общительный человек. − Общительность полезна, но переоценивается, − сказал он. − Вот моя идея. В Льюисе есть магазин, где мы можем купить пиломатериалы, чтобы соорудить тебе книжный шкаф. − Соорудить? − Ты мог бы купить один и заказать его по почте, но это будет дорого, а если он не подойдёт, тебе придётся вернуть что-то ещё большее и громоздкое. − Я не плотник, Джон. − Ты можешь научиться, − ответил он, улыбаясь. − К счастью, твой сосед знает, как делать книжные шкафы, поскольку сделал их сам. Я вспомнил мебель в его доме-трейлере, прочные книжные шкафы с книгами по медицине, томами по истории, литературе и науке, а также обширную коллекцию шпионских романов, детективов и фильмов. − Ты поможешь? − Конечно! Это будет весело. Когда он грузил мою тележку в грузовик, нас перехватила пожилая дама в широкополой шляпе и со слишком большим количеством косметики. − У-у-у! Доктор Ватсон! − крикнула она, направляясь к нам с большей живостью, чем следовало бы восьмидесятилетней женщине на высоких каблуках. − Миссис Трэверс, − сказал Ватсон. − Как вы себя чувствуете? − Намного, намного лучше, − ответила она, перекладывая сумочку на другую руку, чтобы обхватить его запястье правой рукой в перчатке. − Нам так повезло, что у нас есть врач с настоящими навыками. − И мне повезло, что у меня самые красивые пациентки, − ответил он. − Вы флиртуете со мной, доктор? − Улыбаясь, она кокетливо наклонила голову. − Ну, миссис Трэверс, − сказал он. − Вряд ли я могу флиртовать с дамой, когда мой бойфренд стоит прямо здесь, не так ли? Бойфренд. Мой бойфренд. Она бросила на меня быстрый взгляд; Ватсон поспешил представить меня. К счастью, мне удалось скрыть своё замешательство и, возможно, даже улыбнуться, как нормальному человеку. − Детектив! − Она бросила на меня восхищённый взгляд. − И такой красивый! Что ж, доктор, позаботьтесь о нём как следует, иначе вокруг него будут толпиться дамы, думая, что он доступен. − Я так и сделаю, миссис Трэверс, − сказал он, отвешивая поклон. Мой бойфренд. Очевидно, это была шутка, подумал я. Либо так, либо он пытался избежать её внимания, не задевая её чувств. Да, это казалось вероятным. Но после всех подмигиваний, маленьких подарков, цветов в моём почтовом ящике, руки, которая часто сжимала мою руку или плечо в знак приветствия, я задумался. Будь у меня опыт в романтике, я, возможно, прочитал бы знаки. Как бы то ни было, я чувствовал себя не в своей тарелке, инопланетянином, беседующим с носителем языка. Я решил ничего не говорить об этом. Он рассказывал о качествах различных пород дерева, пока мы ехали в Льюис. Оказавшись там, я смог выбрать пиломатериалы, подходящие для нашего проекта. Он, казалось, знал, что нам понадобится, подобрал несколько предметов, но сказал, что у него уже есть все необходимые инструменты. Поскольку в моём коттедже не хватало подходящего пространства, проект воплотился в гараже за его трейлером, который он называл своей мастерской. Он разместил свой грузовик в одной половине помещения, а другая была заполнена столешницами, инструментами и металлическими шкафчиками. Хотя у меня не было опыта работы с деревом, он был хорошим и терпеливым учителем. Мне понравилась математическая сторона строительства, измерение и резка, установка полок в раму. Мы съездили в хозяйственный магазин в деревне за дополнительными скобами и шурупами и выбрали морилку для дерева. Как только мы закончили один шкаф, он предположил, что у меня хватит книг ещё на пару, а в моём коттедже достаточно места, поэтому мы продолжили наш проект. Я наслаждался днями, когда мы работали вместе, запахом дерева и лака, лёгким духом товарищества, который мы разделяли. С тех пор как я переехал в свой новый дом, мне ещё не приходилось скучать. Я также должен был признать, что чувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо за долгое время. Мои суставы болели меньше, и я очень крепко спал. Я больше не скучал по сигаретам, и когда я посмотрел в зеркало, то увидел, что мне понравилось. Верхняя часть моего тела выглядела более мускулистой в результате всей моей активности. Я почувствовал себя на годы моложе. Однажды в четверг, когда я пришёл к Джону на чай, дверь открыла его дочь Рози, которую я видела издалека, но ещё не встречал. У неё были светлые волосы, как у её отца, уложенные в боб длиной до подбородка. Я решил, что она была учительницей математики или естественных наук, и у неё было двое детей школьного возраста по имени Хэмиш и Эмили. Я не ясновидящий, но у меня хорошее зрение. Я видел фотографию, и на ней был браслет с этими именами на маленьких брелочках в виде сердечек, что было бы просто странно, если бы это не были имена её детей. Она также носила обручальное кольцо, но без бриллианта, что говорило мне о том, что она набрала вес после помолвки, но её муж был слишком скупым, чтобы изменить размер её бриллианта, вероятно, потому, что у него был роман. − Мистер Холмс, − поприветствовала она меня. − Папа сказал, что вы придёте сегодня на чай. Он только что достал имбирный пирог из духовки. Заходите, я включу чайник. Джон вышел из крошечной кухни, вытирая руки полотенцем. − Пирог готов, Рози. А, я вижу, ты познакомилась с моим бойфрендом. − В уголках его глаз появились морщинки от улыбки. − Ох, папочка, − сказала Рози, отмахиваясь от него. − Перестань смущать этого человека. − Она улыбнулась мне. − Он невозможен. Не стесняйтесь игнорировать его. Первый раз это показалось шуткой. Теперь быть представленным его дочери таким образом − я не был уверен, что и думать. Однако момент прошёл. Мы сидели и нормально разговаривали за чаем. Пирог был восхитительным, и больше не было упоминаний о бойфрендах. Мы поговорили о моих пчёлах, и Джон рассказал Рози о нашей столярной работе над полками. − Моя Рози − учительница, − сказал он мне. − Математика? − спросил я. − Наука, − ответила она. − В основном химия. − Это было моей специальностью в Кембридже, − сказал я. − Сколько лет вашим ученикам? − Это средняя школа, − ответила она. − Большинству моих учеников шестнадцать или семнадцать. − Ах. Думаю, к тому времени я уже взорвал лабораторию. Я с раннего детства очень интересовался химией. Она рассмеялась. − Я бы хотела, чтобы все мои студенты были такими любопытными, хотя я рада сообщить, что в моей лаборатории пока не было серьёзных взрывов. Мне интересно, мистер Холмс. Что заставило вас заняться охотой на преступников? − Это началось как любопытство, которое привело меня к разгадыванию тайн, − сказал я. − Полагаю, я мог бы заняться исследованиями, но меня увлекло практическое применение науки для раскрытия преступлений. Методы, используемые полицейскими управлениями, не всегда были научными, вы знаете. Доказательства легко загрязняются при неосторожном обращении. Однако ситуация улучшилась, и мне нравится думать, что я сыграл в этом небольшую роль. У меня было несколько случаев, которые были раскрыты исключительно с помощью науки. Казалось, ей не терпелось услышать о делах, когда знание химии доказывало вину или невиновность, поэтому я поделился несколькими историями. Я чувствовал, что отец и дочь были близки, и задался вопросом, как потеря жены и матери могла укрепить эту связь. Судя по тому, что он сказал, она не помнила свою мать. Были ли за эти годы другие женщины, другие претендентки на роль миссис Ватсон? Были ли рядом с ними бабушки и дедушки, тёти, дяди? Это был приятный день, прекрасный чай, стимулирующая беседа. Но... бойфренд?