Агентство "КР"

      Мальбонте тупо смотрел на экран телефона.       Входящее сообщение от капитана Лайтвуда: «Куда ты дел Уокер?»       «Что ты на самом деле хочешь от меня услышать, кэп? – мысленно обратился к нему Маль. – Почему я, наплевав на все инструкции, втянул в это дело вас всех?».       Он посмотрел на прикрытую дверь спальни, за которой спала Вики. Маль уступил ей свою кровать, сам обосновался на диване в гостиной (гостевых комнат в его холостяцкой берлоге не водилось). Прикрыв глаза, он обратился в слух и попытался уловить тихий шелест ее сонного дыхания. Конечно, это было невозможно, но на мгновение Малю показалось, что он и вправду его слышит. А вместе с ним ощущает сладкий запах кокосового лосьона для тела, видит блик от торшера на обнаженном плече, не укрытом одеялом, чувствует кончиками пальцев мягкие разметавшиеся по подушке пряди.       Что такого в этой женщине? Почему ради нее он нарушает все правила, рискует своей работой и даже своими товарищами? Он влюблен, одержим ею?       Мальбонте не был уверен, что знает, что такое любовь.       Мимолетная, длинною в одну ночь страсть – да. И таких ночей у него было множество, не сосчитать. Но попытайся он вспомнить хотя бы одну их тех женщин – ничего не выйдет. В его памяти они все одинаковые: элегантные, холеные, с безупречным макияжем и прической, манерные, искусственные. И ничего, что могло бы остаться от них в сердце после того, как они покидали его постель.       И его это устраивало. Он сам установил такие правила.       Но вчера, увидев испуганную Вики, чей дом осаждали озверевшие журналисты, он вдруг почувствовал, что ему нужно ее защитить, взять под свое крыло, оградить от всего внешнего мира. Это не было решением логики. Это был в чистом виде эмоциональный импульс, которому невозможно было противиться.       Мальбонте порывисто встал и подошел к окну. Крупные снежинки вальсировали в свете фонарей, устилали двор и припаркованные машины, создавая иллюзию чистого листа, нового начала.       Дальше так продолжиться не может. Необходимо разрубить уже успевший затянуться и начавший душить всех гордиев узел.       «Завтра я увезу ее на конспиративную квартиру, – рассуждал Мальбонте. – Попрошу Мэй иногда проверять ее, снабжать всем необходимым. Если понадобится допросить, отправлю Амена или кого-нибудь из парней. Но видеться с ней самому больше нельзя. Это плохо кончится».       Вдруг до него отчетливо донесся запах кокоса. Еще прежде, чем он успел понять, что происходит, ощутил горячее дыхание между лопаток. Это эфемерное касание разрушило все только что возведенные между ним и Уокер стены.       Руками Вики обвила его торс и прижалась всем телом. По спине Мальбонте пробежала волна предательских мурашек. Он зажмурился и стиснул челюсти, призывая на помощь всю свою силу воли. Но чары Вики были сильнее.       Сантиметр за сантиметром она покрывала его широкую спину невесомыми поцелуями, блуждала по его телу тонкими пальцами. Оставаться безответным к этом ласкам было невозможно.       В сознании Мальбонте еще слабо тлели угли самоконтроля. Он перехватил запястья Вики, повернул вполоборота голову и хрипло произнес:       — Остановись, пока мы не зашли слишком далеко.       — Останови меня, если считаешь нужным, – она привстала на цыпочки, дотянулась до его шеи и опалила ее очередным поцелуем. — Но я уже слишком далеко.       Мальбонте резко развернулся и схватил ее за плечи. Но ничтожное расстояние, которое образовалось между ними в тот миг, было для него невыносимо. Он подхватил Вики под бедра, она обвила ногами его талию. От падения в бездну их отделял один единственный поцелуй. И оба, очертя голову, ринулись в омут.       Жадно, словно от этого зависела его жизнь, Маль впился в губы Уокер. Таких ему прежде не доводилось целовать. Их вкус не походил ни на вульгарную клубнику, ни на банальную вишню. Но они были сладкими, с остринкой.       Вики нетерпеливо прикусила его нижнюю губу, давая понять, что хочет большего. Сделав несколько шагов, Мальбонте вместе с ней опустился на диван. Он с трудом сдерживался, чтобы не разорвать легкую атласную сорочку, скрывавшую от него соблазнительные изгибы. Дрожащими от вожделения пальцами он спустил с ее плеч тонкие бретельки, и под собственным весом сорочка сползла к талии, обнажая грудь.       Зарывшись пальцами в пряди волос на ее затылке, Маль слегка оттянул их назад, заставляя Вики откинуть голову. Ее податливость вкупе с сорвавшимся с губ тихим стоном лишь раззадорили Мальбонте. Он пробежал помутневшим от желания взглядом по ее открытой шее, ключицам, яремной впадине, покрывшейся мурашками груди, острым соскам, подтянутому животу, выступающим ребрам. Он был готов поклясться, что эту женщину создавали какие-то высшие силы. Ни одно земное существо не могло сравниться с ней.       Воспользовавшись его замешательством, Вики перехватила инициативу. Она пробежала пальцами по его торсу: твердому и рельефному, словно высеченному из мрамора, по темной дорожке внизу живота и ниже, туда, где до предела натягивался хлопок домашних брюк. Предвкушение близости спровоцировало вспышку адреналина. Вики почувствовала, как требовательно пульсирует ее собственное тело, какой горячей и влажной она становится. Бесстыдно задравшаяся ночная сорочка не скрывала отсутствие на Уокер белья, и прятать собственное всепоглощающее желание ей было не за чем.       Это увидел и Мальбонте. Скользнув рукой по внутренней стороне ее бедра и сорвав этим еще один сладостный стон, он накрыл ее лоно ладонью, но пальцами внутрь не проник, а стал ласкать ее снаружи. Каждое его движение, каждый нажим заставляли Вики выгибаться. Маль довольно ухмылялся, глядя, как она хмурится и закусывает губу, чтобы не закричать в полный голос.       — Хочу, чтобы ты был ближе, – прошептала она ему на ухо, уже не способная терпеть дальше эту сладостную пытку.       — Насколько ближе? – бархатным голосом спросил он, приподнимая бедра, чтобы помочь Вики освободить его от брюк.       Последнее препятствие между ними было устранено. Уокер плотоядно облизнулась, глядя на полностью обнаженного мужчину, желавшего ее больше всего на свете, и мучительно медленно, сантиметр за сантиметром, опускаясь на него сверху, произнесла:       — На всю длину, – она нагло смотрела в его черные глаза и наслаждалась бушующим в них ураганом, причиной которого – она знала это точно – была сама.       Ее бедра вырисовывали умопомрачительные фигуры, с каждым движением распаляя обоих все больше и больше. Мальбонте жадно впивался пальцами в ее ноги, спину, ягодицы, упивался ее запахом, стонами. Все его прежние женщины не просто не шли в сравнение с Вики, их словно и не существовало.       Стараясь насытиться, пропитаться этими мгновениями насквозь, они сжимали друг друга в объятиях, и разорвать их казалось равносильно смерти. Оба потеряли голову, оба забыли о том, кто они. Окружающий мир больше не имел никакого значения. Если бы он вдруг перестал существовать, и все сущее сгинуло в небытие, они не отстранились бы друг от друга ни на миллиметр.       Они двигались синхронно, усиливая наслаждение друг друга. Ласки, объятия, поцелуи смешались в крышесносный коктейль. От очередного его глотка обоих почти одновременно накрыло волной оргазма. Мальбонте зарычал и сжал Вики в объятиях еще сильнее, а она ощутила сладостную пульсацию внутри.       Она обмякла в его руках, и он прижал ее к груди. Оба затихли, боясь спугнуть короткий миг эйфории. Возвращаться в реальность отчаянно не хотелось, ведь в ней им – какими они теперь стали – места не было.       Первой заговорила Вики:       — Что делать после того, как перейдешь черту?       — Идти дальше, – после короткой паузы ответил Мальбонте.       — Даже если позади ты оставил все?       — Значит, идти налегке.       Она подняла на него глаза. Что-то в Мальбонте незаметно переменилось. Черты лица, взгляд, исходящая от него сила остались прежними. Но холодный стальной блеск исчез, словно он снял свои невидимые доспехи.       Еще несколько минут назад он пытался убедить себя в необходимости дистанцироваться от Вики. Он считал это единственно правильным решением. А сейчас и помыслить не мог, чтобы отпустить ее от себя.

***

      Домой Камал зашел мрачнее тучи. Скомканный финал вечера с Деви, несвоевременно появившийся Доран, а в конце еще и скверный болтливый таксист… Было далеко за полночь, но спать не хотелось. Где-то на задворках подсознания копошились противные мысли о деле Ли.       Рай ненавидел, когда его держали за дурака. Но после практически пустого рабочего дня, результатом которого стали лишь полное отсутствие зацепок и головная боль, он чувствовал себя ни кем иным, как круглым дураком.       Ужасно хотелось физической активности. Но разрастающееся в Камале раздражение обычным поднятием тяжестей было не унять. Ему хотелось драки, жесткого спарринга, какой они иногда устраивали с Дораном во время службы в армии. До выбитых суставов, кровоподтеков, разбитых костяшек. Никто не осмеливался тренироваться с ними двумя, так что приходилось отрабатывать боевые приемы друг на друге.       — Доран Басу, – произнес себе под нос Камал, заваривая чашку зеленого чая, — что же ты забыл у нас в городе, львище? Кого тебе тут заказали? Из-за мелочи тебя не стали бы беспокоить, слишком нескромные гонорары берешь. Не связан ли твой визит к нам с исчезновением Ли? Уж больно вовремя ты приехал…       Басу пророчили блестящую карьеру в индийской армии. Его специальный элитный отряд стал едва ли не легендой, выполняя совершенно безнадежные боевые задачи. Он, как и Камал, стал полковником, пока его сверстники едва подбирались к капитанским погонам. И его решение уйти со службы повергло всех в шок.       Ни с кем из сослуживцев Доран не поддерживал общение, однако Камал иногда интересовался судьбой товарища. А однажды, в ходе работы над одним заковыристым делом, Рай случайно выяснил, на что Басу променял службу в элитном подразделении индийской армии. И лишь досадливо поморщился. Бравый полковник превратился в самого дорогого в мире наемного убийцу.       На счету Дорана было более ста человек, минимум половина из которых играли ключевую роль в мировой политике и экономике. Было сложно представить, сколько раз его руками тайно был изменен ход мировой истории.       На душе у Камала продолжали скрести кошки. Нужно было освежить голову, смыть с себя усталость прошедшего дня. Струи горячей, едва ли не кипящей воды массировали напряженные мышцы шеи и плеч. Терпко пах хвойный гель для душа. Под потолком пели птицы – запись, имитирующая звуки тропического леса.       Но мысли Камала не желали приходить в гармонию. «Сейчас бы очень помогла медитация», – подумал он, и перед глазами мгновенно возник образ Деви. Похоже, маленькая мисс Шарма прочно обосновалась в мыслях. Рай улыбнулся воспоминаниям о сегодняшнем вечере. Как бы он закончился, не появись на сцене Басу?       Боясь дать волю фантазии и напридумывать себе такого, от чего потом при взгляде на Деви он будет мучительно краснеть, Камал выключил воду, вышел из душа, обернул бедра полотенцем и взял в руки телефон. Он еще ни разу не звонил и не писал ей, все их общение было очным. Но не дать понравившейся девушке знать, что ты продолжаешь думать о ней даже после того, как только что расстались, было бы неправильно.       Камал набрал сообщение: «Спасибо за приятный вечер. Надеюсь, скоро повторим».       Несмотря на поздний час, Деви прочла сообщение почти сразу же и ответила: «И тебе спасибо. Но повторять не будем».       Камала почувствовал, будто ему в кровь впрыснули жидкий азот. Нутро сковало холодом. Он еще не успел опомниться, как сразу пришло следующее сообщение: «Сделаем все лучше и закончим правильно».       На смену льду пришло пламя. Щеки Камала обжег румянец, в висках застучало. «Маленькая ракшаси», – подумал он и расплылся в улыбке. – Испытываешь меня?». Но в ответ написал:       «Завтра?»       «Договорились», – ответ не заставил себя ждать.       Подумав, стоит ли заканчивать разговор избитым и приторным «Сладких снов», Камал все же отложил телефон. Это было бы слишком по-мальчишески. Но на экране высветилось уведомление об отправленном от Деви фото. На нем маленькая мисс Шарма запечатлела себя в смешной пижаме со слониками и с нежной улыбкой. Она сидела на кровати, скрестив ноги, а на заднем фоне уютно горела гирлянда. Спальня выглядела совсем девчачьей, а Деви – милой и домашней.       Засмотревшись на девушку, Камал даже не сразу увидел подпись «Доброй ночи». Теперь его «Сладких снов» будет вполне оправданным.       Не спуская глаз с фотографии Деви и глупую улыбку с лица, он лег в постель. Тревоги, не дававшие ему покоя, куда-то испарились. Он был спокоен и умиротворен.       Проснулся Камал тоже чуть свет, на два часа раньше будильника, и ощущал себя бодрым и готовым свернуть горы. Налив крепкого чая, он уселся за компьютер в надежде, что на свежую голову найти какую-нибудь зацепку по делу Ли будет проще.       И она обнаружилась практически сразу, заставив Камала помрачнеть. Дело, и без того с самого начала кажущееся непростым, принимало совсем дурной оборот.       Быстро напечатав сообщение Баретти о том, что нужно собрать всех раньше запланированных восьми часов утра, Камал вызвал такси и выехал в сторону бара, где оставил вчера верную старушку Махиндру. Машина стояла на пустой парковке, припорошенная снегом. Очистив стекла, Камал уселся внутрь, и его взгляд упал на пару маленьких замшевых перчаток.       В голове тут же возник план. По дороге он заскочил в круглосуточный цветочный, купил роскошный букет из нежно-розовых, сиреневых и молочных гортензий и вазу. Он собирался занести все это вместе с перчатками к Деви в студию перед самым открытием, чтобы не отвлекать ее потом от работы.       «Амен, пожалуй, будет ехидничать насчет цветов, – промелькнуло у Камала в мыслях. – И пускай. Этот язва неисправим».       Он уже почти вышел из магазина, но его вдруг осенило, что будет неправильно принести букет в коллектив, где работает женщина, и при этом подарить его другой. Для Мэй он взял изящные, но строгие альстромерии.       Он, должно быть, выглядел странно, неся в охапке два огромных букета, но радость, которая отразится на лицах женщин, когда он вручит им цветы, того стоила. Когда Камал, больше напоминая клумбу, чем сотрудника самого «КР», ввалился в офис, почти все были на месте. Ждали только Мальбонте. Несмотря на то, что сбор был экстренно перенесен на два часа раньше, агенты прибыли оперативно.       Принимая от Камала цветы, Мэй скромно улыбнулась и поблагодарила его, но было видно, что изнутри она просто засветилась. Волшебная сила подарков без повода действовала благотворно на любую женщину, даже такую по-восточному сдержанную, как мисс Хаттори.       Ко всеобщему удивлению, от Амена не прозвучало ни одной шутки по этому поводу. Кабир был мрачен и молчалив. С расспросами к нему никто не совался. За годы совместной работы все усвоили, что лезть в душу к Амену бесполезно – наткнешься на глухую оборону и только испортишь отношения. Он сам поделится, если сочтет нужным.       Киллиан тоже выглядел неважно и постоянно тер покрасневшие глаза. Если ему и довелось спать этой ночью, то совсем немного, и пробуждение было не из приятных.       Последним, без минуты восемь, прибыл Мальбонте. У него, напротив, глаза горели лихорадочным блеском, движения были порывистыми, и весь он походил на сгусток нерастраченной энергии. Они обменялись красноречивыми взглядами с Киллианом, но вслух не проронили ни слова.       — Итак, начнем, – пробасил Баретти, открывая утренний брифинг. — Камал, ты просил собрать всех раньше. Что-то обнаружил?       — Похоже, мы имеем дело не просто с исчезновением конгрессмена и по совместительству жадного оружейного барыги. Речь идет о госизмене, подкупе спецслужб и угрозе жизни первых лиц государства. И мы, джентльмены, в этой схеме не больше, чем расходный материал.