Агентство "КР"

      Киллиан позвонил Амале, как только сел в машину.       — Привет, родной! – звонкий голос на другом конце провода пытался перекрыть гул людского скопления. – Ты сегодня рано.       Лайтвуд прикрыл глаза и попытался представить Амалу и окружающую ее обстановку. На ней, наверное, простые джинсы и свободная льняная рубашка, волосы собраны в хвост, ведь в Рио жара. Она лавирует среди дизайнеров мебели и фабрикантов, приехавших на выставку со всего мира, отмечает тех, с кем хотела бы обсудить детали сотрудничества, визитки торчат у нее из всех карманов. Она в своей стихии. Она довольна и чувствует себя на высоте, занимаясь своим любимым делом.       — Привет, любовь моя, – от образа жены, возникшем у него перед глазами, голос Киллиана потеплел, появилась приятная хрипотца. — Баретти собрал нас сегодня чуть свет, появились срочные дела.       —Ты хоть успел позавтракать? – спросила Амала.       Киллиан не смог сдержать улыбки. Даже будучи успешным предпринимателем с целой сетью мебельных салонов, прибыль от которых зачастую превосходила гонорары самого Киллиана, миссис Лайтвуд всегда оставалась заботливой женой. А те редкие дни, когда она по счастливому стечению обстоятельств возвращалась домой первой и встречала его в фартуке, вся перепачканная мукой, становились для него настоящими праздниками.       — Не волнуйся, я взрослый и самостоятельный мужчина, и сам могу пожурить себя за то, что не поел.       Она рассмеялась.       — Как у тебя там дела? Выставка проходит удачно?       — Очень. Думаю, привезу домой не меньше десятка новых контрактов.       — Рад, что ты довольна. Когда ты вернешься?       — Послезавтра. Самолет прилетает в районе семи вечера.       — Я встречу тебя. Хочешь, заедем поужинать в твой любимый ресторан?       — Мне достался лучший мужчина на свете, – проворковала Амала самым нежным тоном, и даже гвалт на заднем фоне чуть поутих. — Скорее бы обнять его.       — Я тоже соскучился. Люблю тебя.       Киллиан отключился. Бросив взгляд тонкую розовую полоску рассвета под пеленой плотных облаков, он покрепче взялся за руль и поехал в сторону ресторана, где последний раз было зафиксировано присутствие Ли.       На одном из перекрестков он поравнялся с винтажным Мустангом. Сидящий за рулем Мальбонте, опустил стекло в знак приветствия.       — Куда ты сейчас? – спросил у него Киллиан.       — К нему домой, – ответил тот. — Поговорю сперва с этой Уокер. Раз уж она заявила об исчезновении.       — Тогда я заеду туда позже, чтобы не толпиться.       Мальбонте лишь кивнул.       На перекрестке они разъехались в разные стороны.       Дом Генри Ли оказался еще более безвкусным, чем предполагал Мальбонте. Здоровая трехэтажная махина, окруженная глухим каменным забором, походила на средневековую крепость. И хрупкая миловидная Виктория Уокер, облаченная в нежно-розовое свободное платье и встретившая Мальбонте на пороге, смотрелась на фоне дома почти сказочной принцессой.       — Моя фамилия Бонт, – коротко представился он.       Уокер насмешливо выгнула бровь.       — А зовут вас случайно не Джеймс?       Мальбонте ухмыльнулся. Хотя его уже порядком достала эта шутка, которую каждый его новый знакомый считал своим долгом озвучить, из уст Вики она прозвучала как-то иначе, свежее. Ему даже показалось, что он распознал в ее голосе игривые нотки. Это при пропавшем-то любовнике…       — Нет, не Джеймс. Маль.       Он сделал короткую паузу и присмотрелся к Вики. Обычно ему требовалась пара мгновений, чтобы составить о человеке первое впечатление и обнаружить его слабые стороны, чтобы знать, куда давить. Однако с Уокер оказалось не так-то просто. От его пытливого взгляда она не растерялась, продолжала держаться спокойно, с достоинством. Про себя Мальбонте отметил, что давить на нее не получится, все равно не расколется. Нужен иной подход.       — У вас пропал близкий человек, мисс Уокер, – начал он вкрадчиво, — а на вашем лице ни смятения, ни тревоги. Вы поругались на кануне его исчезновения?       — Нет, – Вики покачала головой. — Ругаются только небезразличные друг другу люди. А мы с Генри никогда не ссорились.       «Любопытная иносказательность», – подумал Маль, а вслух спросил:       — Выходит, вас не связывают любовные отношения?       — Это сложно объяснить, – она опустила глаза. — И я не думаю, что это имеет какое-то отношение к его пропаже.       — Извините, но мне виднее, что влияет, а что нет, – Мальбонте подпустил стали в голос. — Если вы не его любовница, на каком основании находились в доме пропавшего конгрессмена ночью?       Она вскинула на него глаза и ответила, чеканя каждое слово:       — Мы с Генри заключили контракт, по которому я должна изображать его жену. Этот контракт не предполагает интимную связь, но я обязана жить в его доме.       «Все понятно, – подумал про себя Мальбонте, – элитная проститутка».       Она словно прочитала его мысли.       — Все выглядит не так, как вы думаете. Это действительно чисто деловые отношения. Для сохранения личного престижа Генри нужно было создать и придерживаться статуса степенного семейного человека. За его домом, как и за ним самим, постоянно следят журналисты, пытаются нарыть на него какую-нибудь грязь. Поэтому я ношу обручальное кольцо, создаю в доме иллюзию присутствия хозяйки, сопровождаю его на светских мероприятиях. Но никакого интима между нами нет.       Объяснение вполне удовлетворило Мальбонте. Он кивнул и попросил Вики рассказать, что именно произошло ночью.       — Генри предупредил, что вечером у него запланирован ужин с какими-то предпринимателями. Сказал, что они любители покутить и найти приключений на свои задницы. Чтобы отмазаться от поездки в «заговорный клуб», – кавычки, обозначенные Вики, намекали на то, что в этом клубе отнюдь не играют в гольф и не готовят барбекю, — он попросил позвонить ему на мобильный в час ночи и сказать, чтобы ехал домой, мол, я волнуюсь. Я так и сделала. Он пообещал быть дома через сорок минут. Но прошло почти два часа, он не появился, и я позвонила по номеру, который он оставил мне для экстренных ситуаций.       — И с кем вы говорили по этому телефону?       Вики сконфуженно пожала плечами.       — Я не знаю. Просто описала ситуацию, мне сказали, чтобы я не беспокоилась, они все решат.       Мальбонте предполагал, куда именно звонила Вики. Ведь именно от службы безопасности Конгресса сообщение о пропаже Ли поступило прямиком в «КР».       Задав Уокер еще пару вопросов, Мальбонте составил для себя более или менее ясную картину произошедшего. Больше торчать здесь ему не было смысла, нужно было ехать дальше и опрашивать других свидетелей. Но что-то внутри не давало Мальбонте покоя. Ему казалось, что если он сейчас уйдет из этого дома, то упустит что-то очень важное. Так и не найдя, что же он забыл, он попрощался с Вики и вышел на улицу.       Уже по дороге обратно в город, пытаясь детально вспомнить все, что говорила Уокер, он понял, что не дает ему покоя. Мальбонте обладал прекрасной памятью и ему не было нужды как-то фиксировать показания. Но вот слова Вики он вспоминал с трудом. Почти все сознание занимали ее хрупкие плечи под легкой розовой тканью, нежная кожа и глядящие на него снизу вверх огромные глаза.       «Черт возьми, придется съездить к ней еще раз и снова поговорить», – не без удовольствия подумал Мальбонте.

***

      Амен решил начать опрос с одного из компаньонов Ли, с которым тот вчера ужинал. Оглашая округу ревом мотора, он влетел на парковку перед элитным жилым домом, чудом не задев девушку, стоявшую у самого края тротуара со стаканом кофе в руке.       — Какого хрена? – взвизгнула она, отскочив от пурпурно-бело-золотой машины, остановившейся в паре сантиметрах от нее. При этом добрая часть кофе выплеснулась из стакана, бесповоротно испортив светлые брюки палаццо.       Дверь спорткара поднялась, и наружу вышел Амен. Первое, с чем он столкнулся, был взгляд девушки. Но не восторженно-благоговейный, какие он зачастую ловил на себе (работал контраст низкой машины и громадного Амена), а гневный. Высокая смуглая брюнетка не ограничилась вербальным возмущением, но еще и от души пнула колесо машины.       — Ты что себе позволяешь? – грозно спросил Амен, подходя к ней.       — А ты? – парировала она. — Тут люди ходят, между прочим, а ты мало того, что носишься, так еще и паркуешься как...       — Как кто? – Амен подошел вплотную и, выгнув белесую бровь, навис над ней.       Он привык, что одно его присутствие внушало людям если не страх, то хотя бы покорность и сбивало с них спесь. Но эта девица явно была исключением. Она не отвела взгляд, не ссутулилась, а ее голос стал только звонче.       — Как мудак, – она произнесла это резко и хлестко, а потом добавила: — Наверное, в школе гомосексуальной парковки ты был лучшим учеником.       Он сощурился, поиграл желваками, окинул ее с головы до ног. Увидев пятно на брюках и полупустой стакан кофе в ее руках, он наконец понял причину ее ярости. Амен попытался смягчить выражение лица.       — Извини, я не хотел…       Но что ей было толку от его извинений... После всех проблем, навалившихся на нее в последние дни, испорченная одежда стала последней каплей. Ее рука, выплеснувшая остатки напитка ему в лицо, действовала на опережение с разумом, и вот со светлых прядей Амена уже стекают бурые капли холодного латте.       Он ошарашено уставился на нее, не находя слов. А она, осознав, что перегнула палку, бросила пустой стакан в ближайшую урну и хотела было уйти, но Амен уже пришел в себя, схватил ее за запястье и прорычал:       — Да ты совсем спятила, истеричка! А если бы кофе был горячий?       Его пальцы были железными, но хватка боли не причиняла. Девушка бросила на него испепеляющий взгляд и ответила:       — Был бы горячий, вылила бы на машину.       «Вот ведь языкастая дрянь», – подумал он, но выпустил ее руку. Препираться с ней дальше у него не было ни времени, ни желания.       Он вытащил три стодолларовых купюры из своего бумажника и протянул ей.       — Это на химчистку или на новые брюки, как сама решишь. И на кофе.       Девушка недоуменно посмотрела на деньги.       — Это чересчур.       — Ну значит еще и за моральный ущерб.       Он нетерпеливо потряс деньгами, вынуждая взять их.       Она не ожидала такого поступка. Ей захотелось поблагодарить его, хотя она понимала, что это и правда всего лишь компенсация. Вместо этого она представилась:       — Я Эвтида Браун. А вы?       — Амен Кабир.       С ее уст едва не сорвалось: «Приятно познакомиться». Ничего приятного в их встрече пока не было. Но как-то закончить их общение нужно было.       — Желаю хорошего дня, – нашлась она, развернулась и пошла прочь.       Амен еще смотрел ей вслед несколько секунд, сам не понимая, почему не может оторвать взгляда. Потом мысленно отвесил себе оплеуху, залез в машину, вытащил оттуда небольшую спортивную сумку, где находился запасной комплект одежды на случай, если домой заехать не получалось, и направился к ближайшему кафе. Перед тем, как приступить к допросу, ему нужно было привести себя в порядок.

***

      Глаза Камала перебегали от одного монитора к другому, затем к третьему. Казалось, что, если в кабинете наступит абсолютная тишина, станет слышно, как жужжит подобно мощному процессору его мозг. Телефонные звонки, сообщения, история браузера на телефоне и ноутбуке, транзакции по карте и банковским счетам – все эти цифровые следы при должном с ними обращении могли помочь воссоздать жизнь любого человека. И именно в этом Камалу не было равных. Он мог в буквальном смысле взломать каждого.       Вот и последние сутки перед исчезновением Ли теперь были разобраны по полочкам: проснулся, посмотрел погоду, заправил машину по дороге в город, позавтракал в кафе, провел несколько встреч с политиками и предпринимателя и так далее. Практически поминутное расписание.       На первый взгляд не было ничего необычного, однако Камал привык прислушиваться к своей интуиции. А сейчас она вопила: «Причина исчезновения Ли у тебя перед глазами! Смотри внимательнее!».       Он откинулся на спинку кресла, снял очки и потер уставшие глаза. Нужно было отвлечься, разгрузить мозг. Иначе никакого проку от такой работы не будет. Он поднялся на самый верхний этаж здания, где располагалось небольшое уютное патио, по счастью безлюдное в это время. Оттуда открывался красивый вид на город, а ледяной ветер помог проветрить голову.       Камал рассчитывал на десятиминутный перерыв в полной тишине, однако его планы были нарушены. И, как ни странно, он был этому рад.       — Ой, мистер Рай, – послышался звонкий голосок, напоминавший щебет весенних пташек, — простите, не хотела вам помешать.       К нему подошла маленькая изящная девушка, одетая с спортивные лосины и худи на три размера больше ее самой. Ее светлые, почти прозрачные голубые глаза резко контрастировали со смуглой кожей.       Инструктор по йоге Деви Шарма, снимающая в одном здании с «КР» маленькую уютную студию, знала Камала как одного из клиентов. Как-то он обратился к ней с просьбой помочь избавиться от боли в заклинившей спине. «КР» тогда работали над очередным непростым делом, Камал сутками не отрывался от мониторов и под конец спина разболелась невыносимо. Он прямо из офиса спустился в студию Деви на первом этаже.       — Сделайте со мной что-нибудь, – взмолился он, не в силах скрыть гримасу боли. У Деви как раз был небольшой перерыв, так что она закрыла студию и устроила частный сеанс йоги для Камала. После часовой практики он был готов летать. Он расцеловал Деви руки, назвал спасительницей, а она заливалась звонким смехом и говорила, что ей щекотно от его бороды.       С тех пор он иногда заглядывал к ней в студию, пару раз даже на практики, но больше просто поболтать. В ее компании ему было легко и спокойно.       — Здравствуй, Деви, – улыбнулся Камал, вставая ей навстречу. — Ты не помешала. Пришла помедитировать?       Он кивнул на коврик для йоги, который она держала под мышкой.       — Да, у меня перерыв. Решила подышать свежим воздухом. Но если вы хотите побыть один…       — Нет, что ты, оставайся. Я все равно уже собирался уходить.       Она тихо рассмеялась.       — Вы ведь сами только что поднялись сюда, мистер Рай. Патио большое, нам обоим хватит места. Да и медитации я всегда предпочту приятную беседу.       — Останусь, только если обещаешь больше не называть меня мистером Раем. Просто Камал.       Деви зарделась, но кивнула. Они сели на один из плетеных диванов.       — Выглядите уставшим, Камал. Много работы?       — Да. Ранний подъем, еда на ходу, несколько часов за компьютером…       — Нужно находить время для расслабления. Уставшим и выгоревшим вы мир не спасете.       — Ты права.       Он замолчал, решая, стоит ли произнести то, что вертелось у него на языке чуть ли не с первого дня их знакомства.       — Тогда предлагаю расслабиться сегодня за ужином. У тебя вечер свободен?       Она снова покраснела, опустила глаза. Деви была почти на две головы ниже Камала, моложе минимум на 10 лет, а то и больше, и, увидев их вместе, посторонние, скорее, подумали бы, что они — отец и дочь. Но и он, и она не хотели противиться той силе, которая из раза в раз тянула их друг в другу.       Что-то подтолкнуло Деви к согласию, что-то такое, что было здесь, на нейтральной террасе, и чему она не позволила бы появиться в ее студии.       — Да, – наконец, ответила она. — Последняя практика у меня заканчивается в семь, потом я свободна.       Налетевший вдруг порыв холодного ноябрьского ветра, заставил ее вздрогнуть. Это не укрылось от Камала, и он снял кожаную куртку и накинул на хрупкие плечи. Деви глубоко вдохнула терпкий запах его древесного парфюма вперемешку с кожей. Камал поднялся.       — Тогда я зайду за тобой вечером.       Она порывалась было снять куртку, но он положил ей на плечо широкую теплую ладонь.       — Вот вечером и отдашь.       Они обменялись долгими улыбками, и Камал вернулся к себе.

***

      В лифте он столкнулся с Мэй.       — Ты уже уходишь? – спросил он. — В офис не будешь возвращаться?        — Пока не знаю, – ответила она. — Появились дела «в полях». Но телефон у меня с собой, если что.       Камал кивнул. В «КР» сотрудники не отчитывались о каждом своем шаге, если того не требовали обстоятельства. Если кому-то нужно было куда-то отлучиться, значит, на то были веские причины.       Мэй села в свою изящную черную Тойоту Камри, завела мотор и бросила мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида. Внешне она была абсолютно спокойна, даже холодна. Но внутри уже начало разгораться пламя предвкушения грядущей встречи. Очередная вспышка адреналина расцветила ее скулы румянцем. Она тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, завела мотор и поехала.       У обочины уже собралось три машины: Киллиана, Уайата и еще одна, слишком хорошо знакомая Мэй. Она вышла из своей Тойоты, запахнула пальто, полной грудью вдохнула стылый ноябрьский воздух, призывая его хоть немного притушить ее внутреннее пламя, и направилась вглубь лесополосы, где работали мужчины. Высокий голос Уайата с нотками восторга она услышала издалека.       — Что, серьезно? Это можно определить по одному только брошенному окурку?       — Представь, сколько следов ДКН на нем находится, – отвечал ему Киллиан. — Тут целый генетический паспорт.       Мэй увидела их силуэты между деревьев. Только двое. Где же третий?..       — Крадешься, как лиса.       Она вздрогнула, когда чувствительной кожи за ухом коснулось тепло чужого дыхания.       — Среди нас тебе не было бы равных, – продолжал голос, а его обладатель стал медленно обходить Мэй сбоку, — и все с благоговением звали бы тебя Кицунэ.       Мэй подождала, когда пройдут мурашки, затем посмотрела на говорившего.       — Я никогда не стану одной из вас. И тебе это известно.       — Не зарекайся, упрямая.       Он стоял перед ней, облаченный во все черное. Чуть приподнятый уголок тонких губ обозначал усмешку, а она в свою очередь — его радость от встречи с ней.       — Наито-сан, – Мэй слегка наклонила голову в знак приветствия.       — Хатори-сан, – он сделал то же самое.       Во-первых, при встрече у них не было заведено не то, что целоваться или обниматься, но даже касаться друг друга. Такие интимные вещи они позволяли себе только наедине, но отдавались им полностью. Во-вторых, ни к чему было знать посторонним, что отношения сотрудницы самого «КР» и члена самого влиятельного японского мафиозного клана выходят за рамки деловых. По этой же причине они избегали называть друг друга просто Мэй и Кадзу.       Они вместе подошли к Киллиану и Уайту.       — Привет. Мэй, – поздоровался с ней молодой блондин, пока Лайтвуд что-то внимательно рассматривал на земле.       Мэй улыбнулась ему.       — Как дела, Уайат? Набираешься опыта у Киллиана?       — Еще бы, – весело отозвался тот. — Мы тут всего пару часов, а уже столько всего нарыли.       — Спасибо, что приехала, – распрямился наконец Киллиан. — Я подумал, что тут пригодится твой свежий взгляд. Тем более, что в криминалистике ты хороша.       Мэй молча натянула латексные перчатки на свои маленькие изящные руки и присела на корточки.       В глаза ей сразу бросились следы по меньшей мере трех человек. — Двое были мужчинами, – рассуждала она вслух. — Насчет третьего не уверена. Такой размер может быть как у не очень крупного мужчины, так и у женщины.       Она взяла в руки один из окурков и кивнула.       — Точно, третьей была женщина. Тут следы от помады.       Она окинула окружающую ее обстановку расфокусированным взглядом.       — Следов борьбы нет. Его не волокли по земле. Он пошел с ними сам. Но на место встречи прибыл в состоянии нервного напряжения, – она махнула рукой в сторону дороги, откуда пришла сама. — Несколько веток на кустах сломаны. Он отодвигал их с пути небрежно.       Она еще раз осмотрелась.       — Пока это все. Теперь делитесь своими выводами.       Киллиан и Кадзу переглянулись. Мафиози жестом пригласил Лайтвуда высказаться первым.       — Мы с Наито сошлись во мнении, что это не спонтанное похищение. Он приехал сюда по собственной воле и сам же отсюда вместе с ними ушел. А в плен они взяли его в другом месте. Где именно, выясняем.       — И чей это почерк? – спросила Мэй.       — Вот тут мы и расходимся во мнении. Я считаю, что это работа триады.       — А я думаю, что это больше похоже на исламистов, – сказал Кадзу, — восточно-африканских.       Они еще обсудили несколько деталей, Киллиан и Уайат остались, чтобы прочесать лес, а Мэй и Кадзу вернулись к своим машинам.       Уже открыв дверь своей Камри, Мэй остановилась и произнесла:       — У меня, в час ночи.       — В половине второго, – ответил Наито.       Мэй кивнула. По дороге домой она думала о контрасте прохладных шелковых простыней и горячих прикосновений Кадзу.