И помните, потомки, чья кровь питает вас

Алеет заря, как раскрытая рана.

Возвышаются башни

Над призрачным телом тумана.

Арм-Анн

В один из дней августа, когда мужчины спустились с факелами в клинописный зал, профессора почему-то особенно заинтересовала биография прадеда Армана. Тот почувствовал, что они натолкнулись на что-то по-настоящему интересное. А Мортимер почему-то замешкался, смутился. — Вы что-то знаете о нем, профессор? — Я не… — запротестовал тот, выдав себя с головой. Арман только ободряюще улыбнулся своему другу. — Если я не уговорю вас рассказать сейчас, то Юта сделает это вечером. Профессор запротестовал сильнее прежнего, и улыбка Армана померкла. Какая-то плохая, нехорошая тайна могла открыться в этот день. Иногда профессор открывал Арману глаза на самые неожиданные эпизоды из жизни предков. Такие, которые они бы никогда не нанесли на каменные стены. Пусть, то были лишь гипотезы, основанные на человеческих сказках и косвенно подтвержденные знаниями Армана. Славные предки были, как говорится, не без греха. Например, как минимум, дважды принцессам удавался побег из замка. А некоторые предки умудрялись — о позор! — наняться в качестве непобедимого оружия какому-нибудь королю. Но новый факт не был забавен, и относился он напрямую к Арману и Юте. Острым слухом Арман услышал шаги, осторожные и чуть неуклюжие из-за растущего живота. Он взял ученого за локоть и сделал ему знак молчать. Что бы там ни было, он должен сначала выслушать профессора сам. Юта вошла, улыбаясь. Профессор все понял и, поправляя очки, раскланялся с хозяйкой. — Драгоценная королева, мы опять забыли о времени и заставили вас идти за нами! — Профессор, я прошу вас, зовите меня Ютой, — обращение «королева» приросло к Юте, и сколько ни пыталась, она не могла от него избавиться, — Идемте обедать. Взгляд, брошенный на нее Арманом, был полон нежности. Тактичный профессор поспешил вверх по лестнице, а Юта подошла к мужу. Он обнял её, ласково поцеловал в макушку. — Как ты? — спросил дракон жену, забирая из ее руки факел. Юта заверила его, что с ней все хорошо, вот только очень хочется мяса. — Даже во сне сегодня видела, — поделилась она, — В жизни так не хотелось отбивную! Арман приобнял её и чуть задержался в клинописном зале. Поднял глаза к покрытым письменами стенам, и Юта увидела на его лице гордое выражение. Он всем своим видом говорил: «Смотрите, предки!». Даже победа над потомком Юкки не сделала того, что сотворило с Арманом известие о беременности Юты. Теперь он любил бывать с ней в подземелье, словно показывал двумстам поколениям нерожденного еще двести второго потомка. Последний листок, сорвавшись с могучего дерева своих предков, пустил корни и сможет породить собственное дерево. Юта же стеснялась, старалась скорее уйти. Ей становилось не по себе, когда Арман вёл себя таким образом, но женщине не удавалось удержать его от такого рода хвастовства. Была и другая причина избегать подземелья. В глубине клинописного зала, в темноте вставал на дыбы камень с начертанным на нём пророчеством. Для двести первого потомка счастье и долгие годы жизни, если не будет водиться с порождениями моря. Бывало, морское чудовище являлось Арману во сне, и тогда он рычал и клацал зубами, метался, а, очнувшись, подолгу обнимал её, гладил округлившийся живот. Любовь, счастье, покой, благополучие и долгие годы жизни, если… Мысль о том, что пророчество может предвещать беду их будущему ребёнку была невыносима равно и для Юты, и для Армана. Но каменный текст оканчивался именно на двести первом потомке. Про двести второго не было ни слова, ни символа. Ничего. Но ведь и не все Армановы предки были упомянуты в пророчестве! На этот раз немой разговор с предками затянулся уж совсем до неприличия. Юта ласково, но настойчиво погладила рукав его рубашки. — Знаешь, — сказала она неожиданно, — скоро наш ребёнок будет кушать кашку за всех твоих предков. Пойдём тоже пообедаем? В следующую секунду шутка показалась ей неуместной, почти кощунственной. Арман фыркнул, но не нахмурился. Потом улыбнулся. Идея показалась ему трогательной. Он бы хотел посмотреть, как Юта кормит с ложки малыша, приговаривая: «доблестный Сам-Ар, и сыновья его, Лир-Ир и Нур-Ар, и Дир-Ар, и сын его Акк-Ар…». — Так можно целый котел скушать. — Заодно всех выучит! Он повёл Юту наверх, бережно держа под локоть. Ей на секунду показалось, что и она чувствует строгий пристальный взгляд откуда-то из темноты, и взгляд этот вдруг потеплел. Армановы предки принимали её, человека, бывшую принцессу, в свой загадочный мир. Радовались, что Род не прервётся. Юта тряхнула головой. Конечно же, это только игра воображения. Или нет? Покончив с обедом, Арман, чтобы не вызвать подозрений, отправился помогать по хозяйству. Тягостное предчувствие росло в нем. Некстати вспомнилось древнее пророчество. Любовь, счастье и долгая жизнь, если… Но ведь пророчество и не обещало несчастья, только счастье больше не гарантировало. Убедившись, что Юта не собирается поднимать тяжестей или делать другую, запрещённую для нее теперь работу, мужчина отправился к профессору. Тот, тоже очень взволнованный, ждал его. — Я расскажу вам, Арм-Анн, — узнав настоящее имя дракона, профессор Мортимер называл его только так. В его устах древнее драконье имя звучало чрезвычайно уважительно, — Я расскажу не легенду и не вымысел. То, о чем… О ком пойдет речь, я видел своими глазами. Арман сел на стул напротив профессора. Кошки скребли у него на душе. Рассказ профессора начался, как сказка. Достойный прадед Армана похитил принцессу родной страны Мортимера. Редкий случай, но истории был известен точный год данного события. Знал его и дракон. От себя, Арман добавил, что эта жертва была для ящера не первой, и к тому времени уже был рождён его дед. А еще, как он знал, прадед страдал от тяжелого недуга, схожего по симптомам с эпилепсией. Кузен похищенной девушки отправился выручать ее. Его корабль успел пересечь море, пока пленница была еще жива. И произошел один из четырёх случаев в истории драконьего рода, о котором Арман тоже знал: прадед погиб в схватке. Видимо, болезнь уравняла силы противников. «Может, и потомок Юкки был больным безнадёжным стариком», думал про себя иногда Арман. Но далее история не закончилась. Отважный рыцарь, как требует обычай, женился на спасенной кузине. Через положенный срок она родила… Не человека, а покрытое плотной, но эластичной кожей яйцо. Схожее с яйцом змеи, только крупнее. Арман слушал, забыв дышать. В древних текстах процесс продолжения рода нередко обсуждался, но исключительно с мужской стороны. Про то, как рождаются огнедышащие ящеры, не было ни строчки. Кожистое яйцо сразу после рождения вскрылось, и на свет выбрался змееныш размером с человеческого младенца. А потом… На этом месте профессор остановился. Внимательно посмотрел на собеседника, опасаясь его реакции. — Говорите, — жестко приказал Арман. Он боялся услышать, что бывшая пленница немедленно умерла в страшных муках. Профессор рассказал, как змееныша пытались убить. Задушить и зарезать не вышло, и тогда они попробовали размозжить ему головку камнем. Но и это не получилось, слишком крепким оказался череп маленького создания. Наконец, доблестный рыцарь-освободитель догадался утопить создание в лохани с водой, приготовленной для обмывания младенца. И ныне его скелет украшает собой библиотеку университета. Там же хранятся высушенные остатки кожистого яйца. — А женщина? — хрипло спросил Арман, — Она выжила? — Конечно, — профессор даже удивился, как мало Армана тронула история об убитом змеёныше. Он понял, что того больше заботило, уцелела ли мать, и заверил слушателя. — Королева дожила до глубокой старости, и после у нее было еще много детей. У Армана было лицо приговорённого к смертной казни, которого неожиданно помиловали в самый последний момент. Профессор Мортимер, смущённый и потерянный, всё-таки спросил: — Так это было… Дитя вашего прадеда? — Что? — не понял Арман, захваченный совсем другими мыслями — Второй сто девяносто девятый потомок? Арман рассеяно кивнул и вышел из библиотеки. Юта будет жить. У них родится ребёнок, и.… Дракон почувствовал новый прилив нежности к маленькому змеёнышу, свернувшемуся клубком в кожистом яйце в лоне Юты. Подумать только… змеёныш. Еще бы Юте не хотеть мяса! Кровь дракона — не водица. Давным давно, ещё в детстве, маленький Арман, охотясь, настиг непривычно пузатую горную козу. Он убил её с одного удара, но где-то между тощими обвисшими ногами и остановившимся сердцем вдруг зародилось движение. Озадаченный и смущённый юный хищник долго обнюхивал пойманную добычу, прежде чем приступить к трапезе. Запах свежего мяса и крови быстро пробудил аппетит, а потому он съел-таки это странное животное, бока которого ещё недолгое время ходили ходуном. Произошедшее долго не выходило у него из головы, но обратиться с вопросом к грозному деду Арман так и не решился. Отца уже не было в живых. Спустя время волшебное зеркало помогло истолковать загадочный случай. Арман видел, как появляются на свет котята, как телятся коровы и разрешаются от бремени человеческие женщины. У одних созданий это происходило легче, другим давалось тяжелее. Порой роженицы погибали, а иногда безжалостная смерть забирала того, кто ещё не успел сделать первый вдох. Арман смотрел, уже тогда понимая, что каждый раз при этом происходит удивительное чудо, но никогда не испытывал такого ошеломляющего прилива нежности и любви, как при виде беременной Юты. Змеёныш… Гладкие тёмные чешуйки, холодные плоские глаза под крепкими щитками, изгиб шипастого хвоста. Острые коготки, тонкие зубы и теплые, бархатистые на ощупь кожистые крылья. Зеркало никогда не показывало своему зрителю, как выглядит подобный ему при рождении. Но откуда-то из глубинных тайников его памяти, памяти его крови, явилось понимание: так и должно быть. Юта родит крошечного дракона, кровь от крови Армана, его отца, деда и двухсот его предков, а он будет оберегать змеёныша и заботиться о нём. В животе у его женщины уже зародился, растёт и набирает силы огнедышащий крылатый змей. Будущий отец улыбнулся. Еще несколько месяцев, и крошечный дракончик будет забираться по его одежде, цепляясь коготками. Самое ранее воспоминание Армана о детстве, полустёртое за прожитые века, появилось перед его глазами. Отец в человеческом обличии подбрасывал его и ловил, а он, малыш, пытался опереться на воздух неокрепшими ещё крылышками. Отец смеялся, малыш тонко верещал и просил подбросить ещё и ещё. Как рано осиротел Арман! Ему горячо хотелось дать сыну с лихвой все то, чего он сам был лишен. У Армана всё замирало внутри, когда он думал о своём будущем ребёнке. Самое родное, самое близкое существо на свете. О, как он будет любить его! Любить и беречь, поднимать на крыло, учить, а временами ласкать и каждый день видеть, как он растёт. Он больше не будет одинок, ни через сто лет, ни через пятьсот. Больше никогда не останется один в своём замке, не будет последним драконом. До самой смерти с ним будет кровь от крови его, этот пока еще нерожденный, но уже бесконечно любимый змеёныш, которого Юта носит под сердцем.