И помните, потомки, чья кровь питает вас

Первый ящер расправил крыло

На небесном тугом барабане.

Звёзды — сноп искр из его исполинской гортани.

Арм-Анн

Профессор Мортимер, не откладывая, сел за научную работу. Он забывал бы есть, но Юта чуть ли не силой вытаскивала светило науки из вороха исписанной бумаги и тащила в зал с камином. Арман, не привыкший к такому положению дел, поначалу несколько сторонился гостя. Профессор Мортимер, увидев его, немедленно накидывался с накопившимися за день вопросами. Но вскоре Арман привык. А спустя короткое время он и сам удивлялся, как раньше жил без этого чудаковатого старичка. Пусть напишет книгу о роде, решил Арман. Профессора интересовало буквально все, а эрудиция его простиралась, казалось, до горизонта. Увидев нарисованные некогда рукой Юты знаки на стене у камина, он немедленно узнал некоторые из них. — Ну конечно! — воскликнул он, — Это восточное наречие альмагинтианского языка, ныне вымершего. Праязыка для… Арман с большим вниманием слушал и делился своими догадками, как и откуда его предки могли перенять эту письменность. История его рода с каждым днем обрастала новыми, живыми и интересными подробностями. Любопытным оказалось то, что профессор Мортимер знал о древнем государстве, ранее имевшем столицу в том месте, где некогда стоял замок. Дорога, приведшая к подножию Арманова замка невесть скольких рыцарей, некогда была городской улицей, как и её многочисленные, более узкие притоки. Выбравшись на прогулку, исследователи убедились в этом своими глазами: под полотном дороги шел сливной канал, какие строят в крупных городах. В циклопических плитах, слагавших древний тракт, выделялись устроенные через равные промежутки отверстия. Вероятно, некогда там были установлены колонны или опоры крытых галерей. По мнению историков, цитируемых профессором наизусть, та древняя цивилизация погибла безвозвратно, оставив после себя множество загадочных памятников и погибельное железо — тот самый материал, из которого была сделана трёхгранная игла в ритуальной комнате. Никто, кроме тех далеких мастеров, не умел добывать и обрабатывать его. Язык некогда живших в этом месте людей и был перенят первыми ящерами, прилетевшими из-за моря. Арман подтвердил, что на месте безжизненных пустошей вокруг замка когда-то был город. Дракону было интересно. Теперь он мог узнавать новое, удивляясь каждому услышанному слову, и это новое касалось напрямую его предков, их наследия. Первый в длинном ряду его пращуров, явившийся из-за края мира, вероятно, перенял от погубленной им цивилизации обряд, связанный с пожиранием принцесс — Ритуал. Что побудило его приобщиться к чужим традициям? Страх ли перед ныне позабытыми богами или желание обрести неведомую прежде силу и могущество? Воодушевлению Юты не было границ, когда вблизи дороги были найдены каменные блоки, испещрённые клинописными символами. Бывшая принцесса уже видела себя исследовательницей древнего мира, и Арман радовался, глядя на её счастливое лицо. Точное знание жизнеописаний предков позволяло Арману беседовать с профессором на равных. По вечерам они собирались или в зале у камина, или в органной комнате. Юта играла для них, а мужчины увлечённо беседовали. Как много лет не хватало Арману такого собеседника! И он никогда бы не обрёл его, не будь рядом с ним Юты. Она стала мостиком между Арманом и миром людей, и пока по этому мосту в его жизнь приходило только хорошее. На второй день пребывания профессора в драконьем замке жители деревни привезли вместе с обычной данью его чемодан. Мортимер чуть не заплакал от радости, когда обнаружил в нем свои очки. А двое крестьян, что привезли продукты в замок, увидели в окне невредимого профессора и, совсем неожиданно — высокую женщину в свободном темном платье. … Юта ходила совершенно счастливая. Теперь она была абсолютно точно уверена, что забеременела. Счастье исходило от нее солнечными лучами, и временами ей казалось, что ее секрет знают все и всё. Знают чайки и калидоны, знают пауки в самых дальних углах, знает волшебное зеркало. Однажды она шепотом попросила каменную горгулью: «Не выдавай меня!», и сразу рассмеялась. Ютина жизнь сделала невероятно резкий поворот. Всего несколько недель назад она, прикованная к скале, ждала страшной смерти. Теперь же судьба слала ей подарок за подарком, и самым ошеломляющим, самым неожиданным стал зародившийся внутри неё ребёнок. Сомнений быть не могло: прошли все сроки, так тщательно рассчитанные некогда дворцовым звездочётом. Ребёнок! Подозрение, робкая надежда и последовавшее за этим подтверждение потрясли её. Юта с детства знала, что каждой женщине уготовано однажды стать матерью. Но полгода, проведённые с Остином, при всех стараниях не принесли плодов их несчастливому союзу. Во дворце уже готовы были обсуждать бесплодие некрасивой королевы, приправляя этой пикантной ноткой прочие сплетни о Юте. Теперь же это случилось так легко и неожиданно. Они с Арманом смогли зачать ребёнка в холоде и темноте, в грязи, крови и каменной пыли, едва выбравшись из страшной передряги. Так просто и так естественно это произошло. Юта только гадала, как бы рассказать Арману об этом. Теперь, отвечая на ласки своего мужа, чувствуя вес его тела и силу его рук, Юта непрестанно прислушивалась к тому, что происходит внутри неё. Порой тревожно замирала, боясь причинить боль тому, ничтожно маленькому существу, поселившемуся в ней. Арман был по-прежнему ненасытен в своей страсти, и, похоже, ни о чём даже не подозревал. Ослеплённый любовью, он всё так же алчно желал её каждую ночь. Юта чувствовала себя цветком с плотно сжатыми лепестками, укрывающими спящего под ними ребёнка. Ребёнка… Однажды вечером Арман подкараулил жену в полутемном коридоре, сгреб в охапку. Юта подставила лицо для поцелуя, но муж взвалил ее на плечо и легко побежал вверх по лестнице. Выбравшись с ношей на башню, он обернулся ящером и в мгновение ока унес ее из замка в когтях. Дракон спланировал на прибрежный песок, выпустил женщину. — Ты что? — смеясь спросила Юта. Арман привлек ее к себе. — Да так, просто захотелось тебя украсть. Захотелось и всё. Они стояли, обнявшись, на берегу моря и смотрели, как медленно угасает небо. Юта, словно старых друзей, узнавала созвездия: Венец Прадракона, Стремительное Крыло, Победитель Юкки. Они всходили, наливались светом. Море казалось огромным чёрным зеркалом в причудливой раме скал. Отражения звезд скользили по его поверхности, дробясь, изменяясь и, казалось, созвездия двигаются. Гибко изгибался длинный Горящий Гребень, взмахивали крыльями два звёздных дракона, что испокон века вели бесконечный поединок в недосягаемой вышине. Потоком холодного пламени неслась в пустоте и заворачивалась петлями туманность Огненное Дыхание. Далеко над западным горизонтом мерцала крошечная точка незаходящей звезды. Искристая лунная дорожка протянулась от горизонта до самого берега. Арман почувствовал, как Юта взяла его ладонь обеими руками. Медленно, осторожно, Юта прижала ее к своему животу. Арман наклонился к уху жены и прошептал тихо, едва слышно: — Юта… Это правда? — Да, — так же едва слышно ответила Юта. Арман стоял, не двигаясь. Он не сомневался, ни на секунду не верил, что его любовь может быть бесплодной. Такая любовь. Каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово были… Были дорожками, по которым в этот мир прокралась новая жизнь. Кровь от крови Армана. Ведь кровь от крови его… — Юта… — Арман положил обе руки на ее пока ещё плоский живот. В свете звезд Арману показалось, что они стоят в бескрайней пустыне. Что он обнимает первую женщину, первую мать на земле. От них родится ребёнок, кровь от крови, и понесет их род дальше, и дальше, и заселит пустынную землю. Не было никого и ничего раньше, всё только в будущем. Он станет отцом племён и родов, а Юта — матерью. И жизнь будет продолжаться, будет повторяться эта древняя магия, снова и снова. Жизнь победила. И всегда будет побеждать. Всегда. — У нас будет ребёнок, — подтвердила Юта, — Арман, ты… Ты счастлив? Как она могла спрашивать о таком? Мужчина спрятал лицо в ее волосах, и она почувствовала горячую влагу, прерывистое дыхание. Они плакали вместе в этой чернильной ночи, в этой пустыне на берегу моря.