Мы встретимся во сне

***

      Секундная стрелка часов беспощадно двигалась по одному и тому же пути, наверное, уже делала тридцатый круг, она тянула за собой минутную, та, медленно, нехотя шла за энергичной подругой. Ирина не могла сосредоточиться на физиологии, она всё думала, как они с Лизой похожи на эти две стрелки. Еще десять минут до начала пары, а её всё не было. Кто-то открыл дверь, и страницы учебника встрепенулись от сквозняка. «Лиза?» — подумала Ирина, и в надежде обернулась. Но это был невысокий парень, он с интересом рассматривал каждого в кабинете, пока проходил мимо парт. «Что же, новенький?» — подумала Ирина и вопросительно посмотрела сначала на старосту, затем на парня. Маша ответила ей тем же удивленным взглядом. Незнакомец сел на преподавательский стул, оглядел всех снова с легкой улыбкой. — Доброго дня, ребята, прошу тишины. У вас еще есть несколько минут перед парой, — сказал молодой человек, снимая кепку и приглаживая растрепавшиеся темные волосы, затем продолжил: «Меня зовут Федор Станиславович, я буду вести у вас физиологию с этого дня, надеюсь, мы с вами найдем общий язык, предмет нелегкий, объёмный, за сентябрь вы должны были с Елизаветой Владимировной что-то пройти, к тому же, надеюсь, у вас сохранились знания с прошлого учебного года» Он улыбнулся, нырнул в карман за ручкой, пролистал журнал до закладки «Анатомия и физиология человека». — У вас есть какие-нибудь вопросы? — Да, а сколько вам лет? — кокетливо спросила Света, Маша бросила на неё строгий взгляд, но та проигнорировала её, — Вы выглядите молодо для преподавателя. В аудитории начал раздаваться тихий смех, все с интересом наблюдали за Федором, Света всегда подшучивала над мужчинами-преподавателями, заставляя их чувствовать себя неловко, всех это забавляло. Но молодой человек не оправдал их ожидания в этот раз. — У вас есть какие-нибудь вопросы по сложившейся ситуации или прошедшим темам физиологии? — кажется, молодого преподавателя ничуть не смутила бестактность Светы. Он повторил свой вопрос с той же уверенностью, что у него была в самом начале, делая акцент на словах «ситуации» и «физиологии», легкая улыбка всё еще оставалась на его безмятежном лице. — Да, мы проходили тему дыхательной системы на прошлой паре, Елизавета Владимировна обещала показать нам строение ацинуса на интерактивной доске, мы остановились в конспекте на нём, записали пока только определение и функции, — Ирина пролистала свою тетрадь с конспектами, показала Федору Станиславовичу, — что случилось с Елизаветой Владимировной? У нее всё в порядке? — Понял, значит, начнем с этого, — парень пробежал глазами по записям Ирины и включил рабочий ноутбук, — да, с Елизаветой Владимировной всё в порядке, в её возрасте тяжело вести сразу у пяти групп, поэтому в администрации перераспределили нагрузку. Федор посмотрел на студентов, и после двух минут молчания продолжил: — Если вопросов больше нет, пробежимся по списку, я постараюсь вас запомнить, но заранее прошу простить, если неправильно прочитаю или назову фамилию, итак… Когда очередь в списке дошла до Лизы, Ирина ощутила резко тяжесть, посмотрела на пустое место рядом с собой, подняла руку и сказала: — Федор Станиславович, ей стало плохо, и она вышла, еще не успела вернуться. Под партой Ирина открыла диалог с Лизой, стояла отметка «была в сети час назад». Она писала ей до прихода Федора: «Лиза, где ты? Скоро начнется пара» «Прости, давай поговорим, я дорожу тобой, прости меня» Без особой надежды Ирина отправила ей еще одно сообщение, на номер телефона: «Лиза, ответь, пара уже началась» Ответа не последовало ни через пять минут, ни через двадцать пять. Впрочем, это неудивительно, Лиза всегда игнорировала подругу после ссор, как минимум несколько часов. Эти часы были невыносимы для девушки, они дружили с пятого класса, и, кажется, знали друг о друге всё, но каждая ссора, крупная или мелкая, по делу или без, заканчивалась по одному и тому же сценарию: Лиза вспыхивает, бросает всё, молчит, не выходит на связь с Ириной, сбрасывает звонки, Ирина боится, что дружба кончится из-за этого, борется с давлением чувства вины и страха. Извиняется, но всё без толку, пока Лиза не остывает и не бросает что-то вроде «проехали» или «да, я не лучше, давай забудем об этом?». Ирине было всегда проще справляться с обидой и злостью, и дольше, чем полчаса она не могла дуться. Она привыкла выговариваться в своем блокноте, и это ей помогало выплеснуть эмоции, взглянуть с другой стороны на произошедшее и на себя. Лиза всегда отходила долго, запиралась в себе, но к этому было сложно или даже невозможно привыкнуть. Ирина ёрзала от ощущения дискомфорта в горле и желудке, всё внутри переворачивалось от тревоги. Лиза не отвечала на сообщение. Звонок отключился сразу, без гудков. Ирина еще раз попробовала позвонить, гудков нет, автоответчик что-то промямлил про «вне зоны».

***

      Лиза ощущала себя разбито, ей казалось, что она всё больше и больше отдаляется от реальности, ничто не было ей мило в этой жизни. Нелюбимая работа, нудное начальство. Учеба дается тяжело. Попытки самостоятельно жить не освободили её, как она мечтала, а лишь добавили проблем и забот. Подруга вместо поддержки смеётся над ней, а парень, о котором Лиза постоянно думает, кажется, чересчур совершенен, чтобы она могла заговорить с ним о чем-то, кроме связывающей их учебы и колледжа. — Позови его прогуляться, я вижу, как ты смотрела на него. Прости, я лезу не в свое дело, но, кажется… — Не понимаю, о ком ты? — парировала Лиза, она прекрасно понимала, о ком Ирина говорит. — Давид, если он тебе нравится, почему бы вам не пообщаться, — Ирина улыбнулась, — поверь мне, очень тяжело, когда ты носишь чувства внутри, постоянно, эта неопределенность лишь угнетает. Я хочу сказать, что проще выговориться, сказать всё честно, чем давить на себя изнутри в ожидании чуда. — Нравится? С чего бы? Разве он так хорош, — наигранно удивилась Лиза, думая про себя: «да, он очень хорош», но вслух лишь добавила: «Такие, как он, наверное, только снаружи красивые, скорее всего он бабник, я уверена в этом, спорим?» Этот диалог засел в голове у Лизы, она вспомнила, как они сидели в парке с Ириной после пары, когда у них было «окно». Давид с Сашей тоже тогда пришли сюда, чтобы скоротать время, Света и Алина увязались с ними, и все вчетвером они скоро скрылись в торговом центре рядом с парком. Подобных разговоров, когда Ирина пыталась вывести Лизу на обсуждения Давида и подтолкнуть её к каким-нибудь действиям, за год учебы в колледже, было, кажется, пальцев не хватит сосчитать, сколько. Каждый раз Лиза злилась, на Ирину, потому что та давила на нее, потому что сама была так общительна и открыта, по сравнению с Лизой; и на Давида, потому что он не замечал её взглядов, не подходил, не начинал разговор первым никогда. На себя Лиза тоже злилась, за бездействие, слабоволие, за обычную внешность, которая ничем не могла бы впечатлить, за неинтересные хобби. В конце концов, чем ей развлечь Давида? Вязанием, которое она забросила полгода назад? Или книгами, которые она прочитала? Да, ему, вероятно, будет очень интересно послушать про сестёр Бронте и Кинга, как банально. Интересные истории с работы? Ха, помнится, как один клиент был такой злой, грозился уволить её и всех в кафе, потому что в блюде был волос. Его волос. Какая ерунда. «Моя жизнь так заурядна, во мне нет ничего такого, что может показаться интересным» — думала Лиза, рухнув на не заправленную кровать прямо в джинсах и рубашке. Осознанные сновидения стали для Лизы спасением, но Ирина этого не понимала, сначала она старалась убедить подругу, что сны — это здорово, но стоит жить в настоящем и наполнять свою жизнь. «Тебе легко говорить, у тебя вообще всё просто, с твоим умом и внешностью — еще бы не наполнять жизнь» — думала Лиза, но никогда не говорила Ирине, что завидует ей, только кивала и переводила тему. Ноги гудели после вечерней смены, в животе заурчало, но аппетита не было, девушка поднялась нехотя с кровати, сняла джинсы, рубашку, встала перед зеркалом и повертелась. Со злостью сняла носки и бросила их в корзину для белья. Из зеркала на Лизу смотрела высокая девушка с растрепанными волосами, она видела очертания нижних ребер при каждом вдохе, шрам от удаления аппендицита всё еще был виден, но если не знать, что он там есть, можно даже не заметить. Неудачно сведенная татуировка под левой грудью: это были её первые отношения, те самые, которые точно на всю жизнь, тату в честь него. У него такая же, если он её не свел у более добросовестного мастера. Размазанная надпись, которую с трудом можно разобрать, «его королева», а он набивал «ее король». — Как банально и нелепо, как вообще я могла на это согласиться, — смеялась над собой Лиза, стирая слезы, когда они с Ириной шли к мастеру, она записалась к нему тут же, как ей исполнилось восемнадцать. — Тебе было пятнадцать, я даже завидую, как тебе хватило смелости пойти на это, мама убила бы меня за подобное, в школе ты всегда была бунтаркой, но тату, ты меня тогда удивила, — подмигнула ей Ирина и обняла за плечи, — пойдем, избавимся от этого безобразия. Если ты и чья-то королева, то только моя. — Я бы сама себя убила, этот придурок того не стоил, какой я была дурой. — А лучше бы — его. После этого расставания Лиза поменялась, стала тише и даже уходила часто в себя, кроме Ирины, близких подруг у нее больше не было. Многие узнали о случившемся, поползли слухи вперемешку с додумками и преувеличениями, те, с кем девушка общалась, стали сторониться Лизы или дразнить её. За пару месяцев ажиотаж поутих, но Лиза прежней не стала, она больше не вступала в споры с учителями ради веселья, не гуляла с прежней компанией. В начале отношений ей казалось, что всё чудесно: цветы, парк, часто переписывались по ночам, пока мама не застукивала её и не отправляла спать. Одноклассницы завидовали, что у неё такой взрослый парень, часто расспрашивали, каково это, было ли у них что-то, нет ли у него друга или друзей симпатичных. — Ну почему ты не хочешь? Разве ты не моя королева? — он хитро улыбался, прижимая к себе Лизу одной рукой, а другой пытался расстегнуть молнию её джинсов. — Не дурачься, перестань, отпусти, ты меня пугаешь, я же сказала, я не хочу, — почти плача, Лиза отталкивала от себя парня, он сразу поддался и отпустил её, — мне всего шестнадцать. — Тебе уже шестнадцать, мы вместе почти полгода, чего ты хочешь еще? Ты же понимаешь, что мне надо, я устал терпеть. Сначала тебе было всего пятнадцать, теперь всего шестнадцать, я взрослее тебя, и явно понимаю больше, потому что опытнее. У меня были и младше тебя, — он зло посмотрел на неё. Тогда девятнадцатилетний парень казался таким взрослым мужчиной, и она во всём доверяла ему, чувствовала себя более взрослой перед ровесницами. Но сейчас её тело сковал страх. Ей хотелось убежать. — Я не готова, прости, давай подождем с этим, мне страшно. — Давай так, ты просто трусливая малолетка. Все твои сверстницы уже давно, и не по одному разу, а ты так и останешься до тридцати лет девочкой, если будешь каждый раз так отпираться, искать оправдания. Боишься? Ладно, не надо. Но я не собираюсь терпеть, я мужчина, а не Хатико, — он многозначительно улыбнулся и встал, чтобы проводить Лизу к выходу. — Нет, о чем ты? Я… прости, но я просто сейчас не готова. Ты что, собрался изменять мне из-за этого? — Это не измена, это вынужденная мера, всего-то. — Нет, я не согласна на такие отношения, — Лиза поправила свои волосы и молнию штанов, слезы смазали тушь, отчего под глазами стала неприятно зудеть кожа. — В тебе нет ничего такого, чтобы я вечно тебя ждал, Лизок, ну, правда, взгляни на себя, худенькая, даже пощупать нечего. — Он засмеялся, но после громко вздохнул и продолжил, — я же любил тебя, поэтому честен с тобой, жалко, я не знал, что ты еще такая маленькая. Когда мы познакомились, я думал, ты готова к серьезным, взрослым отношениям, но, что ж, я ошибся, взрослому мужчине нужна взрослая женщина, которая готова ради него на всё, которая готова потерпеть, уступить, быть мудрой, я думал, ты как раз такая, та самая. Раз ты не готова ради меня на такую ерунду, просто уступить, значит, ты просто меня не любишь. Ты мне врала, и я не хочу тебя видеть больше. — Нет, я люблю тебя, просто… просто дай мне время, и всё, — Лиза хотела его обнять, но он грубо оттолкнул её и демонстративно отвернулся. — Если ты не согласишься, между нами всё кончено. — Подожди… — Лиза посмотрела на него сквозь слипшиеся ресницы, и увидела, что он улыбается. Улыбается? Он просто улыбается. Смотрит и смеется над ней. Она чувствовала себя нелепо, он давил на нее. Она почувствовала злость, отчаяние, она уже так привязалась к нему за эти месяцы, и не знала, что делать, в груди были колючки, ноги стали ватные, — я пойду домой, прости. Дома она хотела снова написать ему, парень был в сети, с момента их разговора прошло всего сорок минут. Он выложил новую историю в соцсети пару минут назад. Там он целовался с незнакомой девушкой. Сердце Лизы наполнилось обидой и было разбито, руки ослабли и опустились, телефон выпал на ковер, а сама она сползла рядом с кроватью на пол, ей казалось, что она не чувствует ровным счётом ничего, ей, однозначно, не было хорошо, но и не было плохо. Ей было вообще никак. Она никогда не ощущала подобного. В голове лишь крутились мысли, правильно ли она поступила, и что теперь будет, ведь, это значит, что она навсегда будет одна. Отголоски слов парня колко ранили юную девушку: «В тебе нет ничего такого, Лизок… трусливая малолетка… даже пощупать нечего… ты просто не любишь меня…». И его смех.

***

— Во мне нет ничего такого, — она смотрела на себя в зеркало, татуировка давно побледнела, но каждый раз, смотря на нее, Лиза чувствовала себя снова шестнадцатилетней девочкой, которую бросил и покинул весь мир, никто, совершенно никто, не хотел ей помочь, утешить. Кроме Ирины. На глазах выступили слезы, Лиза почувствовала, как ей больно от мыслей о подруге, как она с ней могла так поступить? Каждый раз, когда у них происходила ссора, Лизе было сложно сдержать свой импульс, она просто убегала, как убежала тогда от бывшего парня, потому что ей просто нечего сказать, её переполняет злость, зависть, обида, это невыносимо. «Ирина не права, ей не стоило так говорить со мной, поэтому я убежала» — утешала себя Лиза, — «я прощу ее, но если только она извинится первая, ведь мне, почти что, не за что извиняться. Наверное». Лиза переоделась в домашнюю одежду, посмотрела в полупустой холодильник. Она снова ничего не купила по пути, снова забыла составить список. Надо заняться этим прямо сейчас. Остатка сыра как раз хватило на два бутерброда, пока он плавился и бурлил в микроволновке, Лиза пошла за телефоном, чтобы внести в заметки список покупок на завтра. — Мне даже никто не удосужился позвонить или написать сегодня, — размышляла девушка вслух, — значит, так Ирина жалеет о своих словах, понятно. Но староста-то должна была возмутиться! Телефон не отреагировал на палец Лизы, нажатием на кнопку тоже не включился. Точно, у нее было уведомление о десяти процентах, когда она зашла в колледж. Она снова забыла зарядить телефон за ночь, немудрено, что он сел. Пока Лиза прокручивала в голове сегодняшние события, даже не вспомнила про телефон! В другой ситуации она бы даже собой гордилась, возможно. Еще бы! Почти двенадцать часов без телефона. Подключив телефон к зарядке, Лиза включила его и подтвердила свою догадку, он с жалобным писком включился и, немного подумав, стал разрываться уведомлениями. В шторке уведомлений появилось четыре пропущенных от мамы, два от Маши и… шестнадцать от Ирины. И сообщения от пяти людей. Лиза с ужасом прокрутила ленту уведомлений.