Мурчащая Талигойя

Чарли уперся любом в стену, пытаясь остудить пылающие щеки. Когда ему пришло письмо, в котором бывший сеньор приглашал на ужин, не преминув немного поворчать, что он стал редко видеть Чарльза во время своих визитов в Кабитэлу, Давенпорт ничего особенного не заподозрил. Растерялся только немного. На его взгляд, навязываться человеку, который вот уж три года как не несет за тебя ответственности, было бы невежливо. Посоветоваться было не с кем, особых дружеских контактов в гвардии он так и не завел. Да и все чаще мелькала мысль у него подать прошение о переводе куда-нибудь в Торку. Слишком много сомнительных зрелищ доводилось ему видеть во время очередного дежурства. Прямому и честному Чарльзу все эти придворные игры были не по нутру. Однако, отказаться от приглашения тоже было б неучтиво, и в назначенный день Чарли, одетый неприметно и скромно, оказался на пороге особняка Алва. Оказалось, бывший сеньор — а точнее, сеньоры, воспринимать эра Рокэ и эра Карлоса отдельно все еще не получалось — позвал не просто так, а чтобы познакомить со своими новыми котятами. Ох… Во времена своей службы оруженосцем Чарльз думал, что их с Юстином сеньоры бесцеремонны и не имеют понятия о приличиях. Как же жестоко он ошибался! Эти юнцы, совсем еще недавние выпускники Лаик, почти все время сплетались хвостами! При нем, постороннем человеке, и при своих сеньорах! И позволяли себе так громко мурлыкать, особенно когда видели что-нибудь вкусненькое… Не то, чтобы Чарльз их не понимал, от стряпни Кончиты и правда мурлыкать хотелось. Но это ведь не повод! Он даже попытался сказать, что так себя вести не полагается, но эр Рокэ только посмеялся, как и всегда, а потом отпущенный на волю хвост Ричарда Окделла ткнулся Давенпорту в тарелку. Ричард покраснел, несколько раз извинился, и больше золотистый хвостик Арно Савиньяка не выпускал из своеобразных «объятий» шикарного барсового хвоста графа Горика. Как бы Чарли ни краснел, глядя на это непотребство. У бедного Чарли даже аппетит пропал от такого. И щеки пылали практически сами по себе. Он представил, что с ним сделал бы отец за такое, и уши плотно прижались к голове. А эти котята так спокойно переплетались хвостами. Эр Рокэ еще насмешливо щурил глаза. Он, разумеется, заметил, что Чарли после того, как в его тарелку ткнулся пушистый барсов хвост, так и не прикоснулся к еде, и с самым невозмутимым видом предложил заменить столовый прибор. Щеки бедного Давенпорта вспыхнули еще сильнее, но он нашел в себе силы отказаться. Какая уж тут еда… ухо само поворачивалось в сторону мурчащих котят, которые даже не думали смущаться. «Караул. Этикету их, что ли, совсем не учили?» — билась в голове Чарли растерянная мысль. Он положил вилку рядом с тарелкой и односложно пытался поддерживать беседу. Вот что его дернуло повернуться в сторону новых котят… Чарли на полуслове осекся, вытаращив глаза… Юный Арно невозмутимо вылизывал Ричарду ушко… прямо за столом и ничуть не стесняясь ни сеньора, ни его! Это…это… Чарли смог только зашипеть от возмущения таким непотребством. Мальчишки озадаченно повернулись в его сторону. Они, похоже… ничего не поняли? И даже не вздрогнули? «Это как так?» — Чарли снова издал возмущенный звук, нечто среднее между рыком и шипением. И растерянное мурчание его только добило. Пробормотав какое-то извинение, он вылетел из-за стола, чтобы в коридоре прижаться лбом к стене. Чарли решительно ничего не понимал. Уши, кажется, плотно приклеились к волосам. — Ты что-то совсем раскраснелся, — ласковый голос с нотками мурлыканья чуть не заставил Чарльза подскочить на месте и натурально дать деру. Эр Карлос, единственный, кто сохранял хоть подобие приличий за этим ужином, смотрел мягко и сочувственно. Тяжелая рука легла на плечо, мягко поглаживая, и больше Чарли глаз поднять на бывшего сеньора уже не мог. Сейчас все смущало. — П-пожалуй мне лучше… мне нужно уйти, — щеки пылать так и не переставали. — С-спасибо за ужин, все было очень вкусно, — Чарли не переставал заикаться чуть ли не на каждом слове. Очень хотелось сбежать, хотя бы на свежий воздух. Для того, кто вырос в рамках жестких правил и наказаний за нарушения, сегодняшний ужин стал настоящей проверкой на прочность. — Ты не хочешь остаться на десерт? — мурлыкнул Карлос. — Пирожные, конфеты, шоколад с шадди с молоком, — выразительно дернул хвостом бывший эр, прекрасно зная, как любил Чарли подобного рода лакомства. Вот только сейчас бывший оруженосец был слишком шокирован тем, что видел. И никакие лакомства не помогли бы отвлечься. А уж когда Карлос успокаивающе коснулся его ноги хвостом, Чарли отскочил в сторону и с размаху врезался в косяк двери плечом. Бывший эр только тепло улыбнулся, подходя почти вплотную, заставляя Чарли вжаться спиной в стену, подавляя паническое мяуканье. — Все хорошо, — Карлос успокаивающе погладил замершего Чарли по плотно прижатым ушкам, видимо, найдя их на ощупь, так они спрятались. — Если хочешь, съедим десерт у меня в кабинете подальше от мурлыкающих котят. Чарли был не слишком уверен, что сможет хоть что-то положить в рот. Но вот сказывалась же привычка доверять эру без вопросов — он побрел следом, продолжая прижимать ушки к голове. А на плече точно появится синяк, после такого-то столкновения. Впрочем, сейчас это казалось незначительным. Заживет, не в первый раз. — Почему вы вот это все допускаете? Котята мурлыкают слишком откровенно, — тихо высказался Чарли, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Из столовой снова раздалось раскатистое «муррр», и ему очень захотелось подпрыгнуть и забиться в какое-нибудь укромное место. Лишь усилием воли Чарли подавил это желание. Он был взрослым котом и не должен бы так реагировать. — Они выросли вместе и очень друг к другу привязаны, — все с той же улыбкой сообщил Карлос. — Конечно, на людях им придется держаться приличий, но сейчас они дома, как и мы все. Что плохого ты видишь в проявлении привязанностей дома? — Алва открыл дверь кабинета, жестом приглашая внутрь гостя. — Неважно где, дома или в людном месте, подобное непозволительно, — у Чарли наконец начали отлипать ушки от головы. — Это… неправильно. Необходимо ограничиваться наклоном ушей вперед при приветствии или резким движением ушей, если близко знакомы. И хвост держать при себе без касания к чужому. Это проникновение в личное пространство и запрещено, — выпалил он, расположившись в кресле напротив своего бывшего сеньора. — Так меня учили. А не… вот этому рррразврату, — уши у Чарли нервно дернулись, а сопение вырвалось как-то самостоятельно. Он всегда с недоумением смотрел, как сеньоры небрежно касаются друг друга и руками, и тем более хвостами. Чарли с ранних лет усвоил, что нужно вести себя правильно, не допускать касаний и тем более неприличного переплетения хвостами. И по-другому реагировать на вопиющее безобразие не мог. — И чем плох разврат? — с самым невинным видом спросил Алва. Чарли от неожиданности так и застыл. Щеки снова предательски заполыхали. — Разврат — это то, чем ни в коем случае нельзя заниматься порядочному коту с безупречной репутацией, — Чарли нервно дернул ушками. — И я даже не хочу представлять, что это такое. Непозволительно. Алва только покачал головой, будто все никак не мог поверить, что это его бывший оруженосец. Что ж… возможно, во время службы Чарли и многое позволялось, но после отец вновь объяснил, чтобы, раз уж его сын хочет остаться в столице, не смел позорить семью. А Чарли не то, чтобы хотел… просто от рекомендации маршала Юга в королевскую гвардию не отказываются. — Тебе надо почаще бывать у нас, — хмыкнул бывший сеньор. — Я распоряжусь, чтобы нам принесли угощения. Не бойся, смущающих вопросов сегодня больше не будет. — Благодарю вас, герцог Алва, за приглашение. Постараюсь, когда не буду занят делами службы, — Чарли снова покраснел, нервно дернув ушками. Ему совсем не хотелось снова видеть и слышать происходящее безобразие. Но от приглашения маршала Юга не отказываются прямо, он это прекрасно понимал. Но и с отцом Чарли тоже общался. Энтони Давенпорт в переписке и лично дал ему понять, что все те вольности на службе у маршалов Алва не должны стать в его голове правильными и дозволенными. Чарли принял это, но обычное письмо от бывшего эра — и его привычная устроенная тихая жизнь снова готова была перевернуться с ног на голову. А он тяжело переносил такого рода перемены, как смеялся Юстин, был консерватором с севера. Карлос тихо вздохнул, будто разочарованный, отчего Чарльз виновато прижал уши. Он явно ждал не такого ответа.